Три недели нового мира обнажили не просто интеллектуальное банкротство приведшего в него госаппарата (особенно очевидное в важнейшей для него сегодня пропагандистской сфере) — они показали неспособность правящей тусовки даже просто воспринимать реальность.
Это не было новостью: мы видели это во все более пугающих масштабах как минимум с повышения пенсионного возраста, оптимизации здравоохранения (с его превращением в здравозахоронение, сокращающее население России высокими, хотя пока еще и не украинскими темпами) и коронабесия, — но глубина изменения реальности качественно повышает цену от отказа ее восприятия.
Потерпев неудачу при подготовке прямой военной агрессии, Запад применил против России финансовый аналог ядерного оружия — замораживание международных резервов. Это стало качественным переходом: распад глобального рынка на макрорегионы, соответственно, срыв в Глобальную депрессию стали основным и очевидным содержанием современности.
Естественным ответом было бы мгновенное, автоматическое прекращение поставок Западу критически значимого сырья (благо запасы золота и юаней позволяют обеспечивать жизненно необходимый импорт) с требованием вернуть украденные деньги как предпосылки любых последующих переговоров. Европу бы это сломало точно, — и, вероятно, именно поэтому данная мера до сих пор всерьез даже не обсуждается.
Похоже, критически значимая часть правящей и владеющей Россией тусовки органически не способна даже вообразить мир, в котором она оказалась: в котором не все деньги можно использовать любым способом в любой момент, а купить часть не только привычного, но и необходимого крайне затруднительно (и потому лучше произвести самому, чем продолжать закупать).
Более того: поскольку границы в условиях тотального формирования сознания проходят не столько по территориям, сколько по душам, опять-таки критически значимая часть правящей тусовки (а отнюдь не только молодежи) ментально оказалась частью Запада, — и, не имея возможности или желания бежать «домой», оказалась в лучшем случае парализована его отвержением.
Дополнительными дестабилизирующими факторами стали изгнание профессионалов из всех значимых сфер жизни (и, более того, превращение профессионализма в фактор, делающий его носителя отверженным неудачником) и принципиальный отказ систем управления, образования и общества в целом от системного мышления и комплексного восприятия как таковых.
В результате критически значимая часть представителей власти напоминает страусов, пытающихся спрятать голову в асфальт (чего стоят масштабные программы «благоустройства» московских властей, продолжающие разрушать привычный быт и даже собственность москвичей), или куриц с отрезанными головами, старательно исполняющих утратившие всякий смысл инструкции (в последнем качестве был весьма убедителен глава антимонопольной службы, объяснявший, что не предпринимает никаких мер в отношении завышающих цены предприятий, если их доля на рынке ниже 30%).
Деятельность государства, помимо саморекламы, пока сводится, как и в прошлые кризисы, к решению точечных проблем, предоставлению локальных льгот (причем без учета разрушительности прошлых мер, — так, на кредитные каникулы можно надеяться лишь при падении доходов на 30% по сравнению с кошмарным прошлым годом) и, разумеется, ликвидацию конкуренции (так, под шумок отзываются налоговые льготы в ювелирном деле, — чтобы малые и средние магазины не смели конкурировать с офшорными сетями).
При этом правящая тусовка, похоже, просто не подозревает о возможности создавать даже простейшие собственные производства, сосредоточившись на нахождении новых путей и схем импорта.
Ведь для развития своей экономики надо ограничить сущность либеральной модели — произвол монополий и финансовые спекуляции, — являющиеся основой даже не благополучия, а самой власти правящей тусовки. Поэтому даже первый шаг к нормальности и разумности упирается в конкретные интересы и религиозно-идеологические представления как минимум ключевых носителей власти и ключевых исполнителей.
Главная же задача — восстановления и реконструкции экономики при помощи ее комплексной модернизации, — и вовсе, похоже, всерьез никем даже не ставится (рекламную болтовню, понятно, принимать всерьез не имеет смысла, как и другие формы пропагандистского аутотренинга).
Место государственной стратегии прочно занимает заведомо ложное и основанное на кромешной безграмотности ощущение «всегда как-то само разруливалось, значит, само разрулится и сейчас», обеспечивающее (наряду с молитвой) лихость и молодцеватость слепоглухонемых капитанов дальнего плавания почти до самого последнего момента.
Указания на необходимость комплексных мер, охватывающих более одного сектора, не воспринимаются в принципе, — их просто некому воспринимать, так как бюрократы специализированы так же узко, как и насекомые, и простейшая связь вроде «ограничить финансовые спекуляции для обеспечения дешевого кредита» не воспринимается, так как просто не помещается в мозги, сосредоточенные либо на развитии финансовых рынков, либо на раздаче субсидий прикормленным олигархам.
Между тем, если высшее политическое руководство страны каким-то загадочным для меня образом не сможет перейти к комплексному, системному руководству (при котором Банк России занимается, как ФРС США, и ростом ВВП, и занятостью, антимонопольные органы не «проводят проверки», а ограничивают рост цен и развивают конкуренцию, а Минэкономразвитие согласует и направляет интересы отраслей, а не гадает на макроэкономической гуще), траектория России представляется вполне очевидной.
Через 2−3 месяца после начала операции — общенациональное восприятие глубины кризиса и дополнительный психологический шок, через полгода кризис приобретет всеобъемлющий, не только экономический, но и социально-психологический и политический характер.
Через год, весной 2023-го, общая деградация Запада уже лишит его возможности активных стратегических действий, но пользоваться этой слабостью и уязвимостью в российском руководстве будет некому (как некому пользоваться ею уже сейчас).
К сожалению, пока фантастический уровень ментального рабства перед Западом и неспособности даже осознать интересы России, демонстрируемый той же дипломатией отечественной сборки, косвенно характеризуя политическое руководство страны, не позволяет рассматривать всерьез оптимистические сценарии.
