Правительство Израиля пишет черную книгу. Черную книгу истории, культуры, памяти. А точнее – безвременья, бескультурья, беспамятства.
Израильская авиация в результате бомбардировок ливанского города Баальбек уничтожила гостиницу «Пальмира», построенную в XIX веке и за полтора столетья ставшую одной из главных достопримечательностей города.
Среди постояльцев «Пальмиры» известны Иван Бунин, Альберт Эйнштейн, Пабло Пикассо. Они спешили в древнюю страну, чтобы полюбоваться античными памятниками, что находятся неподалеку от истерзанного теперь отеля. Стремились сюда, чтобы стать сопричастными тайнам времени, имперскому величию, вдохновенному порыву зодчих и жрецов.
У нынешнего Израиля все иначе. Своим злодеянием разрушители поставили себя в один ряд с теми, кто осквернил монастырь Святой Феклы в сирийской Маалюле, кто разграбил Янтарную комнату, кто раздробил нос египетскому сфинксу, кто сжег храм Артемиды…
Авиационный удар Израиля не был случайностью или ошибкой. Он был расчетлив, выверен. В нем была циничность Герострата. Циничность всех посягавших в мировой истории на то, перед чем благоговело само время. Циничность, с которой разрушается то, что создавалось для вечности.
Это еще страшнее, чем «отмена культуры» или фукуямовский «конец истории». Это отмена истории. Не переписывание ее, а именно отмена: «Пришли мы – и пусть летоисчисление начинается с нас, чтобы мы всегда и во всем были правы».
Наблюдая такую атаку на прошлое, я вспомнил детскую выставку «Я рисую Палестину», вдохновителем которой стал доктор Бассам Аль-Балауи. На открытии он с горечью сказал: «Некоторых авторов мы уже не можем наградить: они погибли от израильских бомбардировок». И это самые жуткие страницы в черной книге Израиля.
Прошлое и будущее уничтожаются одновременно. Зло расчищает себе и пространство, и время. Но когда под угрозой оказывается грядущее, история, «гробницы, мумии и кости», не молчат. Камни вопиют. Вопиют даже рукотворные камни, что остались от разрушенной гостиницы «Пальмира». Камни говорят стихами Бунина, воспевают дивную страну:
Патриархально-царственные ткани
Снегов и скал продольные ряды
Лежат, как пестрый талес, на Ливане.
Камни вопиют голосом Эйнштейна: «Каким презренным, подлым и гнусным делом видится мне война. Я, скорее, дам разрубить себя на куски, чем соглашусь участвовать в этой мерзости».
Из развалин вырывается опаленный голубь мира Пикассо и воспаряет над водами Иордана.
Нетаньяху, боясь суда истории, пытается спрятаться за древних пророков. «Мы – люди света, они – люди тьмы», – невнятно цитирует он пророка Исайю. Но именно этот пророк оказывается главным судьей для всех посягателей на прошлое и грядущее: «И будешь унижен, с земли будешь говорить, и глуха будет речь твоя из-под праха, и голос твой будет, как голос чревовещателя, и из-под праха шептать будет речь твоя… Господь Саваоф посетит тебя громом, и землетрясением, и сильным гласом, бурею и вихрем, и пламенем всепожирающего огня» – таков приговор пророка.
