Экс-президент США Дональд Трамп предрек Америке новую Великую депрессию. На это, по его мнению, указывает разорение одного из крупнейших банков страны. Калифорнийский Silicon Valley Bank (SVB) неожиданно обанкротился в течение 48 часов. Аналитики называют это событие крупнейшим финансовым крахом в США со времен кризисного 2008 года. Аналогичная участь постигла нью-йоркский Signature Bank и работавший с криптовалютой банк Silvergate.
Администрация Джо Байдена не будет помогать инвесторам разорившегося SVB. При этом сам президент США 13 марта заявил: «Американцы могут быть уверены в том, что банковская система остается в безопасности». В России тут же напряглись, вспомнив успокаивающие заявления Бориса Ельцина в канун дефолта 1998 года.
Постигнет ли американскую и мировую экономику банковский коллапс, сможет ли Россия остаться в стороне от новой экономической бури и не закончится ли всё новой мировой войной? Об этом ИА REGNUM поговорило с членом Изборского клуба Андреем Кобяковым — экономистом, который в работе 2003 года «Закат империи доллара и конец Рax Ameriсana» спрогнозировал кризис 2008–2009 годов.
— Андрей Борисович, можно ли считать банкротство двух-трех банков — даже и крупных — симптомом наступающего кризиса?
— Давайте начнем с того, что на фоне американской банковской системы это не столь крупные банки, и не стоит преувеличивать их значение.
Однако есть неафишируемые результаты стресс-тестов, которые проводила Федеральная резервная система США. И их многие оценили как тревожные звоночки.
Мы знаем, что ФРС уже начала потихоньку накачивать банковскую систему дополнительной ликвидностью. Проблема в чем? В том, что все банки связаны между собой, и банкротство одного института влечет проблемы в других. Реальные размеры разверзающейся ямы никто заранее сказать не может. Даже кризис 2007–2008 годов начинался потихоньку. А потом, как гром среди ясного неба, выяснилось, что у всех банков неработающие ипотечные облигации, которые не имели никакой биржевой стоимости. И в какой-то момент их ликвидность упала до нуля.
— Сегодня американской и мировой экономике снова угрожает такая опасность?
— Опасность развития такого кризиса, конечно, существует. И тревожный звоночек прозвенел. Но я бы хотел заметить, что уже полгода обсуждается проблема одного из крупнейших мировых финансовых институтов — банка Credit Suisse. Проблемы настолько серьезные, что выросли все страховки (так называемые CDS) на обязательства этого банка.
А это уже «крупняк», активы которого исчисляются триллионами. Более того, в силу определенных обстоятельств банк Credit Suisse оказался очень тесно связан с американским финансовым рынком. Это один из системообразующих мировых банков. И что потребуется для спасения такого банка, никому неясно. Более того, банк, естественно, не заинтересован в том, чтобы не раскрывать эту информацию публично. Потому что главная проблема банка — это если побегут вкладчики.
— Иными словами, исключать начала нового «банкопада» нельзя?
— Так уже нечто подобное и начало происходить. Вчера была прекращена торговля акциями на американских фондовых биржах целого ряда банков. Среди них Charles Schwab, First Republic Bank и так далее.
Есть данные, что в первые минуты торгов акции банка First Republic Bank упали на 67%. Бумаги Western Alliance Bancorporation потеряли 76%. И торги были приостановлены. Мы понимаем, что если каких-то шагов по успокоению рынка не будет предпринято со стороны ФРС, то падение может повториться. И в любой момент расшириться и дойти до «крупняка».
— Но Джо Байден обещает добиваться ужесточения регулирующих норм, чтобы избежать новых банкротств. Это поможет?
— Поздно пить «Боржоми». Регулирующие нормы надо повышать, чтобы не допускать кризиса. Если кризис разворачивается, то нормы, наоборот, надо снижать, чтобы дыра в балансах банков не оказалась поводом для банкротства.
Но когда разверзается банковский кризис, ужесточать регулирование глупо. Это значит поливать разгорающийся пожар бензином.
— Американская экономика созрела для кризиса. Но можно ли сказать то же самое и про мировую? Иными словами, мы сейчас на выходе из »Великой рецессии» или мы перестали ползти и начали падать?
— Во-первых, я бы разделил понятия финансового и экономического кризиса. Если мы говорим про экономический кризис, то я уверен, что рецессия в этом году неизбежна. Она идет в большинстве европейских стран, а по некоторым формальным признакам она наблюдается и в США уже полгода.
Понятно, что все усилия и ястребиная политика ФРС не прекращаются — по-прежнему есть желание бороться с повышенной инфляцией путем повышения ставок, а значит сворачивания ликвидности в экономике и увеличения стоимости кредита. Все это ведет к рецессии. Вопрос в том, насколько глубокой она будет. Темпы роста очень скромные.
— И как в такой ситуации поведет себя глобальный капитал? Сможет ли он решить свои проблемы без развязывания новой мировой войны или без очередной безудержной эмиссии доллара, как во времена пандемии?
— Если воздержаться от эмиссии и бороться с инфляцией, то вы получаете углубление кризисных явлений в макроэкономике. Темпы роста будут однозначно отрицательные. Но повышение процентных ставок ФРС делает совершенно неприемлемо высокой стоимость обслуживания госдолга США.
Учитывая объем долговых обязательств США, это будет означать что почти половина бюджета будет уходить на выплату этих самых долгов. Это абсолютно неприемлемо, так как потребуется сокращать бюджетные расходы, от которых, между прочим, зависит экономическая активность США.
— Стало быть — война?
— Для того, чтобы начинать войну, нужно опять-таки увеличивать бюджетные расходы — конкретно на военную сферу. А за счет чего это можно сделать? Значит, снова брать в долг. Брать в долг по высоким ставкам — значит, загонять себя в ловушку и дойти до ситуации, когда вы не можете расплатиться.
Дефолт по доллару означает утрату долларом статуса мировой валюты. Соответственно, вы теряете главное преимущество — возможность с помощью печатного станка обеспечивать свое благосостояние и неравный обмен в мире.
Что импортирует Америка? Самые разные товары. А чем расплачивается — бумажками. У них отрицательное сальдо торгового баланса. И весь внешнеторговый дефицит покрывается за счет эмиссии долларов.
— Кандидаты на роль преемников доллара уже обозначились?
— Да, мы видим, что свои амбиции в этом плане последовательно проявляет тот же Китай. Сейчас он подходит к финальной фазе, когда юань действительно начнет заменять доллар. В качестве платежного инструмента он уже используется вовсю. Вспомним, например, соглашение с Саудовской Аравией, которая собирается продавать нефть за юани, а не за доллары. И этом при том, что торговую войну с Китаем Штаты проиграли. Полностью и подчистую. Разве они смогли сократить дефицит торговли с Китаем? Нет, он вырос.
— Закономерный вопрос: почувствуем ли мы в России последствия этого нового мирового кризиса?
— Если кризис действительно приобретет глобальный характер, то боюсь, что нам его не миновать. И избежать того, чтобы тебя затронул этот кризис, можно только одним способом. Если ваша завязанность на внешнеторговый обмен и на финансовые транзакции составляет очень незначительную долю по сравнению с размером вашей экономики.
Страна таких масштабов, как Россия, могла бы добиться такого положения дел, если бы мы сами пользовались собственными ресурсами, если бы не загубили собственную обрабатывающую промышленность и так далее.
Но де-факто отношение величины экспортных доходов к валовому внутреннему продукту России не меньше 25%. Это очень серьезная зависимость. И поэтому глобальная инфляция нас не обошла стороной. И крупная глобальная рецессия вызовет спад спроса на сырьевые товары. То есть как раз на то, что является основой российского экспорта. Поэтому есть сильная опасность того, что мы можем в какой-то момент получить и отрицательное сальдо торгового баланса и так далее.
— Но у России еще есть время избежать удара этого кризиса?
— Если лозунги превратятся в дело. Например, лозунг импортозамещения. Если мы восстановим утраченные отрасли промышленности, то это даст смягчающий эффект. Тем самым мы будем снижать свою зависимость от импортных поставок. То есть увеличивая степень квази-замкнутости своей экономики. Но для этого требуется немало времени. Например, мы почти полностью утратили собственное станкостроение. Вернуть его на тот уровень, который нам необходим для самообеспечения, — для этого явно мало одного или даже пяти лет.
