Новая книга заместителя председателя Изборского клуба, доктора философских наук Виталия Аверьянова затрагивает многие вопросы русской ментальности. Очевидно, что даже одно только краткое перечисление рассмотренных аспектов займет объем целой статьи. Мне хотелось бы сосредоточить свое внимание на таком важнейшем ментальном коде как «Святая Русь».
1. Метафизическая ось мира
Автор обращает внимание на вселенском характере образа Руси. И определение «Святая» как раз указывает на некий высший уровень, который значительно превосходит уровень, если так можно выразиться, «эмпирический» — конкретно-исторический и конкретно-географический.
В. Аверьянов утверждает: «Святая Русь — это мировая ось, на ней вращается мироздание. У В. И. Даля эта мифологическая идея четко подтверждается на уровне норм русского языкового сознания: «Русь — в значении: мир, белсвет. Светорусье (святорусье) — мир, земля, белый, вольный свет на Руси». (С. 49)
При этом, «эмпирическая» Русь вовсе не является чем-то отличным от запредельной Руси Святой. Она представляет собой некий ее зримый образ. «Как это соединение вселенскости и географической конкретности можно объяснить? – задаётся вопросом автор. — На этот вопрос можно попытаться дать разные ответы. Мне близок тот ответ, что конкретная географическая Россия оказывается чем-то вроде иконы Святой Руси, она является таинственным пространством, на которую проецируется вечная горняя Русь, своего рода экраном для сакральной Руси. Поэтому, когда идет отечественная война, когда посягают на Россию, для русского человека это означает не просто нападение на его дом, это фактически посягают на икону вечной Руси, высшей реальности. Может быть, поэтому отечественная война в России приобретает такой размах и такое звучание». (С. 52-53)
Получается, что наша «эмпирическая» Русь является символом высшего уровня, который выполняет функцию «метафизической оси», некоего бытийного центра. Именно этот центр и обеспечивает существование мира. И автор здесь совершенно уместно указывает на утверждение «Голубиной книги» (корпуса русских духовных стихов): «Святая Русь-земля всем землям мати…»
К слову сказать, не случайно Русь перенимает от Рима и Византии миссию «катехона» («удерживающего»). Причем, подчеркивается, что «Четвертому Риму не быть». То есть, речь идет об окончательной полноте всемирного делания.
В. Аверьянов утверждает: «Безусловно, носители былинного сознания понимали, что Русь не свята, Русь есть разная — и грешная, и падшая. Но вот Святая Русь — это действительно некая персонификация идеала, некая сущность, с которой мы имеем дело. И стоит на этом наша эпическая традиция твердо, неколебимо, по-богатырски». (С. 48)
Здесь я бы предложил обратить особое внимание на русский духовный стих, посвященный подвигу царского сына и богатыря Егория Храброго. Богатырь выступает против «безбожного» лже-царя, «собаки» Демьянища: Стих повествует: «Выходил Егорий на святую Русь. Завидел Егорий свету белого, Услышал звону колокольного, Обогрело его солнце красное. И пошел Егорий по святой Руси, По святой Руси, по сырой земле Ко тому граду к Иерусалиму». Егорий возвращается в разрушенный Иерусалим, где сообщает своей матери о желании утвердить Веру во всей земле «светлорусской». Он получает ее благословение и отправляется в путь, взяв Евангелие.
В сказаниях под данной землей понимается весь мир, «белый свет». Русь предстает как земля, которая адекватна и соразмерна всей Земле. А Егорий выступает как образ Царя Мира – сверхличного (но не безличного) Принципа, который известен в разных традициях как Мельхиседек, Вайшванара, Агни и т. д. По сути, это есть и персонификация разобранного выше бытийного Полюса. «Обычный», земной Царь – есть символический образ Царя Мира. И данный символ реально содержит символизируемое, хотя и не тождественен ему.
Далее в тексте сообщается: «Наезжал на леса на дремучие. Леса с лесами совивалися, Ветья по земле расстилалися — Ни пройдтить Егорью, ни проехати. Святой Егорий глаголует: «Вы лесы, лесы дремучие! Встаньте и расшатнитеся, Расшатнитеся, раскачнитеся. Порублю из вас церкви соборные, Соборные да богомольные! В вас будет служба Господняя. Зароститеся вы, леса, По всей земле светлорусской, По крутым горам по высокиим!» По Божьему все повелению, По Егорьеву все молению Разрослись леса по всей земле, По всей земле светлорусской, По крутым горам по высокиим; Растут леса, где им Господь повелел».
Егорий явно прибывает на Периферию Мира, где находится анти-Царь, который, собственно, и является данной Периферией. Дремучие леса символизируют хаотические влияния, которые проходят через Периферию – из Нави, где расположено «дремуче-лесное» Тридевятое царство.
Светлорусский богатырь преодолевает данные влияния, преображает их и заставляет выполнять высшую Волю («где Господь повелел»).
Светлорусская земля здесь представляется как мир. Точнее, речь идет о мировом пространстве, которое освобождается от хаоса, испытывая влияние бытийного Полюса мира — незримой Святой (Светлой) Руси. А зримая Русь утверждает себя как Светлорусская (образ «метафизической оси») — посредством богатырской, героической актуализации.
2. Райский Русский Дух
Код Святой Руси вполне можно сопоставить с кодом Русского Духа. В сказках Баба Яга негодует, что в ее избушке появился некий «русский дух». Исследователь В. Я. Пропп в своих знаменитых «Исторических корнях волшебной сказки» утверждает, что речь здесь идет о запахе живого человека. Яга находится в царстве мертвых, а мертвым противны живые.
Между тем, понятно, что телесные запахи не могут как-то влиять на обитателей бестелесного мира. А вот бестелесный дух вполне может влиять на бестелесную душу. Мир Яги — это Навь, мир Души, Психеи – некоей психоэмоциональной хаотической силы. Это регион абсолютного, тотального Движения, где отсутствует Центр, но наличествует сплошная Периферия.
Есть и регион Духа – это ангелический Рай, Ирий, Правь. Здесь, напротив, нет Периферии, все есть один, единый Центр, где Часть адекватна Целому.
В мире людей есть как духовный Центр, так и душевная Периферия (присутствуют они и внутри каждого человека). Первый граничит с Раем, второй — с Навью (специфическим сегментом которой является инферно). Онтологической миссией духовного Центра (бытийного Полюса) является воздействие на хаотически-небытийную Душу. Таким образом, минимизируется ее хаотичность, происходит своеобразное очищение Мировой души от ветхости (при этом, сама ветхость не исчезает полностью, но и не составляет единственного содержания Нави). Имеет место именно минимизация ветхости.
Показательно, что в индоарийской традиции регион Души лишен своего собственного Центра-Полюса (точнее сказать, его там и быть не может). Центром душевного региона является духовно-бытийный Центр нашего мира – Агни-Вайшванара («Всечеловек»). Это Царь Мира – «персонификация» посюсторонней бытийности, духовности. Герой – Иван Царевич – является уже образом этого Царя. Он проникает в регион Нави для того, чтобы принести туда энергии духовного очищения.
Вот именно на действие этих энергий и негодует Баба-Яга, представляющая собой ветхий аспект Мировой Души. Тем не менее, Ягишна помогает Герою, что является следствием благотворного воздействия Русского Духа на больную Душу.
Но почему дух все-таки русский? Почему бы не сказать просто – человечий дух? Как представляется, сказочная традиция связывает сакральность Духовного центра со словом «русский». Данный этноним произошел от более раннего – «рус-рос», который восходит к вышеуказанной сакральной реальности.
Любопытно, что арабские авторы описывают Остров Русов, чьи обитатели не занимаются никакой хозяйственной деятельностью, но ведут жизнь воинов. Перед нами некое «специфически» воинско-кшатрийское образование и даже богатырский орден. А любой воинский орден, несомненно, имеет брахманское, священническое измерение.
Герой – носитель Русского Духа — проникает в опасный, тревожный и хаотический регион Души. Там он выступает и как Воин, бросающий вызов опасности, и как Священник, врачующий поврежденную Душу.
Русский Дух, которым «пахнет» Герой, это и есть Святая Русь, являющаяся бытийным, незримым Полюсом Мира. Она символизирует Небесный, райско-ангелический Дух. В свою очередь, Русь Земля выступает как образ незримой Святой Руси
3. Собирание Белого света
В данном плане, весьма интересно определение В. И. Далем Руси как «белого света», на которое обращает внимание и В. Аверьянов. Обычно этот самый свет трактуется как некое универсальное пространство. Но тут все гораздо глубже. Белый свет – это, в первую очередь, свет духовного, бытийного Центра (Полюса). Он, собственно, и поддерживает бытие нашего мира, который, в силу данной поддержки, тоже можно назвать белым светом. (Хотя есть у нашего мира и темная сторона, указывающая на состояние поврежденности в результате Грехопадения и выпадения земли из небесного Рая.) Отсюда и образ Белого Царя, который выступает как Царь Мира, «персонифицируя» бытийный Полюс: «У нас белый царь над царями царь… Ему орды все преклонилися Все языцы ему покорилися». («Голубиная книга»).
Зримая, конкретно-историческая и конкретно-географическая Русь, имеет свое «идеальное» измерение. Но при этом ее, ни в коем случае, нельзя идеализировать. Коль скоро Русь адекватна всему миру, то она подвержена и воздействию его поврежденного состояния, возникшего в результате Грехопадения. Отсюда и некая темная сторона Святой Руси, которая возникает в результате отпада от святого начала, уклонения от метафизической оси.
В. Аверьянов прямо указывает на данную поврежденность: «Понятие «Святая Русь» нередко сочетается не просто с присутствием социально-исторического зла, но даже и с его торжеством. В духовном стихе «Туры златорогие» напасти на родину описываются устами Богоматери как утрата веры:
Не бывать тебе, вера, да на Святой Руси, Не видать тебе, вера, свету белого…
Красноречива и пословица, приводимая В. И. Далем:
Велика Святорусская земля, а правде нигде нет места.
Однако национальное самосознание не отторгает новые, злые и падшие эпохи и явления, а так же, как и географические реалии, и старые эпохи истории, присваивает их, делая их новыми страницами своей летописи. Эпическое сознание приобщает каждую ступень «апостасии» и умножения зла той священной истории, непрерывность которой и завершённость которой не подвергается сомнению». (С. 51)
От зримого Белого света могут отходить и отпадать какие-то реалии. А какие-то реалии принадлежат к русскому Белому свету потенциально, что, к слову, вовсе не делает их принадлежность чем-то фиктивным. «Что же касается приумножения и собирания святорусских земель — то можно прибегнуть и к такому объяснению: Святая Русь тождественна вселенной в вечности, однако во времени и в истории значительная часть этой вселенской территории временно находится не под властью русского государя и русских людей, — утверждает автор. — Иными словами, будучи Святой Русью по своей природе, по своему статусу в мироздании, эта территория является русской в политическом смысле лишь потенциально. И отвоевывание, собирание этой территории — не экспансионизм, а спокойная, уверенная миссия, коренящаяся в священных основах национального бытия. Именно с таким философско-эпическим сознанием мог русский человек в течение каких-нибудь 40 лет преодолеть пространства Евразии и дойти до Тихого океана, нисколько не сомневаясь в своем праве и праве своего государя на эту землю». (С. 53)
И, в этой оптике совершенно по-особому выглядит словосочетание «Русский Мир». Русь адекватна всему миру, и она символически выражает его «метафизическую ось», его бытийный Полюс.
Кстати, само слово «мир» имеет множество смысловых уровней. Оно означает и нашу реальность, и территорию, и отсутствие состояния войны, и общину. Много уровней и у слова «земля», которое означает и планету, и территорию, и почву, и народ/общество (см. мой концепт «Власть и Земля»). Безусловно, этот холизм светлорусской этимологии прямо связан с бытийным Полюсом Мира.
