В. Ворсобин:
— У микрофона Владимир Ворсобин. И, конечно, мы сейчас будем говорить про это дикое преступление, которое было совершено во Франции. Был обезглавлен преподаватель Самюэль Пати. И так вышло, что убийцей оказался человек чеченской национальности, причем выходцем из Москвы, что растиражировали, конечно, очень многие. Напомню, почему это произошло. Потому что учитель показывал своим ученикам обнаженного пророка Мухаммеда, карикатуры, за что и был зарезан. И сейчас очень многие спорят (как ни цинично это звучит), не поделом ли ему. Николай, вам эта постановка вопроса не кажется дикой?
Н. Стариков:
— Мне она не кажется дикой. Мне кажется, надо разобраться в этой ситуации, потому что она не первая и, боюсь, к сожалению, не последняя. Смотрите, совершенно четко осуществляется провоцирование мусульман на какие-то действия, которые, с их точки зрения, категорически недопустимы. У меня возникает вопрос следующего характера. Если бы этот французский учитель не показывал карикатуры на пророка, это как-то отрицательно сказалось бы на учебном пророке? Что за необходимость осуществлять то, что заранее вызовет гнев, возмущение и, возможно, вот такие, на мой взгляд, конечно, неадекватные, жесткие действия. Это мы уже проходили с Charlie Hebdo, когда европейские лидеры ходили по центру Парижа, взявшись за руки, и считали, что тем самым они борются с международным терроризмом.
А сейчас случившаяся трагедия используется для того, чтобы в очередной раз демонизировать Россию. Логика очень нехитрая. Кто осуществил это преступление? Чеченец по национальности, выходец из России, значит, в некотором смысле виновата Россия. Тот факт, что он в Чечне был в 2 года от роду, потом жил в России, а всю свою сознательную жизнь на самом деле прожил во Франции, никого уже как бы не интересует. То есть эта трагедия становится элементом информационной войны против нашей страны. Это с одной стороны. А с другой стороны, есть преступление. И мы смотрим, как французские правоохранительные органы действуют. Они арестовывают всю семью этого молодого человека. Если бы то же самое произошло у нас в России, я представляю себе, какой бы крик подняли. Вопрос – а зачем вы арестовываете его близких, какие у вас к ним претензии? Если вы хотите их допросить, то допросите. Но французы действуют максимально жестко. Почему? Потому что это Франция, им можно, а если это происходит в России или в Чечне, то так правоохранителям поступать нельзя.
Здесь, мне кажется, это повод обсудить саму ситуацию, когда изначально провоцируется большая группа людей на какие-то действия, которые могут выйти за рамки закона. Потому что для них подобное поведение категорически неприемлемо, и это известно заранее. Зачем тогда это делать?
В. Ворсобин:
— Кадыров уже прокомментировал это убийство. «Я выступаю категорически против терроризма, — заявил он. – Я призываю не провоцировать верующих».
А теперь мы переходим к еще одной интересной теме. У нас, по-моему, есть статья Уголовного кодекса по поводу оправдания терроризма. Ведь как только мы начинаем говорить о том, что можно же понять, их же спровоцировали. Даже за такое изречение Рамзана Кадырова о том, что не надо провоцировать верующих, можно в принципе сказать: слушайте, получается, что можно понять того злодея, который отпилил голову ножом?
Н. Стариков:
— Владимир, раз вы пошли по статьям Уголовного кодекса, давайте разберемся с терминами. Это первое, что нам необходимо сделать. Знаете, когда-то либералы смеялись над процессами, приговорами сталинского времени, где все время фигурировало понятие терроризма, покушения и т.д. И дожили до жизни, где все это стало настоящей реальностью.
Вот смотрите. С чего вы взяли, что там есть какой-то террористический акт? Что произошло? Один человек убил другого. При чем тут терроризм? Это абсолютно бытовое убийство, просто осуществленное, скажем так, нетрадиционным для Европы способом, то есть зверским способом.
В. Ворсобин:
— Подождите. Кадыров знает толк в терроризме. И именно Кадыров назвал его террористом.
Н. Стариков:
— Знаете, Рамзан Ахматович для меня является авторитетом во многих сферах, но в данном случае я с ним не соглашусь. Потому что терроризм это попытка убийства вообще ни к чему не имеющих отношения людей, для того чтобы выдвинуть какие-то политические требования. Здесь же совершенно другая история, бытовая, необычная, но к терроризму это не имеет никакого отношения.
В. Ворсобин:
— Разве здесь нет идеологии?
Н. Стариков:
— Здесь нет вообще никакой идеологии.
В. Ворсобин:
— Разве извращенное понимание, что ты защищаешь святыню, и ты берешь нож, чем ты отличаешься от какого-нибудь запрещенного в России «Исламского государства» (запрещенная на территории РФ террористическая организация — прим. ред.), которое ровно с теми же лозунгами отпиливает головы христианам? И почему вы считаете это бытовухой?
Н. Стариков:
— Во-первых, террористическая группировка «Исламское государство» (запрещенная на территории РФ террористическая организация — прим. ред.) запрещена на территории России. Почему? Потому что оно осуществляло террористические акты. На мой взгляд, разница между терроризмом и не терроризмом проходит именно здесь. Если человек осуществляет террористический акт, изготовляет, не дай бог, взрывное устройство, берет в руки автоматическое оружие, убивает случайных прохожих, желая вызвать у них ужас (потому что террор должен вызвать страх и ужас), вот это терроризм. Если же один человек ненавидит другого по какой-то причине (что он придерживается других взглядов, жену увел, еще что-то), вот это убийство, которое должно рассматриваться как абсолютно бытовое. К терроризму это не имеет никакого отношения вообще.
В. Ворсобин:
— Николай, вам в адвокаты идти к этой чеченской семье. Я думаю, вы встали на хорошую юридическую линию, которая может его защитить. Но на самом деле люди, которые во имя Аллаха убивает людей, у нас кроме как террористами не называются. Вы хотите внести какую-то новую, свежую струю в обсуждение террора. Вы будьте в этом случае осторожны. Потому что все-таки у нас законы непредсказуемы.
Н. Стариков:
— Владимир, я предлагаю вам быть осторожным в суждениях. Потому что вы можете абсолютно невольно (в чем я не сомневаюсь) оскорбить миллионы людей, которые исповедуют ту или иную религию.
В. Ворсобин:
— Каким образом?
Н. Стариков:
— Вы только что сказали, что если убийство осуществляется во имя (и дальше произнесли те слова, которые не надо произносить, потому что они обижают и оскорбляют)… Вот у нас в Уголовном кодексе такого никогда не было написано. Россия многонациональная и многоконфессиональная страна, поэтому с уважением должны относиться к людям всех конфессий, и ни в коем случае не позволять западным журналистам лепить из мусульман, православных, кого угодно что-то нехорошее.
В. Ворсобин:
— Николай, но я сказал бы ровно ту же речь, если бы христианин зарезал человека во имя Господа. Это просто дикость какая-то. Христианство не могло бы признать этого человека христианином в этом случае. Но если бы какой-то сумасшедший это сделал, то он тоже террорист. Если он это сделает во имя Будды, он тоже террорист. А у вас какая-то очень странная логика.
Н. Стариков:
— Логика очень простая. Давайте не будем мешать все в одну кучу. Это первое. Второе. Сейчас очевидно, что эта история используется для антироссийской пропаганды, а я не очень люблю подбрасывать хворост в костер антироссийской пропаганды, которую разжигают наши с вами соседи по континенту Европа. Здесь нужна спокойная, взвешенная ситуация. Пусть французские правоохранители расследуют эту историю. Я пока могу сказать только это. Не вижу здесь никакого терроризма. Если выяснится, что этот молодой человек входил в ячейку террористической организации, и они готовили массу взрывов в Париже, тогда, наверное, и нужно будет судить его за подготовку каких-то террористических актов. А пока произошло бытовое убийство, и, я так понимаю, речь идет о расследовании именно этого действия.
Потому что сегодня, обратите внимание, что бы ни произошло в Европе, сразу клеят к этому вот такой ярлык – террористический акт. Человек с молотком в Лондоне вышел на улицу – это террорист. Какой это террорист? Это какой-то сумасшедший или, может быть, человек под наркотиками. Террорист готовит бомбы, террористы на Ближнем Востоке ездят на танках, у них есть система залпового огня и автоматического оружия. Как только это докатывается до европейских столиц, почему-то террорист – это человек, который взял вилку, нож или молоток. То есть ерунда какая-то. Поэтому бытовые убийства – это одно, но к терроризму это не имеет никакого отношения.
В. Ворсобин:
— Переходим к карабахской теме. Прямо сейчас там наверняка умирают и гибнут люди. Николай, мы с вами эту тему обсуждали в прошлом эфире, но сейчас, глядя на ситуацию, хочется задать немножко другие вопросы. Ведь может случиться так, что Азербайджан побеждает, и Армения на грани поражения. Потому что сейчас 10% территории Карабаха уже у азербайджанцев, и может так случиться, что скоро войска войдут в Степанакерт, начнется гуманитарная катастрофа. И излюбленная позиция России на середине, когда не хочется вмешиваться, при том, что Турция вмешалась руками и ногами и вообще становится королем этого региона, мы не можем так долго себя вести. Скажите, в случае какого-то терминального обострения конфликта чью сторону нужно принять России?
Н. Стариков:
— А почему вы решили, что Россия должна принимать какую-то сторону в конфликте, где ни одна из сторон спасибо ей за принятие этой стороны не скажет? Это первое.
В. Ворсобин:
— История может сказать спасибо (или наоборот).
Н. Стариков:
— Знаете, высоким штилем мы потом с вами поговорим. Потому что разговаривать с матерями, которые получают похоронки, приходится обычными словами, а не высоким штилем, которым вы, коллега, вдруг заговорили.
Первое. Бои идут на территории непризнанного государства под названием Нагорный Карабах. Это государство не признано даже Арменией. В отношении Нагорного Карабаха, который не признан даже Арменией, у России нет никаких обязательств. Это с одной стороны.
С другой стороны, Россия как единственная сторона, заинтересованная в окончании этого конфликта как никто другой, предпринимает титанические усилия, чтобы закончить это. Но сегодня азербайджанская армия, которая чувствует за спиной поддержку турецких товарищей, а те, в свою очередь, американских товарищей, идет вперед, для того чтобы достигнуть определенных успехов, чтобы потом все равно сесть за стол переговоров. У этой войны не может быть победителей и побежденных в каком-то окончательном варианте, но могут быть победители и побежденные в какой-то краткосрочной перспективе.
В. Ворсобин:
— Николай, маленькая деталь. Армянское лобби в Америке, по-моему, вошло даже в анекдоты. И вы хотите сказать, что притом, что турки и американцы даже по Сирии не приходили к общему мнению и не считались особыми союзниками, вы считаете, что и армянское лобби, и несовпадение интересов США и Турции, все равно почему-то в этом конфликте за спиной у турок стоят американцы?
Н. Стариков:
— Если вы не понимаете, почему Соединенным Штатам выгодна эта война, я начну издалека. Вы начали разговор с перечисления различных национальных лобби, которые существуют в США. Я напомню вам еще об одном таком маленьком, совсем невлиятельном лобби, которое вообще никак не участвовало в приведении нынешнего президента США к власти. Я имею в виду еврейское лобби в США. Слышали что-нибудь о таком? Надеюсь, что да. Есть еще такое государство под названием Израиль, которое очень не любит государство под названием Иран, которое (конечно, это абсолютное совпадение) граничит с Нагорным Карабахом. Более того, территория Нагорного Карабаха раньше входила в Персидскую империю, то есть в Иран. Поэтому нестабильность в этом регионе дает возможность создавать огромные проблемы Ирану. Ведь речь-то идет не только о том, что Россия может быть втянута в эту войну. Иран может быть втянут в эту войну. По территории Ирана уже были обстрелы. Иран заявил, что он не оставит это без внимания.
В. Ворсобин:
— Иран поддерживает Баку.
Н. Стариков:
— Иран может поддерживать кого угодно, но он может оказаться втянутым в войну. С территории Нагорного Карабаха под видом боевых действий на территорию Ирана проникают американские, турецкие, азербайджанские и какие угодно беспилотники. Могут проникать диверсионные группы под видом «ой, я ошибся, не знал, что здесь такая граница». Поэтому для вас не очевидно, что создание огненного кольца нестабильности на границе, в том числе и Ирана, выгодно и США, которые Иран демонизируют и только что санкции против него повторили в очередной раз, но и Израилю? Понимаете, здесь все гораздо сложнее и глубже. А поскольку еврейское лобби в США и влияние государства Израиль сильнее, чем влияние государства Армения и армянского лобби в США, то мы имеем то, что сегодня происходит.
В. Ворсобин:
— Конечно, многоходовая такая у вас версия, которая, по большому счету, еще никак себя не проявила. Потому что США не поддерживают Баку ни на словах, ни денежно, никак. Но, возможно, у вас другие источники информации.
А как быть с историей, Николай? История с большой буквы «и» — это когда мы поддерживали (сейчас, правда, говорят, что зря) болгар, это вошло в эпос, это вошло в учебники истории, мы этим гордимся, мы ставим памятники. Мы вытащили из резни армян. Это тоже вошло в учебники. А теперь, возможно, войдет в учебники другая страница, где часть Армении погибнет в Карабахе. И мы при этом скажем: ребята, вы там Пашиняна сами выбирали, это ваши проблемы. Но это, может быть, сейчас имеет какой-то смысл, а будет ли это разделено нашими потомками – не зря ли мы отдали армян на растерзание Турции и Азербайджану?
Н. Стариков:
— Слушайте, вам так хочется втянуть Россию в войну, что вы говорите сверхвысоким штилем. Уже кого-то отдали на растерзание кому-то. Россия принуждает к миру. Это первое. Конфликт идет, еще раз повторю, на территории Нагорного Карабаха.
В. Ворсобин:
— Я про терминальную стадию говорю.
Н. Стариков:
— Если развернется полномасштабная война между членом ОДКБ Арменией и Азербайджаном, Россия четко заявила, что она выполнит свои обязательства, которые имеет по ОДКБ. Так вот, задача России в том, чтобы полномасштабной войны между Азербайджаном и Арменией не случилось. Это очень и очень важно. Это первое.
Второе. Россия за свою историю очень многие народы спасала в буквальном смысле от физического уничтожения. Но временная неблагодарность некоторых народов никак не отменяет того факта, что поступить иначе мы не могли. Давайте возьмем, например, Грузию. Грузины были физически спасены от уничтожения путем вступления в Российскую империю через Георгиевский трактат. Грузия дала огромное количество замечательных государственных деятелей России, нашей общей государственности, начиная от Багратиона, заканчивая Сталиным.
Так вот, появление таких подлецов и негодяев, как Саакашвили, это что, отменяет подвиг Багратиона и вклад в строительство русского государства со стороны Иосифа Виссарионовича Сталина или Лаврентия Павловича Берии? Конечно, нет. Поэтому давайте мы не будем из-за временных, как я убежден, сложностей, искусственно создаваемых между народами, обнулять и как-то пытаться нивелировать свои собственные победы и достижения.
Ну, а что касается Болгарии, история следующая. Блестящие победы русской армии создали Болгарию (да, кстати, и Румынию). А вот, к сожалению, российская дипломатия (что сегодня, что тогда), как говорится, в большом долгу перед народом и перед военными. Военные свой долг выполнили, создали все условия для создания пророссийского государства на Балканах. А вот дальше в условиях Берлинского конгресса и чуть позже Болгария все-таки была создана, но получила правящую династию от немцев. Значит, в Первой мировой войне она выступила на стороне Германии и Австро-Венгрии. Но это проблема не русских солдат, а русских дипломатов.
В. Ворсобин:
— Войска не принимали участия полноценно в Великой Отечественной войне, они обслуживали другие армии, но, в общем-то, да, воевали.
Н. Стариков:
— Понимаете, отношения между болгарами и русскими, вне зависимости от того, какая там правит династия, все равно это отношения между братьями. Поэтому болгарскую дивизию против русской дивизии на фронте никогда не поставят. Она сразу сдастся и перейдет на сторону русских.
В. Ворсобин:
— А вы представьте ситуацию, что, не дай бог, болгары, при всем при том, что есть и плохие страницы наших взаимоотношений, и хорошие, но при этом мы чувствуем это братство, представьте, что там происходит какая-то страшная война, и при этом им снова грозит уничтожение. И в этом случае мы себя ведем по-другому. Не как тогда, с чего начиналась наша великая дружба, а совершенно по-другому, рационально мы поступим. Кстати, вы совершенно правильно говорите, я согласен, что бросать наших людей на чужую землю (хотя в Сирии мы это сделали) как бы не очень правильно. Но потом, если все-таки случится эта трагедия, когда погибнет этих братьев очень много, сохранится ли эта дружба, как вы думаете?
Н. Стариков:
— Слушайте, вы сегодня пугаете наших уважаемых радиослушателей все время какими-то катаклизмами, резней, войнами и т.д. Между этими страшилками вы еще умудряетесь вбрасывать мимоходом такие вещи, мол, зря мы в Сирии помогли Башару Асаду.
В. Ворсобин:
— Нет, мы просто там воевали. Но земля-то чужая.
Н. Стариков:
— Во-первых, не воевали, а воюем, не помогали, а помогаем. В Сирии вопрос не закончен. Сейчас там находятся наши соотечественники, там тренируются наши летчики, там тренируется наш спецназ. И дай бог им всем живыми и здоровыми вернуться на родину.
В. Ворсобин:
— Почему бы не потренироваться в других горах?
Н. Стариков:
— Вы какие горы имеете в виду? Не могли бы конкретизировать? Где есть те горы, в которых может сейчас тренироваться наш спецназ, артиллерия и авиация?
В. Ворсобин:
— А я бы их назвал миротворцами.
Н. Стариков:
— Ну, они, безусловно, миротворцы.
В. Ворсобин:
— Вот-вот. Я карабахские горы имел в виду.
Н. Стариков:
— Вам хочется все время втянуть Россию в войну. Теперь по поводу Болгарии. Вы опять задаете вопросы про Болгарию. Но давайте будем разговаривать как взрослые люди.
В. Ворсобин:
— Итак, мы пытаемся подвести итог по карабахской истории.
Н. Стариков:
— Мы с вами должны зафиксировать тот факт, о котором не всегда широко рассказывают наши учебники истории. Они совершенно справедливо представляют стремление российского руководства к движению на Балканы в сторону восточной Европы, к Константинополю, как стремление освобождать братские славянские народы. Так и есть. Но помимо доброй и важной исторической миссии освобождения других народов в данном случае от турецкого гнета, от фашистской агрессии, от геноцида, наши войска продвигались туда, куда их направляли наши политики, которые веками думали о выходе в теплые моря. Константинополь, проливы, выход в Средиземное море, потому что Черное закупорено этими самыми турецкими проливами. Это удивительное совпадение, когда мы освобождаем болгар, создаем дружественное, но не получилось, к сожалению, государство Болгария, дружественное государство Румыния, что тоже не получилось, но на первых порах румынские солдаты вместе с нами против турок воевали. И берем под контроль жизненно-важные для России регионы. Вот это две стороны одной медали.
И давайте поэтому не будем говорить, что мы шли, наши сыновья, братья, отцы, прадеды клали свои головы, а Россия ничего не должна за это была получить. Она должна была получить выход к теплому морю, это очень важно. И мы бы это все получили, если бы не англичане, которые остановили тогда окончательный разгром Османской империи русскими. И если бы не предательство февралистов в 1917 году, когда все было готово к десанту на Босфор и Дарданеллы.
Политика должна быть, с одной стороны, соответствовать нашей национальной ментальности, а мы освободители и помощники. С другой стороны, конечно, соответствовать нашим прагматичным геополитическим интересам.
В. Ворсобин:
— Вот министр МИДа России Лавров заявил в интервью «Комсомольской правде», что прорабатывается вопрос и Москва за то, чтобы были миротворцы в Нагорном Карабахе. И это означает, по большому счету, что Москва готова вмешаться, а миротворцы – это военные все-таки. Что это значит в поведении Москвы?
Н. Стариков:
— Это значит, что кроме России это останавливать некому. И никто этого делать не может и не хочет. Российские миротворцы уже остановили войну между Грузией, Осетией и Абхазией, остановили войну в Молдавии, то бишь, на границах сегодняшнего непризнанного Приднестровского государства. И это не единственные образцы миротворчества, которые Россия может продемонстрировать.
Сегодня, к сожалению, эта необходимость существует. И Россия должна принудить стороны к сокращению огня. И, возможно, ввести своих миротворцев в этот регион. И не для того, чтобы их там расстреливали и убивали, а для того, чтобы немедленно прекратилась война. Вы понимаете, что любой удар по нашим миротворцам и ситуация может быть такая же, как была с Грузией. Она тоже решила уничтожить наших миротворцев, а потом Саакашвили пришлось есть галстук, убежать в другую страну. И фактически он потерял свой президентский пост, потому что довел страну до военного столкновения с Россией, что, конечно, подавляющее большинство грузин даже в страшном сне не могли себе представить.
В. Ворсобин:
— Сейчас по новостям получается, что этот хилый режим перемирия, который был заключен в Москве, он давно нарушен. И сейчас идет чуть ли не генеральное наступление с юга войск Азербайджана на Нагорный Карабах. И если Москва говорит о миротворцах, это вот вы говорите, чтобы заставить стороны не стрелять. В этом случае придется заставить Азербайджан не наступать. А есть ли у Москвы инструменты для этого?
Н. Стариков:
— Вы сказали, использовав странную формулировку — «министр МИДа», что Сергей Лавров делает такие заявления, то, наверное, он обладает информацией. И оценивает возможности нашего государства в проведении таких миротворческих операций.
Россия должна остановить эту войну. В любом случае, потери наши внутренние, внешние от этого продолжающегося конфликта могут быть очень серьезными, поэтому мы больше даже, чем Армения заинтересованы в том, чтобы этой войны не было. И чтобы азербайджанцы и армяне, которые веками жили вместе, перестали друг друга убивать.
И важно, страшно, что от того, что сегодня идет наступление одной из этих армий, тем самым готовится новый этап этой войны. Через год, через десять, через двадцать. Потому что другая сторона захочет брать реванш. И неважно, кто победит сейчас. Это повод для новой войны. Точно так же, как на Балканах: победа над сербами сейчас косоваров при поддержке НАТО означает всего лишь заморозку будущего этапа войны. Это не решение проблемы.
И я делаю из этого вывод, что Турция является главным подстрекателем этого конфликта, но и то, что делает Турция, выходит за рамки ее компетенции. Слишком много конфликтов, как бусинки на одну ниточку, нанизывает Эрдоган. И кто-то должен ему объяснить, что в этот момент ты можешь идти на много конфронтаций, бороться с Россией, давить на Кипр, ругаться с Евросоюзом, не боясь, что у тебя в Турции опять произойдет государственный переворот. Вы не забудьте вот это. Сколько лет назад, три года? Был государственный переворот. Почему Эрдоган абсолютно сейчас ничего не боится? Кто дал ему эти гарантии? Я думаю, что эти гарантии исключительно заокеанские. А какое лобби стоит за этими самыми гарантиями, какие цели преследуют США и Израиль в этой войне? Мы с вами видим. Кстати, это очень хорошо объясняет ту серьезную помощь военно-техническую, которую Израиль оказывает Азербайджану. Логика очень простая.
В. Ворсобин:
— И Россия оказывает Азербайджану ровно такую же помощь.
Н. Стариков:
— Нет, дело тут…
В. Ворсобин:
— Беспилотники купили азербайджанцы примерно в то же время, как они купили другую военную технику у нас. Мы поставляем вооружение очень активно Азербайджану, кстати, как и Армении. Кстати, как и Турции. И следующий вопрос: вот поле битвы между Азербайджаном и Арменией понятно, но не кажется ли вам, что еще и большее поле битвы, где сражаются Турция и Россия? За влияние на регион. И если армяне проиграют эту войну, то выиграет Турция. И в этом случае на Кавказе решат, что Москва ослабела. И это может повлечь цепочку других неприятных событий в этом регионе.
Н. Стариков:
— Вы мыслите в правильном направлении, но во второй половине мысли силы вас покидают, если так можно сказать. Турция будет нужна Азербайджану в случае ведения войны. В случае победы Азербайджану Турция будет уже не так сильно нужна. Поэтому Турция заинтересована не в триумфальном шествии азербайджанских войск, а в тяжелых боях, в ходе которых не будет ни правых, ни виноватых. Может, какие-то успехи. И чем сложнее военное положение Азербайджана, тем больше Азербайджану нужна военно-техническая, советниками, деньгами, дипломатической поддержкой содействие со стороны Анкары. Вот в чем.
Анкара заинтересована в любом течении военных действий. Даже представим себе военное положение…
В. Ворсобин:
— Вы не отвечаете на вопрос. Я про Россию спрашивал.
Н. Стариков:
— Я вам отвечаю. Турция заинтересована в войне, Россия заинтересована в мире. И сегодня Турция пытается вернуться в зону влияния России, из которой благодаря действиям Горбачева и Ельцина мы, если хотите, сами частично ушли в 1991 году. Но турки из этой зоны ушли в девятнадцатом веке, может, даже раньше. И они хотят туда вернуться. Их кратковременное появление в Баку, в том числе, на волне русской смуты и гражданской войны было очень кратковременным. Сегодня идет попытка отыграть геополитическое поражение Османской империи на пару веков назад. И если вы посмотрите на карту России, вспомните количество русско-турецких войн, вспомните, что огромное количество тех территорий, которые мы справедливо считаем своими, когда-то входили в состав Османской империи.
В. Ворсобин:
— Если армяне проиграют азербайджанцам, это будет воспринято как ослабление России?
Н. Стариков:
— Поражение армянской армии является недопустимым для России, потому что такие как вы, товарищ Ворсобин, будут дальше пытаться втягивать Россию в войну из-за этого повода. Мы должны заглушить этот конфликт. Заморозить его глубокой заморозкой. Вот это наша задача.
