— Юрий Михайлович, всю неделю культурное общество обсуждало новость: режиссёр Константин Богомолов хочет пригласить на роль Раневской в «Вишнёвом саде» трансгендера — мужчину, сменившего пол на женский. Вы к подобным экспериментам как относитесь?

— Богомолов делает то, что он делал всегда: возмещает дефицит таланта обилием эпатажа. Когда-то это был Гамлет в кроссовках. Теперь трансгендер в роли чеховской Раневской. Но, минуточку, откуда взялся Богомолов? Его коллектив выбрал? Зрители на руках в кабинет худрука внесли? Нет, Богомолова назначила власть. Подарила дорогой «гаджет» — театр. К ней — власти — теперь и вопросы.

Агрессивный непрофессионализм — фирменный стиль «торителей новых путей в искусстве». Опусы «новой драмы», как правило, к пьесам в классическом понимании жанра никакого отношения не имеют, они лишь повод для выдумывания очередного сценического эксцесса. Порой сидишь на спектакле и не можешь отделаться от чувства, что попал в драмкружок при психбольнице. А режиссёру-дилетанту и не нужен хороший актёр — он смущает, сковывает «торителя» своим профессионализмом.

— Многих возмущает, что подобные эксперименты ещё и оплачиваются из нашего, налогоплательщиков, кармана.

— Согласен. Театр на Малой Бронной, где самовыражается Богомолов, не подвальчик в Бибиреве. Это — с советских ещё времён — одна из самых популярных сцен страны. В отечественной традиции театр всегда был кафедрой, с которой звучала проповедь «разумного, доброго, вечного». Зачем эту кафедру сама же власть отдала под блудливые эксперименты?

В России на театр тратятся десятки миллиардов рублей, но у государства нет чёткого представления, зачем нужен театр и какие требования к нему предъявлять. Что это — сложнейший инструмент воспитания, и не только эстетического, или гудок для стравливания дурного пара? Мол, пусть лучше перебесятся на сцене, чем на Болотной площади. Казна, по сути, платит за самовыражение, а то, что зрителям эти самовыражения чаще всего неинтересны, если не противны, не имеет значения. В результате тех, кто получил драмтеатры на прокорм, мнение зрителей почти не интересует: не они же на свои трудовые рубли содержат зрелищные учреждения.

— Очень трудно, по-моему, провести черту, где при постановке классики в театре нашли новаторское решение, а где её попросту испоганили.

— Бывает обогащающая новизна, а бывает — опоганивающая. Чтобы дать зрителю новое прочтение классики — надо иметь дар и быть мастером, а чтобы опоганить — достаточно одного нахальства. Но куда важнее другое: наши традиции, устои, моральные принципы — всё это во многом результат влияния классической литературы и искусства, а они опирались на христианство даже в советские годы. «Переформатирование» классики — эффективная форма борьбы с традиционными ценностями. Мне скажут: ерунда, в театр ходит несколько процентов населения. Да, но это активное, думающее меньшинство, мощно влияющее на настроения социума. «Свернув мозги» ему, мы вскоре получим общее повреждение и «разруху в головах». Так случалось в истории, и не раз.

— Ещё один свежий скандал «на театре» — Бузова на сцене МХАТа. Кстати, ещё никогда цены туда так не вырастали — билет «на Бузову» стоил 50–75 тыс.

— Билет в балаган, где показывали бородатую русалку, стоил много дороже, чем в шекспировский театр «Глобус». И что? У доронинского МХАТа был свой верный и весьма многочисленный зритель. Я, как драматург, тесно сотрудничавший с этим коллективом 20 лет, хорошо помню забитый полуторатысячный зал, в том числе и на представлениях моих пьес. Это был не только нормативный, но ещё и по-настоящему православно-патриотический театр. Репетиции с молитвы начинали! Зачем его разрушили, да ещё и с помощью «продвинутых православных патриотов»? Первые же бездарные постановки «новой команды» оттолкнули доронинского зрителя. Зал опустел. Как теперь заполнять? А так — за счёт сексапильной блогерши, имеющей миллионы жизнерадостных подписчиков.

Говорят: к МХАТу Татьяны Дорониной были вопросы. Да, были. А разве к «Современнику» Галины Волчек, «Ленкому» Марка Захарова не было вопросов? Были. Но к этим худрукам близко подойти не осмелились. А Доронину сместили безжалостно.

Надо сказать, зрители не смирились с произволом, самоорганизовались в движение «Спасём МХАТ им. Горького!». Именно они передали президенту письмо Татьяны Дорониной с просьбой спасти театр от окончательного разрушения. Им тут же ответили: мол, Кремль не вмешивается в театральные дела. А в ремонт аварийного жилья он вмешивается? Судя по «горячей линии» президента, ещё как! Так вот, нынешний МХАТ — это аварийное, грозящее обрушиться здание, где живёт Мельпомена. Уж вмешайтесь, отцы державы!

— Прошла информация: Доронина получала всё это время полмиллиона в месяц.

— Да, это зарплата, установленная Минкультом. А вы хотите, чтобы великая русская актриса, отдавшая 30 лет МХАТу, бедствовала? По открытым данным Минкульта, хайп-менеджер Бояков получает почти столько же, не считая огромных бонусов за «креативные прорывы» вроде Бузовой. Директор Литературного музея Бак — полмиллиона. Гражданин Евросоюза Туминас, возглавляющий Театр им. Вахтангова, — под 700 тыс. Достаточно или продолжить? А в том, что «энергичные помощники» не дают Татьяне Васильевне достойно осуществлять функции президента театра, не вина её, а беда… Беда всего театра.

— Вы сказали, что современный театр боится хорошей пьесы, как импотент — женщины. Кто в этом виноват и что делать? Наши извечные вопросы.

— Хорошую пьесу может написать только талантливый и профессиональный драматург. Теми же качествами должен обладать режиссёр, работающий над сценическим воплощением. Без голоса и слуха можно спеть блатную песенку, а Лоэнгрина — хрен споёшь. Есть ещё один момент: настоящая драматургия всегда социально акцентирована, всегда озабочена судьбой Отечества и участью «малых сих». Так вот, нынешнее театральное сообщество в значительной мере поражено двумя вирусами: нравственного дефицита и «отчизнофобии». Искренний «болевой» материал вызывает у них брезгливое отторжение, если, конечно, «боль» не касается фаллоса, плохо пришитого во время операции по смене пола. Сегодня в театральной среде нет слова предосудительнее, чем «патриот».

— Но режиссёры не раз говорили мне, что ставят одну классику, потому что нет новых хороших пьес. Мол, напишите — мы поставим.

— Есть замечательное выражение: «Разуй глаза!». Режиссёрам следует хотя бы изредка читать современную российскую драматургию, а не говорить всякий раз завлиту, принёсшему кипу новых пьес: мол, зайди через месяц — я размышляю над Ионеско…

— Что, на ваш взгляд, грозит русскому театру, если он и дальше будет развиваться именно в таком направлении?

— Если дело пойдёт так и дальше, если и впредь худруками будут назначать бояковых и богомоловых, некогда славный российский театр превратится в филиал «Дома-2».