Весна 1992 года принесла оглушительную весть. Оказывается, уже почти год после смерти СССР почти на самом его краю, в свежеиспечённой Молдове, борется и не сдаётся последний осколок СССР — Приднестровская Молдавская Республика — Приднестровье. С зимы там почти непрерывно идут бои с «румынами» — именно так называли самостийных молдаван защитники Приднестровья. Помогают приднестровцам в этой борьбе добровольцы — казаки с Дона и Кубани.
…Это сейчас, в эпоху глобальной сети, любой чих на одном краю планеты за секунды долетает по Интернету до другого края, а тогда об этой войне стыдливо молчали «либеральные» телетайпы и газеты, предпочитая не замечать эту крохотную «пядь земли», упорно не желавшую становиться «Транснистрией» «великой голодранки» Румынии. Тогда все новости по бывшему советскому пространству ползли со скоростью возвращавшихся на лечение и отдых из зоны боевых действий добровольцев…
И эти люди пришли в газету «День». Почти единственную тогда газету русского сопротивления, не сдавшуюся, не сломавшуюся под либеральным сапогом. Газету духовной оппозиции. Тогда Приднестровье и стало нашей личной историей. Вышли первые публикации. Первые репортажи очевидцев. И буквально за пару недель редакция почти на полгода стала штабом по оказанию помощи сражающемуся Приднестровью. В те дни известная фраза Ленина о том, что газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор, вдруг приобрела самый прямой и непосредственный смысл…
Сюда десятками приезжали со всех краёв бывшего СССР добровольцы, искавшие контакты и оказии, чтобы добраться на Днестр, встать в ряды защитников ПМР. Редакция была завалена грудами коробок с медикаментами, бинтами, аккумуляторами, экипировкой, которые приносили, привозили те, кого сегодня называют «волонтерами», а тогда это были просто люди, принявшие беду Приднестровья как свою беду…
…Я приехал в Приднестровье раньше своих коллег и товарищей — это была моя работа военного корреспондента, и к приезду нашей редколлегии я уже, что называется, «обстрелялся» и пообтёрся в обстановке, проехавшись почти по всем «фронтам» этой войны — от Дубоссар и Григориополя до Бендер. И на станции Раздельная, ближайшей к Приднестровью, откуда можно было добраться до Тирасполя — поезда на Кишинёв через него уже не ходили, — я встречал нашу редколлегию уже почти как гид. Сказать, что я был изумлён составом приехавших, — ничего не сказать. Приехали люди-легенды! Академик Игорь Шафаревич, один из руководителей Союза писателей Сергей Лыкошин, писатели Анатолий Афанасьев и Дмитрий Балашов. И конечно, главный редактор Александр Проханов и его заместитель Николай Анисин. Это был настоящий информационный прорыв — наверное, первый после оглушительной катастрофы августа 1991 года, когда все мы, патриоты своей страны, государственники, те, кого называли тогда в официальной пропаганде «красно-коричневыми», оказались отрезанными от экранов телевизоров и страниц центральных газет. Но «умолчать» про такой литературно-журналистский десант, о котором тут же начали взахлёб писать работавшие в Приднестровье иностранные репортёры, было невозможно…
За несколько дней мы объехали самые напряжённые участки фронта. Встретились с защитниками Приднестровья, для которых увидеть рядом тех, кого раньше они видели только на страницах газет, чьи книги читали, было не просто удивительно, а радостно и окрыляюще — Россия с нами! Россия защитит ПМР! Тогда же состоялось знакомство Александра Проханова и первого президента Приднестровья Игоря Смирнова, переросшее в многолетнюю дружбу. И везде, где появлялся десант «Дня», его встречали с необычайным теплом и любовью. Мы стали настоящими посланцами большой России, сами того не осознавая…
…Это потом, после поездки редколлегии «Дня», по наведённым нами мостам туда приехал неистовый генерал Альберт Макашов и за считаные дни «перевёл» на сторону республики танковый батальон, а также ещё несколько частей и подразделений расквартированной здесь и спрятавшейся за заборами военных городков 14-й российской армии, которая всё больше закипала яростью против нацистов, грабивших, насиловавших и убивавших мирных жителей. Армия выходила из-под контроля и уже была готова перейти на сторону республики, создав тем самым опаснейший прецедент — открытого неповиновения либеральной хунте, узурпировавшей власть в стране. И тогда в Приднестровье был послан харизматичный и опытный провокатор — генерал Александр Лебедь, который имел только одну задачу: любой ценой не допустить перехода армии со штабом на сторону ПМР. И Лебедь с задачей справился! Для острастки отстрелявшись по румынским позициям, он тут же объявил себя спасителем Приднестровья и укротителем румын. Измученный войной народ ему поверил.
…Через год Лебедь подло предаст Приднестровье, настрочив Ельцину донос об участии приднестровских добровольцев в защите Белого дома…
Сегодня трудно переоценить значение этого удивительного государства, раскинувшегося вдоль левого берега Днестра. И главное — то, что за тридцать лет Приднестровье стало основным фактором стабильности в этом регионе. Именно благодаря ПМР до сего дня на карте мира существует «независимая республика» Молдова. Не будь ПМР, Украина уже давно граничила бы с «великой Румынией» и не существовало бы сегодня ни молдавского языка, ни молдавской истории, ни молдавского флага. Именно Приднестровье если не остановило, то сильно задержало процесс «переваривания» Молдовы Румынией.
Миротворческая операция в Приднестровье — сегодня едва ли не единственная на территории бывшего СНГ, которая привела к полной локализации и разблокированию конфликта. Миротворческий контингент России до сих пор остается здесь гарантом мира и спокойствия. В последнее время, правда, всё чаще со стороны Молдовы стали раздаваться раздражённые голоса с требованием вывода российского контингента. Видимо, кому-то в Кишинёве очень хочется обострения обстановки. Кто-то не оставляет попыток слиться с Румынией, окончательно порвать с Россией. Армия Молдовы стремительно переходит на натовские стандарты. Высшее военное руководство прошло обучение в натовских академиях и колледжах. Но большинство населения по обе стороны Днестра выступает против этого. Люди не хотят повторения событий семилетней давности и видят в россиянах гарантию мира в регионе.
В этой долгой борьбе та давняя поездка редколлегии «Дня» стала тараном, пробившим брешь в крепостной стене информационной изоляции Приднестровья. После неё о ПМР заговорили во весь голос, туда поехали корреспонденты, туда пробились депутаты Верховного совета России. Россия узнала о Приднестровье и поднялась на его защиту настолько грозно и мощно, что даже Ельцин и его окружение не решились «сдать» его Молдове, понимая, чем такое предательство может для них закончиться…
От той поездки в моём архиве сохранилось полтора десятка снимков. И каждый раз, когда я беру в руки эти чёрно-белые фото, они, как окна в прошлое, распахивают память настежь. В те солнечные апрельские дни, где смешались запахи цветущих персиков, пороха, сырой окопной земли. Где все ещё живы и сопротивление только начинается…
В окопе под Григориополем: писатель-историк Дмитрий Балашов (в 2000-м он будет убит при странных обстоятельствах), главный редактор газеты «День» Александр Проханов, заместитель председателя Союза писателей России Сергей Лыкошин (ушёл из жизни в 2006 году), заместитель главного редактора газеты «День» Николай Анисин и начальник уголовного розыска МВД ПМР подполковник Вадим Шевцов — Владимир Антюфееев, начальник уголовного розыска Риги, скрывающийся от латышской охранки. Через год он станет министром госбезопасности ПМР и создаст одну из самых эффективных и мощных спецслужб в бывшем СНГ, его сдаст Москва в 2011-м, когда решит заменить Игоря Смирнова проходимцем и хитрованом Шевчуком, который одним из первых своих указов фактически уничтожит МГБ, и Шевцову придётся уезжать в Россию. Мой близкий друг…
…А вот это, пожалуй, один самых безумных кадров, когда-либо мною сделанных. Да, и люди на фото: Александр Андреевич Проханов и Николай Михайлович Анисин — не менее сумасшедшие, чем я. Это внешний фас Дубоссарской ГЭС. Фактически передовой форт. За спинами Проханова и Анисина — бронеколпак, прикрывающий вход на станцию. Станцию целый месяц безуспешно штурмовали румыны. Не вышло! А потом началось перемирие, которое, как обычно, то и дело прерывалось перестрелками. Но мы были ещё непугаными и сумасшедше верили в собственное бессмертие. …Чтобы попасть в этот бронеколпак, мы спустились под плотину и по едва освещённой, сочащейся сквозь бетон воде прошли под Днестром, долго поднимались по ржавым стальным трапам и наконец оказались в «форте». Я уже не помню, кто предложил сделать фото «на мушке» у румын, но мы вышли втроём: Проханов с Анисиным и я. За моей спиной в сотне метров были окопы румын, и они отлично нас видели. Мы были у них буквально как на ладони. Почему они не стреляли — не знаю. Может быть, их смутил совсем уж цивильный вид наглецов, а может, был жёсткий приказ — соблюдать перемирие, но я сделал четыре кадра, после чего мы благополучно вернулись в колпак. Обратно решено было идти по «стометровке» — металлической дорожке, сваренной из прутьев и висящей над пропастью, в которую с оглушающим грохотом падала с турбин вода. В обычное время сунуться туда было бы чистым самоубийством. Ты как в тире: спрятаться просто негде! Под ногами — ревущая бездна. Слева — бетонное тело плотины. И ты даже не услышишь выстрела, который оборвёт твою жизнь… Но после «фотосессии» на нейтралке нам уже было море по колено! И судьба хранила нас. Спасибо тем не известным мне румынам, кто, разглядывая сквозь прицелы троих русских безумцев, не нажал на спусковые крючки… Потом много лет мне снилась эта стальная тропа над водяной пропастью…
В ПМР тогда не было своей бронетехники. На местном заводе было создано два таких «броненосца». Один назвали «Варяг», второй — «Аврора». Редколлегия «Дня» с экипажем «Варяга»…
Никогда не служивший в армии Дмитрий Балашов захотел себя почувствовать настоящим солдатом, приложив приклад к левому плечу, будучи правшой. Что думают об этом Александр Проханов и Николай Анисин, видно по их лицам.
Снимок на память: боец дежурного расчёта. Дальше: Александр Проханов, «Вадим Шевцов», академик Игорь Шафаревич, Дмитрий Балашов, Сергей Лыкошин, Анатолий Афанасьев, Николай Анисин. Справа — два других бойца расчёта. Впереди — наш водитель и охранник из батальона спецназа «Днестр». Сейчас только дивлюсь собственной юной наглости. Фактически я вылез из окопа, чтобы сделать это фото. Но никто не выстрелил. Было перемирие и весна. Никто не хотел воевать…
