«Любая скорбь, с терпеливым ожиданием переносимая, становится ступенью, приближающей к совершенству…»
Святитель Нектарий Эгинский
12 мая с.г. В.Д. Зорькин, Председатель Конституционного суда Российской Федерации, выступил на Петербургском международном юридическом форуме с лекцией «Реформатор. Элита. Народ». Зал был полон. Оратор говорил спокойно и даже тихо, без какой-либо аффектации, иногда всматриваясь в текст своей лекции.
Ораторскому искусству и формальной логике профессионально обучают на двух университетских факультетах — юридическом и философском. Когда-то, до конца 1940-х годов, формальную логику преподавали даже в старших классах школы, не говоря уже об обязательности этого предмета в дореволюционных гимназиях. Логика как наука о законах мышления, как известно, ум в порядок приводит. А вместе с освоенной риторикой гарантирует способность убеждать аудиторию. Правда, при условии, что та тоже владеет этими навыками. Раньше достаточно было высказывания наподобие «ваше суждение некорректно», чтобы прекратить спор. А сегодня во многих ситуациях и не поймут, о чем речь. Раньше уличения в том, что оппонент использует логические уловки, было достаточно, чтобы тот был дисквалифицирован. Ныне — да, да, смотрите предыдущее предложение о том, что не поймут.
Председатель КС России выступал в аудитории, которая профессионально должна назубок знать правила суждений и риторики. И, разумеется, оратор сам один из самых искуснейших обладателей таких знаний. Следовательно, подразумевалось, что будут поняты не только его высказывания, но и их явные и неочевидные смыслы, а главное — мегасмысл, главная мысль всей лекции. В качестве главных приемов выражения мысли оратор избрал повторения, исторические аналогии, цитаты и саму структуру лекции.
Как известно, повторение той или иной мысли, образа, цитаты служит цели их утверждения в восприятии слушателей. Более 10 раз (!) были процитированы строки из стихотворения С. Есенина на смерть В.И. Ленина. Процитируем несколько строк:
Еще закон не отвердел,
Страна шумит, как непогода.
Хлестнула дерзко за предел
Нас отравившая свобода…
Того, кто спас нас, больше нет.
Его уж нет, а те, кто вживе,
А те, кого оставил он,
Страну в бушующем разливе
Должны заковывать в бетон…
Еще суровей и угрюмей
Они творят его дела…
Также часто были упомянуты два литературных героя — Чацкий Грибоедова и Дымов Чехова. Несколько раз сделаны обращения к образам Великого Инквизитора, Фамусова, Александра II. Эти повторы впечатали главные мысли лекции предельно эффективно, с мощным и многоуровневым ассоциативным рядом.
Помимо Есенина, Чехова и Грибоедова В.Д. Зорькин процитировал Пушкина, Карамзина, Тютчева, Б. Чичерина, Вяземского, папу Франциска, Арона, Борреля… Из ряда исторических фигур политиков помимо Александра II сделаны отсылы к Столыпину, Робеспьеру, Кромвелю, Людовику XVI, Шуйскому, Горбачеву, Ельцину.
Даже этот контент-анализ лекции Председателя КС России наводит на очень содержательные размышления, и отнюдь не только и не столько в русле восхищения его эрудицией. Задана очень серьезная, предельная, экзистенциальная планка разговора. Какая-то система искусственного интеллекта только по этим именам выдала бы нам весьма интересный портрет сущности лекции. Но пока мы можем сделать это и сами, не опираясь на роботов.
В докладе развернуты тезисы о важных вызовах современной России. И первый из них: почему Россия наступает на одни и те же грабли? Почему то начинается «бушующий разлив», то его приходится жестко закатывать в бетон? Дается ответ: причина в разбалансировке между силами анархии и свободы, с одной стороны, и правопорядка и регуляторами — с другой.
В современном обществе в системообразующем ядре этих регуляторов должно быть равенство всех перед законом и равенство всех перед судом, почитание права и вера в неподкупность судей. В этом — «арифметика права и высшая алгебра». Как только это нарушается, начинается гибель такого общества и открывается путь в упомянутый «бушующий разлив». Так говорит В.Д. Зорькин.
В обществе неизбежно неравенство, но нетерпимо неравенство перед законом. Так было и после реформ 1861 и 1864 годов на рубеже XIX–XX веков — «в судах черно неправдой черной…»
Такая емкая цитата приведена ведь не для красного словца и не ради исторического экскурса? Рискну предположить, что у многих в зале аналогия нашла вполне осовремененный отклик. Слишком многим из нас и слишком многое в современной правоприменительной практике напомнит то, о чем эта цитата.
Сегодня уже профессиональные юристы ставят вопрос о тенденции «стигматизации добросовестных законопослушных граждан», когда пытаются, например, легализовать штрафы за сам факт «необоснованной жалобы» в те или иные органы!
Нечто подобное, со ссылкой на «информационные системы», творят и отдельные работники органов принуждения к исполнению тех или иных, не всегда обоснованных или вовсе нелепых (по совпадению, например, Ф.И.О. или дня рождения) постановлений. А такие составы, как ст. 285 УК («злоупотребление служебными полномочиями») или ст. 307 («заведомо ложные показания и заключения экспертов»), ведь описывают сюжеты фабрикации, фальсификации всевозможных дел. Сколько их? Вряд ли такая статистика существует, а если и есть, то едва ли открыта. Но общеизвестно, что доля оправдательных приговоров низка, а народная молва говорит о крайне произвольной эксплуатации целого ряда «экономических статей» УК отдельными следователями, до которых не сразу и, возможно, не всегда добираются сотрудники подразделений собственной безопасности.
Кто посчитал количество таких экономических «кейсов»? Два года назад Председатель Верховного суда упомянул о многих тысячах таких дел! Это значит, что десятки тысяч экономически дееспособных людей вырваны из созидательного труда. И это значит, что многие тысячи человеко-дней правоохранительных органов потрачены на то, чтобы вырвать из жизни ресурсы развития?! Не о преступниках речь, а о необоснованном, сфабрикованном, вероятно, заказном сломе судеб.
Разумеется, мы говорим об отдельных лицах, нарушивших присягу и закон. А сколько их на названную Председателем Верховного суда цифру — кто же знает?
В конце XIX — начале XX века попытка соединить свободу с правопорядком и законом встретила глухое сопротивление с двух сторон: реакционного дворянства и радикал-революционеров. Социальное цунами прокатилось по содрогнувшейся стране, разметав ее на осколки и оставив не сосчитанные до сих пор списки жертв и чудовищные величины материального ущерба, не говоря уже об ущербе моральном. Надвигающийся гул трагедии слышали поэты и художники, политики и ученые… Но это — единицы. В массе своей силы правопорядка, бюрократии и расшатывания упивались своими — кто выгодами, кто иллюзиями. А широкие народные массы накапливали в глубинах сознания отчаяние, безнадегу, обиду, жажду гнева, мести, отмщения. Как только баланс свободы и правопорядка был нарушен, сначала были снесены все скрепы и воцарилась анархия — «мать порядка». А потом:
Они пройдут — расплавленные годы
Народных бурь и мятежей:
Вчерашний раб, усталый от свободы,
Возропщет, требуя цепей…
(Максимилиан Волошин. «Китеж» – прим. авт.)
Меняются имена реформаторов, облик элит и народа, но расстановки, принципы институционализации власти остаются неизменными. Ответственность за будущие смуты всегда несут не только и, пожалуй, не столько смутьяны, сколько правящий класс, точнее, прежде всего — он.
В.Д. Зорькин запускает мощнейший реактор тревожных раздумий. Верно, что Запад оставил важное правовое наследство, достойную уважения культуру. Не однажды Россия впадала в искушение западнизмом. Не однажды горько расплачивалась за иллюзии, за заимствование чужого, за небрежение своей самостью, за политическую инфантильность. Можно сказать и больше — за свое неумение выстроить правопорядок для свободы.
Но и правовой нигилизм — глубочайшее заболевание Запада. Бесы и великие инквизиторы вырастают из нигилизма. Два раза в ХХ веке крайние реакционеры и радикалы, как одно тело о двух руках, ввергли страну в катастрофу. И разве не сохранились условия, чтобы возродился дух Великого инквизитора? Кто стоял за спиной нигилистов? Кто их науськивал?
Князь мира сего — подлинный хозяин правового нигилизма. Разве можно после неисчислимых жертв и уроков прошлого воссоздавать то, что эти трагедии породило? Так вопрошает не романтический журналист-филолог, а Председатель КС России. Отказы от баланса двух начал в пользу «разделяй и властвуй» видны и в 1881, и 1911, и в 1991 годах… Обнаженный принцип «власть ради власти», очищенный от права и морали… Зверь снова готов лакомиться…
В.Д. Зорькин не останавливает свой ряд ассоциаций, обрамляющий анализ. Ставит вопрос: чем отличается Смута от революций? И отвечает: а) позитивный моральный идеал, сводящийся не только и не столько к разрушению прежнего; б) личная моральность реформаторов, готовность умереть за свой идеал и непричастность к порокам системы. В этих случаях речь идет о революционере, а не смутьяне. Не случайно, добавим, в СССР культивировался образ революционера, хотя иногда расширительно охватывая и сугубо смутьянов, иногда относя к последним вполне безобидных граждан или инкриминируя им то, в чем они никак не были виновны.
Председатель КС известен своей ясной позицией в памятном трагическом 1993 году. И он имеет моральное право, разумеется — сугубо риторически, спросить зал о том, какие моральные ценности разделяли Горбачев или Ельцин, расстрелявший Парламент? И ответить четкой формулой: «Закон был принесен в жертву капитализму». Их, Горбачева и Ельцина, «реформаторская критика» была основана на чудовищных преувеличениях. В хаосе нет морального содержания, он основан на лжи и порожден ложью. События 1993 года были губительны для морали общества. Конституционный суд воспротивился тогда необузданности шагов и упований, посильно сохранял право и моральность в оголтелости того времени.
В.Д. Зорькин выявляет и тот человеческий тип, который к этой оголтелости склонен и стремится. Чацкий — талантливый и оголтелый обличитель. Вот и увлеклось общество времен перестройки и распада СССР оголтелостью Чацких. Несимпатичен Молчалин — серая и лакейская «умеренность и аккуратность». Фамусовщина — символ самодурства, заскорузлости и правящего отребья, которому и присягает Молчалин. Сведение вины за всю оголтелость к Чацкому, безусловно, упрощение. Да и сам докладчик ссылался на более фундаментального персонажа.
Симпатии отданы чеховскому Дымову — «герою, знающему меру». Неброская жертвенность, отвращение к позерству. Когда близорукость, корысть и оголтелость элит и третьих сил развязывала хаос, только объединившимся Дымовым удавалось сдержать зло. И, следует из сказанного, пока удается.
России объявлена системная война — безжалостная, коварная и беспощадная. В обстановке хаоса, корысти, лжи, глупости, подлости, злоупотреблений должную силу духа и волю к Победе не мобилизовать. Ущерб, который несет страна от безоглядной жадности и корысти тех, кто должен был бы защищать правопорядок, — огромен. Оценка, наверное, гротескная, поскольку интуитивная и частная. Но за каждой умышленно сломанной судьбой — не только слеза ребенка, уничтоженная репутация и карьера, обостряющиеся болезни, ускоренная старость и преждевременные смерти несправедливо потерпевших. Это прямой, чаще всего — невосполнимый и необратимый, ущерб тому, что мало ценится, пока есть, и стоит слишком дорого, когда его нет, — правопорядку. Чем меньше он позволяет своим отдельным служителям злоупотреблять своим положением, тем больше народ доверяет своей власти и знает, за что он пойдет на смертный бой.
P.S. Это краткий, по свежим следам конспект и сопутствующее осмысление лекции, длившейся более часа. Зал был полон, люди стояли у стен. Слушали. Форум юридический, с максимальной концентрацией юристов во времени и пространстве. Первые три ряда в левом блоке организаторы удерживали для каких-то особо важных юристов. Я сидел на следующем ряду. Две почтенные юристки передо мной недолго слушали докладчика. Их щебетанье о посторонних предметах явно свидетельствовало: им трудно удержать внимание на том, о чем говорил Председатель Конституционного суда России. Закончится их слушание vip-лекции, и они пойдут совершать судьбоносные юридические процедуры.
