27 июля вступает в силу принятый ещё весной украинский закон «Об осуждении и запрете пропаганды российской имперской политики в Украине и деколонизации топонимии». Это логическое, а вернее, сюрреалистическое продолжение законов о декоммунизации и «почитании памяти борцов за независимость Украины в ХХ веке». Теперь вслед за советскими именованиями, монументами и символами будет искоренено всё, что связано с Российской империей.
Живо представляется такая картина. Зеленский с остервенением рвёт жовто-блакитный флаг: в жёлтом он увидел примету имперского флага, в синем – российского триколора. Затем замахивается на герб Киева, хочет соскрести с него архангела Михаила: ведь такой же на гербе русского города Архангельска и – о ужас! – на гербе ДНР. Но в последний момент останавливается: вспоминает флаг Брюсселя, где архистратиг разит сатану. Как буриданова осла, Зеленского терзают мучительные сомнения.
Но главное – слово. Главное – вытравить названия улиц, проспектов, городов, регионов, чтобы ни одно имя не напоминало о ненавистном имперском колониализме. Имя – не просто оболочка, не просто форма. Это содержание, это уже сама суть, и всё на свете становится таким, каким его именуют. Переименование есть перерождение, а иногда вырождение.
Потому атака на русскую и советскую топонимику – атака на саму Россию. Это, может быть, самый важный фронт противостояния. Там, где в лютой ненависти невозможно пойти в «контрнаступ», можно ударить по исторической памяти, по культурному коду. В схожем порыве первобытные люди пожирали сердце врага, уверенные, что обретают его силу.
Украина сдирает с себя историческую кожу. Слой за слоем срезает эпохи: советскую, теперь имперскую. Ставит на кровоточащие раны нелепые заплатки. Там, где были Пушкин, Некрасов, Багратион, Макаренко, Матросов, маршал Тимошенко возникли Левко Лукьяненко, Денис Антипов, Сергей Береговой, Дмитрий Дорошенко, мало о чём говорящие даже украинцам, а ещё Байрон, Жюль Верн, Рене Декарт, видимо, внёсшие огромный вклад в незалежность Украины. Окровавленная переименованная она встаёт на исторические весы, а ей говорят: «Ты взвешена на весах и найдена слишком лёгкой».
Украинская власть думала, что пожирает врага, а в итоге пожрала саму себя. Но она обязательно продолжит движение вглубь веков. Обнаружит там Киевскую Русь, Киев – мать городов русских, православных русских князей, которых сатана тоже повелит вытеснить из памяти.
Зеленскому придётся искать новое имя для Киева, вокруг которого сложилась могучая средневековая империя, уже тогда, наверное, притеснявшая самостийных укров. «“Кличковск” или “Бандервск”?», — задумается Зеленский. Содрогнувшись, он осознает, что носит имя одновременно российского президента, Ленина и князя – крестителя Руси. Станет искать себе новое, размышляя, кому и как лучше угодить: «Джо? Эммануэль? Олаф? А может быть, Адольф?». Но лучше всего – Манкурт.
Ночами к Зеленскому часто приходит дед-фронтовик, награждённый двумя орденами Красной Звезды, и, как мать Манкурта из романа Чингиза Айтматова, говорит нерадивому внуку: «Разве не проклял ты меня, падая в бездну беспамятства, страшным проклятьем».
Что делать нам в этом противостоянии? Мы должны нанести контрудар. Но не в коем случае не равнозначный по сути. Мы не вычеркнем, например, имя Тараса Шевченко, в память о котором названы улицы во многих русских городах. Наш путь иной.
На картах современной России должен появиться Сталинград. Можно по-разному относиться к Сталину, но Сталинградская битва свята. Сталинградская Победа незыблема. Сталь русского духа неодолима.
Наш нынешний враг боится Сталинградской битвы как победоносной энергии, которой хватит нам на многие века. Он дрожит от одного только имени «Сталинград». Неслучайно в Киеве первым делом переименовали проспект Героев Сталинграда и улицу Родимцева – генерала, чья дивизия самоотверженно сражалась за Мамаев курган. Сталинград – вот ось русского времени. Вот ответ в противоборстве имён и смыслов. От великой реки Волги не убудет.
