Правительство планирует реорганизовать ПФР и ФСС в единую организацию — и предложить работодателям общую взносооблагаемую базу для выплаты страховых взносов на пенсионное и социальное страхование. Соответствующий законопроект должен внести в Госдуму Минтруд уже в текущую сессию.
Социальный фонд — так предполагается назвать новую объединённую структуру — получит вместо госкомпании форму внебюджетного фонда. В структуре его управления появится принципиально новый орган — наблюдательный совет.
Для большинства работодателей мало что изменится, кроме объединения двух взносов в единый платёж. Но те 13%, что используют сотрудников, работающих по гражданско-правовому договору, всё-таки обяжут платить социальный взнос. То есть это на самом деле существенное изменение.
По подсчётам, максимальный рост нагрузки на работодателя в расчёте на работника составит 16 400 рублей. Это принесёт фонду почти 14 миллиардов рублей в год и позволит к 2025 году увеличить максимальный размер выплат по обязательному страхованию в полтора раза.
— Хотел бы узнать, как вы воспринимаете эту инициативу.
— Исходно это была очень правильная идея социального казначейства, потому что внебюджетные фонды у нас контролируются намного хуже, чем деньги бюджета.
Но сейчас мы видим совершенно другое: это уже не социальное казначейство, а социальный фонд. И даже не просто внебюджетный. Ко мне обратились коллеги и говорят: «А ты знаешь, что фонд будет вообще не государственным?»
— То есть налоги государственные, а фонд будет негосударственный?
— Я спрашиваю: а как это может быть? Конечно, может быть, кто-то что-то напутал. Но, в любом случае, в первую очередь встаёт вопрос о степени контроля. И ещё — есть вопросы о ставках. Если эту реорганизацию используют для ползучего повышения ставок, то всё выльется не в повышение собираемости, а в то, что люди будут выпихнуты в «тень».
Вот почему у нас сегодня до 30 миллионов человек, а это 40% работающих, находятся в «тени»? Потому что чем вы беднее, тем больше с вас дерёт государство. У нас, учитывая социальные взносы, регрессивная шкала обложения. Поэтому нормальные люди отсюда убегают, а всякие Депардье прибегают.
Естественно, человек уходит в «тень», вы его не удержите. По очень простой причине: когда у вас в «тени» миллионер сидит — его раскулачить одно удовольствие. Одного такого уклониста поймают — так вся налоговая может полгода не получать вообще никаких денег из бюджета.
А когда у вас бедный человек уклоняется от налогообложения, вы его разоблачили, допустим. Но налоги даже со всеми штрафами окажутся меньшей суммой, чем те деньги, которые вы потратили на его поиски. И таких людей десятки миллионов.
— Михаил Геннадьевич, кто бенефициар, на ваш взгляд? У кого начнёт прилипать к ладошкам?
— Это либеральные реформаторы, которые навыписывали себе головокружительных зарплат, а налоги платить не хотят.
— А если говорить о ведомствах — это Минфин и Минтруд?
— Это министры, это первые замминистра, в меньшей степени — политические руководители. Я ненавижу олигархов, но в данном случае они ни при чём. РСПП – профсоюз олигархов, в начале «нулевых», как только это безумие ввели, я ужаснулся: что вы творите, почему у нас регрессивная шкала социальных взносов? Сделайте её хотя бы плоской!
Они же все говорят: «Понятно, что во всём мире прогрессивная шкала. Давайте обсудим степень прогрессии у нас».
— То есть они даже готовы на диалог.
— Они готовы торговаться. Олигархи понимают, что прогрессивная шкала необходима. А те, кто страной управляет, политический класс: мы себе зарплату выписали — мы с вами делиться не будем. Мы в этой стране налоги платить не будем.
— Ещё одна тема, которую мы сегодня успеем обсудить с Михаилом Делягиным. Европейские банки по требованию финансовых властей готовятся к новым антироссийским санкциям, в том числе и к отключению от системы межбанковских платежей SWIFT.
— Сколько лет они готовятся?
— Если Евросоюз присоединится к американским санкциям, то замена доллара на евро в российских резервах может оказаться во многом бессмысленной. Тесные финансовые связи с Россией имеют крупнейшие банки Германии, Франции, Австрии, Италии и Нидерландов. В надежде защитить свои резервы российские власти провели их дедолларизацию и значительно увеличили долю европейской валюты. И вот, как заявляют в российском МИДе, в настоящее время идёт настоящий торг со странами Запада. Вот что сказал об этом глава внешнеполитического ведомства Сергей Лавров:
Что касается угроз введения санкций, американцам сказано было, в том числе в контактах президентов, что вот тот пакет, сопровождающийся полным отключением от финансово-экономических систем, которые контролируются Западом, он будет эквивалентен разрыву отношений.
Это было прямо сказано. И я думаю, что они это понимают. Мы предлагаем обнулить всё, что было. Вот начиная с безобразного и, прямо скажем, мелочного хода нобелевского лауреата Обамы, отменить всё, что началось с этого и что за этим последовало. Посмотрим. Ну, в ближайшие пару недель должна быть очередная встреча. Но сейчас идёт со стороны американцев откровенный торг.
— Я хочу разобраться во всем этом. С одной стороны, нам говорят: мы вас тут как Тузик грелку порвём. Я имею в виду те страны, которые нам всё прочат вторжение, а мы не вторгаемся. Но они говорят — сейчас-сейчас, вот как только землица подморозится, так Россия в середине февраля и вторгнется. Это я почти цитирую президента Байдена.
— Видимо, товарищ Байден не знает, что в середине февраля начинается распутица. Если нападающей стороной является Россия, то нам как раз до середины февраля надо вторгнуться. Потому что дальше уже танки просто не пойдут.
А если Украина нападающая сторона — то им как раз выгодно «нападение» после середины февраля, чтобы наши танки не прошли, тогда им можно будет поскакать, пострелять, людей поубивать в относительной безопасности.
Но это про другое на самом деле. Наша внешняя политика мне представляется наглядным доказательством того, что сочетание мазохизма с импотенцией, каким бы гармоничным ни было это сочетание, всё-таки недостаточно эффективно.
— Это что-то новое. Очень громкое и жёсткое заявление — мазохизм с импотенцией.
— А мы что делаем? О нас с 2009 года вытирают ноги, с момента введения «списка Магнитского». Если бы мы тогда сделали встречные санкции, если бы мы тогда начали не бла-бла-бла, а реальную дедолларизацию, всё было бы иначе.
— А вы считаете, что в тот период нам было чем ответить, как и сейчас?
— Да куда ни плюнь — есть чем. Почему у нас все государственные корпорации до сих пор работают на американском программном обеспечении?
— Так они выть начинают, говорят: мы не можем заменить…
— Не можете? Ребята, если вы не можете обеспечить безопасность государства — идите работайте в Папуа — Новую Гвинею, в Вануату, в Андорру, куда хотите. У нас есть много стран, в которых безопасности не существует по определению, потому что её невозможно обеспечить. А здесь, извините, или вы работаете, решаете задачу, или мы найдём, кто решит эту задачу вместо вас.
— Ну вот они дедолларизацию проводят…
— Где? Мы в Европу, в еврозону, продаём своё сырьё за доллары. Да и наше сырьё котируется в долларах. Ну я понимаю, что в рубли сложно котировать, это нужно что-то с госпожой Эльвирой Набиуллиной (председателем ЦБ. — Ред.) делать. Ну хорошо, давайте в израильские шекели. Чем они не нравятся?
— Они вложились в евро, судя по заявлениям.
— Я напомню, ещё и в юани. А также вывели золото из страны, как раз накануне обострения ситуации. И, кроме орденов, ничего за это не получат, скорее всего.
Вот это как раз — и мазохизм, и импотенция в одном флаконе. Когда вас бьют, в вас плюют, а вы обтекаете и наслаждаетесь своей моральной правотой. Как там генералы Милошевича говорили, когда их бомбили? Их спрашивали: а чего вы не отвечаете ударом по Германии, у вас же авиация есть, ракеты есть? Почему вы не долбанете один раз по любому месту в Германии, хоть по безлюдному. «А мы сами не агрессоры», — отвечали они. Ну и где теперь тот Милошевич?
— На ваш взгляд, чем закончится этот своеобразный диалог России и Запада?
— На мой взгляд, люди, которые верят в существование хитрых планов, скрытых от глаз общественности, обычно производят впечатление дебилов.
Мне про хитрый план Аркадия Гайдара рассказывали ещё в 1992 году. Только никаких планов не оказалось. И про план Эдуарда Шеварднадзе рассказывали в 1990–1991 годах. И тоже никаких планов там не оказалось.
У американцев есть свой интерес — сделать так, чтобы мы не помогли Китаю в конфликте вокруг Тайваня. И я допускаю, что всё-таки идут какие-то подковерные диалоги. Неслучайно же Байден начал диалог первым. Это очень слабая надежда, но она пока сохраняется.
В общем и целом, американцы не могут против нас ввести санкции по очень простой причине. Что они могли сделать — они сделали в 2015 году. Всё стальное несёт им ущерб больше, чем нам. Мы не можем себе представить, насколько они чувствительны к даже незначительным колебаниям рынков. Рынок упал меньше чем на 10%, кого, кроме спекулянтов, это интересует? Но у американцев «га-га-га-га-га», сразу паника. А падение рынка-то всего на один процент.
— Но у нас достаточно сильное ослабление рубля произошло. Мы же прекрасно с вами понимаем, что есть корреляция.
— А помните, у нас, по-моему, в 2015 году курс взлетал выше 80 рублей к доллару? И что? Мы сейчас в лучшей ситуации, чем тогда? На порядок в худшей.
Тогда нам грозила армия Украины, которая составляла всего 20 тысяч человек. Сегодня в ней уже 127 тысяч. И ей, если верить обвинительной пропаганде Запада, противостоит 100-тысячная военная группировка России, то есть меньшая по величине. Так о чём тогда речь идёт?
— То есть вы уверены, что вся проблема именно в тайваньской тематике и связана с Китаем?
— Это стратегическая цель. Китайцы провели манёвры и убедились, что военным путём с приемлемыми потерями взять Тайвань не смогут. Им для этого нужны некоторые наши специфические системы управления войсковыми группами.
Для американцев критически важно, чтобы китайцы эти системы не получили до ноября. А Россию нужно отвлечь, чтобы она увязла в каком-нибудь конфликте. А что может лучшим подспорьем тут, чем нацистское руководство Украины?
— А вам не кажется странным диалог Байдена с президентом Украины Владимиром Зеленским, который тиражируют западные СМИ: президент США настаивает на том, что «вторжение будет», а украинский президент заявляет: «да нет, вы ошибаетесь», мол, это слишком истеричная новость.
— Начнём с того, что это рассказывает та самая пресса, которая писала про Скрипалей, про допинг и так далее. Для них врать — это нормально.
Понимаете, это в русском языке есть слова «ложь» и «правда». В английском политическом словаре есть слова «полезно» и «неполезно», «продуктивно» и «контрпродуктивно». Когда вы говорите с людьми в другой ценностной системе координат, то вы говорите ни о чём. Вы просто сотрясаете воздух.
— Михаил Геннадьевич, я понимаю, что для ответа на следующий вопрос понадобится не одна программа, но всё-таки спрошу: в этой системе обострённых отношений с Западом какую сторону занимает наша так называемая элита? Или она предпочитает молчать?
— Вы знаете, если бы российская политическая элита в целом идентифицировала себя с Россией, то на Украине сейчас был бы, в самом худшем случае, нейтральный к нам режим. Русофобского режима антироссийского на Украине точно не было бы. И каждый бизнес-партнёр на Украине знал бы, что, если он куда-то не туда отдаст две гривны, то ему отвинтят голову, и не государство, а его партнёры здесь, в России.
Попробуйте предложить израильскому бизнесмену профинансировать каких-нибудь нацистов, эсэсовские марши по Восточной Европе. Это будет ваш последний с ним разговор, ваша последняя деловая транзакция. Исключения, конечно, и там есть, но их совсем немного.
Так что, к сожалению, приходится признать факт: российская политическая элита в массе своей себя с Россией не идентифицирует.
Я верю, что с Россией себя идентифицирует президент Владимир Путин, министр обороны Сергей Шойгу, глава МИД Сергей Лавров. А основная масса элиты — нет. Потому что иначе ситуация была бы качественно иной.
— Война будет?
— Надеюсь, что нет. В конце прошлого года был колоссальный риск такого варианта развития событий, но всё перебила казахстанская история, на которую сильно отвлеклись американцы. Ведь в Казахстане на самом деле была английская операция против Америки, мы там были вообще ни при чём. Фактически мы спасли американские инвестиции в Казахстане.
А сейчас, конечно, до середины апреля опасность войны пока сохраняется.
