4 апреля 2025 года Белый дом распространил заявление, в котором утверждалось, что президент США Дональд Трамп «высвободил экономическое процветание», введя широкомасштабные тарифы для десятков торговых партнеров Америки. Администрация описала тарифы как «смелый план взаимной торговли», подчеркнув, что цель состоит в том, чтобы обеспечить справедливую торговлю и «обратить вспять десятилетия глобализации, которые опустошили нашу промышленную базу». Независимо от того, будут ли достигнуты эти долгосрочные усилия, в краткосрочной перспективе тарифы оказались губительными: после их объявления за два дня торгов индекс S&P 500 потерял около одной десятой своей стоимости, а, примерно 5 триллионов долларов растворились в воздухе. В ближайшие дни прогнозируют дальнейшие снижения.
Главный редактор «Нэшнл Интерест» Тревор Филсет 5 апреля 2025 г. опубликовал в своем журнале статью «Подарок Дональда Трампа Китаю», в которой делает вывод, что «наибольшую выгоду от вызванного тарифами кризиса в Америке получил Китай, который использовал прошлые западные кризисы для того, чтобы занять максималистские позиции в международных делах».
Филсет пишет:
«Поскольку рынки США реагируют на тарифы Трампа, остальной мир реагирует также — и в подавляющем большинстве способами, которые не благоприятствуют интересам Америки. Столкнувшись с перспективой высоких тарифных барьеров, традиционные торговые партнеры Вашингтона пригрозили установить собственные ответные барьеры, замедляя международную торговлю и ухудшая положение обеих стран. Что еще более важно, чтобы противодействовать последствиям этих тарифов и сопутствующему падению торговли, они обращаются к третьим странам для создания альтернативных цепочек поставок, фактически исключая Америку — в настоящее время крупнейшего импортера в мире, хотя по-прежнему представляющую лишь 15% мирового импорта — из международной торговли. Канада, долгое время зависящая от торговли с Соединенными Штатами, поклялась принять ответные меры и направила делегации в Европейский союз для поиска там новых партнерств. Страны Юго-Восточной Азии, столкнувшиеся с базовым тарифом со стороны Соединенных Штатов, решили больше торговать друг с другом. Похожая история разворачивается в Латинской Америке и Мексике, которые пока избежали основного удара тарифов Трампа.
Однако, возможно, самый замечательный ответ поступил от Японии и Южной Кореи, двух старейших и самых надежных союзников Америки в Индо-Тихоокеанском регионе. Столкнувшись с перспективой введения фиксированной двузначной тарифной ставки на весь экспорт в США — 25% для Южной Кореи, 24% для Японии — представители двух стран встретились со своими коллегами в Китае (официально –их главным военным и экономическим противником – В.О.) и, как сообщается, обсудили совместный подход к тарифам Трампа во время ранее запланированной встречи по экономическому диалогу, согласно китайским источникам. Япония опровергла эту версию встречи, а в заявлении Южной Кореи отчет охарактеризован как «несколько преувеличенный». Подробности, вероятно, никогда не будут известны полностью. Однако такая встреча, если бы она состоялась, подразумевала бы, что Сеул и Токио заинтересованы в политическом сотрудничестве с Пекином против Вашингтона — шаг, который был бы немыслим до начала второго срока Трампа. Представители трех стран уже должны были обсудить трехстороннее соглашение о свободной торговле; невозможно представить, чтобы тема американских тарифов не возникла».
«В каком-то смысле, — пишет Филсет, — отчеты об этой встрече не должны вызывать удивления. Япония и Южная Корея уже имеют значительно больше двусторонней торговли с Китаем, чем с Соединенными Штатами. И это базовый принцип человеческой натуры, что отказ от друзей заставит их искать новых друзей в другом месте. Тем не менее, видеть драматические негативные последствия тарифной политики Трампа, разыгрывающиеся в реальном времени, все равно шокирует».
«Далеко не от того, чтобы провернуть «обратного Киссинджера» — отделить Россию от Китая, важную, хотя и маловероятную цель внешней политики, — президент США, похоже, преследует «обратного Трумэна», откалывая Соединенные Штаты от сети иностранных союзников, которую они взрастили в послевоенную эпоху, и давая этим бывшим союзникам сигнал, что они могут найти более надежного партнера в Пекине».
«Со своей стороны, Пекин, похоже, в восторге от такой последовательности событий. Конечно, Китай также подвергся тарифам, и его правительство пообещало целенаправленное возмездие — перспектива, которая несет опасность для определенных американских отраслей, зависящих от китайского рынка. Однако если Китай страдает от политики Трампа, его руководство, похоже, удовлетворено верой в то, что Соединенные Штаты страдают гораздо сильнее. Государственная газета «Глобал таймс», известная своими язвительными нападками на американскую политическую систему, предположила, что тарифы Трампа в первую очередь навредят Соединенным Штатам. Она также похвалила неожиданные новые отношения Пекина с Токио и Сеулом, подразумевая, что разрыв с Соединенными Штатами неизбежен: «Растет восприятие того, что стратегии США отдают приоритет противодействию Китаю, а не построению надлежащей стабильности в Азии. Хотя Америка позиционирует себя как защитника «свободного мира», она предлагает ограниченные решения для неотложных экономических изменений в регионе».
Сообщения о крахе Америки на международной арене, вероятно, преувеличены. Но реакция Пекина иллюстрирует вторую особенность этой драмы. Если американский кризис продолжится — если рынки продолжат падать, западный мир скатится в рецессию, а давние связи между Соединенными Штатами и их иностранными союзниками истреплются после точки возврата — нет никаких оснований ожидать, что Китай не воспользуется ситуацией в своих собственных территориальных целях. Действительно, у него есть четкий исторический прецедент для связывания своей региональной экспансии с экономической слабостью Запада: Великая рецессия, последний крупный экономический кризис западного мира, точно совпала с последним крупным изменением во внешней политике Китая.
С конца эпохи Мао и до начала финансового кризиса 2008 года Китай сохранял сдержанную позицию в международных делах — возможно, наилучшим примером этого является афоризм верховного лидера Китая Дэн Сяопина: «Скрывайте свою силу, выжидайте своего времени». Во время руководства Дэна (1978-1989) и последующего премьерства Цзян Цзэминя (1989-2002) и, частично, Ху Цзиньтао (2002-2012) Пекин играл на удивление минимальную роль на мировой арене. В своих международных отношениях он преуменьшал значение спорных политических вопросов, таких как Тайвань, искал выгодные инвестиции, содействовал торговым отношениям с развивающимися странами и в целом действовал способами, благоприятствующими мировому порядку и не оскорбительными для Соединенных Штатов. В то же время его экономический бум вывел миллионы китайцев из нищеты, обеспечив важнейшую легитимность Коммунистической партии Китая. Великая рецессия обошла Китай едва ли шепотом. В то время как западный мир страдал, Пекин регулярно демонстрировал двузначные темпы роста».
Оглядываясь назад, можно сказать, Филсет считает, что опыт Китая во время финансового кризиса ознаменовал собой настоящий конец эпохи Дэна. Пекин воспринял кризис 2008 года как момент больших надежд и признак упадка западного мира. Неслучайно после этого кризиса территориальные амбиции Пекина — как внутри самого Китая, так и по отношению к его соседям — начали воплощаться в физические действия. В мае 2009 года Китай распространил в ООН ноту, в которой заявлял о своих претензиях на всё Южно-Китайское море в пределах своей теперь уже повсеместной «линии девяти пунктиров», — резко повысив ставки геополитического соперничества в Индо-Тихоокеанском регионе и заложив основу для спора с Вьетнамом, Филиппинами и другими странами Юго-Восточной Азии. В 2012 году он занял отмель Скарборо у побережья Филиппин, вызвав давнюю вражду между Пекином и Манилой. В 2013 году он начал строить искусственные острова на вершинах рифов островов Спратли, в конечном итоге разместив на них взлетно-посадочные полосы и ракетные установки. Позже в том же году он объявил «зону идентификации противовоздушной обороны» над частями Восточно-Китайского моря, в частности, включая принадлежащие Японии, но спорные острова Сенкаку (острова Дяоюйдао). А в 2014 году он объявил «всеобъемлющую юрисдикцию» над Гонконгом, управляющего территорией с момента передачи в 1997 году — и подавил последовавшие протесты. За каждым из этих шагов стоял расчёт Пекина, что его не остановит ни западный мир, все еще не оправившийся от финансового краха, ни администрация Обамы, которая все еще стремилась к позитивным экономическим и политическим отношениям с Китаем и была готова проигнорировать китайское недостойное поведение ради достижения этих целей.
После того, как Дональд Трамп впервые вступил в должность в 2017 году, он резко расширил присутствие США в Индо-Тихоокеанском регионе и инициировал новые дипломатические проекты в регионе — в частности, партнерство «Quad» между Америкой, Японией, Австралией и Индией. Хотя Трамп и его преемник Джо Байден практически не имели ничего общего во внутренних делах, последний продолжил успешную политику Трампа в Индо-Тихоокеанском регионе, еще больше укрепив «Quad» и продвигая позитивные отношения между Японией и Южной Кореей. Каждый из этих шагов был крайне пагубным для китайских амбиций в Индо-Тихоокеанском регионе и привел к яростным вспышкам со стороны Пекина. Они также имели двухпартийную поддержку в Конгрессе и среди американских избирателей, и до сих пор не было никаких сомнений в том, что стратегия второго срока Трампа продолжит основываться на этой успешной тенденции.
«Но впечатляющий автогол Трампа по тарифной политике, похоже, изменил это. И поскольку Си Цзиньпин рассматривает международный порядок сегодня, следует задаться вопросом, рассматривает ли он его так же, как его предшественник Ху рассматривал его в 2008 году: хрупким, несостоятельным и неспособным помешать Китаю преследовать свои территориальные амбиции.
Си — известный скептик западной модели свободной торговли. Как и Трамп, он понимает, что промышленная мощь страны является источником ее мощи, и эта мощь важнее абсолютной свободной торговли. Но в отличие от Трампа, он потратил годы на тщательную подготовку почвы для альтернативного порядка — продвигая экономическую модель «двойной циркуляции», в которой внутренний спрос и предложение связаны друг с другом, давая китайской экономике буфер против внешних потрясений. Взгляды Си, по-видимому, были решительно подтверждены действиями Трампа, и Китай хорошо подготовлен к тому, чтобы пережить его следующие шаги».
«Если администрация Трампа действительно хочет превзойти Китай в предстоящие годы, ее самым большим активом, как это ни парадоксально, станет внешняя торговля. Тарифы для продвижения американской оборонно-промышленной базы, даже за счет конкуренции со стороны союзников, могут быть необходимы по соображениям национальной безопасности. Но общие тарифы на все иностранные товары из чувства несправедливости по отношению к гигантскому торговому дефициту Америки являются ошибочными.
Когда США слабы, Китай силен. По замыслу, тарифы Трампа ослабляют США, как в восприятии Китая, так и в реальности».
Удивительным образом, выводы главного редактора американского «Нэшнл Интерест» совпадают с выводами редакторов британского «Экономиста».
«Как Америка могла бы в конечном итоге сделать Китай снова великим»
Так называется статья в британском журнале также 5 апреля 2025 г.:
«4 апреля Китай принял ответные меры на тарифы Дональда Трампа, объявив о введении пошлины в размере 34% на американские товары.
Дональд Трамп выпускает залп тарифов, а его администрация расхваливает силу своих военных альянсов в Азии. Вы можете подумать, что в стране, которую Америка считает своим главным противником, наступили тревожные времена. На самом деле, репортажи из Пекина показывают совсем другую картину. MAGA оказывает давление на лидеров Китая, чтобы те исправили свои худшие экономические ошибки. Это также создает возможности для перерисовки геополитической карты Азии в пользу Китая.
Китай плохо отреагировал на тираду Трампа о Розовом саду. Если учесть новый сбор в размере 34% и существующие пошлины, общая сумма возрастет до 65% — и немного выше, если учесть разрушительное устранение тарифного освобождения для небольших упаковок. Учитывая, что экспорт по-прежнему составляет примерно 20% ВВП, как и в 2017 году, это навредит экономике Китая. Тактика Китая по перенаправлению производственных цепочек своих фирм через такие страны, как Вьетнам, чтобы обойти тарифы, будет работать не так хорошо теперь, когда Америка возводит барьеры по всему миру.
Торговая война началась, когда Китай все еще борется с дефляцией, жилищным кризисом и унылой демографией. Последние пять лет Коммунистическая партия игнорировала слабое потребление и придерживалась этатизма, который стеснил частный сектор. Китай экспортировал свои избыточные мощности, заваливая мир товарами, и поощрял острый шовинизм, который расстраивает союзников Америки как в Азии, так и в Европе.
Несмотря на все это, Китай вступает в новую эпоху MAGA сильнее, чем в первый срок Трампа. Председатель Си Цзиньпин давно утверждает, что Америка слишком поляризована и перегружена, чтобы поддерживать свою глобальную роль».
«Господин Си готовится к сегодняшнему хаотичному миру с тех пор, как стал лидером Китая в 2012 году. Он призывает свою страну к экономической и технологической самодостаточности. Китай снизил свою уязвимость к американским удушающим захватам, таким как санкции и экспортный контроль. Хотя его банкам по-прежнему нужен доступ к долларам, теперь он совершает большинство небанковских международных платежей в юанях.
Внутренняя экономика Китая имеет непризнанные сильные стороны. Конкуренция и принятие технологий означают, что его промышленные компании громят западных конкурентов во всем, от электромобилей до «экономики низких высот», то есть беспилотников и летающих такси. С точки зрения Китая, тарифы Трампа обрекут Детройт на устаревание в стиле 1970-х, так же как его крестовый поход против университетов затормозит инновации.
Одним из примеров обещаний Китая является DeepSeek, который воспринимается как знак того, что страна может внедрять инновации в обход американских полупроводниковых эмбарго. Партия довольна отечественным ИИ, и это может позволить технологии распространяться по Китаю быстрее, чем на Западе, повышая производительность. Это, а также признаки того, что Си, возможно, стал более терпимым к предпринимателям, помогают объяснить, почему индекс MSCI китайских акций вырос на 15% в 2025 году, даже несмотря на то, что американские акции упали.
Спустя четыре года после того, как лопнул пузырь, недвижимость наконец-то перестала быть тормозом роста. В некоторых городах, включая Шанхай и Нанкин, цены даже начали расти. Партия также запоздало предприняла шаги по стимулированию потребления. Местные органы власти могут рефинансировать себя с помощью 6 трлн юаней ($830 млрд) новых облигаций в течение трех лет и еще 4,4 трлн «специальных» облигаций в этом году. Некоторая дополнительная сумма пойдет домохозяйствам».
Чтобы воспользоваться всеми экономическими возможностями, партия может прекратить преследовать частный сектор. В Китае понимают, что репрессии против предпринимателей в рамках «общего процветания», начавшиеся в 2021 году, зашли слишком далеко. Хотя некоторые ревностные чиновники еще не уловили посыл, Ли Цян, заместитель Си, в своей речи 23 марта восхвалял «драконов» Ханчжоу, столицы инноваций Китая.
«Экономике также понадобится больше стимулов для увеличения потребления и более решительные усилия по стабилизации рынка недвижимости, который все еще давит на уверенность домохозяйств. Дополнительное потребление также пойдет на пользу отношениям Китая с зарубежными странами, помогая поглощать избыточные мощности. Пока Америка возводит стены, у Китая будет шанс перезагрузить торговые отношения по всему миру, предложив инвестировать в производство в странах-партнерах, а не наводнять их экспортом.
Эти экономические возможности соседствуют с геополитическими. Политика Америки в отношении Китая тревожно неясна. Ястребы в администрации настаивают, что, отвернувшись от Европы, Америка высвобождает ресурсы для сдерживания Китая. Однако Трамп восхищается Си и отправил своего союзника, сенатора Стива Дейнса, в Пекин, чтобы прозондировать почву для заключения сделки. В свой первый срок Трамп заключил торговое соглашение с Китаем. Теперь он хочет торговаться из-за TikTok.
Китай делает ставку на то, что разговоры MAGA о «сделке Киссинджера наоборот», когда Америка отдаляет Россию от Китая, глупы. А протекционизм Трампа, злоупотребление союзниками и безразличие к правам человека являются отказом от американских ценностей: маяк свободного мира теперь кажется капризным и опасным. Си не намерен заполнять вакуум, оставленный дядей Сэмом, но у него есть шанс расширить влияние Китая, особенно на глобальном юге. Если, помимо распространения чистых технологий, Китай станет смелее в вопросе сокращения выбросов у себя дома, он может продемонстрировать лидерство в вопросе изменения климата.
Пренебрежение Трампа к НАТО и Украине подорвали уверенность в его приверженности азиатским союзникам и готовности сражаться за Тайвань. Если Америка будет производить больше собственных передовых полупроводников, её стимул защищать Тайвань уменьшится. Это подарок для Си.
Тем не менее, Китай поджидают опасности. Торговая война может спровоцировать глобальную рецессию. Если Трамп не сможет заключить сделку с правительством в Пекине, он может наброситься на валюту и ввести больше санкций. Китай всё ещё может отравить отношения с остальным миром, демпингуя экспорт. Воспользуется ли он этим моментом, зависит от одного человека: Си. Но тот факт, что такая возможность существует, во многом обязан другому: Трампу».
