— Владимир Семенович, действительно ли нынешняя, увы — не первая война в Газе стала тем самым пресловутым спусковым крючком многих давних «замороженных» конфликтов в этом и без того взрывоопасном регионе?
— К сожалению, это так. Нынешняя операция возмездия, которую проводит Израиль, вышла далеко за рамки привычной здесь тактики «око за око».
— И этот, так сказать, «выход за рамки» всерьез встревожил западных экспертов?
— Даже более чем. Так, Дэниел Байман из Центра стратегических и международных исследований США в статье в Foreign Affairs «Запутанная стратегия Израиля в секторе Газа» пишет: «Если целью является разрушение, то военная кампания Израиля в секторе Газа в ответ на нападение ХАМАС 7 октября имела ошеломляющий успех. По данным Министерства здравоохранения Газы в результате израильских воздушных и наземных операций погибло около 20 000 палестинцев, многие из которых — дети. Большая часть сектора Газа лежит в руинах, и, по оценкам ООН, почти 20 процентов довоенных построек территории были разрушены. Более половины жителей Газы испытывают сильный голод, безработица выросла до 85 процентов, а болезни распространяются».
— Судя по заявлениям израильских лидеров, этим дело не ограничится.
— В том-то и дело. По мнению Дэниела Баймана, «война Израиля в секторе Газа отличается от многих других конфликтов тем, что здесь нет единой конечной цели. Нет сил вторжения, которые нужно изгнать, нет территории, которую нужно завоевать, нет диктатора, которого нужно свергнуть. Тем не менее, спустя два месяца вырисовывается более-менее четкий список целей. Израиль стремится уничтожить ХАМАС, захватывая или убивая его лидеров, разрушая его военный потенциал и прекращая его власть в секторе Газа. Он добивается освобождения заложников, похищенных 7 октября и оставшихся в живых, а также тел убитых. Он хочет предотвратить новое нападение, особенно со стороны «Хезболлы», доверенного лица Ирана в Ливане. Он хочет сохранить международную поддержку, особенно со стороны Соединенных Штатов, и сохранить дипломатические успехи, достигнутые им в отношениях с арабскими странами в последние годы. И он стремится восстановить доверие к институтам безопасности, которое общественность потеряла после нападений».
— Но, собственно, именно эти цели публично и провозгласил Израиль в самом начале своей операции. Что так всполошило уважаемого эксперта?
— Аналитиков, а вслед за ними и политиков откровенно пугают неприятные, мягко говоря, последствия результатов достижения этих целей. А некоторые цели они вообще считают недостижимыми.
Байман пишет: «Каждая из этих конкурирующих целей имеет свои собственные показатели и сложности, а некоторые прямо противоречат друг другу. До сих пор результаты израильской кампании неоднозначны: Израиль сильно ударил по ХАМАС, но он терпит неудачу во многих областях, нанося разрушительные потери гражданскому населению в секторе Газа и платя высокую цену в виде международной поддержки. Лидеры Израиля пытаются получить все результаты вместе. Вместо этого им необходимо сделать трудный выбор относительно того, каким целям отдать приоритет, а какие преуменьшить».
По мнению Баймана, «поскольку сохранение поддержки США жизненно важно, Израилю следует сосредоточиться на атаках на лидеров ХАМАС, а не на уничтожении более широких вооруженных сил и инфраструктуры группировки. Ему следует приложить больше усилий для сокращения жертв среди гражданского населения. Ему следует стремиться сдерживать, а не уничтожать «Хезболлу», сохраняя большую численность сил возле Газы и Ливана даже после окончания активных боевых действий, чтобы успокоить израильский народ. И ему следует больше сосредоточиться на том, кто заменит ХАМАС в секторе Газа, что требует поддержки Палестинской администрации и палестинских технократов. Если вместо этого Израиль попытается получить все, он рискует остаться без ничего».
— А в самом Израиле такая стратегия пользуется поддержкой?
— С этим тоже проблема. По словам Баймана, «израильтяне больше не доверяют своим собственным институтам безопасности. Как объяснил автору один из представителей израильских служб безопасности: «До 7 октября разведка говорила стране: «Мы знаем ХАМАС», тогда как военные говорили: «Мы справимся с ХАМАС». И те, и другие, добавил он, были неправы.
Сейчас израильским лидерам трудно убедить общественность в том, что в следующий раз военные и разведывательные службы обеспечат их безопасность».
— То есть, обещание полностью уничтожить ХАМАС — популистское?
— В том числе. Вот только — выполнимо ли вообще это обещание? А если и будет выполнено — что появится взамен? Свято место пусто не бывает.
Военное крыло ХАМАС до 7 октября насчитывало от 25 000 до 30 000 членов. К середине декабря большинство израильских официальных лиц подсчитали, что 7 000 из этих боевиков были убиты. Однако эту цифру трудно проверить, и она может включать в себя палестинцев, которые сопротивлялись силам вторжения, но формально не входили в военное крыло ХАМАС. Большая численность группировки и ее способность сливаться с населением затрудняют ее искоренение, особенно без убийства огромного количества палестинских мирных жителей. ЦАХАЛ уже потерял более 100 солдат. Еще больше усложняет ситуацию то, что ХАМАС разместил многие из своих военных объектов рядом с гражданскими, такими как мечети, больницы и школы, или на их территории.
Кроме того, в Газе имеется сеть туннелей, более обширная, чем первоначально предполагала израильская разведка, где боевики могут передвигаться незамеченными, а лидеры могут скрываться. ХАМАС также имеет глубокие корни в секторе Газа, имея многолетние связи с мечетями, больницами, школами и благотворительными организациями, а с 2007 года он является там правительством. Группа пронизывает повседневную жизнь в Газе: врач, полицейский, сборщик мусора и учитель могут быть связаны с ХАМАС, что затрудняет искоренение группировки за пределами ее военного крыла. Ресурсы есть повсюду — ХАМАС готовился к израильскому вторжению более десяти лет.
— Но ведь лидеров ХАМАС Израиль уничтожает?
— Тоже вопрос… Разумеется, уничтожение руководства этой группировки является еще одним показателем успеха. Израильское правительство сообщает, что оно уже убило многих лидеров ХАМАС в ходе нынешней военной кампании, а Нетаньяху утверждает, что половина командиров батальонов ХАМАС уже мертва.
Однако, как и уничтожение военной инфраструктуры ХАМАС, устранение его руководства является трудной задачей. Считается, что Дейф, Исса и Синвар прячутся под землей. Большинство представителей израильских служб безопасности считают, что необходимы еще шесть-девять месяцев высокоинтенсивных военных операций.
Байман считает, что «даже если нынешняя когорта лидеров будет уничтожена, у ХАМАС есть большой запас замен. С момента основания ХАМАС в 1987 году Израиль регулярно убивал или заключал в тюрьму высокопоставленных лидеров, однако организация выстояла. У него имеется достаточное количество лидеров низшего звена и обширные сети поддержки, на которые можно опереться».
— Но ведь саму идею сложнее убить, чем отдельно взятого лидера.
— Об этом напоминает и Байман: «Помимо какого-либо отдельного лидера, ХАМАС воплощает в себе идеологию, которую будет еще труднее уничтожить. Идея, лежащая в основе сопротивления, заключается в том, что способ победить Израиль (и, если уж на то пошло, Соединенные Штаты) лежит через эффективную военную силу — кредо, которое также поддерживают « Хезболла» и Иран.
Если Израиль опустошит ХАМАС, его место займет сильная новая организация с таким же мышлением, Израиль лишь заменит одного врага другим.
Идеология сопротивления популярна среди палестинцев, а события 7 октября сделали ее еще более популярной. ХАМАС глубоко ранил Израиль, к чему многие палестинцы, униженные десятилетиями оккупации, относятся с ликованием. Разрушительная военная кампания Израиля, повлекшая за собой большое число погибших среди мирного населения, еще больше разозлила палестинцев, а захват заложников ХАМАС вынудил Израиль освободить некоторых задержанных палестинцев — цель, которую не удалось достичь на прошлых переговорах умеренным палестинцам.
Опрос, проведенный в конце ноября и начале декабря Палестинским центром политических исследований, показал, что 82 процента палестинцев на Западном Берегу поддерживают нападение ХАМАС».
— На Западе обсуждают послевоенное устройство Газы?
— Да. Так, директор Программы по делам Палестины в Ближневосточном институте (США) Халед Элгинди в статье в Foreign Affairs «Палестинское возрождение. Как построить новый политический порядок после нападения Израиля на Газу» пишет, что обсуждаемые сценарии «на следующий день» охватывают «весь спектр от причудливых представлений об опеке над Газой под управлением арабов до откровенно тревожных призывов, в основном со стороны израильтян, о переводе большей части или всего населения Газы в Египет».
«Администрация Байдена, — продолжает он, — сформулировала свои собственные параметры «на следующий день», которые, среди прочего, исключают насильственное перемещение палестинцев из сектора Газа или повторную оккупацию территории Израилем. Кроме того, администрация заявила, что хочет увидеть возвращение «обновленной» Палестинской администрации (ПА) — палестинского органа, номинально контролирующего часть Западного берега, — в Газу и, в отличие от последних трех лет, сейчас заявляет, что серьезно относится к политическому процессу, кульминацией которого станет решение о создании двух государств, с суверенным палестинским государством рядом с Израилем.
Однако данное видение администрации Байдена, скорее всего, столкнется с некоторыми суровыми реалиями. Прежде всего, никто не знает, когда и как закончится эта война, и какая часть Газы и сколько жителей Газы останется, когда боевые действия прекратятся. Более того, Нетаньяху заявил, что Израиль не позволит ПА вернуться в Газу, пообещав держать израильские силы в секторе Газа неопределенный срок, включая разработку планов создания постоянной «буферной зоны» внутри сектора Газа, которая еще больше ограничит территорию, доступную для палестинцев. Он заверил своих партнеров по правящей коалиции, что он единственный лидер, который может предотвратить создание суверенного палестинского государства».
— А насколько сами палестинцы готовы к созданию собственного государства? Ведь хотеть и мочь — разные вещи.
— Госсекретарь США Энтони Блинкен заявил, что палестинцы должны быть «в центре» разговоров о будущем Газы. Но для того, чтобы это произошло, палестинцам необходимо будет возродить не только институты управления и безопасности, но и, что более важно, политику: отсутствует эффективное политическое руководства из-за упадка палестинских политических институтов, особенно Палестинской автономии и Организации освобождения Палестины (ООП).
По мнению Халеда Элгинди, раскол и застой, от которых страдают палестинские политические институты на протяжении последних 16 лет, имели катастрофические последствия не только для палестинцев, но и для израильтян и всего региона. Действительно, как давно предупреждали многие аналитики, изнурительный раскол между ХАМАС и ФАТХ стал постоянным источником насилия и нестабильности. Причем большая часть этой политической дисфункции палестинцев была вызвана самим Израилем, который активно работал над усилением слабости и раскола среди палестинцев, чтобы сохранить свое бессрочное правление на оккупированных территориях.
Элгинди пишет: «Палестинским лидерам придется отказаться от своих фракционных обязательств, а Израилю и Соединенным Штатам придется отказаться от совершенно нереалистичной идеи о том, что ХАМАС может быть навсегда исключен из палестинской политики. Убедить палестинцев или Израиль и его союзников из США сделать это будет непросто. Но если им не удастся пойти на эти компромиссы, гуманитарные условия и условия безопасности в секторе Газа вряд ли улучшатся, а дипломатическое урегулирование останется далеким от досягаемости.
Трудная, но неизбежная реальность заключается в том, что заявленная Израилем цель ликвидации ХАМАС как политической и военной силы не может быть достигнута и, откровенно говоря, является рецептом бесконечной смерти и разрушения. Чем скорее израильские и американские чиновники примут этот факт, тем лучше будет для всех. Два месяца жестоких бомбардировок и разрушение значительной части гражданской инфраструктуры Газы не смогли отстранить ХАМАС от власти или значительно ослабить его военные возможности, включая его способность запускать ракеты, и мало что сделали для разрушения его систем командования и контроля. Сделка «заложники вместо пленных», хотя и продлилась недолго, продемонстрировала сохраняющуюся актуальность ХАМАС.
У Израиля нет другого выбора, кроме как иметь дело с этой группировкой».
— То есть, Запад будет делать ставку на Палестинскую администрацию?
— Во всяком случае, попытается. Хотя, полагаю, без особого успеха.
По мнению Элгинди, ни один палестинский лидер не хочет, чтобы его видели захватившим сектор Газа с помощью израильских танков, особенно президент Махмуд Аббас. Он заявил, что ПА не вернется в Газу, пока не будет установлен четкий путь к палестинской государственности.
Это остается очень маловероятным, учитывая крайне правое правительство Израиля, часть которого выступает за прямую аннексию палестинских территорий, а также послужной список администрации Байдена на Ближнем Востоке, включая ее нежелание оказывать давление на Израиль. Более того, ПА едва может контролировать ограниченные территории, находящиеся под ее юрисдикцией, и находится в состоянии медленного коллапса, а Аббас не желает унаследовать монументальные гуманитарные проблемы и проблемы безопасности, возникшие в результате разрушения Израилем сектора Газа. Это чувство, скорее всего, взаимно, поскольку палестинцы в секторе Газа вряд ли с энтузиазмом воспримут коррумпированную и беспомощную бюрократию Аббаса. В конце концов, учитывая крайнюю непопулярность Аббаса и труднопреодолимое присутствие ХАМАС на местах, любое возвращение ПА все равно потребует согласия ХАМАС.
— Что предлагают эксперты?
— Элгинди считает, что «прежде всего, чиновникам Израиля и США придется смириться с тем фактом, что ХАМАС в той или иной форме останется силой в палестинской политике. Кроме того, они должны отказаться от идеи о том, что они могут перестроить палестинскую политику в соответствии с политическими потребностями Израиля (или США), тщеславия, которое помогло подорвать внутреннюю легитимность палестинских лидеров с момента начала процесса Осло в 1993 году. Палестинские лидеры всего политического спектра должны отказаться от своих узкоспециализированных разногласий и заняться решением действительно экзистенциальных проблем, с которыми они сейчас сталкиваются.
Многие палестинцы уже осознают, что необходимо сделать, чтобы оживить свою политику: отделение ПА от Организации освобождения Палестины. Хотя ООП должна быть официальным адресом палестинского национального движения, которое представляет палестинцев повсюду, ПА изначально была создана в соответствии с соглашениями Осло в качестве временного руководящего органа, контролирующего дела палестинцев на оккупированном Западном Берегу и в секторе Газа.
В ходе этого процесса ООП была распотрошена, а ее институциональные и человеческие ресурсы были фактически переданы ПА в ожидании возможного создания палестинского государства. Это состояние так и не было реализовано; более того, поскольку ПА стала де-факто центром палестинской политики, ООП была отодвинута на второй план и ей было позволено атрофироваться. Таким образом, цель должна заключаться в том, чтобы повернуть этот процесс вспять, понизив статус ПА и повысив уровень ООП, одновременно более четко обозначая границы между ними. Этого разграничения можно добиться путем создания технократического правительства, с которым согласны все фракции, включая ХАМАС, но не включающее членов ни одной из них. Такое правительство должно быть переходным до тех пор, пока не будет создано фактическое палестинское государство или, по крайней мере, до тех пор, пока условия не позволят провести выборы. Поскольку в это правительство не будет входить ХАМАС, оно сможет получать международную донорскую помощь и функционировать как поставщик услуг, а не политический орган».
— Как такой проект воспримут в Израиле и США?
— Иллюзий на этот счет не строит даже Элгинди: «Идея легитимизации присутствия ХАМАС в ООП, несомненно, вызовет возмущение в Израиле, Конгрессе США и других странах. Это понятно, но это не разумно. Именно исключение ХАМАС из палестинской политики позволило группе выступать в качестве свободного агента и спойлера, что привело к годам насилия и нестабильности, кульминацией которых стало 7 октября. И наоборот, включение ХАМАС в руководящие органы ООП, такие как Исполнительный комитет и ее давно бездействующий парламент, Палестинский национальный совет, поможет смягчить группировку и ограничить ее способность действовать самостоятельно. Решения о войне и мире, включая размещение оружия ХАМАС, не будут находиться в руках какой-либо одной стороны, а будут находиться в руках коллективного палестинского органа принятия решений и консенсуса.
В любом случае, вопрос о том, кто может или не может участвовать в палестинской политике, не должен подвергаться израильскому вето, равно как и палестинцам не должно быть разрешено выбирать, какие партии могут баллотироваться на выборах в Кнессет. Действительно, эффективное палестинское руководство должно быть способно действовать в соответствии с палестинскими национальными потребностями и приоритетами независимо от Израиля и США, чье принудительное влияние за последние три десятилетия помогло подорвать легитимность палестинских лидеров в глазах их народа».
— Звучит красиво и даже справедливо. Но насколько это осуществимо?
— Боюсь, вообще неосуществимо. Ни Израиль, ни США никогда не пойдут на легитимизацию ХАМАС и воссоздание ООП.
— Тогда каков, на ваш взгляд, будет послевоенный сценарий?
— Нельзя исключать, что по итогам войны в Газу и на Западный берег на основании решения ООН будут введены миротворческие силы, создан временный международный орган управления.
Кто может составить основу этих миротворческих сил, против которых не будет воевать ХАМАС и с которыми будет считаться Израиль? На данный момент в таком качестве может представить контингент только Турция.
Если такое произойдет, то это будет большой геополитической победой и Эрдогана, и его друга, директора британской Ми-6, Мура.
— Зачем же тогда США наращивают свое присутствие на Ближнем Востоке? Ведь возможность такого сценария могли просчитать не только вы.
— Американцы стремятся убедить своих союзников на Ближнем Востоке в способности и готовности их защитить.
Крис Кобель из Ближневосточного института США в статье в The National Interest «Смогут ли американские военные избежать новой войны на Ближнем Востоке?» пишет: «Война между Израилем и ХАМАС привела к тому, что Соединенные Штаты расширили свое военное присутствие на Ближнем Востоке до высот, которые редко наблюдались после войны в Ираке. После атаки ХАМАС 7 октября Соединенные Штаты перебросили в регион действительно значительный объем военных средств, в том числе: две авианосные ударные группы, каждая из которых состоит из восьми-девяти эскадрилий штурмовой авиации и авиации поддержки, а также несколько крейсеров и эсминцев с управляемыми ракетами; дополнительные истребители F-15, F-16 и А-10; систему противоракетной обороны THAAD и несколько батарей противоракетной обороны «Патриот» (в сопровождении 900 дополнительных военнослужащих для их эксплуатации).
Эти средства поддерживаются двумя десантными кораблями с 3000 морских пехотинцев и матросов, которые были отправлены на Ближний Восток в начале августа».
— Неужели у американских партнеров появились какие-то сомнения?
— Видимо, появились. Как пишет Крис Кобель, «последние два месяца вряд ли уменьшили обеспокоенность Эр-Рияда и Абу-Даби тем, что Соединенные Штаты не желают вступать в борьбу за своих арабских партнеров по безопасности в той же степени, в какой они это делают за Израиль. Другими словами, доступна ли «непоколебимая американская военная поддержка» этим странам в трудную минуту так же легко, как и Израилю? Ответ для них, вероятно, остается неясным. Из всех союзников США в Персидском заливе Саудовская Аравия ближе всего подошла к получению таких гарантий. До 7 октября королевство находилось в самом разгаре интенсивных переговоров с Соединенными Штатами, в ходе которых оно надеялось, помимо прочего, получить американские гарантии безопасности наравне с теми, которые предлагались Израилю в обмен на нормализацию отношений со своей страной. Понятно, что такие переговоры сейчас находятся на паузе.
То, как и когда завершится война между Израилем и ХАМАС, также определит перспективы дальнейшей нормализации арабских отношений с Израилем, а также легкость, с которой можно будет восстановить критически важные партнерства Израиля в сфере безопасности с Египтом и Иорданией».
— Видимо, свой отпечаток накладывает и готовность Израиля начать войну в Ливане?
— На Западе всерьез опасаются, что именно конфликт в Ливане и ознаменует начало Большой войны на Ближнем Востоке. Американский аналитик по внешней политике Александр Ланглуа в статье в The National Interest «Лидерам США следует серьезно отнестись к угрозам Израиля в адрес Ливана» пишет: «В то время как Израиль продолжает свою разрушительную военную операцию в секторе Газа на фоне постоянного потока атак «Хезболлы» вдоль спорной ливано-израильской границы, некоторые израильские официальные лица теперь открыто предполагают, что вторжение в Ливан необходимо для подавления поддерживаемой Ираном группировки. Эта риторика знаменует собой отход от официальной израильской политической позиции, а именно, что Израиль не желает открывать северный фронт, одновременно представляя прямую угрозу политическим целям США по предотвращению распространения конфликта».
— Речь идет не об ответных обстрелах, а о масштабных боевых действиях?
— Высокопоставленные израильские чиновники, в том числе, глава Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) Герци Халеви и премьер-министр Биньямином Нетаньяху, угрожали нанести удар по Ливану в ответ на действия «Хезболлы» с 7 октября. Министр обороны Йоав Галлант изложил планы Израиля в начале декабря во время посещения спорной северной границы, заявив: «Когда мы завершим процесс боевых действий в секторе Газа, военные усилия будут направлены в основном на север».
Советник по национальной безопасности Израиля Цачи Ханегби повторил эти настроения во время интервью 9 декабря израильскому каналу новостей 12. Ханегби не стал смягчать слова: «Ситуацию на севере необходимо изменить. И оно изменится. Если «Хезболла» согласится изменить ситуацию с помощью дипломатии, это очень хорошо. Но я не верю, что это произойдет».
— «Хезболла» действительно представляет серьезную угрозу для Израиля?
— Во-первых, «Хезболла» все чаще использует беспилотники. Во-вторых, у нее 100 000 бойцов и более 150 000 ракет, нацеленных на Израиль. Эта группировка значительно более грозная, чем ХАМАС.
В этом контексте любая война между Израилем и «Хезболлой» станет катастрофой, сравнимой с предыдущим конфликтом 2006 года. Напомню, эта война привела к тупику, в результате чего погибло около 2000 человек (в основном мирное население), а более 900 000 человек были вынуждены покинуть свои дома и разрушить большую часть южного Ливана. В Ливане — один из тяжелейших в мире экономических кризисов, продолжающийся уже год конституционный кризис и борьба за власть, а также 800 000–1,5 миллиона сирийских беженцев, живущих в нищете по всей стране.
— Американцы пытаются как-то умиротворить Израиль?
— Пытаются. Ланглуа пишет: «Вашингтон понимает риски, и официальные лица США выступают против действий, которые могут привести к такой войне. Министр обороны Ллойд Остин выразил обеспокоенность действиями Израиля вдоль спорной границы на встрече с Галлантом еще 11 ноября, что является явным признаком опасений президента США Джо Байдена.
Другие официальные лица США продолжают выражать аналогичную тревогу, кульминацией которой стали многочисленные ноябрьские визиты посланника США по энергетике Амоса Хохштейна в Бейрут и Иерусалим с призывом к сдержанности. Успешные усилия Хохштейна по разграничению морской границы Израиля и Ливана в октябре 2022 года, а также сообщения о попытках распространить это понимание на сухопутную границу, объясняют, почему он играет центральную роль в дипломатических усилиях.
Новая война между Израилем и «Хезболлой» не отвечает интересам США и одновременно рискует развязать более широкую региональную войну, которая приведет к гибели бесчисленного количества мирных жителей. Этот результат также ставит под угрозу силы США.
У Соединенных Штатов есть военные активы и гражданское население по всей Западной Азии, многие из которых находятся на уязвимых базах в таких местах, как Сирия. Им будет сложно изначально защитить своих людей, если они столкнутся с более широкой войной, в которую почти наверняка будут втянуты из-за внутриполитического давления в год выборов и близости Байдена к Израилю».
Учитывая этот контекст, Ланглуа рекомендует официальным лицам США продолжать публично заявлять, что Соединенные Штаты не будут участвовать в расширенном конфликте и что они не хотят его: «Если израильские официальные лица продолжат указывать на приближение войны с «Хезболлой», Вашингтону следует постепенно отдалиться от Израиля, иначе он рискует вступить в бой. Любой такой подход должен также учитывать механизмы давления для предотвращения израильской операции, включая публичную критику, сокращение дипломатического прикрытия, а также создание условий или замораживание продаж оружия. Пришло время лидерам США занять более решительную политическую позицию против войны на Ближнем Востоке».
— Не верю, что только лишь из гуманных побуждений и врожденного миролюбия американские аналитики стремятся предотвратить очередную войну в Ливане.
— Нет, конечно. Дело в том, что на Ближнем Востоке появился новый «фактор войны» — хуситы.
— Разве он новый?
— В Йемене хуситы воюют, конечно, давно. А вот за его пределы вышли только что. Арман Махмудян из Института глобальной и национальной безопасности USF в статье в The National Interest «Почему Иран послал хуситов воевать против Израиля» пишет: «После того как США и их союзники сбили многочисленные беспилотники хуситов над Красным морем, объявление министерством обороны США операции «Страж процветания», предстоящей международной инициативы, направленной на защиту морской торговли в Красном море, усилило интерес к тому, как йеменские ополченцы поддерживают ХАМАС».
— По-моему, эта поддержка ополченцев не очень эффективна.
— Действительно, как пишет Махмудян, «несмотря на то, что большинство этих усилий потерпели неудачу и ни одна из атак не достигла территории Израиля, возникает уместный вопрос: почему среди всех шиитских союзников Ирана хуситы действуют с такой агрессией?
Тот факт, что хуситы на данный момент не обладают способностью успешно атаковать Израиль, не обязательно делает их менее желательной картой для игры Ираном. Эту позицию подтверждают недавние сообщения средств массовой информации, согласно которым во время встречи в начале ноября с главой ХАМАС Исмаилом Ханией верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи прямо заявил, что Иран не намерен участвовать в нападениях. По имеющимся данным, Хаменеи заявил, что, поскольку ХАМАС инициировал операцию независимо от Ирана, они должны действовать автономно.
Для Исламской Республики было бы разумно не вести войну с Израилем из-за сектора Газа. На самом деле, нежелание Ирана развязать «Хезболлу» в Ливане или других доверенных лиц в Сирии против Израиля также понятно, поскольку эти атаки могут быстро выйти из-под контроля, что приведет к эскалации, которая может привести к прямой израильско-иранской конфронтации.
Между тем, учитывая самопровозглашенную роль Ирана как опекуна мусульманской общины и «угнетенных людей», бездействие не является жизнеспособным вариантом. В конце концов, Иран возглавляет цепочку доверенных лиц по всему региону, известную как «Ось сопротивления». В этом сценарии Иран вынужден действовать таким образом, чтобы свести к минимуму потенциальные последствия».
— Это как?
— По мнению Махмудяна, наименее рискованным вариантом было бы участие в преимущественно символических или неэффективных действиях. Это может объяснить, почему Иран позволил хуситам, которые, возможно, являются его партнером, наименее способным нанести вред Израилю, запускать ракеты и бряцать оружием, тем самым снижая риск эскалации, и не теряя при этом лица.
— Но ведь не так уж сложно связать атаки хуситов с Ираном. Да, пусть эти атаки были не очень успешными, но ведь ответных действий никто не отменял. Ведь сегодня атаки провалились, а завтра вполне могут достичь цели. Откуда у Ирана такая уверенность в неуязвимости?
— Махмудян считает, что одним из ключевых факторов является то, что Йемен выходит за рамки традиционной сферы разведывательных операций Израиля: «Исторически одной из сильных сторон Израиля были его сильные разведывательные возможности, которые сыграли решающую роль в его военных успехах. Хотя разведывательная сеть Израиля преуспела в проникновении в своих основных противников, такое внимание, возможно, привело к относительному пренебрежению к менее угрожающим организациям. Внезапные нападения 7 октября служат подтверждением этого упущения.
Следовательно, Йемен, в отличие от ядра «Оси Сопротивления», простирающегося от Бейрута до Тегерана, является относительным «слепым пятном» для израильской разведки. Отсутствие «глаз и ушей» на местах могло бы дать Ирану чувство безопасности при использовании хуситов в качестве стратегического доверенного лица без немедленного риска упреждающего удара или возмездия со стороны Израиля».
— Разве Израиль не может дотянуться до Йемена и без разветвленной агентурной сети?
— Наверное, может, но с большим трудом и финансовыми затратами. Географическое расстояние между Йеменом и Израилем, а также пересеченная гористая местность Йемена действительно представляют собой еще один важный фактор в стратегических расчетах Ирана по использованию группировки хуситов.
Расстояние примерно в 2211 км создает логистические проблемы для военных операций Израиля. Основной боевой самолет Израиля , F-35 Lightning II, имеет дальность полета от 900 до 1200 морских миль, а F-16, еще один важный самолет в его парке, имеет дальность полета около 500 миль без дозаправки. А у Израиля — ограниченные возможности по дозаправке в воздухе.
Да, израильские F-15 Eagles могут действовать на дальности около 3000 миль. Но истребители F-15 в первую очередь предназначены для боев в воздухе, а у хуситов авиации нет и истребителям просто не с кем воевать. Использовать же их по наземным целям — неэффективно и нерентабельно.
Есть еще у Израиля баллистические ракеты большой дальности «Иерихон II/III» (YA-3/4), которые теоретически способны достичь Йемена. Но, опять же, децентрализованная, квазиплеменная структура ополчения хуситов и рассредоточенное присутствие в горных регионах затрудняют точное определение целей. Есть ли смысл тратить дорогостоящую баллистическую ракету против такой изменчивой и неуловимой цели? Возникает вполне логичное еврейское недоумение: кому это надо, а главное, кто это увидит?
— Тогда чем так озаботился Запад? Ну, стрельнули хуситы, не попали…
— Махмудян это объясняет: «Еще одним фактором, который следует учитывать, является геостратегическое положение Йемена, граничащего с Красным морем и Баб-эль-Мандебским проливом, через который проходит 40 процентов международной торговли. Такая позиция может дать хуситам и их главному покровителю Ирану чувство безопасности (пусть и потенциально ложное), поскольку международное сообщество не может позволить себе длительную войну в этом регионе. Они могут предположить, что если там разразится конфликт, давление со стороны международных игроков будет настолько значительным, что любая операция под руководством США будет обречена на недолговечность.
Наконец крайне важно признать, что прокси-сети Ирана являются не только инструментами регионального влияния, но и ключевыми компонентами его стратегии сдерживания. Вооружая эти группировки, Иран сигнализирует своим противникам о потенциальном хаосе, который может охватить регион, если эти подконтрольные группы будут мобилизованы. В этом контексте такие образования, как «Хезболла» и шиитские ополченцы в Ираке и Сирии, считаются слишком важными, чтобы рисковать ими в конфликтах из-за ХАМАС. Однако хуситы имеют другой статус. Ирану удавалось продвигать свои региональные цели на протяжении примерно сорока лет, минимально полагаясь на хуситов, что указывает на то, что он может продолжать делать это. Это говорит о том, что, в отличие от других доверенных лиц Ирана, хуситы могут считаться более расходным материалом в более широком спектре стратегических соображений Ирана».
То есть, Иран, используя хуситов, которых ему не жалко, может дешево и сердито нанести колоссальный ущерб коллективному Западу. Именно поэтому Большая война на Ближнем Востоке в целом и в Ливане — в частности Западу страшно не выгодна. И чтобы она не полыхнула, эксперты рекомендуют в первую очередь погасить конфликт в Газе.
