В России образовался второй центр власти, а это очень опасно, потому что когда возникают два центра власти, образуется двоевластие, и страну ждёт раскол, как было между Горбачёвым и Ельциным. Они ссорились, враждовали друг с другом, и, в конце концов, мы потеряли страну. Этот второй центр власти образовался на Урале: схимонах отец Сергий, окопавшись в монастыре, окружив себя заслоном преданных воительниц, потребовал от Путина, чтобы тот отрёкся от власти и передал ему свои полномочия, среди которых армия, разведка, налоговая система, финансы и международная политика.
Приехавший к отцу Сергию Квачков взял на себя оборону монастыря и окружил обитель фортификационными сооружениями. Ксения Собчак подняла ополчение и повела его на Москву. Следом, как и можно было ожидать, явилась девица Волочкова, подняла второе ополчение и двинулась вслед за первым на Москву. С Дальнего Востока к Уралу стали подтягиваться хабаровские полки. Они присягнули отцу Сергию и потребовали от него, чтобы хабаровский губернатор Фургал стал премьер-министром в новом правительстве. К восставшему отцу Сергию присоединился якутский шаман, который, как и отец Сергий, также требовал сместить президента Путина и был готов взять на себя часть его полномочий, а именно — международную политику.
Разведслужбы нового уральского образования, получившего название Уралия, возглавил журналист Сафронов, имеющий разветвлённые связи с иностранными разведками. Другой журналист, Лобков, будучи геем, решил образовать особое подразделение, состоящее сплошь из геев. Забираясь в глубокий тыл противника, как это умеют делать геи, они нападали сзади. Федосеева-Шукшина, в одночасье потерявшая память, не могла вспомнить, был ли у них с Алибасовым ребёнок, и не он ли является отцом Сергием.
Многие задержанные во время одиночных пикетов в Москве сбежали из-под стражи и кинулись за Волгу, на Урал, как в своё время это делали беглые крестьяне. И тоже пополнили воинство отца Сергия. Отец Сергий был афроамериканцем и объявил о создании империи от Урала до Гудзона. Он обещал президенту Путину полную неприкосновенность, если тот добровольно покинет Москву и отправится на остров Святой Елены.
Отец Сергий решил ввести повсеместное электронное голосование и дистанционное преподавание онлайн. Он обратился к гражданам России с призывом больше не жить по лжи и не поддерживать неправедную власть, а стекаться к нему на Урал за получением разъяснений. Он принудил олигархов платить ему десятину, а с Потанина, который исковеркал всё побережье Ледовитого океана, брал половину. Потанин пыхтел и, хотя и неохотно, но отдавал наложенный на него оброк.
Распря между первым и вторым центрами зашла слишком далеко, и первый центр, то есть Москва, решил послать второму центру парламентёра для установления мира, выбрав для этого Дмитрия Медведева. Однако Медведев, получив неверные карты, перепутал дороги и вместо Урала оказался в джунглях Новой Каледонии, где бесследно пропал. Почуяв неладное, мэр Собянин пригрозил отцу Сергию второй волной коронавируса и поэтому снял все ограничения.
Отец Сергий, ожидая второй волны коронавируса, повелел всем защитникам монастыря: монахам, монахиням, прибывшим из Хабаровска защитным полкам, а также воительницам двух ополчений Ксении Собчак и Анастасии Волочковой, — надеть маски. Они надели маски и стали неузнаваемыми. Единственные, кого можно было узнать под масками, это афроамериканцы, которые явились на Урал и привезли с собой золотые гробы. Они свезли на Урал все повергнутые в Соединённых Штатах памятники и установили их по соседству с монастырём, создав из них Аллею свободы. Памятникам надлежало всем проходящим мимо афроамериканцам мыть ноги и выпивать оставшуюся после омовения воду. Вакцина, проверенная на белых мышах и контрактниках, превзошла все ожидания. Когда её вкололи памятникам, установленным на Аллее свободы, то у многих памятников выработались антитела. А сами тела обнаружились в большом количестве у Ксении Собчак и Анастасии Волочковой. Тела были узнаваемы и доставляли обеим девицам много радости.
Мария Захарова стала всячески отрицать причастность министерства иностранных дел России к возведению Аллеи свободы, после чего её положили в золотой гроб и сказали, что это Майкл Джексон. Война двух центров продолжается по сей день, давая работу множеству журналистов и комментаторов. Некоторые из них на всю неделю уезжают к себе в Лондон и живут там припеваючи, и только по воскресным дням возвращаются в Москву и учат людей патриотизму.
Отец Сергий начал возводить башню Татлина, усмотрев в ней несомненное сходство с вавилонской башней. Он решил устроить на вершине башни молельню, чтобы оттуда его молитвы быстрее достигали слуха Господа.
А в это время Москва, ожидая осады, приняла неоднозначное решение — сжечь себя дотла. Но решила отложить самосожжение до той поры, пока мэр Собянин не установит по всей Москве бордюры, и уже после этого начать серьёзную кампанию неповиновения уральскому узурпатору.
Уральский мятеж заглох так же внезапно, как и начался. Якутский шаман принял монашество и вместе с отцом Сергием они отправились в лес собирать морошку.
Так что, неужели так и будем питаться этим абсурдистским безумием? Неужели технологии способны превратить наше сознание в рубленный компост? Отнюдь! Технологии не всесильны. Когда иссякают технологии, на сцену выступает матушка-история. И кремлёвская власть, которая изобретательна на самые изощрённые технологии и верит в возможность переформатировать народ, а также историю, теперь эта кремлёвская власть должна иметь дело с матушкой-историей.
Я имею в виду бурю в Хабаровске. Бурю, которая перепорхнула границы города и начинает дуть и реветь во Владивостоке, в Комсомольске-на-Амуре. Как осмыслить эту хабаровскую бурю? Как ещё раз трагически не ошибиться, соприкасаясь с народным волеизъявлением? После эпидемии, после карантина, после разрушения множества предприятий наш народ взвинчен, ранен, подвержен стрессам. На этом фоне люди очень чувствительны, уязвимы, легко отличают ложь от правды. Они хотят, чтобы с ними считались, чтобы с ними советовались по всем самым острым и насущным проблемам бытия. Власть не спросила хабаровских жителей и выкрала у них из-под носа губернатора-любимца. Такое проходило в других регионах России, но не прошло в Хабаровске. Хабаровское самосознание особое — дальневосточное, столичное. Хабаровский человек ощущает себя от Северного полюса до экватора. Ему мало, что за все эти годы на Дальнем Востоке построен космодром Восточный, откуда всё ещё не ведутся ракетные пуски. Хабаровчанам мало, что на побережье Японского моря построен только один завод «Звезда», способный выпускать супертанкеры, которые будут возить русский газ в Испанию или Японию. Им мало знать, что на границе с Китаем завершается строительство газопровода «Сила Сибири», возведён крупнейший завод по переработке газа. И газ этот продолжает идти в Китай, а множество городков и посёлков Хабаровского края так и не имеют газовых плит. Хабаровчанам мало знать, что завод в Комсомольске-на-Амуре выпускает не только «Суперджеты», но и истребители пятого поколения. Хабаровчан не радует, что все их «дебри Уссурийского края» срезаны под корень и ушли в Китай на шкафы и табуретки.
По соседству с Хабаровском возвышается, громоздится, уходит в небеса великий Китай. А обещанное России развитие так и не состоялось, и опять речь идёт о каких-то нелепых и невыполнимых национальных проектах, которые и до коронавируса были выполнены на 20%, а теперь, когда мощь страны подрублена, все эти национальные проекты превращаются в пустое место. Хабаровск задаёт вопросы Москве — пресыщенной, усаженной экзотическими драгоценными деревьями, ослепительной, как громадная бриллиантовая люстра. Задаёт вопросы, на которые потребуются ответы. И эти ответы даст не полпред Трутнев, не отряды ОМОНа, не Росгвардия. Эти ответы — восхитительные или ужасные — даст матушка-история, которая на своих мягких лапах движется от Амура к Уралу и Волге. И пусть следы от этих мягких лап не превратятся в кровавые пятна истории.
