Почему мы взываем к власти

Почему мы взываем к власти

Александр Нотин

«Пусть верующие составляют малую часть населения, но это самые светлые, умные, добрые, пассионарные люди России. Это закваска, которая обладает огромной преоб­разующей силой, потому что через неё поступает в мир Божественная благодать. И этой закваски в России больше, чем в любом другом месте земного шара. В молит­вах, трудах и битвах верующие соединяются с Богом, Который непобедим. Поэтому в России формируется будущая победа над силами зла, и она уже не за горами», — дока­зывает, вопреки пессимистическим прогнозам, руководитель культурно-просветитель­ского сообщества «Переправа», писатель и публицист Александр Иванович НОТИН.

«Прививки» против хаоса

На традиционной встрече в зале собраний Синодального отдела Московской патриархии по взаимодействию с вооружёнными силами проходила презентация новых книг разных авторов. Самым бурным оказалось обсужде­ние романа Александра Ивановича Нотина «Исход» (Изд. 2-е. — Кислород, 2013). Ведь автор пытается решить тяжелейшую проблему наших дней, с которой сталкивается каждый человек и всё человечество. И он уже добился в этом деле определённых успехов, что позволяет и нам надеяться на лучшее.

«Никогда себя не чувствовал писателем, — признался Александр Иванович, — и хорошо понимаю обращение Чехова к молодым ав­торам: «Если можешь не писать, не пиши». Я могу не писать, честно вам скажу. С другой стороны, ей-богу, накипело. Поэтому я не по­слушался Чехова».

«Не чувствующий себя писателем» Алек­сандр Нотин рассказал в свой книге о самом главном — как спастись в катастрофе, которую старательно нагнетают в России её внешние и внутренние враги. Есть понимание, что эта наклонная плоскость, которую для нас постро­или и по которой мы катимся, она ведь небес­конечная. Россия по ней сползает, быть может, медленнее, чем хотели бы западные «партнёры». Но если так будет продолжаться и даль­ше, ситуация может резко измениться к худ­шему. В истории было много примеров, когда так происходило — неожиданно и драматично, ломая и калеча судьбы миллионов людей.

«Картины этого будущего начали вспыхи­вать в моём сознании где-то с 2008 года, — рассказывает автор. — Я начал публиковать эти зарисовки в журнале «Шестое чувство», а потом из них была собрана книжка, кото­рая называется «Исход». Там представлена перспектива примерно на середину двадца­тых годов этого столетия. Там описана не ре­волюция. Там описан хаос. И мы уже видим, что сейчас по каким-то фрагментам этот хаос, увы, начинает возникать».

Действительно, в книге описано состоя­ние «ни войны, ни мира», которое постепенно перерастает в состояние «войны всех против всех». Мы с ужасом предчувствуем такое раз­витие событий. Вот как видит их лет этак че­рез десять Александр Нотин:

«Беда нагрянула в двадцатых годах двад­цать первого века. После столетия относи­тельной устойчивости планета погрузилась в хаос. Вспыхнувшие повсеместно раздоры и беспорядки по масштабам и чудовищным своим последствиям превзошли все прежние войны и катаклизмы, вместе взятые. Ни один регион или мало-мальски обитаемый уголок планеты не избежал общей горестной уча­сти. У хаоса не имелось ни границ, ни линии фронта, ни правил ведения войны, ни явных противоборствующих сторон. Не было даже чётких заявленных целей. Словом, ничего, что укладывалось бы в устоявшиеся представле­ния о порядке. Все против всех. Будто чья-то незримая и злая рука намеренно смешала и спутала былые программы. Будто раскалённая магма, веками копившая ярость под спу­дом государственного насилия, неодолимым огненным потоком изверглась на поверхность, сметая государственные идеологии, хозяй­ственные устои, культурные формы, между­народные отношения, глобальные институты. Будто само провидение предъявило падшему человечеству счёт за ранее совершённые зло­деяния, как бы… переломило ось, на которой держалась мировая стабильность со всей её атрибутикой. Каркас мироздания рухнул. Бунт и эпидемии, глады и моры повсюду, по пово­ду и без, где их ждали и где нет, поразили мир. Словом, весь род людской покрылся сыпью и язвами не известной доселе болезни. Насту­пил час возмездия, час суда Божия…»

Казалось бы, можно только сожалеть о том, что футурологические наброски известного пу­блициста Александра Нотина часто сбывают­ся: не дай Бог нам такого будущего, какое он предрёк в своей книге. Но нас может утешить то, что там написано в отношении России: ка­тастрофа в ней происходит гораздо «мягче», чем на Западе. Потому что Россия имеет как бы «прививки» от таких катаклизмов. Главная «прививка» — это наша непритязательность, потому что мы никогда хорошо не жили, а в по­следнее время не успели привыкнуть к так на­зываемому либеральному процветанию. Ещё одна «прививка» — это невероятное терпение русского народа, потому что он свою цивили­зацию формировал в жёстких климатических и пространственных условиях.

С другой стороны, стабильность, которую мы сейчас наблюдаем, довольно-таки шаткая: это проявилось недавно в московском Бирюлёве. Сегодня она есть — завтра её нет. Стабильность может купироваться, а может растекаться. А ус­ловий для её «растекания» сколько угодно.

Александр Иванович — бывший советник вице-мэра Москвы Валерия Шанцева, который в своё время курировал всё городское хозяй­ство. Работая в этом качестве, Нотин как ни­кто другой ощутил чрезвычайную уязвимость, хрупкость мегаполиса. Только чудо уберегало его от больших потрясений. И это — на рубе­же столетий, когда городская инфраструкту­ра была изношена ещё гораздо меньше, чем сейчас, а в руководстве города оставались прекрасные специалисты и организаторы со­ветской закалки. Что же говорить о нашем вре­мени, точнее — безвременье?

«Мы видим повсюду чудовищное воровство плюс некомпетентность, — отвечает Александр Нотин. — Элита нынешняя деградирует в пол­ном соответствии с «законами Паркинсона» (чиновник стремится множить подчинённых, а не соперников; чиновники создают друг другу работу и так далее) и… нашей российской ду­рости. Плюс элита как никогда равнодушна к судьбе своего народа, в части её зреют зёрна измены. Иначе, наверное, и быть не может, если правящий класс заражён вирусами чуждых, ге­нетически чрезвычайно несвойственных нам либеральных «ценностей» — гедонизма, потре­бительства и нигилизма. Тем самым он сам от­торгает себя от национальной почвы».

Каковы причины столь плачевного состо­яния российской элиты и всего общества? Александр Нотин считает, что в течение чет­верти века мы были поставлены в условия, когда русский генотип был лишён космизма, высоких идей и устремлений. Когда пропала высокая цель вместе с идеологией, прямо за­прещённой новой Конституцией. Это чрезвы­чайно страшно для нашего генотипа, потому что у него всегда было государственное, цен­трализованное, вселенское мироощущение.

Мы ощущаем мир через государство. Госу­дарство — это самоценность, это сакральность, это смысл, потому что у нас нет горизонталь­ных, родовых, тейповых, клановых и прочих восточных, как говорил Леонтьев, «кровяных связей». Нет у нас и европейской вертикаль­ной «генеалогической родоприемственности». Русская семья не чувствует свой корень на несколько столетий в глубь времён. Нас по­стоянно корёжили и сотрясали разрывы, исто­рические разломы. Они разрушали связи — и горизонтальные, и вертикальные. В результате центральным оселком русского этноса промыслительно стало государство.

Фигура, возглавляющая эту государствен­ную пирамиду, какой бы сомнительной она ни была (как сейчас), сакральна. В этом объясне­ние неизменной устойчивости рейтинга Пути­на. Такая фигура в глазах народа священна, и неважно, как она именуется: царь, генераль­ный секретарь, президент. Потому что именно эта фигура — а не родовая горизонталь или вертикаль — образует целостность государ­ства, она её обеспечивает.

Наши предки сотни лет шли на подвиги и жертвы «за веру, Царя и Отечество». Это было главным смыслом в их жизни. Вера православ­ная, собравшая под своё крыло сотню народов (у нас, кстати, не было ни одной религиозной войны), Царь как объединительная фигура — Самодержец, и Отечество как начало, удержи­вающее и оберегающее эти пространства и народы.

Псково-печерский старец Николай Гурья­нов, уходя из жизни в 2002 году, предрёк, что будут засухи и пожары (так и произошло в 2010-2012 годах), а потом придёт Царь… Правда, он не сказал, какой царь — то ли пра­вославный, то ли антихрист, то ли ещё какой-то. И эти пророчества уже начали сбываться.

«Платформа, на которой стоит наше государ­ство, сейчас очень неустойчива, — подчеркнул оратор. — Ослаблены узы доверия между низа­ми и верхами, истощена экономическая инфраструктура, чрезвычайно высока зависимость от внешних факторов, которые нами, по сути, не контролируются. Поэтому российские мегапо­лисы сейчас крайне уязвимы. Чья-то злая воля за последние четверть века уничтожила двад­цать тысяч русских сёл и деревень и фактиче­ски загнала аграрное население в и без того уже переполненные города. Кому это нужно? Или, лучше спросить, кому это выгодно?»

Александр Нотин не сторонник теории заговоров, хотя и допускает их вероятность. Просто понимание истории у православных людей иное — сугубо промыслительное. Они убеждены, что управляют историей не люди, а три воли — человеческая, Божья и демони­ческая. Так вот взаимодействие свободной воли человека, падшей воли демонов и благой воли Божьей, сложнейшее переплетение этих видов воли, из коих Божья главенствующая, и даёт ход истории.

Поэтому книга «Исход» — это, по мнению автора, не литературный труд, хотя она и имеет литературную обработку. Это, как он говорит, «функциональная вещь» — попытка помочь читателям мобилизовать свою человеческую волю на служение Богу и противодействие де­монам. Попытка показать молодёжи, что пра­вославная вера — это не просто иконка в углу, не свечечка, не воспоминание о какой-то да­лёкой древности, не элемент культуры, — это образ жизни, образ мыслей, образ служения.

Александр Иванович убеждён: в наши «по­следние дни» человек может выжить и остать­ся человеком только на основе духовности. Такого напряжения духовной жизни, такого разнообразного, напористого, наглого, бес­стыжего глумления над человеческой приро­дой раньше никогда не было. Это самый высо­кий за все времена уровень нигилизма и сата­низма. Бывали, конечно, и раньше подобные всплески, например при падении Римской им­перии. Однако такого, как сейчас, не было, по­тому что включились ещё научно-технические факторы. Но высшему уровню нигилизма мо­жет достойно противостоять только высший же уровень духовности. Ведь нигилизм — это тоже духовность, только с отрицательным зна­ком, это тёмная, демоническая духовность.

Поэтому спасти нашу молодёжь никакими формальными стандартами образования не­возможно. Спасать её надо, внося в образо­вание и воспитание элементы практической, святоотеческой аскетики. Сегодня это уже не гипотеза, а суровая реальность. Где-то пропи­сью, вторым планом эта тема прослеживается и в книге «Исход».

Даже в хаосе образуются «анклавы поряд­ка»: люди всё равно стремятся к организован­ному взаимодействию. К примеру, в «Исходе» выписан анклав, состоящий из полугосударственных криминализованных бандитских структур, сложившихся на базе бывших МЧС, МВД и других «силовиков». Показана и судь­ба государственной власти, оказавшейся в условиях хаоса самым слабым звеном: она в панике оставляет Кремль, бросает поле боя и бежит куда-то за Урал. Есть ещё один анклав, и ему автор уделяет ключевое внимание. Это православный укрепрайон: здесь православ­ные люди собираются под давлением хаоса.

— Сейчас мы уже воочию наблюдаем вы­ зревание чего-то подобного, — с грустью го­ворит Александр Нотин. — У Путина есть два варианта дальнейшего развития событий: первый — революция, то есть хаос. Система управления больна давно, глубоко, системно. Сколько у неё в запасе времени — год, пять лет? Ясно, что без серьёзного, столь же си­стемного лечения кризис неизбежен, и он не за горами. От конкретных шагов власти будет зависеть, по какому сценарию он пойдёт — мягкому или жёсткому. Но бездействие и упо­вание на «авось пронесёт!» хуже всего.

— Это что — значит, всё начинается? Выплёскивается наружу и «все против всех»? Или пока ещё у режима есть шанс направить события в русло более или менее нормальное, мирное русло — без на­силия и хаоса? — спросил я собеседника.

— Да, но для этого режим должен как бы переродиться, преобразиться, стать иным. Чтобы стать иным, совершенно не обязатель­но, чтобы либеральная элита пошла в храм и в одночасье вся причастилась. Один человек исторически призван решать в России — один, сакральный по должности. Вот пусть и решает!

— Если бы вы были президентом, то с чего бы начали?

— С кадров,разумеется.

— Где же вы их возьмёте?

— Да они уже есть — кадры служения, че­сти, совести, достоинства. Не все, кому «за дер­жаву обидно», верующие, но верующим стать таковыми проще. Потому что, например, к во­ровству верующий человек занимает самую непримиримую позицию. Как говорит Господь: если рука соблазняет тебя, отсеки её, лучше войти в Царство Небесное без руки, но с чи­стой душой. Если православный верующий профессионал (не путать с профессионально верующими, коих тоже в нашей Церкви хва­тает) приходит работать в Минфин, то он не сможет воровать. Но есть ещё две категории людей. Вторая — может не воровать, но если предложат много, то может и не устоять — это нравственный человек. Третья категория, кото­рая не может не воровать: это те, которых сей­час недопустимо много развелось там, наверху.

Либеральная «элита» одним глазом смо­трит на Запад, а другим в карман народа. Есть, конечно, и во власти достойные люди, но по большей части на низших её этажах. Коррум­пированная «элита» не принимает в свой круг эти кадры. А если вдруг и пускает, то ставит перед выбором: либо ты будешь жить, как мы, либо мы тебя уничтожим. Это с одной стороны.

С другой — за двадцать пять лет «тотального отступления и убывания», под жутким прессом нигилизма (а может быть, и благодаря этому давлению) в стране возникла, возмужала и духовно закалилась новая, настоящая элита завтрашнего дня. Это десятки тысяч людей (я многих знаю, и вы многих знаете). В них про­изошли удивительные перемены. Эти люди многое передумали, пережили, перестрадали — и сейчас они готовы служить Отечеству. Таких людей (и себя в их числе) я называю «блудны­ми сынами перестройки». Они действительно, правда, каждый на свой лад повторяют судьбу евангельского блудного сына, павшего до скот­ства, а потом покаянно вернувшегося к Отцу. Это целая резервная армия. Она есть. Теперь вопрос только в том, будет ли она востребова­на, призвана и мобилизована, или ей останет­ся дожидаться «силового» разрешения этого кризиса, чтобы уже там сыграть свою истори­ческую роль. Именно этот, худший, вариант и описан в «Исходе».

…Итак — кратко о сюжете книги. Во время всеобщего хаоса начинают формироваться и быстро укрупняться некие «точки роста», ме­ста сбора православного люда. В нашем случае эту роль выполнила небольшая деревушка под Великими Луками, которая называется Каза­чий Дюк. Там ускоренно собираются беженцы, идёт строительство, укрепление, а в итоге воз­никает Псковско-Великолукский укрепрайон численностью… в пять миллионов человек. Школы, больницы, полиция, армия — всё как положено. Только на принципиально иных ду­ховно-нравственных началах. Новый, Божий, мир с первых же дней вступает в очень слож­ные взаимоотношения с окружающим враж­дебным пространством.

Там есть свои герои — например генерал Армии обороны православной воин Антон Са­вин. Есть американец Крис, который случайно примкнул к общине и с тех пор служит ей вер­но. Сенька — бывший уголовник. Епископ Феогност, главарь бандитов Шпиль и ещё десятки участников этой драмы. Они придуманы авто­ром, но взяты из жизни и выписаны как реаль­ные люди, со своими судьбами. Все в той или иной мере постигают науку из наук — как вы­жить в этом жёстком мире и не потерять человеческий облик. И опытно убеждаются: только с помощью веры, с помощью Христа. Для них вера — это оружие на всякий час. Оружие на­ступления и обороны. Они призывают помощь Божию, и… получают её.

Сюжет книги так и построен — функцио­нально, чтобы все желающие могли почувство­вать и понять, как действует система самосто­яния во Христе: о чём думают люди, как они относятся друг к другу, как принимают реше­ния, ведут борьбу. Сюжет выбран детективно-приключенческий: «просто для того, чтобы не скучно было читать».

Продолжения книги автор не обещает— по крайней мере в ближайшее время. «Просто потому, что слишком много времени занимает текущая работа в «Переправе». Хотя были за­мыслы о продолжении в двух книгах: «Архипе­лаг верных» и «Царь».

Но самое главное и удивительное, что Алек­сандр Иванович Нотин уже начал реальную под­готовку к возможным грядущим катаклизмам. Подобно социалистам-утопистам, он не только предсказывает будущее, но и строит его сейчас. Правда, в отличие от иных представителей так называемой элиты строит не «персональный бункер», а поселения для братьев и единомыш­ленников, которые намерены остаться на род­ной земле и встретить завтрашний день лицом к лицу, каким бы он ни оказался.

«У нас есть несколько хозяйств, которые начинают жить по этому алгоритму. Радует, что многие люди признают: эти точки сборки, точки роста должны быть созданы уже сей­час. Если вдруг грянет хаос, Москва окажется слишком уязвимой. Все мегаполисы уязвимы. И исход из них — это одновременно и траге­дия, и очищение, и судьба».

Последняя утопия

Похоже, что Александр Нотин — последний утопист на Земле. Если его сценарий сбудется, то в итоге наступит обещанный пророками Ко­нец Света, «…небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят» (2 Пет, 3:10). Наступит «но­вый век», святые и праведники будут жить в прекрасном мире, где не нужны утопии, чтобы его совершенствовать.

Но если произойдёт чудо — руководство России услышит призыв Нотина, предотвра­тит катастрофу в России и поможет потушить пожар на Западе, то на земле наступит пусть и временный, но рай, о котором мечтали социа­листы прошлого. Православные аграрные по­селения распространятся по Земле, очистят её, преобразят, сделают счастливой жизнь всех людей.

Вы, конечно, понимаете, уважаемые читате­ли, что после презентации книги «Исход», ко­торая поднимает ключевые проблемы совре­менности, я не мог не встретиться с её автором для подробной беседы. Ведь оттого, насколько будущее пойдёт по сценарию «Исхода», зависит судьба каждого из нас, судьба Отечества и всего человечества. Мы должны знать, на­сколько это возможно людям, Промысл Бо­жий. Чтобы достойно подготовиться к любому варианту событий.

Через несколько дней после презентации я встретился с Александром Ивановичем Но-тиным в его офисе (он возглавляет движение «Переправа») и задал ему вопрос, волнующий многих читателей, изучивших его предыдущие интервью в нашей газете.

— Давно не было человека, который пишет художественное произведение как утопию, которую он одновременно воплощает в жизнь вместе со своими единомышленниками. Ваши аграрные по­селения — это, по сути, плацдармы для исхода из мегаполисов православных лю­дей во время хаоса, который нам, похоже, старательно готовят некие «мудрецы». Плацдармы в масштабах страны неболь­шие, но по этим образцам могут созда­ваться настоящие укрепрайоны подоб­ные тому, что описаны в вашей книге «Исход».

Но, согласитесь, Александр Иванович, вы пытаетесь противостоять пла­нам «Великого разрушителя», который несёт миру хаос и погибель, и поэтому должны быть уничтожены в первую очередь. А современные технологии по­зволяют разрушить любой укрепрайон за несколько минут. Например, в Афгани­стане все танки и прочую технику вме­сте с храбрыми воинами просто вдавили в землю вакуумными бомбами, которые по мощности сравнимы с атомными. Что вы можете сделать перед лицом та­кой угрозы?

— Во-первых, хаос в книге начинается с За­пада. К нам он перетекает оттуда, а не наоборот. Так сейчас и происходит. Поэтому Запад не так уж неуязвим, как кажется. У них будет полно собственных забот, гораздо больше, чем у нас.

Во-вторых, наш враг не так уж силён: ско­рее, мы слабы. Он выглядит сильным только на фоне нашей слабости, пассивности, разобщён­ности. Это лишь кажется, что армии, войска, силовые структуры, правительство, суды всё решают. На самом деле это всего лишь веще­ство, которое перед Богом ничто. Одна-единственная душа человеческая, согласно Еван­гелию, значит больше, чем все богатства мира.

Почему немцы раз за разом вылетали на задание, но так и не смогли попасть в Пюхтицкий монастырь, где позднее подвязался наш будущий Патриарх Алексий Второй? Хо­тели попасть, но не могли, как ни старались это сделать. Почему? А никто не знает ответа. Ясно лишь то, что умом это постичь нельзя. То есть произошло чудо Божие. Так же и в гря­дущие скорбные дни Бог чудесным образом поможет, подскажет людям, которые искрен­не Ему служат.

Ошибочны и вредны представления о на­шем противнике как о какой-то великой силе. Как сказал псалмопевец, это всего-навсего «прах, егоже возметает ветр от лица земли». Ибо носители зла и тьмы не имеют в себе Бога. Мы же, если будем с Богом, одолеем лю­бого врага, и размеры его уже не будут иметь значения. Преподобный Марк Подвижник го­ворил так: «Если я с Богом, то нас уже боль­шинство». Другое дело, что мы недостаточно открыты Богу, мешаем Ему свободно действо­вать в наших душах. Бог не до конца вернулся в русскую жизнь, и не по Своей вине.

Возвращаясь к вашему вопросу: укрепрай­оны в книге находятся под прямой Божьей защитой и покровом. Для современного «ци­вилизованного» уха это звучит, возможно, немножко странно, но в незримой брани, иду­щей параллельно нашим земным перипетиям, у Бога нет врагов, а у демонов — союзников. У демонов есть только марионетки среди лю­дей. Этих марионеток они ненавидят и «ищут погубить» точно так же, как и всех прочих «че-ловеков». Поэтому надо делать одно: очищать свою душу и призывать в неё Бога. А врага предоставим самому себе: он и без нашей по­мощи начнёт сам себя пожирать, лишь бы мы были сильны Богом.

Да, Россия в вещественном, рациональ­но-материальном измерении потерпела по­ражение. И я считаю, что дискуссию по этому вопросу пора закрыть. Но в духовном плане война только начинается. И этот духовный план будет решающим. В сущности, об этом вся книжка.

— Похоже, что вы неплохо осведомле­ны, Александр Иванович. Начали заранее строить аграрные поселения, которые по большому счёту станут востребо­ванными только через десять лет…

— Наши общины лишь в какой-то степе­ни прообразы будущих православных укрепрайонов. На самом деле ни у кого из нас и в помине нет апокалиптического настроения. Никакой паники. Ну что ж, пусть пока наши «ростки» существуют как экологические де­ревни. В них мы заложим троекратный запас прочности, чтобы в случае чего они смогли принять наплыв людей.

Очень важно, чтобы аграрные поселения были именно православными, потому что мы знаем много сектантских поселений такого рода. И знаем, чем это чревато…

— Действительно, появилось много аграрных поселений, где насаждается язычество. Туда охотно едут молодые люди, которые словно спят и не видят, что только православие может их спа­сти. Почему они так слепы?

— Вера православная возрастает только под давлением. Если у человека всё хорошо, и в стране всё хорошо, то вера убывает. А если мощные и, казалось бы, непреодолимые скор­би действуют, то она прибывает. Вообще Цер­ковь расцветает в периоды гонений. А в пери­оды благополучия (как и сейчас) она начинает хиреть и убывать. Это компенсируется тем, что миряне начинают просыпаться.

— Просыпаются очень немногие. Огром­ное большинство продолжает спать, уба­юканное оболванивающими СМИ, которые выполняют политический заказ.

— Свою лень, отсутствие пассионарности мы оправдываем помехами со стороны вла­стей. А напрасно. Мы сами бездействуем и этим вызываем соответствующее поведение «верхов». Если бы Путин увидел в верующих профессионалах опору своей власти, что они его не предадут, не вонзят ему нож в спину, ста­нут для него твердынью, он вёл бы себя ина­че… Но пока президент не видит нас. Может быть, потому что мы слабы.

— Но Александр Иванович, вы однаж­ды сказали, что хотите перетащить в аграрные поселения городскую инфраструктуру. Мол, горожане привыкли жить со всеми удобствами — им и на селе надо предоставить всё необходимое. Следовательно, вы переместите туда и компьютеры с Интернетом, а вместе с ними и весь разврат, который насажда­ют «ящики». Городские мальчишки днём и ночью играют в «стрелялки» или развлекаются порнографией, а девчонки сидят в «Вконтакте» в компании «го­тов», «эмо» и прочих сатанистов. Вы не боитесь, что поселенцы начнут преда­ваться тем же порокам, что и горожане, потому что жизнь со всеми удобствами даёт много свободного времени, которое заполняется суррогатами? Какой смысл перебираться в усадьбу, если дети ста­нут так же развращаться и деградиро­вать, то есть аграрные поселения бу­дут обречены на вымирание?

— Проблема, конечно, очень реальная и страшная, спору нет. К сожалению, мегаполис сейчас максимально генерирует свою способ­ность ожесточать и стравливать между собой лю­дей, накапливать зло в различных формах, как пороховая бочка. Незримое духовное поле этой злобы и отчуждения (человек в нём чувствует себя бесконечно одиноким и беззащитным) достигло поистине апокалиптических значений.

Я отнюдь не прохожу мимо того факта, что в Москве действует огромное количество храмов, вокруг них формируются канклавы и очаги совсем иной, здоровой жизни, есть место свя­тости. Но, если брать в целом, конечно, прихо­дится признать: в современной «цивилизации» доминируют совсем другие начала — тёмные. К тому же город, любой город, даже небольшой провинциальный, — это всегда средоточие противоестественных рисков, угроз, вспышек острых конфликтов, технологических ката­строф и т.п.

Поэтому, подводя черту, я бы сказал, что сам выход из города в любом виде — это уже положительное явление. Первые волны пере­селенцев будут долго очищаться оттого, что на них налипло в городах. Старшему поколению будет труднее и легче. Труднее, поскольку оно отвыкло от земли. Легче, ибо в нём жив совет­ский духовно-нравственный стержень, а возрастные ограничения не позволили ему так сильно «приобщиться» к современным лука­вым и искусительным изобретениям дьявола. Мы просто не успели «зависнуть» в Интерне­те… по крайней мере многие из нас. Мы имеем здесь некий иммунитет. Что же касается моло­дого поколения,то природа, конечно, очистит и его со временем.

— Почему, каким образом?

— Да просто некогда будет бездельничать и развлекаться. Надо трудиться в поте лица: дрова заготавливать на зиму, сено косить для скота, работать в огороде и в поле. Труды, пот быстро вычищают дурь из головы.

Есть, наконец, и третий момент. А кто, соб­ственно, сказал, что нынешнее «благополучие» будет долго сохраняться? Ситуация может резко и драматично измениться в худшую сто­рону. Легко! Мы же видим, мы чувствуем, как трясёт в мире? У России благодаря реформам либералов слишком слабая и зависимая эко­номика, чтобы можно было долго уповать на стабильность. Завтра рухнут цены на нефть, и что тогда?

Что касается самих поселений, то, если в них нам удастся создать человеческие отноше­ния и условия жизни, надо это делать. Зачем делать хуже, если есть возможность сделать лучше? Пока есть.

К тому же, как я уже не раз говорил, мы не решим проблемы в общегосударственном мас­штабе. Мы лишь создаём маленькие очаги, мо­дели будущего. Государство может: а) взять их за основу и масштабировать, чтобы избежать хаоса; б) ничего не делать и… получить хаос.

Найденное поколение

— Кто будет тиражировать ростки нового, если молодёжь сидит у «ящиков» всё свободное время и живёт для соб­ственного удовольствия, к чему её и приучают СМО (средства массового оболванивания)?

— Что касается молодёжи, то я стараюсь ви­деть не только её недостатки, но и её достоин­ства. На фоне, естественно, и нашей вины, вины старшего поколения. Недавно вернулся из Сур­гута. Там прошёл большой форум, посвящённый сохранению семьи и семейных ценностей. В го­роде много техникумов, великолепно оснащён­ных университетов. Сургут — нефтяная столица России. Они меня просто поразили своими за­лами, аудиториями, библиотеками, суперсов­ременным оборудованием. Ещё Достоевский писал: «Россия провинцией спасена будет». И я видел в сургутских ребятах, в их лицах, в их глазах неподдельный интерес к вопросу о воз­рождении утраченных ценностей. Это никакое не отупение, никакая не компьютерная шизоф­рения — это что-то другое, сокровенное, высо­кое. В этих глазах наша надежда!

Да, Запад попытался привить России свою культуру. Хотя, с позиции русской философ­ской и богословской мысли, на Западе дав­но уже нет никакой культуры. Так вот эту-то повреждённую, изуродованную, но некогда действительно величественную западную культуру, а ныне то, что от неё осталось, нам и попытались имплантировать, насильствен­но вживить в генетическое святорусское со­знание. Мы понесли страшные потери в об­разовании, воспитании, культуре, науке, в мо­ральном климате. Потери в народонаселении. Некоторые серьёзные учёные считают, что за годы «либерального реванша» Россия сово­купно пострадала сильнее, чем в результате Второй мировой войны. Только официально у нас делается миллион абортов в год — мил­лион людей убивается в России. А неофици­ально &mdas