Накануне G20 в Нью – Дели эксперты Economist в сентябрьском (2023 г.) номере журнала писали:
«Западу необходимо дать отпор, предложив лучшую альтернативу китайской инициативе «Один пояс, один путь (BRI).
Жители Запада имеют дело со своими собственными экономическими проблемами. Но они ошибаются, считая это благотворительностью. Скорее, это инвестиции в порядок, основанный на правилах, или, если он продается лучше, часть кампании по противодействию Китаю. Как и десять лет назад, бедные страны столкнулись с огромной нехваткой финансирования необходимого строительства.
Если Китай и его друзья будут единственными, кто сделает предложение, они и будут определять будущее».
Инициатива «Один пояс, один путь» как вызов Западу
10 лет назад в речи Си Цзиньпина, произнесенной 7 сентября 2013 года в Казахстане, был намек на то, что он думает «о заливке бетоном всего мира, подстегнутом сотнями миллиардов долларов китайских кредитов и инвестиций». Никто не предполагал, что этот проект станет определяющей чертой внешней политики и драматическим символом подъема Китая как мировой державы. Си Цзиньпин говорил о создании «экономического пояса» вдоль древнего «Шелкового пути», связывающего Китай с Европой. Он призвал к улучшению инфраструктуры и снижению барьеров в торговле.
Во многих отношениях BRI оправдал шум вокруг него. К этой схеме присоединились более 150 стран, на которые приходится почти 75% населения мира и более половины мирового ВВП.
Благодаря экономическому росту, обеспечиваемому BRI, в странах BRI было создано 420 тысяч рабочих мест и 40 миллионов человек вырвались из бедности.
Когда плану было дано официальное название – «Один пояс, один путь» – оно предполагало, что Китай снова ставит себя в центр мира. Позже, в интересах зарубежной аудитории, оно было смягчено до «Инициативы «Пояс и путь», или BRI (Belt and Road Initiative). Си Цзиньпин скромно назвал его «проектом века».
Китай выделил сотни миллиардов долларов в виде кредитов и грантов на строительство железных дорог, дорог и другой инфраструктуры, которые в противном случае могли бы остаться без финансирования. Ее проекты охватывают весь мир: от Бразилии до Кении и Лаоса. За последнее десятилетие Китай стал крупнейшим кредитором и важнейшим источником инвестиций во многих развивающихся странах. Во многом это было хорошо: многие страны остро нуждаются в улучшении дорог.
Китай также использует BRI в качестве средства реализации своих планов по перестройке мирового порядка, основанного на правилах. Коммунистическая партия всегда стремилась использовать эту схему для улучшения своего имиджа и увеличения своего веса в мире. Однако все чаще его также используют для сплочения глобального Юга вокруг китайской модели развития, свободной от демократии по американскому образцу. Получатели этой щедрости не сталкиваются с шумихой в западном стиле по поводу прав человека или коррупции. Появляются порты и электростанции, явно обозначенные как проекты, поддерживаемые Китаем. Что, задаются вопросом местные жители, могут предложить проповедники Запада такого сравнения?
Когда был запущен BRI , не было никакого ощущения надвигающейся борьбы между Китаем и Западом из-за чего-то столь невинно звучащего, как строительство автомобильных и железных дорог, портов и трубопроводов. Выступление Си Цзиньпина в Казахстане едва ли вызвало удивление. Не сделал этого и другой доклад, который он выступил в Индонезии почти месяц спустя, в котором призвал к созданию «морского шелкового пути». Лишь в 2014 году Си Цзиньпин начал использовать сокращение для этих двух идей – «один пояс, один путь». Некоторые западные чиновники вздрогнули от этого: этот термин звучал слишком китаецентрично и упрощенно для того, что начинало превращаться в сложную схему, включающую множество стран. Поэтому Китай подправил имя для иностранцев (не на китайском). В 2015 году он стал BRI.
Это было до того, как отношения между Китаем и Западом, и без того острые и недоверчивые, начали ухудшаться. Дональд Трамп не станет президентом Америки до 2017 года, развязав торговую войну с Китаем, которая станет частью более широкой кампании Америки против глобального поведения Китая, меняющего нормы. Прошло четыре года, прежде чем Евросоюз начал называть Китай «системным соперником». Даже на Западе Китай нашел открытые двери. Восемнадцать из 27 членов ес присоединились к инициативе BRI .
Одной из них является Греция, которая пережила экономический кризис в 2009 году. Китай уже был там. В 2008 году COSCO , китайский государственный судоходный гигант, достиг соглашения об аренде двух контейнерных причалов в Пирее, главном порту страны, на юге Афин. В 2016 году Греция, находившаяся тогда под давлением своих финансовых спасателей в ЕС и МВФ, требующих получения средств путем приватизации государственных активов, сделала шаг дальше. Оно согласилось продать COSCO 51% акций всего предприятия. Впервые европейский порт будет контролироваться китайской фирмой. В 2021 году он купил еще 16%.
Китай торжествовал. Его официальные лица назвали Пирей «головой дракона» BRI в Европе. После визита в 2019 году Си Цзиньпин заявил, что порт стал доказательством того, что BRI — это «не лозунг или сказка, а успешная практика и блестящая реальность». Это, конечно, впечатляет. В начале участия COSCO Пирей занимал 93-е место среди контейнерных портов мира. Сейчас он входит в топ-40. Колоссальные синие краны китайского производства разгружают контейнеры с судов, которые до появления COSCO были бы слишком большими для того, чтобы порт мог их обслужить. С тех пор, как фирма прибыла и начала масштабную модернизацию, мощности по перевалке контейнеров в Пирее выросли более чем в четыре раза.
Но если Китай надеялся, что получение контроля над жизненно важным портом обеспечит ему устойчивое политическое влияние в стране, которая является членом как ЕС, так и НАТО, он может быть разочарован. После предоставления контроля над COSCO Греция заблокировала заявления ЕС, критикующие поведение Китая в Южно-Китайском море и его ситуацию с правами человека. Однако в 2019 году к власти пришло более проамериканское правительство. «Греки больше не считают Китай спасителем своей экономики. Фактически, опросы показывают, что греческая общественность становится все более дерзкой», — говорится в докладе Фонда Карнеги за международный мир, аналитического центра в Вашингтоне, за 2021 год.
За последние годы отношение к Китаю в Европе значительно изменилось. ЕС ужесточил проверку иностранных инвестиций на предмет возможных рисков безопасности. В Европе существует всего несколько крупных проектов BRI. Одним из них является строительство высокоскоростной железнодорожной линии между Венгрией и Сербией, финансируемой китайскими кредитами. В конечном итоге Китай надеется связать его с Пиреем, но Северная Македония и Греция все еще обдумывают, как поступить со своими участками.
Присутствие Китая гораздо шире в Африке, где он был крупным игроком задолго до того, как был предложен BRI. Эта схема способствовала участию Китая в крупных инфраструктурных проектах, от железнодорожных линий до портов. Африка к югу от Сахары поглотила большую часть кредитов BRI. Но поскольку страны стали обременены долгами, многие кредиты испортились. Для Китая Африка стала финансовой трясиной.
Ловушка для кого?
Китайские банки были готовыми кредиторами, но упрямыми. Большая часть кредита была предоставлена на коммерческих условиях. Банки сопротивляются призывам Запада помочь африканским государствам путем списания некоторых кредитов. Но в июне 2023 года Китай присоединился к другим иностранным правительственным кредиторам в достижении соглашения с Замбией о том, как реструктурировать миллиарды долларов долга, большая часть которого была задолжена Китаю. Это был сдвиг. Китай обычно предпочитает решать подобные проблемы в ходе секретных двусторонних переговоров. Тем не менее, она не согласилась на стрижку.
Некоторые западные чиновники жалуются, что Китай расставляет «долговые ловушки», чтобы заманить в ловушку неосторожных получателей кредитов BRI: идея заключается в том, что в случае дефолта заемщика Китай может добиться уступок, таких как право собственности на жизненно важную инфраструктуру. Один из предполагаемых примеров связан с поглощением китайской фирмой в 2017 году Хамбантоты, построенного Китаем порта в Шри-Ланке, после того как правительство страны боролось с долгами. Однако доказательств того, что там или где-то еще была устроена какая-либо преднамеренная ловушка, мало.
Скорее, «китайские банки загнали себя в ловушку, выдавая кредиты без должной оценки риска. Теперь они предпочитают держать заемщиков на плаву, а не позволять им тонуть». Согласно отчету американской исследовательской группы AidData, в период с 2016 по 2021 год они предоставили кредиты на сумму 185 миллиардов долларов. В нем говорится, что в 2010 году менее 5% китайских кредитов за рубежом поддерживали страны-заемщики, находящиеся в бедственном положении. К 2022 году эта цифра выросла до 60%. Банки Китая также довольно жестко относятся к этому виду кредитования. В статье AidData, опубликованной в марте, говорится, что процентная ставка по кредиту на спасение от МВФ обычно составляет 2%. Средняя ставка по китайскому составила 5%.
По данным другой исследовательской компании Rhodium Group, достигнув пика в 2016 году, объем исходящего кредитования упал. «Крупные банки Китая пересматривают свою практику кредитования после громких неудач», — говорится в сообщении. В 2020 году новый кредит Китая правительствам африканских стран составил менее 2 миллиардов долларов. Это была самая низкая сумма с 2004 года.
Похожая история произошла в Пакистане, близком союзнике, где флагманское предприятие BRI заговорило о расходах в размере 60 миллиардов долларов (хотя материализовалась лишь около половины) на такие мегапроекты, как модернизация дорог и электростанций. Известный как Китайско-Пакистанский экономический коридор, он направлен на стимулирование торговли через горную границу и вплоть до порта Гвадар, расположенного более чем в 1500 км к юго-западу. Китай управляет Гвадаром с 2013 года, но развитие порта не принесло ничего подобного успеху Пирея. Его одолевают воинственное насилие и политическая борьба в Пакистане. Обилие заимствований страны способствовало разжиганию долгового кризиса. За помощью она обратилась к МВФ и Китаю.
Китай рассматривает свою помощь в строительстве инфраструктуры как гарантию безопасности, а также коммерческую возможность, в некоторых случаях предоставляя альтернативные сухопутные маршруты для импорта энергоносителей в обход Малаккского пролива, узкого прохода, который Америка могла бы задушить. В случае с Пакистаном Китай надеется на многочисленные дивиденды. По его мнению, процветающий Пакистан мог бы выступать в качестве противовеса Индии, сопернику Китая. Вероятность разжигания насильственного экстремизма, который может перекинуться на соседний Синьцзян, будет меньше. Западные эксперты по безопасности предполагают, что Гвадар может стать базой для военно-морского флота Китая (несмотря на слухи, нет убедительных доказательств того, что он строит там такую базу).
В некоторых частях мира инициатива «Пояс и Путь» станет менее смелой и дерзкой. Но по соображениям безопасности и экономики Китай будет продолжать реализовывать эту идею у себя на заднем дворе. Международный институт стратегических исследований ( IISS ), аналитический центр в Лондоне, заявляет, что Юго-Восточная Азия будет в центре внимания. «Ни один регион не является более стратегически важным» для Китая, говорится в докладе. На фоне растущей напряженности в отношениях с Западом Китай все больше беспокоится о своей экономической безопасности. «Он хочет использовать BRI для создания альтернативных рынков для своих товаров и альтернативных звеньев в своих цепочках поставок», — говорят в IISS, особенно для китайской высокотехнологичной продукции. Страны Юго-Восточной Азии имеют решающее значение для этих цепочек.
Прогресс наблюдается. В 2021 году Китай завершил строительство новой железнодорожной линии стоимостью почти 6 миллиардов долларов, которая соединит китайский город Куньмин с Вьентьяном, столицей Лаоса, одной из беднейших стран Азии. Участок протяженностью 422 км в Лаосе проходит через горы, все еще усеянные неразорвавшимися американскими бомбами времен войны во Вьетнаме. Почти половина пути проходит в туннелях.
В апреле пассажиры начали пользоваться этой линией для пересечения границы. Дорога от Вьентьяна до китайской границы, которая когда-то была ухабистой однодневной поездкой, теперь превратилась в плавную 3,5-часовую поездку. Лаосские фермеры начали выращивать ценные культуры для продажи в Китай поездом. «США сбросили бомбы в Лаосе, Китай строит железные дороги», — гласил недавний заголовок в пекинском таблоиде Global Times. Это повторяющаяся черта послания BRI: «Китай великодушен, а Америка — хулиган». У некоторых жителей Лаоса это вызывает отклик. Китай — «старший брат, у которого мы можем учиться», — говорит Фуфет Киофилавонг из Национального университета Лаоса.
Но опросы показывают, что в странах, близких к Китаю, общественность более настороженно относится к китайскому влиянию, которое, по их мнению, растет. В беседах во Вьентьяне лаосские аналитики часто критикуют свое правительство за неспособность извлечь больше выгод из китайских проектов. Они говорят, что Лаос тратит так много на обслуживание долга, что пренебрегает важнейшими потребностями, такими как образование.
Лаос по уши в долгах. По состоянию на конец 2022 года задолженность страны перед иностранными кредиторами составила 10,5 млрд долларов, что эквивалентно 84% ее ВВП. Около половины денег было заимствовано у Китая. В 2022 году валютные резервы Лаоса упали настолько низко, что ему стало трудно покупать топливо. Кредитно-рейтинговые агентства предупредили, что страна близка к дефолту. Китай позволил Лаосу отсрочить выплаты долга.
Китай рассматривает железную дорогу Китай-Лаос как часть гораздо более длинной железнодорожной сети, которая, как он надеется, в конечном итоге свяжет Куньмин с Сингапуром. Для Китая успех линии будет зависеть не от того, как ею будет пользоваться 7,5-миллионное население Лаоса. Гораздо важнее проложить путь через более богатый Таиланд, где проживает в десять раз больше людей. Работа над этим уже ведется, хотя завершение проекта в масштабах всего региона будет затруднено запутанной политикой в Таиланде и Малайзии, трудными переговорами по условиям проекта (в Лаосе все было относительно спокойно) и настороженностью некоторых местных законодателей по поводу слишком близкого сближения с ними. Китай.
Может быть трудно понять, что на самом деле представляет собой BRI. Его часто сравнивают с планом Маршалла – американским финансированием восстановления Европы после Второй мировой войны. Но дело не в этом. Очень небольшая часть деятельности BRI предполагает помощь. Действительно, многие страны BRI относительно богаты. Во всем мире к этой схеме присоединились более 150 стран. Около половины из них отнесены Всемирным банком к странам с доходом выше среднего или высоким. Язык Шелкового пути вводит в заблуждение. Для вступления не существует географических препятствий.
Но становится яснее, как это может трансформироваться. В 2015 году Китай заявил, что BRI также создаст «цифровой шелковый путь» — причудливый способ описания ведения бизнеса за рубежом китайскими компаниями — государственными и частными — в таких отраслях, как телекоммуникации и облачные вычисления. Запад, особенно Америка, обеспокоен тем, что Китай стремится захватить рынки с помощью своих недорогих, передовых технологий способами, которые могут поставить под угрозу безопасность Запада и посягать на личные свободы. Технологическая битва Америки против Китая отчасти является ответом на такие опасения.
Поскольку страны справляются с долговыми потрясениями, а Китай борется с замедлением экономического роста внутри страны, формулировки BRI становятся все более осторожными. В 2021 году Си Цзиньпин призвал к новому этапу с упором на «маленькие, но красивые» проекты. Они будут иметь более высокие стандарты и более высокую прибыль, а также будут включать в себя такие отрасли, как зеленая энергетика и цифровая инфраструктура. По его словам, Китай прекратит строительство угольных электростанций за рубежом. По данным IISS, даже во время пандемии инвестиции Китая в новые цифровые технологии за рубежом неуклонно росли.
В государственных средствах массовой информации новые идеи, предложенные Си Цзиньпином, начали соперничать с инициативой BRI за внимание. Инициатива глобального развития, Инициатива глобальной безопасности и Глобальная цивилизационная инициатива представляют собой скорее концепции, чем планы действий, но с сильными скрытыми посланиями: о том, что модель развития Китая лучше для более бедных стран, чем западные модели, подчеркивающие права человека, что западные военные союзы угрожают миру во всем мире.
А также то, «что критика китайского коммунизма представляет собой расистскую атаку на древнюю культуру Китая».
Но BRI еще далеко не заброшен. В преддверии юбилейного саммита BRI в Пекине, который состоится в октябре 2023 года, официальные СМИ Китая пропагандируют это послание. Дело в том, что эта схема является заветным проектом Си Цзиньпина. В качестве очевидной дани ему в 2017 году Коммунистическая партия Китая согласилась закрепить задачу реализации инициативы «Пояс и Путь» в своем уставе, тем самым сделав ересью сомневаться в ней. В репортажах государственного телевидения показано, как Си Цзиньпин посещает проекты по всему миру, как будто лично доставляя китайское богатство. В статье, опубликованной в августе 2023 года, его хвалили за «открытие «счастливого пути», который принесет пользу всем странам».
Ответ Запада в Нью – Дели
Президент США Джо Байден 9 сентября 2023 года объявил в ходе саммита G20 о планах вместе с Индией и союзниками Вашингтона заключить многонациональное соглашение о строительстве железных дорог и портов, соединяющих Ближний Восток, Южную Азию и Европу, передает Associated Press (AP).
Как сообщает AP, советник Байдена по национальной безопасности Джейк Салливан заявил, что реализацией проекта помимо США займутся Индия, Саудовская Аравия, ОАЭ, Иордания, Израиль и Евросоюз. По его словам, усовершенствованная транспортная инфраструктура поспособствует сближению ближневосточных стран и превратит регион в центр экономической активности, а не в «источник проблем, конфликтов и кризисов».
Вашингтон не уточнил сроки реализации проекта и его стоимость. По словам наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Сальмана, запуск экономического коридора обойдется в $20 млрд.
«Голос Америки» пишет, что заключение договора происходит в критический момент, когда президент США Джо Байден пытается противостоять китайскому мегапроекту «Один пояс – один путь» в области глобальной инфраструктуры, представляя Вашингтон в качестве альтернативного партнера и инвестора для развивающихся стран в рамках группы G20.
Байден заявил, что это «действительно большая сделка», которая позволит соединить порты на двух континентах и приведет к «более стабильному, более процветающему и интегрированному Ближнему Востоку».
В заявлении Белого дома отмечается, что проект, который «будет способствовать развитию и экспорту экологически чистой энергии», предусматривает «прокладку подводных кабелей и объединения энергетических сетей и телекоммуникационных линий для расширения надежного доступа к электроэнергии; обеспечение инноваций в области передовых технологий экологически чистой энергетики, а также подключение сообщества к безопасному и стабильному Интернету.
По всему коридору мы планируем развивать существующую торговлю и производство, укреплять продовольственную безопасность и цепочки поставок. Наш подход направлен на привлечение новых инвестиций от партнеров, включая частный сектор, и стимулирование создания качественных рабочих мест».
Председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен в ходе саммита также объявила о создании «Трансафриканского коридора», который должен соединить ангольский порт Лобито с районами континента, не имеющими выхода к морю,— провинцией Кананга в Демократической Республике Конго и медедобывающими районами Замбии.
