В полуторавековом натиске на Поднебесную западные державы старались создавать на ее землях свои плацдармы. Чаще всего таковыми становились участки земли на побережье или прибрежные острова. Португальцы, а за ними голландцы и испанцы захватывали землицу на острове Формоза, известном ныне как Тайвань. По итогам уже первой Опиумной войны англичане оторвали остров Гонконг (Сянган). После разгрома империи Цин во второй Опиумной войне вдоль побережья западными державами наперегонки создавались сеттльменты, концессии и «открытые порты» – Гуланьюй в Амое (Сямэнь), Шамянь в Кантоне (Гуанчжоу), Шанхай, Циндао, Порт-Артур… С опозданием подоспевшие к разделу пирога американцы не создали своих анклавов. Но зато еще в 1898 году сменили испанцев в качестве хозяев Филиппин, целого архипелага вблизи от Китая.

Познав унижение Пёрл-Харбором на Гавайских островах, американцы решили перенести первую линию защиты/нападения еще дальше от своих берегов. Аппетит к островам проявился по завершении Второй мировой войны в оккупации японских владений в Микронезии и архипелага Рюкю (Окинава), а также в создании подконтрольного режима на Тайване. Они стали «непотопляемыми авианосцами» для противодействия Советской России и Красному Китаю. Оккупация Окинавы официально закончилась только в 1972-м, 20 лет спустя после остальной Японии. Однако остров остается де-факто огромной военной базой США с полигонами, казармами морских пехотинцев, портом для авианосцев и атомных подводных лодок, военно-воздушной базой Кадэна, которая способна принять даже космические челноки.

Такая же участь ждала и Тайвань, где американцы, по существу, заменили японских оккупантов, которые распоряжались островом с 1895 по 1945 год. Помешав десантным частям коммунистов очистить Тайвань от сбежавших туда остатков войск Гоминьдана в 1949-м, американцы фактически зафиксировали его отделение от КНР. Не случайно они составили Сан-Францисский договор 1951 года таким образом, что Япония теряла права на остров, но и Китай их не приобретал. Вашингтон не признавал Китайскую Народную Республику, а поддерживал дипотношения с Китайской Республикой (Тайванем). В 1954 году на фоне резкого обострения военной обстановки в Тайваньском проливе был подписан Китайско-американский договор о взаимной обороне. Присутствие Вооруженных сил США и помощь в укреплении военного потенциала росли до 1979 года. Тогда в Вашингтоне перешли от стратегии сдерживания Китая к стратегии конструктивного вовлечения Поднебесной в свободный мир.

Власти Тайваня были преданы. Правительство КНР было признано единственной законной властью, и началось всестороннее взаимодействие с Пекином в противостоянии с СССР. Все соглашения с Тайбэем были разорваны, но на смену договору безопасности был принят закон об отношениях с Тайванем, который в довольно двусмысленных формулировках определил новые обязательства по обеспечению безопасности. Американцы «ушли, чтобы остаться». Пекин смотрел сквозь пальцы на поставки американских вооружений. Однако статус-кво был нарушен в 2018 году, когда администрация Дональда Трампа перешла к холодной войне против Китая.

Резкая активизация политической поддержки сепаратистской администрации Тайваня превратилась в мощный рычаг воздействия на Пекин. Она достигла своего пика в августе 2022-го, когда в Тайбэй прибыла Нэнси Пелоси, третье лицо в вашингтонской иерархии. Во всем мире, да и в самом Китае, ожидали превентивного удара по аналогии со специальной военной операции России. Однако ответ Пекина был дан не в традиции западной цивилизации, а по заветам Сунь-цзы, автора «Искусство войны». Главнокомандующий Си Цзиньпин фактически учинил блокаду Тайваня, объявив шестидневные учения ВВС и ВМС с боевыми стрельбами вокруг острова. Населению и деловым кругам продемонстрировали возможные последствия провозглашения независимости. Можно ли удивляться, что в конце того же года на муниципальных выборах лишь 20% избирателей поддержали правящую партию? Аналогичного волеизъявления можно ожидать и на президентских выборах в начале 2024 года. Американцы вряд ли успокоятся с розыгрышем тайваньской карты даже в случае ухода сепаратистов от власти. Но и китайцы способны выложить на стол неожиданные козыри.

Одним из них может стать симметричное создание болевой точки для американцев – на Кубе. Недавно Вашингтон необычайно остро отреагировал на непроверенные сообщения Wall Street Journal о приобретении там Пекином центра радиоэлектронной разведки. Аналогичный советский объект эффективно действовал с 1967 до 2001 года. Опровергнутые и китайцами, и кубинцами сообщения привлекли внимание к перспективе появления в 160 км от Флориды опорной точки Китая. На начальной стадии она может выглядеть как станция радиоэлектронной разведки. Затем к ним присоединятся другие формирования – уже прошла информация о планах развертывания учебной бригады. В перспективе может сложиться целый комплекс сооружений для разведки, а также базирования океанского флота и стратегической авиации. Военный аспект кубинской стратегии Пекина очень важен с точки зрения превращения КНР в ведущую глобальную державу.

Однако он не ограничивает перспективы использования острова как плацдарма китайского влияния в Западном полушарии. Гавана может получить щедрые субсидии не только на удовлетворение текущих нужд экономики. Инвестиции КНР способны дать второе дыхание козырным отраслям – фармацевтике, туризму, тропическому сельскому хозяйству. Довольно высокий уровень высшего и специального образования на Кубе позволяет быстро наладить передовые предприятия. Опыт Тайваня демонстрирует эффективность правильного выбора одной-двух востребованных сфер промышленности для подключения к глобальным производственно-сбытовым цепочкам.

Не менее перспективно превращение Кубы в витрину эффективности «социализма с китайской спецификой». Там уже есть два из трех основных компонентов китайской модели – социалистический плановый сектор и стабильная правящая партия. Не хватает мощного и энергичного частного сектора, который дает КНР около 60% ВВП. Ростки частной инициативы можно укрепить не только мерами самих кубинских властей, но и за счет налаживания связей с компаниями из Поднебесной. «Социализм с кубинской спецификой» в случае успеха станет стимулом для движения по китайскому пути развития для таких стран региона, как Венесуэла и Никарагуа.