Настоящий либерал
Сергей Черняховский
Подлинное значение этого термина противоположно тому, как его обычно толкуют у нас
Если бы не вчерашние события в центре Киева, то главной темой для обсуждения в СМИ наверняка бы стали высказывания Владимира Путина, сделанные им в интервью российской и зарубежной прессе. В частности, его заявление о том, что он – «настоящий либерал».
У тех представителей отечественной политики, кто присвоил себе это звание, подобные слова ожидаемо вызвали приступ ярости, но, как представляется, Путин имел полное право так себя называть.
Правда, если быть точным, он себя так все-таки не называл. Он просто сказал: «Так оно и есть» в ответ на заданный ему вопрос. Причем диалог этот в разных версиях передается по-разному.
Русская служба BBC дает такую редакцию:
«Говорят, русский медведь нацепил на морду улыбку только ради Сочи, и все вернется на круги своя после завершения Олимпийских игр. Но меня интересует, есть ли в сердце русского медведя хоть сколько-нибудь либерализма и увидим ли мы его проявления в будущем?» – спросил Эндрю Марр. Путин улыбнулся: «Вы какой от меня ответ хотите услышать?» Журналист сказал: «Я – добрый, либеральный президент, я изменил свои взгляды, и никто не должен меня бояться». «Правильно. Так и есть!» – заявил Владимир Путин».
Президентский же сайт передает диалог по-другому:
«Э.Марр: Господин президент, перед началом этого праздника спорта было очень много амнистий в России, «Гринпис» в частности. Некоторые критики говорят, что Вы просто «надеваете улыбку». Это настоящие либеральные усилия в рамках российской политики или просто такой шаг для популярности?
В.Путин: Вы какой хотите от меня ответ услышать?
Э.Марр: Я хотел бы, чтобы Вы сказали: «Я – настоящий либерал и я придерживаюсь либеральных взглядов».
В.Путин: Так и есть».
О том, что было сказано на самом деле, можно, конечно, спорить, но поскольку речь идет об официальном ответе, исходить нужно скорее из официального текста. То есть Путин не говорил, что он – «настоящий либерал», а предложил спросившему выбрать, какой ответ тот предпочитает, и, не скрывая усмешки, разрешил считать его правильным. То есть сказал: «А как хотите, так и считайте».
Причем в версии BBC его согласие интонационно больше относится к концовке («Никто не должен меня бояться»), в официальной версии – к сочетанию «настоящий либерал». То есть официальная российская трактовка состоит в том, что Путин – не просто либерал, а именно «настоящий либерал», то есть не такой, как некоторые другие, «ненастоящие». То есть политики, относимые к либералам, разделены на настоящих и ненастоящих. Путин – настоящий. Следовательно, те, кто не такой, как Путин, – ненастоящие. Сказано с улыбкой и почти в шутку. Но на всякий случай заложен подтекст: кто не с Путиным – тот не либерал.
Для политической риторики в этой ситуации возникает широкое пространство для маневра и позиционирования. Есть подлинный либерализм («генеральная линия партии») – и есть мнимый, ложный, фальшивый («оппортунизм, ревизионизм, правый и левый уклон, предательство идеалов и идеологическая диверсия»). Путин – либерал настоящий и подлинный. «Правозащитники», «Эхо Москвы», Немцов, Алексеева, Федотов, рыночники и им подобные – ревизионисты и оппортунисты от либерализма и идеологические диверсанты. Кстати, к ним же вполне можно отнести и разного рода последователей Гайдара, собирающихся на всякого рода «гайдаровские форумы», и, наверное, некоторых государственных деятелей, посещающих такие собрания.
Самое интересное, что все это недалеко от истины. Путин хотя и не сказал сам, что является «настоящим либералом», но, в любом случае, он намного ближе к настоящему либерализму, чем вышеназванные персонажи.
Если брать примеры из отечественной истории, то, наверное, никто не откажет в либерализме Струве и Милюкову, как и всей их партии кадетов, выступавших за хотя и конституционную, но монархию, за обладание Россией Босфором и Дарданеллами и за участие в Первой мировой войне до победного конца. Есть соблазн списать это на «специфику русских условий», но на самом деле тот же европейский либерализм даже на своем смитовском (рыночном) этапе никогда не выступал противником сильного национального государства: он всегда выступал за сильное государство, способное любыми средствами защитить интересы национальной промышленности и национальных производителей.
Если говорить о более позднем либерализме, либерализме ХХ века, то его постулатами на Западе всегда были: позитивная свобода – то есть создание условий для относительного равенства шансов и стартовых позиций для богатых и бедных; сильное государство, способное обеспечить социальные гарантии – на образование, на защиту прав наемного работника, на здравоохранение, на пособие по старости; государство, играющее роль сильного посредника в трудовых спорах, регулирующее экономические отношения и защищающее национальные интересы. Либерализм в ведущих западных странах – это всегда сильная внешняя политика, готовность защищать свои интересы с помощью оружия и определенный экспансионизм.
При этом все настоящие либералы США, начиная с Франклина Рузвельта, предельно симпатизировали СССР и Сталину и рассматривали советский опыт как основу для использования в своих целях. «Новый курс» Рузвельта был во многом построен на опыте советской плановой экономики, рыночная экономика начала сворачиваться, а профсоюзы получили преимущественные права при решении трудовых споров. Именно либералы на Западе создавали то, что позже стали называть «социальным государством».
Активизация рыночных отношений на Западе и новая волна антикоммунизма в 1980-е годы были связаны именно с приходом к власти консерваторов: в Англии – Тэтчер, в США – Рейгана. То есть «рыночник» и «либерал» – это в ХХ веке по определению полярные понятия.
Такие классические либералы, как Вольтер и Дидро, были сторонниками монархии. При этом Вольтер, называя, с одной стороны, Церковь «гадиной», с другой – говорил, что если бы религии не было, ее нужно было бы придумать. Кто вообще по идеологическим предпочтениям был Робеспьер? Не коммунист или социалист, не националист или консерватор: именно радикальный либерал и сторонник радикального революционного террора для защиты Революции. При этом он, сколько мог, выступал против смертной казни и введения цензуры – пока не был вынужден пойти на их применение в ответ на ожесточенное сопротивление противников Революции.
Если вспомнить более почитаемого теми, кто сегодня относит себя к либералам, Дж. Милля, то, защищая все и всяческие свободы, он всегда подчеркивал, что свобода благодетельна только для морально для нее созревших, тогда как для варваров благодетельна деспотия.
Либерализм всегда был за свободу и рассматривал ее как сущностное завоевание исторического прогресса, поэтому он всегда был за твердое и решительное подавление сопротивления сил варварства и отсталости, стоящих на его пути и ему противодействующих.
Поэтому либералы США всегда симпатизировали Сталину. И не потому, что не знали о том, что позже его оппоненты стали называть «массовыми репрессиями», а потому, что, с одной стороны, знали об их вовсе не массовом масштабе, а с другой – всегда считали, что движение к созданию подлинно гуманного и прогрессивного общественного устройства требует подавления тех, кто мешает его созданию.
Подлинные, настоящие либералы всегда были сторонниками принципа национального суверенитета, во всяком случае, как минимум для своей страны, и усиления ее позиций в мировой политике.
Так что Путин действительно имел бы все основания назвать себя «настоящим либералом». Потому что, как следует из вышеизложенного, в соответствии с мировым опытом и мировой практикой, настоящий либерал – это тот, кто:
— за активную роль государства в экономике и за преодоление рыночных отношений;
— за обеспечение гарантий граждан на образование, медицинскую помощь, труд, пособие по старости и создание равных стартовых условий для всех граждан;
— за приоритет национального законодательства над международными соглашениями (как официально установлено в Англии и США) и усиление влияния своей страны в мире;
— за сильное государство, способное обеспечить решение этих задач и защитить как существующий в стране порядок, так и международные интересы своей страны, а также подавить сопротивление ее врагов и врагов ее уверенного движения по пути прогресса:
— а также обязательно с уважением и симпатией относится к историческому опыту СССР и роли советского народа и Сталина в мировой истории.
И почти очевидно, что каким бы ни был Путин, он, во всяком случае, куда больше походит на настоящего либерала, нежели апеллирующий к имени либерализма специфический сегмент политического спектра, тяготеющий к правозащитной и нетрадиционной ориентации.
КМ.ru 20.01.2014
