Именно так: Байден ползет к России на брюхе, униженно скуля и заискивающе повиливая хвостиком. Просто в дипломатии ритуалы выглядят чуть по-другому, чем у дворняг.
Даже до предела выхолощенная политкорректностью вынесенная в заголовок формулировка кажется нам дикой, — но лишь потому, что за треть века национального предательства мы привыкли воспринимать себя через прицелы западной и внутренней либеральной пропаганды.
Вынесем за скобки физическую и интеллектуальную немощь Байдена: он не столько человек, сколько институт, и этот институт, в отличие от человека, всегда сохраняет вменяемость и стратегическую нацеленность.
Конечно, если президент Путин в шутку назовет своего визави (публично путавшего ближайших родственников и называвшего Камалу Харрис «президентом») «генсеком ЦК КПСС», тот может по-честному поверить в это, превратив переговоры в захватывающую фантасмагорию. Но мы ведь знаем, что Путин, несмотря на легендарное чувство юмора, не будет шутить так.
Почему же тот самый институт президентства США, который пошел на журналистскую провокацию и назвал президента России «убийцей» (хотя это слово в американской политической культуре имеет неизмеримо более мягкое значение, чем в нашей), почти тут же «включил заднюю»? Отказался от «войны до конца» против «Северного потока-2», попросился на переговоры, а затем и вовсе руками дрессированных (как мы помним по действиям против нашего газопровода) датских чинуш от экологии запретил альтернативный ему Baltic Pipe из Норвегии в Польшу?
Конечно, с учетом ожидаемого из-за сокращения европейских дотаций обнищания Польши он был нерентабелен по определению и имел сугубо политический характер, — но когда это сдерживало американских властелинов Евросоюза?
Американские шаги навстречу нам при всей своей содержательной ничтожности символичны и вызывают понятную истерику и волну провокаций у всех систем и структур, порожденных гибридной войной США против России и обслуживающих эту войну. Они понимают, что даже временное смягчение этой войны не просто сажает их на голодный паек, а означает их ликвидацию — за ненадобностью, как чрезмерно агрессивных, тупых и невесть что о себе возомнивших паразитов.
Пока среди этих провокаций «залет Протасевича» и недопуск наших болельщиков на чемпионат, а журналистов — на встречу Путина с Байденом (суверенное государство настояло бы на недопуск тогда на встречу и западных журналистов либо на ее проведении в более цивилизованном месте, чем Женева, — но кто может вообразить суверенность нынешних властей РФ?) Безусловно, последуют и другие провокации.
Но все это второстепенно. Главное в другом: почему США от попыток уничтожить Россию в гибридной войне (включавшей, судя по заявлениям их официальных лиц, и развязывание против нас кибервойны) вдруг перешли к переговорам?
Ответ прост: потому что не получилось, и внутренние проблемы США становятся нетерпимыми. Еще Клинтон победил с лозунгом «Это экономика, дурачок!», политкорректно переведенным как «Все дело в экономике».
США уже второй год подряд живут с бюджетом хуже бюджета пресловутого Гайдара. В 2020 финансовом году (закончился 1 октября) дефицит составил почти половину расходов (более 3,1 трлн. долл. из 6,5 трлн.), или 15,2% ВВП (для сравнения: дефицит «кризисного» 2009 — 9,8% ВВП). В первой половине 2021 финансового года (октябрь-март) США не смогли обеспечить доходами половину расходов: 1,7 из 3,4 трлн.долл. Офици-альные прогнозы исходят из того, что годовой дефицит удастся снизить до 2,3 трлн. (10,3% ВВП), — но это выглядит нелепой пропагандой. И даже такой дефицит по отношению к ВВП будет рекордным с окончания Второй мировой.
Внесенный же Байденом в конгресс бюджет на 2022 год с дефицитом в 1,8 трлн. долл. из 6 трлн. расходов (в первую очередь за счет усиления налогообложения бизнеса и богачей) и вовсе напоминает прогноз российского Минэкономразвития.
Реальная дыра в бюджете будет больше — и будет по-прежнему покрываться печатанием доллара (госдолг вырос с 2016 года почти вдвое, с 14,4 до 28,2 трлн. долл.). Это привычно, но в этом году эмиссия впервые вышла из-под контроля и ведет к ускорению инфляции. Поскольку рост цен вызван избытком денег (а не произволом монополий в условиях денежного голода, как в России), ФРС придется повысить процентные ставки (в этом или следующем году).
Это ударит по экономике, поставит на грань банкротства еще не оправившийся от коронабесия и торговой агрессии Трампа против Китая бизнес, множество городов, а главное — создаст угрозу миллионам рабочих мест. Вырастут и расходы бюджета — на обслуживание его долга. Мы проходили этот порочный круг в 90-х — вплоть до дефолта.
Данная перспектива может привести к глобальному отказу от доллара как токсичной валюты и его обвалу (что ударит по Китаю едва ли не так же сильно, как по США). Даже российские либералы вынуждены обнулить долларовую компоненту Фонда национального благосостояния: это вынужденная реакция именно на сугубо коммерческие, а отнюдь не на политические риски (а вот двукратное повышение доли юаня в свете его ослабления — мина, заложенная ими под китайско-российский союз).
Единственная сфера, в которой США еще опережают Китай, — военная. Основа американской власти над миром — 11 авианосцев, из которых 5−6 постоянно ремонтируются: проблемы не только с деньгами, но и со специалистами, и с оборудованием. Если же учитывать стоимость дальних походов, — США могут использовать не более 3 авианосцев разом. Против двух, — а уже скоро и четырех — китайских: это наглядно иллюстрирует качественное и внезапное (прежде всего для самих США, убаюканных своим сгнившим величием) изменение глобального баланса сил и в военной сфере.
Наглядной иллюстрацией этого изменения стала переориентация ключевым игроком мирового контейнерного рынка — фирмой Maersk — части грузопотока с морского пути из Китая в Европу на российский Транссиб. Дело не только в удорожании фрахта (до 5,6 раз): дело в перспективах безопасности.
Означает ли слабость США, что они готовы к честному сотрудничеству с Россией?
Не будем смешить друг друга бредом горбачевских времен: на языке тусовки, захватившей власть в ходе чудовищного по цинизму и наглости государственного переворота, с юмором названного «избранием Байдена» (да и в целом на языке англо-саксонской пиратской цивилизации), таких слов просто нет.
Американская логика другая: голод — это сигнал, что надо кого-то съесть. В данном случае — Россию: мы традиционно проигрываем «войны на истощение» за мгновение до того, как противник готов признать свое поражение.
Примеры тому — не только русско-японская война (о которой даже японские специалисты говорят «это не Япония победила, а Россия проиграла») и Первая мировая, но и противостояние СССР и США во второй половине 80-х: Горбачев капитулировал, когда США были готовы рухнуть в сильнейший финансовый кризис, — и подарил им 30-летний пир на костях нашей Родины.
В принципе, переговоры могут быть лишь предлогом выманить В.В.Путина на территорию НАТО, чтобы убить его. Не будем забывать: по одной из версий, украинские нацисты в июле 2014 года уничтожили малайзийский боинг просто по команде американских хозяев, — думая, что сбивают самолет президента России. Ведь пилот первого из украинских истребителей отвернул от цели со словами «не тот!», увидев, что это не президентский самолет.
А если самолет В.В.Путина собьет кто-то из сателлитов НАТО, значащих для США еще меньше Украины, — это будут проблемы двусторонних отношений. США же, оставшись в стороне, просто пожнут плоды, попытавшись поставить во главе России своих либеральных представителей, — уже, по всей видимости, глубоко укорененных в «патриотической» на словах и либеральной по социально-экономической политике власти.
Надеюсь, от этого сценария президент Путин защищен (хотя после посещения ковидария в Коммунарке и вакцинации прежней уверенности в его системе безопасности уже нет).
Надеюсь, не пойдет он и по пути Горбачева, — по крайней мере, сразу (а времени у США меньше, чем во времена Рейкьявика и Мальты). Хотя выступления Кудрина, Чубайса и некоторых других либералов на Петербургском международном экономическом форуме 2021 года наглядно показывают направление нового главного удара: теперь Россия должна убить себя не ради «демократии, рынка и общечеловеческих ценностей», а ради «минимизации углеродного следа». Действительно, дышат тут эти русские… сколько еще это можно терпеть?
Но сценарий взрывной дестабилизации России (даже при живом президенте), — например, аналогом украинского Майдана из-за продолжения людоедской либеральной политики государства в социально-экономической сфере, — слишком привлекателен для США. Он дает им контроль за нашими огромными ресурсами (так что китайцам, разрешившим рожать третьего ребенка в возможной перспективе освоения Сибири, останется только разочарованно клацнуть зубами) и, главное, возможность безнаказанно продолжать эмиссию доллара — под освоение руин России — еще 4−5 лет.
Кстати, освоение наших богатств может идти и в относительно стабильном режиме, отработанном на империи Дерипаски: против российских олигархов вводятся санкции, которые затем снимаются под передачу их ключевых активов даже не в собственность, а в управление американским «независимым» членам Совета директоров. Как говаривал незабвенный Березовский, «зачем покупать завод, когда можно купить директора?» За согласие российских властей за реализацию таких схем «широким фронтом» можно пообещать им любое количество самых заманчивых морковок — вплоть до отмены персональных санкций.
Одной из таких морковок, что хорошо понимают украинские нацисты и их либеральные пособники в России, может стать Украина.
В конце концов, если ворота крепости не удается проломить, — надо, чтоб их открыли сами защитники. А человек беззащитен только перед одним: перед своей мечтой. Поэтому, если мечта достижима, сломать человека просто: надо дать ему исполнить свою мечту — и рухнуть в «открывшуюся пустоту».
Именно поэтому и людям, и народам необходима сверхзадача, заведомо недостижимая в обозримом будущем. Но чтобы принимать такую сверхзадачу, не пугаясь ее недостижимости, надо иметь культуру, недостижимую привластным поклонникам Дани Милохина, повышения пенсионного возраста, ЕГЭ, оптимизации здравоохранения и невиданного в мире «перчаточного режима».
А значит, Путина могут попробовать поймать в ловушку «сбычи мечт».
Простейший вариант — Украина. Ее возврат в сферу влияния России (естественно, не просто так, а за критические уступки, — например, за прекращение совершенствование гиперзвукового оружия, которым мы с 2017 года в любой момент может совершенно безнаказанно уничтожить США) поставит перед одряхлевшим от коррупции и изможденным строительством блатного феодализма (по определению академика С.Ю.Глазьева) российским государством заведомо непосильные ему в его нынешнем состоянии задачи наведения элементарного порядка, денацификации, лечения и образования, социальной инженерии.
Кроме того, без идеологии созидания нового общего мира, открытого для всех желающих (в противовес нынешней идеологии, производящей впечатление простого грабежа своей страны и народа), глубокая интеграция с Россией попросту не-возможна, — что убедительно демонстрирует не только Лукашенко, но и Южная Осетия, Абхазия, Приднестровье, ДНР и ЛНР.
Американские стратеги давно открыто мечтают перенапрячь Россию, генерируя конфликты по ее границам. А здесь и генерировать ничего не нужно: возвращение Украины может стать таким миром, что впору пожалеть о войне.
Но отказаться будет почти невозможно.
С другой стороны, Россия стала неотторжимым союзником Китая отнюдь не из-за безумной агрессии США против одно-временно на нас обоих. Причина глубже: отказавшись в 2014 году от денацификации Украины, Россия сама лишила себя возможности создать собственный полноценный макрорегион. Без Украины для него просто нет человеческой, ресурсной, хозяйственной массы — и, что важно, необходимого внутреннего культурного разнообразия. Отказавшись от своего макрорегиона, от возможности полноценного суверенитета в мире Глобальной депрессии, Россия объективно, вне желания своей и китайской элит, стала союзником и дополнением Китая.
Если Россия воссоединится с Украиной и не надорвется при этом, она вновь окажется в объективном положении центра собственного макрорегиона, — значительно более привлекательного, чем любая из возможных альтернатив. И она объективно, опять-таки вне зависимости от желания политиков и да-же целых политических страт, обособится от Китая: просто потому, что сможет стать полноценной и самодостаточной. А обособление России от Китая, пусть даже ценой ее укрепления, — и есть стратегическая задача США, о которой Байден может не знать ничего, но которую ни на миг не упускает из виду американская элита — во всех своих внутренних разнообразии и склочности.
Кстати, в National Interest уже появилась характерная статья: мол, ценность Украины для США переоценена, она в сегодняшнем и завтрашнем своем состоянии больше напоминает чемодан без ручки и скорее является обременением, чем активом.
И российская дипломатия, продолжающая жить в стратегическом бреду пресловутого «ситуативного реагирования», вряд ли сможет навязать США какую-то свою стратегию, — скорее всего, просто в силу ее отсутствия.
Но на поверхности событий все будет мило и корректно. Возможно, президенты даже согласятся ввести давно предлагаемые Россией международных правил поведения в киберпространстве, — и засадят в какое-нибудь курортное место команду экспертов для выяснения, о чем же именно они договорились. Ведь перебои с топливом и мясом для барбекю в США стали политической проблемой, а Кибернетическое командование США страдает от того, что является чуть ли не единственным родом американских войск, не нарушающим международного права, — просто в силу его отсутствия в кибернетической сфере.
Так что тактические итоги встречи двух президентов будут приятны.
А вот о стратегических мы узнаем чуть позже — по действиям, а не пресс-релизам.
