— Юрий Вадимович, что происходит в Китае? Сообщают о волнениях в связи с антиковидными мерами.
— Демонстрации… в путешествии по Китаю я сам их видел. Например, на одной улице идет протест против строительства дома, который закроет солнце. Другие жалуются, что вода стала плохая поступать по водопроводу. Крестьяне перекрывают шоссе из-за того, что у них чиновники землю отнимают за бесценок, чтобы построить там какой-нибудь объект.
Поскольку там западных журналистов нет, то все это не попадает на страницы.
Теперь что касается (антиковидных. — Ред.) волнений — это серьезная штука, потому что студенты всегда отражают настроения большой части народа. И в этой большой толще народа за три года ковида накопилась очень большая усталость, раздражение локдаунами, запретом на выход из студенческих кампусов, из домов.
Что произошло в Урумчи, в главном городе Синьцзяна? Там в многоэтажном доме начался пожар, и якобы из-за того, что двери между этажами были закрыты, чтобы люди не выходили в рамках локдауна, а улица была заставлена личными машинами, пожарные не могли пробиться. Погибло 10 человек.
Но это тоже неофициальная версия, китайские власти сейчас это расследуют.
Кроме того, был пожар на заводе в Ланьчжоу, который принадлежит тайваньской фирме Foxconn, которая выпускает чипы, гаджеты. На этом заводе работают 200 тысяч человек, представляете масштаб завода?
Там тоже рабочих куда-то не пустили, не выпускали из общежитий, кому-то не доплатили или не выдали полагающуюся премию, и тоже легкие на подъем ребята пошли бузить.
Эта стратегия нулевой терпимости — с одной стороны, она спасла миллионы жизней китайцев. После того как в Ухане вспыхнул ковид, были применены методы локализации — запрета путешествий и т. д., и тогда уже на Западе стали говорить: «Это антидемократично, это антигуманно, проклятые коммунисты что делают»… А потом сами все это использовали в своих странах.
И у нас было то же самое, помните, как в Москве пропуска получали, чтобы переехать на дачу?
Китайцы сейчас опубликовали очень интересные цифры. У них за эти три года умерло от ковида пять тысяч человек. В Америке умерло за это время 1 миллион 80 тысяч человек. У нас точно не помню, но где-то 800 тысяч человек умерли. Это говорит об эффективности нулевой терпимости.
В то же время эта нулевая терпимость действительно очень напрягает людей. Она напрягает экономику, потому что разрываются производственные цепочки, бытовые, экспорт сокращается.
Вы знаете, что китайский ВВП растет не такими быстрыми темпами, как раньше? В этом году в лучшем случае будет 3-4%, а раньше было 6% и 7%.
И, конечно, недоволен и китайский частный сектор, завязанный на внешние рынки. А частный сектор в Китае дает 60% ВВП и обеспечивает 80% рабочих мест.
Давление под крышкой скопилось сильное. И, конечно, китайские руководители не дети и не дураки, они все это видели и понимали. Но, очевидно, решили до окончания ХХ съезда (КПК. — Ред.), который был недавно совсем, продолжать эту стратегию нулевой терпимости, потому, что она связана с Си Цзиньпином, с его именем. Это он ее изобрел, продвигал.
После съезда уже начать послабления. Сразу после съезда прошло заседание политбюро, на котором решили, что надо смягчать (антковидные меры. — Ред.). Сократили число дней в карантинах и т. д., (разрешили. — Ред.) переезды из одного региона, даже охваченного ковидом, в другой.
Но слишком поздно, слишком мало. И сейчас эти ребята вышли на улицы.
На самом деле, ничего страшного не происходит. Это не Тяньаньмэнь, которую я видел своими глазами, это очень не похоже на то, что происходило в 1989 году. Заканчивается все каждый вечер пением «Интернационала». Действительно, появляются очень неприятные лозунги для Си Цзиньпина: «Долой Си Цзиньпина!», «Долой Компартию»!
Судя по всему, власти смотрят сквозь пальцы, потому что начали уже отпускать студентов, задержанных в Шанхае во время беспорядков. Если бы думали в органах безопасности, что это серьезные ребята, никто бы их никуда не отпускал. Как после Тяньаньмэнь были массовые аресты, и судьба этих людей до сих пор не прояснилась.
Я думаю, что это очень нехорошая штука произошла, но это маленькая цена за довольно эффективную борьбу против ковида.
Сейчас идет философский выбор для Пекина, для китайской элиты. Либо людей сберегать и продолжать менее жесткую, но все равно, продолжать эту стратегию нулевой терпимости. Или экономику двигать. Ну, пусть мрут, ну, сколько умрет — ну, десять тысяч, сто тысяч. Зато экономика будет развиваться.
Они сейчас будут решать, как действовать дальше. Потому что заседание политбюро было до волнений. Сейчас они должны заново собрать информацию, оценить ее и выработать новую линию.
— А нет подозрений, что есть иностранное вмешательство в этой ситуации?
— Я не верю в иностранное вмешательство, хотя логика происходящего указывает на это.
После предыдущего съезда партии, когда подтвердили право Си Цзиньпина править еще несколько раз по пять лет, и когда подтвердили, что в Китае будет расти социалистическая составляющая политики, чем ответил Запад? Он ответил в лице Трампа торговой войной, психологической войной по поводу ковида, цветной революцией в Гонконге. И началось накачивание Тайваня оружием.
Сейчас ХХ съезд прошел, опять же, укрепление позиций Си Цзиньпина, и опять очень социалистические сильные изменения — до 2035 года Китай становится все более и более социалистической страной. Поэтому логично ждать усиления нажима на Китай.
Я ожидал усиления нажима на тайваньском направлении, но тут видите, какой облом вышел у американцев.
Возможно, они пытаются каким-то образом активизировать внутреннюю не то что агентуру, но недовольных людей, с которыми возможно связываться через социальные сети. И это будут делать не Джонсоны и Байдены, а китайские мигранты, диссиденты, которые прекрасно говорят по-китайски и пишут по-китайски, знают китайские реалии и сидят на Тайване, в Нью-Йорке, в Сан-Франциско.
В Америке три миллиона китайских эмигрантов сейчас. На Тайване — 23 миллиона. Возможно, в Гонконге остались какие-то ячейки английские — MI6, которые еще с тех времен. И американцы — там огромное консульство, сотни американских дипломатов в маленьком Гонконге. Что они там делают?
Так что какие-то, возможно, связи у студенческих лидеров есть. Но, я думаю, что эффективность китайских спецслужб настолько велика, что эффект от их действий будет равен по формуле N+1, где N стремится к минимальному числу.
— Открылся российско-китайский энергетический бизнес-форум в дистанционном формате на двух площадках — это Москва и Пекин. Президент Путин выступил с заявлениями. Параллельно с этим Россия, Казахстан и Узбекистан обсуждают возможность создания газового союза. С учетом разворота на Азию можно ли считать, что это будет союз поставщиков газа в Китай?
— На самом деле и Казахстан, и Узбекистан, и Россия — все поставляют газ Туркмении, поставляют много газа в Китай.
Создание такого объединения, конечно, приведет к увеличению торговли, но я думаю, что гораздо больше приведет к увеличению торговли строительство новых газопроводов типа «Сила Сибири — 2».
И этот форум энергетический гораздо серьезнее, потому что растет наша роль как поставщика энергии для Китая. Китаю грозит блокада, рано или поздно она будет устроена. Американцы в состоянии прервать пути подвоза нефти и сжиженного газа через Малаккский пролив по Индийскому океану. И тогда континентальный путь по газопроводам и нефтепроводам будет иметь большое значение.
Для нас это будет иметь большое значение потому, что наша торговля все больше и больше переключается на восток. Сейчас создается ситуация войны на два фронта. Америка воюет на два фронта — против России на западном фронте, против Китая на восточном фронте. И эти два фронта все больше и больше зависят друг от друга.
Представьте себе, что было бы у нас, на нашем украинском фронте, если бы не было восточного, тайваньского фронта, если бы американцы и НАТО могли все силы сосредоточить на борьбе с нами. И, с другой стороны, что было бы у китайцев, если бы не было западного фронта, если бы американцы со своими японскими, корейскими и австралийскими союзниками могли бы сосредоточиться там, на Тайване, на Китае.
Может быть, там была бы горячая фаза: уже читали бы, какие города взяли, какие оставили.
И то же самое — с торговлей. Представьте себе, что нет Китая, который покупает наши энергоресурсы. Как выглядел бы наш бюджет, добывающая промышленность? Им же надо добывать и куда-то направлять.
Так что было очень правильное решение стоить нефтепроводы-газопроводы еще тогда, в нулевые годы, когда Путин обернулся на Восток. И тогда прозападные эксперты, прозападные СМИ говорили: как же так, мы (РФ. — Ред.) будем продавать задешево Китаю нефть и газ, в то время как в Европе мы могли бы гораздо дороже продавать.
Время все расставило по своим местам. Так что мы будем сближаться в самых разных отношениях, в том числе в энергетических. И этот энергетический форум — это очень важное и очень позитивное событие.
— Будем ждать в этом газовом союзе Мьянму. И, возможно, в будущем — Монголию.
— Понимаете, в будущем — это перспективы отдаленные. Сейчас реальность такова, что торговля наша растет такими темпами с Китаем, что ее ограничивают только пропускные возможности на транспорте и неразвитость финансовых институтов, финансовых инструментов, потому что наши банки никак не могут наладить сообщающиеся сосуды — деньги проходят с трудом.
А желание торговать огромное у наших производителей, у китайских производителей. И у наших потребителей, потому что мнение о том, что все китайское — значит, второсортное, — оно уходит, люди понимают, что китайские машины очень даже неплохие, и китайские гаджеты, и китайская одежда, потому что это та же самая западная одежда, только с другими нашивками. Все равно и раньше все производилось в Китае.
Так что, я думаю, с божьей помощью мы будем сближаться, будем держать вместе удар. Как говорит Си Цзиньпин, стоя спина к спине.
