Сказать честно, состояние российского общества до последнего времени вызывало у меня ненамного больше оптимизма, чем государства. Искренний крымско-донбасский порыв 2014-го года был быстро погашен и нейтрализован сверху – там, во властных облаках, раскрытия умственного и душевного потенциала своего народа боятся больше, чем внешних врагов. Поэтому основная часть граждан, до предела атомизированная и раздробленная, продолжила погрязать в мельчайших частных заботах и нехитром потребительстве. Активное ядро из нескольких процентов, в любое время не теряющее интереса к внутренней и внешней повестке и желания на нее влиять, испытывало другие проблемы – например, извечные жесткие споры и расколы по поводу отношения к историческим событиям прошлого, любовно поддерживаемые властными политтехнологами.

К тому же эти самые политтехнологи регулярно подсовывали обществу и его активной части ложные поводы для обсуждения, внимания и эмоций, отвлекающие от реально важной повестки. Кто сейчас вспомнит такую Галю Панину? А ровно четыре года назад это имя гремело на всю страну. PR-сотрудница «Леруа Мерлен» написала пару мерзких русофобских постов в соцсетях, мгновенно растиражированных в СМИ, после чего ее под справедливые гневные улюлюканья уволили с работы. Многие патриоты радостно трубили о победе над государственным поощрением русофобии, будто не задумываясь, что площадками для обеспечения победы и последующего трубадурства стали государственные издания и телеканалы. За всей этой свистопляской почти незаметно прошли полторы-две недели подготовки к людоедской пенсионной реформе.

И все равно патриотам, особенно когда они хоть как-то сплачивались, удавалось добиться реальных, а не карнавальных результатов. И по части скромной помощи Донбассу и выбивания каких-то мер поддержки его жителям, и, например, в затруднении очень сомнительных переговоров о теоретически возможном обсуждении статуса Курил.

В феврале российская власть была вынуждена начать спецоперацию – и ввиду множества открыто проговариваемых причин, дальнейшее наплевательство на которые было чревато катастрофой, и по, безусловно, имеющимся международно-кулуарным соображениям, о которых мы не знаем вовсе или догадываемся смутно, а с точностью узнаем не очень скоро если когда-нибудь вообще. Просто ради объяснения хотя бы видимых причин, которых хватает с лихвой, пришлось честно, а не в режиме карнавальных телевизионных драк с «украинскими политологами» показать происходящее на Украине и ту угрозу, что от нее исходить. Рассказать о Донбассе и населяющих его русских людях, мечтающих о единстве с Россией и терпящих за это восемь лет страшные беды, не с помощью редких телевизионных сюжетов и гнусных баек о «хороших хохлах, невесть за что воюющих с плохими хохлами». Начать рассказывать о самой СВО.

Рассказывается и показывается далеко не все – например, тщательной цензуре подвержена информация о страшных пытках наших военнопленных. Но и того, что есть, вкупе более-менее свободными источниками вроде Telegram хватило для мобилизации общества. Число людей, поддерживающих правое дело хотя бы небольшими денежными пожертвованиями, перепостами и рассылками патриотических роликов, песен и шуток, ношения соответствующей символики исчисляется десятками людей. Число твердых активистов и осознанных патриотов, которые не отступятся от своего даже в случае «Минска-3» и резкого переключения настроений в телевизоре, выросло минимум вдвое. Даже без учета прошедших СВО и их семей, чье настроение определяется самим этим фактом.

Чиновно-сановная тьма страшится народного энтузиазма больше, чем раньше. Она пытается то сбавить, то сменить шрифт и регистр в собственной пропаганде. Блокирует доступ добровольцев на фронт. Запрещает патриотические шествия, если они организованы не ею самой. Тихо жалуется, что «взбесившаяся вата» (терминология той самой отданной на потеху публики Гали Паниной) мешает выйти на «конструктивное урегулирование» с Украиной и Западом, даром что у Запада и Украины свои представления о том, что есть «конструктивное урегулирование».

А обществу все чаще удается добиться небольших, но важных и, главное, настоящих побед. Отменены концерты «нетвоенных» и «стыднобытьрусских» «Би-2» и Манижи, радио-проекта Гребенщикова. Судя по всему, только боязнь народной неприязни мешает вернуть на телеэкран «испуганного патриота» Урганта. В Крыму заслуженная кара настигла хозяина шиномонтажки, где «по идеологическим соображениям» не обслуживали российских военных – господин Вилен Сейтосманов оказался не только крымскотатарским шовинистом заукраинско-русофобского пошиба, но и банальным рейдером-жуликом, незаконно занявшим и застроившим землю и не платившим налоги с арендной платой.

Очень характерная история произошла на этой неделе в Недвиговском сельском поселении Ростовской области, жители которого пожаловались, что глава поселения Елена Харахашян требует от них заказанные и размещенные за свой счет дорожные плакаты в поддержку СВО. Была поднята шумиха, начато расследование, в том числе и нашим ресурсом Politema. Госпожа Харахашян в телефонной беседе заверила, что ничего такого не хотела, сама как патриот только «за» и лишь передавала просьбу дорожных служб, желавших выяснить правовой статус плакатов по причине ремонтных работ, сейчас же проблема уже решена и народному творчеству ничего не грозит. Либо действительно произошло недопонимание, оперативно разрешенное благодаря общественному возмущению, либо из-за этого возмущения чиновники списали на недопонимание изначально дефективную позицию. По итогам разговора с главой готов поверить в первый вариант, но оптимизм внушают оба. Кстати, местные депутаты Антон Блинченко и Наталья Брюханова, вместе с односельчанами инициировавшие размещение плакатов, избраны от партии «Новые люди», на федеральном уровне наиболее сдержанно относящейся к СВО. Это лишний раз доказывает, что внизу у нас общественно-политические настроения здоровее, чем наверху.

В здоровом государстве так оно быть и должно. Гражданское общество должно быть не обязательной постоянной оппозицией власти, а больше дополнительной ее ветвью, очками, костылем, инструментом, помогающим, направляющим, контролирующим и порой делающим работу, которую государство не может и не хочет делать. Но у нас, будем откровенны, в обычное время государство или, скажем так, политическая система выступает по отношению к простым гражданам  в роли то карманника, с широкой улыбкой на лице вытягивающего кошелек у простофили, то открытого уличного бандита, требующего этот кошелек под угрозой применения силы. Карманнику подаренные очки пригодятся разве что для еще большей эффективности в деле декошелькизации населения, а громила любезно протянутым костылем тебе по черепу и вломит.

Бывают, однако, ситуации, когда грабителя ненадолго объединяет с жертвой, например, угроза от конкурирующей банды. Или вспомним фильм «Беглецы» с Ришаром и великим чечено-мордовским актером Депардье – там завязавший профессиональный грабитель по невероятному стечению обстоятельств объединяется перед лицом полиции с недотепистым грабителем поневоле, взявшим его в заложники. Экранные герои Ришара и Депардье в итоге искренне подружились, но в жизни такой поворот совсем неочевиден. А если противник бандита и жертвы другие криминальные элементы, бандита вообще подсознательно может тянуть договориться с близкими социально ребятами. Это мы и видим по неизбывной тяге большинства нашего правящего класса к «договорнякам» с Киевом и Западом.

Пока в полной мере эта тяга не может быть реализована из-за неготовности другой стороны. «Тьма власти», зажав брезгливо нос, остается с миллионом оговорок у одной бойницы с обществом, которое накапливает опыт успехов и субъектности. Питать надежды на широкое развертывание этой субъектности и на то, чтобы «диктовать свою непреклонную волю», не приходится. При любом ходе и исходе СВО более вероятны политические заморозки, компенсация протечек всевластия в одних местах  дополнительным бетонированием других, закручивание гаек, вплоть до репрессий против самых ярких и видных патриотов. Если и не посадят, то государственными постами и заданиями точно не наделят. Системе легче и приятнее доверять Кристине Потупчик, некогда глумившейся над смертью героев Донбасса, а теперь отвечающей за информационную политику на донбасском направлении. Или с гей-славянином Красовским, некогда рьяным либералом-заукраинцем, позировавшем вместе с Собчак в вышиванках на киевском съезде украинских националистов, затем перешедшим в либеральный центризм, а теперь ставшим на Russia Today главным «ястребом»-имперцем, называющим, однако, жителей Севастополя «хохлами» и одновременно требующим (успешно) себе винодельческий участок в городе русской воинской славы. Свои же, родные.

Но опыт и багаж субъектности нам еще обязательно пригодится.

PS Вечером 17 июня появилась новость относительно обмена украинской военной преступницы по кличке «Тайра», состоявшей в «Азове» (запрещенная в РФ группировка). Это бесполого вида существо обвинялось в том, что убило родителей двух маленьких детей, чтобы под видом их мамы, прикрываясь ими, выбраться из окружения. Обмен подтвержден Зеленским. Официальных российских комментариев пока нет, но некоторые считающиеся сведущими Telegram-каналы говорят «да», намекая, правда, на сногсшибательную сенсационность второго фигуранта сделки (невероятная версия – Ассанж, чуть более вероятная – Виктор Бут, ещё более реальная — на нескольких военлетов).

Взятие в плен больших групп украинских боевиков, переговоры об их «экстракшне», их нахождение в плену и их обмен – одна из наиболее закрытых от широких слоев и мутных частей СВО. Обмен «Тайры», если он действительно состоялся, назад не отмотать. Но патриоты могут, особенно если сведения о сногсшибательной выгодности обмена окажутся дутыми, повлиять на формат и саму возможность таких обменов в будущем. «Повлиять» — сказано идеалистично и громко. Но пытаться сделать внутриполитическую цену хотя бы чуть-чуть сопоставимой с внешней надо.