Сергей Мардан. В эфире Радио «Комсомольская правда» Сергей Мардан. Будем разговаривать с Александром Дугиным, русским философом. Александр Гельевич, здравствуйте.
Александр Дугин. Здравствуйте.
Сергей Мардан. Перед эфиром меня знакомый спросил, когда узнал, что буду разговаривать с Дугиным: а о чем вы будете разговаривать? Какая повестка? Я с русским философом буду говорить, о вечности. Тогда я вроде бы отшутился, а потом думаю: но ведь на самом деле философия – это и есть разговор про вечность. Или про вечное. Может быть, у вас есть мысль, которую вы хотели бы высказать?
Александр Дугин. Я думаю, что часто мы не понимаем, что такое философия. Мы думаем, что это нечто специальное, наука среди наук, причем самая отвлеченная, не имеющая отношения к действительности.
А когда мы говорим о вечности, это вообще звучит иронично. Как будто речь идет о чем-то не важном, не принципиальном, о чем-то, чего нет. Этим могут лишь забавляться взрослые ученые люди, которые попытаются разгрузить свою жизнь от разного рода действительных, серьезных проблем, обязательств и так далее. На самом деле это не так.
Степень «кандидат наук» на английском звучит как Philosophy Doctor, сокращенно PhD. Не физик, не химик, не экономист, не математик, не специалист по нефти и газу, а в первую очередь именно философ PhD. Это, конечно, слишком, какие PhD философы, но уважение, как минимум, величию и изначальности философии выказано.
Философия, на самом деле, гораздо важнее и нужнее всех наук. Потому что именно на ней и покоится все остальное.
Также и вечность, о которой мы часто забываем или с иронией к ней относимся, составляет суть нашего бытия, нашего присутствия в мире.
В конце концов, мы сами живем для вечности, перед лицом вечности. Вечность это вообще все время в его синхронной одновременности. Наш срок жизни на земле – пылинка в ее океане. К вечности надо относиться почтительно. Она содержит в себе не только все прошлое, но и все настоящее, а также все то, чему только еще предстоит стать.
Очень хорошо, что вы так ответили вашему коллеге.
Сокращение масштабов времени: Мага Кайф
Сергей Мардан. Я думал примерно в том же направлении. Современные люди привыкли торопиться, даже крупные корпорации пишут свои самые отдаленные планы максимум на пять лет (и то, никто к ним всерьез не относится). А то, что происходит с нашей страной и со всеми нами прямо сейчас, имеет горизонт планирования лет на 50, как минимум. А может быть, и навсегда. И люди, которые сейчас выглядят часто смешно или неловко, категорически не хотят этого принимать, они не хотят мыслить категориями не то что 50 лет, но даже 5 лет. Они говорят: «я сейчас…», «я собираюсь поехать в Хорватию, и мне приходится выворачивать себя наизнанку, ехать через чертову Финляндию, что это за издевательство?»
Казалось бы, хороший, образованный, умный, честный, правильный человек сходит с ума. Что с этим делать?
Александр Дугин. Немножко отвлечемся от бытовых вопросов и посмотрим, насколько сокращается этот объем понятного для нас времени. Раньше люди говорили «сейчас» и имели в виду лет пять. Потом стали говорить «сейчас» и имели в виду год-два. Постепенно в эпоху TikTok, соцсетей все то, что мы называем «сейчас», объем «сейчас» еще более сужается. То, что было вчера и будет завтра, для современного человека уже относится к «вечности», то есть не имеет значения. Это нас не касается. До поездки в Хорватию, после поездки – этого не существует. А есть только сам момент и процедура подготовки, покупка билетов, полная вовлеченность в эфемерность процесса…
Если мы отвлечемся и встанем на некоторую дистанцию, то увидим, что происходит ускорение времени, акселерация. Происходит дробление нашего внимания, смысловые структуры времени все более распадаются. Время крошится на атомы. Это как раз следствие ускорения, акселерации.
У молодежи и особенно в соцсетях это ещё более заметно. Они помнят сегодняшний тренд в TikTok, а уже вчерашний – нет; спросишь, кто такой Моргенштерн*, уже никто не вспомнит. Или вспомнит, но только самый консервативный, который сохранил случайно память о том, что было раньше…
Сергей Мардан. Как мы с вами.
Александр Дугин. Да, мы предыдущее поколение. У нас остается в сознании дольше удерживается персона, сюжет, событие. А для молодежи, если это не «сейчас», то человек, мотив, картинка уже не в тренде. В тренде есть, к примеру, замечательный Мага Кайф, Магомед Магомедов, певец из Дагестана. Он просто законченный идиот. Наверное, даже еще более глупый, чем Моргенштерн. Но он сейчас в тренде. Пока. У него есть одна дурацкая песня о том, как он хочет кайфовать, но на нормальном русском он об этом сообщить не может, и поэтому, коверкая слова, издает нечто нечленораздельное. И все зубы серебряные. Общая картина получается настолько дурацкая, что всем нравится… Все думают «по сравнению с этой песней я умнее». И Мага Кайф очень популярен… Смотря на этого Магу Кайфа, человек может представить: «я все-таки не такой, я, конечно, дурак, но есть люди глупее меня».
И эта стремительная смена тренда на тренд фактически вообще отменяет не то что вечность, отменяет даже само время, всякую историчность, последовательность. Если мы будем идти на поводу у этого процесса, то мы просто превратимся в другой вид.
Кто на самом деле начал СВО?
Или возьмем совсем серьезный вопрос: СВО. СВО и всё то, что началось четыре месяца назад, это изменение фундаментальной истории. И в среднесрочной, и в долгосрочной, и в фундаментальной перспективе. Это поворот, это изменение в структуре огромного по масштабности цикла. Но для того, чтобы понять значение СВО, необходимо охватить взглядом весь объем русской истории.
Я недавно с очень серьёзными людьми обсуждал вопрос: кто начал СВО? Это не так очевидно, как могло бы показаться. Одни говорили, что это американцы навязали, другие – что украинцы спровоцировали. Кто-то говорил: мы её начали, и полностью несём за это ответственность. Но я уже начинаю думать, что Специальная Военная Операция началась сама.
Сергей Мардан. Отличный ответ. Мне нравится.
Александр Дугин. Она началась, и теперь уже всё равно, кто её начал. Она есть, и назад её точно отозвать нельзя. И теперь надо просто думать, что это значит? К чему это ведёт? Когда мы победим, что будет потом?
Если мы признаём, что она началась, и только об этом задумаемся, что она началась, что из этого следует? Очень многое. Главное не забывать, что СВО есть.
Уже этого достаточно для важного и интересного разговора.
Волотомон Волотомонович: СВО и великаны
Сергей Мардан. Политики в этом контексте быстротекущего времени живут и работают. И принимают решения. Это мы с вами можем спокойно и не торопясь рассуждать об этом. Поставьте себя на место Путина. Казалось бы, с точки зрения даже не философии, даже не вечности, а просто с точки зрения не очень глубокой русской истории четыре месяца военной кампании – это даже не начало, это так, бои в авангарде начались, притирки друг к другу. При этом я предполагаю, что все опросы общественного мнения, которые ложатся на стол Верховному Главнокомандующему — про то, что наблюдается уже некоторая эмоциональная усталость, выгорание: «сейчас ваш рейтинг, Владимир Владимирович, достиг пика – 81 %, но вот после Нового года мы вступаем в зону риска»…
Говоря о времени TikTok, вот что мы имеем в виду. А те, кто по ту сторону ленточки, как говорят в Донбассе, в Германии, во Франции и в Штатах, так им еще тяжелее. Какие там четыре месяца? Они мыслят в категории двух недель.
Александр Дугин. Кто как мыслит «за ленточкой», нас особенно интересовать не должно. Если только мы не работаем в разведке.… Чем наши враги будут более мелко мыслить, более короткими сегментами, фрагментами, тем нам выгоднее. В этом отношении меня больше заботит, когда мы сами начинаем думать так же.
Что делает Путин? Кто такой Путин?
Путин понятен в большом историческом масштабе. Любое его действие, высказывание, жест — всё станет понятно, если брать всю русскую историю от Владимира Красно Солнышко до Владимира Владимирович Путина, включая мифологию. В «Голубиной книге» был интересный персонаж Волотомон Волотомонович, который представлял собой образ Царя Царей. Он описывался как великан. От старо-русского слово «волот», «великан». А другое его название – Володимер Володимерович.
Путин записан где-то в русской мифологии. Если мы «Голубиную книгу» почитаем, то среди образов Волотомона Волотомоновича и царя Давыда Евсеевича мы обнаружим Володимера Володимеровича как великого русского царя, Царя Царей.
Путин возглавляет великую страну, у которой огромная история, у которой свой смысл, у которой свои достижения, свои поражения, свои взлеты. Масштаб страны огромен и во времени и в пространстве. Но чтобы охватить взглядом все, надо мыслить большими категориями, великими идеями, безграничными территориями. Мыслить по-великански.
И тогда жест СВО будет абсолютно понятен и логичен. Более того, неизбежен. СВО вписано в русскую историю от вечности.
Екатерина II – первый раздел Польши, второй раздел Польши, третий раздел Польши.
Алексей Михайлович – выкупание у Великого княжества Литовского Левобережной Украины.
Петр – Полтавская битва, поражение шведов, освобождение Украины от предателей.
Владимир Владимирович Путин – Крымская весна 2014, начало СВО 24 февраля 2022.
Все понятно, с кем мы, кто мы такие, какой баланс сил, кто решительный Царь, кто хороший Царь, кто плохой, кто начал войну, кто закончил, кто начал спецоперацию…
В большой перспективе все, что происходит, очень понятно, осмысленно и содержательно. И по-настоящему героично.
Сергей Мардан. И выглядит абсолютно нормально и неудивительно.
Александр Дугин. Совершенно верно. Смутное время – это аналог эпохи Горбачёва – Ельцина. Выход из Смутного времени – этому аналог Владимир Владимирович Путин. Трудно выходить из Смутного времени? Трудно. Поляки Москву брали, сидели в Кремле. С опорой кстати на малороссийских казаков.
Русская Церковь и СВО
Сергей Мардан. Любой ретроспективный взгляд вглубь русской истории придает и уверенности в сегодняшнем и в завтрашнем дне и внутреннего спокойствия. Что все под контролем, ничего страшного нет. В принципе, все идет так, как оно всегда и шло. Я бы заострил нашу беседу и хотел бы обсудить несколько актуальных вопросов.
Состоялся Собор Украинской православной церкви, которую мы здесь и защищали, как могли. Словесно мы ее защищали. И вот они проводят свой раскольничий Собор, а по-другому я его никак назвать не могу, где провозгласили свою отдельность от Москвы, от Святейшего Патриарха. Они теперь отдельно. Поскольку наша медиа-среда в своем подавляющем большинстве сугубо секулярная, никто этой новости и не заметил. Как мне представляется, эта новость из тех, которые отзываются в вечности. Или, по крайней мере, отзываются в столетиях. Что думаете по этому поводу?
Александр Дугин. Это очень важный вопрос. Он не новый, потому что попытки устроить Западнорусскую митрополию предпринимались многократно на протяжении всей нашей истории. Это повторяется сплошь и рядом. Но в данном случае я не стал бы драматизировать. Потому что Специальная Военная Операция находится только в самом начале.
Вопрос о канонической территории Русской Православной Церкви решается в данном случае, к сожалению, по принципу cujus regio, ejus religio — «кто правит, того и вера». Так во время протестантской реформы немецкие курфюрсты определяли, чему быть – католичеству или протестантизму в той или иной области, в том или ином княжестве. Князь протестантской веры? Значит, там протестантизм. Князь немецкий католик, значит, там будет католическое государство.
Когда мы завершим Специальную Военную Операцию, тогда мы и поговорим, кто здесь автокефальный, а кто – нет.
Сергей Мардан. Украинцам пока обрезание не стоит торопиться делать?
Александр Дугин. Мне кажется, да. Во-первых, надо понимать, что православные люди на Укарине просто взяты в заложники. Это стокгольмский синдром. Когда людей берут в заложники, многие переходят на сторону террористов от ужаса.
Сейчас на Украине настоящий нацизм, никакой свободы там близко и нет. Этих людей взяли в заложники, заставили выносить ультиматум, выходить из МП РПЦ. За ними стоят люди с автоматами. Поэтому то, что они говорят, всерьез рассматривать не стоит. У кого-то стокгольмский синдром, а кто-то просто спасается таким образом от того, чтобы его не убили.
Я не думаю, что нам стоит это дополнительно драматизировать. Надо лишь вести методично, в том ритме, в котором необходимо, специальную военную операцию. И после освобождения Украины этот вопрос мы забудем, проигнорируем.
Иногда на Собор собираются христиане и говорят: что-то на предыдущих Соборах не то наворотили. Но мы теперь не будем разбираться, кто был прав, а кто виноват, а вменим «яко небывшее».
Все, что сейчас говорится, пока идёт специальная военная операция, стороны украинской части нашей единой Церкви, это «яко не бывшее», «яко не сущее»…
Потому что их надо понять. Люди взяты в заложники. И на этом можно остановиться и просто продолжать спокойно вести СВО. Все встанет на свои места.
Сергей Мардан. А где же подвижники, где мученики за веру? Я понимаю, что все заложники. Но из всего этого Собора епископов один-то мог найтись, который плюнул бы им всем в рожу?
Александр Дугин. Мы не можем требовать, чтобы люди были святые. Какие есть, такие есть.
Сергей Мардан. Святого Папы Маркеллина там не оказалось?
Александр Дугин. Конечно, было множество мучеников христианских и новомучеников. Им тоже говорили: поклонись безбожной большевистской власти. Они говорили: нет, пойду на мученичество. Были такие. И совсем недавно были. Но сейчас нет таких. Мы фиксируем это.
Я даже затрудняюсь ответить, а были ли бы такие люди, например, в нашей Московской патриархии? Сегодня, в России… Сейчас власть правильная, а повернись она – и придёт Царь Антихрист. А что, такого не было разве? И такое было. Пётр, например, или большевики…. И скажет: «ну-ка, оплюйте ваши святыни». Или какая-то гадина на крест заберется… У нас один такой певец есть…
Сергей Мардан. Есть такой да.
Александр Дугин. И скажет Антихрист: «А вы признайте, что он все правильно делает».
И кто-то ведь явно признает. По крайней мере, не возмутится.
А кто-то встанет за веру не на жизнь, а на смерть. Этим все и проверяется. Вот она, вера. Если для тебя Христос менее важен, чем твоя собственная жизнь, значит, ты, конечно, христианин, никто у тебя этого права не отбирает, но ты вот такой христианин … Послушный… Робкий…
Впрочем мы все грешники, все слабые, должны каяться.
Я вас понимаю, колебания УПЦ свидетельствует об определенном состоянии веры. Но тут еще важно, что ведь не только насилия испугались. Фактически тридцать лет украинская идентичность, в том числе и у православных людей, и даже у и православных священников, последовательно размывается. Их гипнотизируют, регулярно, с утра до вечера. «Вы самостоятельная нация, вы самостоятельный народ, русские – враги». И так, оставаясь православным человеком, украинцем, в конечном итоге, начнешь просто сходить с ума.
Это воздействие на биологическом уровне. Это как отравление. Конечно, человека можно насильственно накачать ЛСД и потребовать, чтобы он говорил правильно, отвечал на вопросы, экзамен сдавал. Но вряд ли это получится.
За эти тридцать лет русофобская, поддерживаемая Западом, расистская, неонацистская пропаганда фактически на химическом уровне уже начинает разлагать людей. Поэтому надо быть снисходительными.
На самом деле, советская пропаганда была не менее интенсивная. Но тогда и людей-то в церквях не было, только старушки спасали нашу Церковь. Поэтому тоже ведь можно вспомнить совсем недавнее прошлое. Мы помним, что был Советский Союз, в нем христианства не было. Нельзя было быть христианином, над этим смеялись. А если человек начинал ходить в церковь, на него косо смотрели, как минимум. А дальше следовали более серьезные методы перевоспитания. Кто-то с этим смирялся, кто-то – нет.
Мне кажется, надо быть, с одной стороны, твердыми в собственной вере. Из этого извлекать уроки для себя: а я как бы поступил, будь я епископом или попом?
Мы знаем, что многие просто перебежали к нам, когда этот кошмар начался. Замечательные проповедники, как отец Андрей Ткачёв, гениальный человек, настоящий малороссийский православный священник. Но он перебрался к нам, спасаясь бегством от этого сатанизма, который установился после Майдана. И он сейчас продолжает свою огненную проповедь, которая более живая, чем у многих наших традиционных российских великоросских священников. Он почувствовал это зло, он с этим столкнулся. И для него то, о чем он говорит, просто вопрос жизни и смерти.
Русские либералы не настоящие
Сергей Мардан. А так ли вы терпимы к нашим собственным российским либералам? К «пятой колонне»?
Александр Дугин. Я думаю, что наши люди – не убеждённые либералы. Это просто такие же жертвы зомбирования, только уже теперь нашего. У нас ведь тоже такой гипноз длился в течение десятилетий. С утра до вечера с начала 90-х годов нам повторяли: «Россия – это историческое недоразумение», прав только Запад, надо ориентироваться на либеральные ценности». У нас целые министерства, целые отрасли, целые сегменты правительства до сих пор так живут.
Нам с вами, может быть, понятно, насколько это уродливо и лживо, потому что мы видим исторические вехи. Потому что мы смотрим на события, не вовлекаясь в сиюминутность, в повестку. А так, слушая «Эхо Москвы»** лет десять, можно и поверить в ту ахинею, которую эти русофобские агенты непрерывно несли. И мир покажется таким. И подтверждения этой вражеской пропаганде вокруг можно найти легко. Ты будешь ходить из одного «Жан-Жака» в другой, и встречаться точно с такими же слушателями «Эха Москвы». Разворачивать или открывать в айфоне «Новую газету». И каждый индуцирует и укрепляет русофобию и западопоклоничество, смердяковщину у других.
Это массовый гипноз, что Запад – это центр, Россия – это периферия, «развивающаяся демократия», которая тоже стремится тоже стать Западом. И этому учит, с этим заставляют ожить, на этом построено все наше образование. Я возглавлял кафедру в МГУ и могу сказать, что парадигма нашего образования – по крайней мере гуманитарного — вся такая. Либеральная.
Высшая школа зомби
Сергей Мардан. Я поэтому и спросил, что с этим делать. Дайте рецепт?
Александр Дугин. Тут вопрос более серьёзный. Если вся парадигма у нас западническая, если у нас все дисциплины – социология, антропология, история, психология, конгитивистика, политология – вообще весь гуманитарный комплекс полностью во всех Вузах создан на копировании западных источников, то что мы хотим?! Чтобы в один день весь корпус российских преподавателей в одно мгновение понял, что все изменилось, и отныне пришла славянофильская парадигма. Да, пришла. Но они еще этого не поняли. Вот что важно. И процесс осознания может занять неопределенно большое время…
Но и здесь, я снова призываю к терпимости. Работники Высшей школы просто зомбированные; они фактически заражены, инфицированы либерализмом, западничеством. Практически все наше научное сообщество, наше преподавательское сообщество – носители либерального вируса. Может быть за исключением естественных наук и чисто технических дисциплин. Тут я не берусь судить.
А либералы в всем аналогичны нацистским карателям из Мариуполя из батальона «Азов», запрещенной в Российской Федерации террористической организации. На Украине либерализм в сочетании с нацизмом и русофобией. А у нас либерализм в сочетании просто с русофобией, без украинского нацизма. Тем не менее, эта идеология очень сходная. И на этой идеологии построена наша система образования, начиная с 90-х годов.
Мы сейчас выбиваем из щелей, из подвалов несчастных украинских экстремистов, а в самом нашем обществе работа Запада по угону коллективного сознания продолжалась тридцать лет и до сих пор идет полным ходом. Мы пожинаем плоды этого. То, что произошло 24 февраля, никем не осознано сейчас. Поэтому я говорю, что операция сама началась. Потому что даже те, кто формально давали отмашку на нее, явно не могли до конца осознавать, что они делают. Для того, чтобы это понимать, надо выбросить раз и навсегда все соцопросы, рейтинги, представление о выборах, о квотах. Когда приходит история, все это просто разрывается и бросается в помойное ведро со всеми намеченными мероприятиями по работе с молодежью, со всеми планами, с квотами по партиям. Вообще ничего больше нет. Есть народ, страна, судьба, победа.
Жириновский, поняв, что пришёл конец, сделал правильный жест – он умер. Потому что кончилась эпоха. И эта новая эпоха требует вообще совершенно другого подхода.
Сегодня пришло время менять вообще всё – саму парадигму. Необходимо новое гуманитарное, политологическое, философское переосмысление самой сущности России, её идентичности, её роли в мире, ее отношений с Западом, структуры ее общества, ее истории. Но к этому точно никто не готов. Но это необходимо и неизбежно. И это будет.
А что касается отдельных неосмотрительных выскочек, которые что-то не то не вовремя сказали или неправильно оценили, насколько все необратимо и серьезно после 24 февраля 2022 года, я бы их пожалел. Они ничтожны, и имеют шанс послужить стране – например, рытьем окопов. Потому что дело слишком серьезное.
За А следует Б: неминуемо
Но вот что на самом деле важно. Нами до сих пор управляют люди, которые приняли важнейшее необратимое судьбоносное решение и сами не понимают, что за этим следует. Они сказали А, а за этим следует Б. Но они ни сном, ни духом про это Б не знают и знать не хотят. Но мы-то уже живем в Б, а они все гнут только А. А или не-А. Ну ясно, что А. Все А сказано.
А сводить счеты с теми, кто на первом этапе, не осознав, что сейчас прилетит и серьезно, решил протестовать против А, совсем не имеет смысла. Спор уже про А или не А.
А уже сказано. А уже сделано. Теперь Б. А вот к Б ни власть, ни общество совсем не готовы.
Сергей Мардан. Сводить счеты с конкретным человеком, с конкретным отдельным дураком – это не то, что глупо, жестоко, это просто непродуктивно. Это тратить время. А что вы думаете по поводу той проверенной тысячелетиями технологии (которую, кстати, наглядно, для всех продемонстрировал Владимир Владимирович, который под камеры вывел всех членов Совбеза, всех до единого заставил вслух произнесли тот самый «символ веры» в будущую победу в специальной военной операции)? Может быть, в системе образования имело бы смысл институт за институтом, академия за академией сделать то же самое: подписываем письма, приходим на митинги, скандируем, выступаем и говорим, что фашистской гадине нет и не будет пощады?
Александр Дугин. Я считаю, что это отличная тема. Но это все было в отношении А. Это был спор. Фактически наш президент, Главнокомандующий взял в заложники свое собственное окружение и заставил их подписаться под А. А – это сам факт начала Специальной Военной Операции на Украине. Это было Решение, это было Событие. Оно изменило и нас, и мир.
Хотела ли российская элита или нет (думаю в большинстве нет) подписались под А (то есть под началом военной операции), она была вынуждена это сделать.
Вначале были приведены к присяге силовики. Потом Главнокомандующий пригласил бизнесменов, их попросил подписаться под А.
Потом пригласил СМИ, потом правительство, потом бизнес. И снова заставил пдписаться. Кто-то подписался, кто-то уехал.
Но все это в отношении А, первого аккорда, первого действия, первого акта огромной исторической драмы СВО, которая имеет колоссальное значение.
Но пока наш Главнокомандующий взял в заложники лишь часть элиты, связанную, в первую очередь, с силовикам и с бизнесом, с политикой, с информацией.
Им он сказал: я – Главнокомандующий?
Все согласились: да!
Значит, вот я, как Главнокомандующий, на основании своего главного командования я вам командую, что начинается СВО, а вы здесь распишитесь. И всё.
На Западе сразу же отреагировали. Показали все активы, выдвинули жесткие ультиматумы. Мол, мы знаем, где все ваши их активы. Мы знаем все ваши адреса, вилы, счета яхты. А раз вы подписались под А (СВО), то теперь они немедленно поменяют хозяина. Так что даже бежать им некуда.
Десятилетиями наша элита добывала себе праведно или неправедно (это у кого как, но народ считает, что в большинстве своем неправедно) здесь свои богатства не здесь, но откладывала и прятала их там.
Раз и всё. Ничего не стало. Там. Все обнулилось. Теперь остается лишь начать все заново.
Российская элита оказалась взятой в клещи: Запад жёстко под угрозой полной экспроприации требует одного, а лояльность Главнокомандующему и выполнение его приказа – другого, прямо противоположного.
Вся операция А была проделана безупречно, точно как вы описали.
Но когда мы подошли к Б, здесь уже такие методы не работают. Потому что одно дело стремительная подготовка к экстраординарной, чрезвычайной ситуации, которая одномоментна. – Главное: принятие решения об СВО. Все подписались, отлично, приняли. Дальше – поведение в условиях СВО. Вот это можно, это нельзя. С плакатом на Первом канале выбегать во время передачи, чтобы продемонстрировать, что ты хочешь или чего ты не хочешь, нельзя. Прославлять нацизм или Байдена, нашего врага, как на «Эхе Москвы» или в «Новой газете», нельзя. На «Серебряном дожде» лить потоки русофобии и лжи, поливать грязью президента и народ, что раньше было модно, больше нельзя, это запрещается.
А все остальное можно. У нас началось время А, то есть время Z. вот это принципиально, а все остальное дальше – как хотите, так и разбирайтесь. Подпишитесь. И это сработало, страну, общество, управление и власть удержали и на таком крутом вираже как принятие решение о СВО и ее начало.
И вот мы подошли к Б. В начале — другая буква, другая реальность, другая проблема. Было А, а теперь – Б. И тут надо применять гораздо более сложные и глубокие механизмы.
Сергей Мардан. С правящим слоем мы разобрались. Там все было понятно. Хотя на самом деле он намного шире. Все эти люди, а тем более средний класс, остался вообще и за политическими рамками принимаемых решений, и, таким образом, за рамками вообще всей этой истории. Б – это что?
Александр Дугин. А – это было решение – начать или не начать. А когда начали, как себя вести в экстремальных ситуациях. И к фазе А в целом все оказались готовы.
Посмотрите, как выступали вначале Лавров, Захарова. Все согласились с А, всё провели безупречно. Все собрались, перестроили привычные схемы и модели, объявили траур в первые дни, когда еще даже настоящих жертв не было. Отменили всякие развлекательные программы.
Но все подписались лишь под А, как под краткосрочным стремительным заплывом, на 50 метров. Задача казалась такой: надо быстро, любой ценой, под пулями, под ударами, с большими волнами, которые идут против нас, проплыть эти 50 метров, и потом вылезти на берег, и всё вернется более-менее к привычным параметрам. Да, мы окажемся в новых условиях, но это будет конец чрезвычайной ситуации. А – это была чрезвычайная ситуация.
Четыре месяца прошло — сегодня определенное количество метров на донбасской земле мы, слава Богу, отвоевали, но еще осталось немереное количество нашего пространства, которое ждёт.
Кроме того, у противника увеличивается дальность обстрела, наши области прилегающие к Украине, от Белгорода до Ростова, включая Воронежскую и Курскую, Брянскую область, регулярно обстреливаются. Удары по Крыму. Чрезвычайная ситуация всё никак не кончается. И люди начинают осознавать, что она и не кончится.
Теперь ураган – это наш образ жизни. Вот это называется Б.
Необходимо перестроить свое сознание, что конфликт с Западом – это не вспышка, а это навсегда. Важно ясно и трезво понять, что нас вырубают из этой глобальной системы, не временно, не пока мы решим свои цели на Украине, а вообще.
Сейчас пришло время давать более серьёзный ответ на то, что мы делаем на Украине, почему мы туда пришли. У нас есть на это ответ, в первом приближении мы его дали. Мы денацифицируем и демилитаризируем всех. Отличный ответ но это — на крайний случай, для начала.
Теперь же этого просто недостаточно. Сейчас нам надо давать ответ на то, как жить вне Запада, с экономической точки зрения, с идеологической точки зрения, с технологической точки зрения, с финансовой, с точки зрения образования. Потому что мы не можем брать их модели и применять их у себя – это прямое противоречие. Приняв их мерки, необходимо признать их правоту, то есть согласиться, что мы – «преступники», «враги», «отбросы» и так далее. Мы просто не можем больше пользоваться учебниками, написанными на современном либеральном западном гендерно-постмодернистском языке. В противном случае мы должны будем обучать нас самих ненависти к самим себе.
И так – во всём. В экономике, в планировании, в образовании, в культуре. Потому что вся наша культура, мы с вами знаем, полностью поражена либерализмом. Попытки что-то сделать в нормальном направлении захлебываются. Искусство пронизано ядом либерального постмодерна. Фактически, западо-центричным расизмом, русофобским неонацизмом. Только либеральным, без прославления какой-то отдельной нации.
Но русофобия – это билет в нашу культуру. Если ты не русофоб, ты не можешь ничего в ней сделать. А если ты еще любишь свой народ, всё, тебе пришел конец.
ПМЭФ и ЦАР: ВТБ за Донбасс
Сергей Мардан. Прошедший Санкт-Петербургский экономический форум мои друзья описали как сходку людей, которые надеются на лучшее: сейчас всё закончится, и с потерями, с болью, но вернется.
И тут возникает философский вопрос, мировоззренческий. Предположим, зимой Путин поставит Германию, а вместе с Германией и всю Европу, на колени, перекроет им газ, перестанет им поставлять инертные газы, редкоземельные металлы, пшеницу и вообще всё. Они поймут, кто их держит за горло. Но они же люди рациональные, Запад вообще рациональное место. Придут, покаются, скажут, что вошли в ваше положение, да, действительно, давайте разделим Украину и начнем как-то жить вместе.
Внутренне, с точки зрения ценностей, мировоззрения, они готовы к тому, чтобы играть дальше с Россией и с Путиным по обновленным правилам? Соответственно, в какой-то мере снова доверять Путину. Или нет?
Александр Дугин. Что касается Европы и экономику Германии, честно говоря, я не думаю, что мы их «поставим на колени». Но если они будут готовы с нами говорить по поводу Украины на разумных условиях – к примеру, нам Украина, а им – газ, это хорошо, и надо с ними тогда восстанавливать отношения, давать им газ и брать себе то, что принадлежит нам. Но я не очень верю, что они на это пойдут, а следовательно, надо готовиться опираться только на свои силы и на партнеров по многополярному миру.
Что касается Санкт-Петербургского Форума – там была моя дочь Даша, и она рассказывает, что зрелище на этот раз было совершенно потрясающее. Приехала вся российская элита на форум, как всегда — а последние десятилетия она приезжала туда на форум как на филиал Давоса, чтобы заключить сделки, чтобы поговорить с западными инвесторами, чтобы покрасоваться перед Западом. А тут самым главным, самым уважаемым VIP’ом, вокруг которого все строилось, оказался посол Центральноафриканской Республики. И все рвались к нему на прием, потому что он был один, а все остальные делегации были более низкого уровня, чем ЦАР и еще пара африканских делегаций. Китайцев не было по другим причинам, потому что они с коронавирусом борются.
И вот фактически, наша элита, оказавшись лицом к лицу с премьером Центральноафриканской Республики, самой крупной фигурой на этом Форуме, вместо полномочных представителей мировой глобалистской элиты, с не работающими карточками, с отключенными счетами, то есть, в совершенно новом для себя состоянии, столкнулись с реальностью. Никто из них к этому готов не был. Конечно, кроме патриотов, которые были к этому готовы — были и прекрасные секции, вполне патриотические, были и вменяемые люди, и из элиты. Но большинство находилось словно в состоянии галлюцинаций. Вроде бы узнаваемые вещи: стены Санкт-Петербургского форума, секции, все так же организовано, блестяще, вечеринки, развлечения. Но только нет одного – нет самого главного: на месте глобального, мощного Запада, на который надо равняться, премьер ЦАР. Это был топ.
Наша элита продолжает бредить. Уже ЦАР, а они ещё всё продолжают действовать так, как раньше. Хотя на самом деле (Даша была на закрытом приеме ВТБ) на полях Форума, когда люди уже расслабились, сняли галстуки, выпили коктейли, послушали авангардную музыку, вдруг совершенно искренне крупные менеджеры провозглашают тост: «За Z!», «За СВО!». Мне это так понравилось… Кто-то из руководство отошёл от шока, посмотрел на гостей, подумал, выпил, всё понял и говорит: «Ну, всё, да здравствует Донбасс!»
И это очень хорошо. Это хороший признак, пусть кто-то еще продолжает пребывать в галлюцинации, но ведь кто-то уже вернулся в реальность. Реальность теперь такая. На здании «Газпрома» нарисована Z, вечером зажигается. Кто-то принял эту новую модель. Они ее не поняли, конечно, к ней никто не готов. Но мне понравилось, что наши люди не расстроились. И приняли. «Да здравствует Донбасс!»
СВО это навсегда
Сергей Мардан. Нащупывают свою дорогу.
Александр Дугин. Они думают: сейчас по-другому пойдем, чего-нибудь, глядишь, и найдем… Русские прекрасно адаптируются к ситуации. Когда они адаптируются к плохой ситуации, у нас патриотов это вызывает ярость. А когда к хорошей, наоборот, думаешь: молодцы, как хорошо, как легко и быстро приспосабливаются к трудным условиям, какое чудесное качество! СВО началась – хорошо, теперь будем так. А раз так – всё. Главное сделано.
Кто-то, вернувшись с этого форума, еще не утратив критического чувства, оперативно упакует чемоданчики и попытается исчезнуть с глаз долой. Ведь дальше будет только так и похлеще. Ничего никуда не вернется. Как было не будет. Никогда. Будет по-новому.
Даже если мы «поставим на колени» Запад, это не значит, что все кончится. Ситуация будет обостряться в любом случае. С колена тоже можно стрелять.
Можно сказать, что СВО – это не чрезвычайное событие, это образ жизни. Мы вступили в СВО, это река, в течении которой мы находимся. Это наше время, это наша история.
Мне кажется, чем быстрее мы осознаем, чем быстрее мы поймем, что мы уже в Б, тем будет для всех лучше и надежнее. Решения о переходе к Б, то есть о полной перестройке всей нашей системы, принимать не надо. Оно автоматически вытекает из А, а решение об А уже принято. И вот это необратимо.
* физическое лицо, признанное иностранным агентом.
** Доступ к ресурсам радиостанции ограничен из-за распространения ею ложной информации и призывов к экстремизму
