Революция свастик
Александр Проханов
Экономические кризисы очень часто решались с помощью военных действий
И.ПЕРЕСЕДОВ: 20 часов 3 минуты по Москве. Программа «Без вопросов» начинает своё вещание. В студии «Русской службы новостей» Александр Проханов. Здравствуйте, Александр Андреевич.
А.ПРОХАНОВ: Добрый вечер.
И.ПЕРЕСЕДОВ: И я, его собеседник Илья Переседов. Разговор пойдёт в первую очередь, разумеется, об Украине. Сначала буквально две короткие новости с информационной ленты. Рамзан Кадыров заявил о своей готовности лично выехать на Украину вместе с добровольцами для защиты местного населения. С одной стороны, вот одна новость. А с другой стороны, спикер Государственной Думы Сергей Нарышкин в интервью «Россия24» сказал, что не видит необходимости вводить российские войска на территорию Украины. И считает, что конфликт можно решить дипломатическим путём. И, в общем-то, даже не хочет и боится произносить слово война. Вот так.
А.ПРОХАНОВ: Отлично. Я думаю, что дипломаты для того и созданы Господом Богом, чтобы тонко постоянно обманывать собеседников как внутри страны, так и за её пределами. Я приветствую заявление как одного, так и другого.
И.ПЕРЕСЕДОВ: А ваш прогноз какой?
А.ПРОХАНОВ: У меня не прогноз, у меня система суждений по поводу всего, что происходит в последнее время. И эти суждения я бы выстроил в таком порядке такая иерархия суждений. В 1991 году, когда я был уже не мальчик, русскому народу и русскому миру в целом был нанесён страшный удар, сокрушительный удар. Была проведена чудовищная ампутация. Тогда люди, близкие к Ельцину, близкие к Горбачеву, близкие к Андропову, решили покончить с империей, в данном случае, с красной империей. И они стали отбрасывать, отсекать так называемые периферии, окраины от материкового тела этой империи. И тогда, повторяю, от материковой России, населённой, в основном, русскими людьми, были отсечены самые сочные, самые эффективные ломти. Я имею в виду Украина, северный Казахстан, часть Белоруссии, русская Прибалтика. Да что там говорить, 30 миллионов русских людей было выброшено за пределы материковой России в одночасье. Эти люди утратили свою этническую, континентальную Родину, превратились в граждан второго сорта, в каких-то странных государствах-недоносках. И русский народ промолчал. Русский народ под этим операционным столом, когда ему ампутировали эти его конечности, он промолчал. Он даже не мычал. Он находился под жуткой анестезией. Потому что вся перестройка, весь 91-й год, и все 90-е годы русское сознание подвергалось страшнейшему воздействию. Русским внушали, что их история — это тупик, что сам русский народ нерентабелен, что русские ценности являются черными дырами, что русские вожди, цари, князья являются либо палачами, либо придурками. Весь русский путь — это путь плах и виселиц. И русские должны вообще даже не пикать, потому что русские — это фашисты. И это была пора, когда слово русский приравнивалось к слову фашист. Фашистами тогда были Юрий Васильевич Бондарёв, Василий Белов, Распутин, ваш покорный слуга. Русский фашизм — это был тот страшный термин, жупел, которым либералы задавили русское сознание и по существу, задавили русское горло. Поэтому русский человек, когда у него отрезали по живому, он молчал. В это же время на головы русских людей свалились страшные беды. Инженеры атомных центров стояли в очередях, продавая какие-то кубышки, становились челноками. То есть, им было обычным людям, не до гео-стратегии, и не до глубинных представлений о своём народе. И вот это случилось. Мы оказались разделённым, расчленённым народом. И теперь во время событий на Украине, по русскому миру наносится и уже нанесён второй ужасный удар. Русские на восточном берегу Днепру, на левобережье, в русских городах поставлены под угрозу этнического истребления. Поставлены под угрозу дерусификации. Русофобия стала политикой Майдана, победившего в Киеве. И оттуда, с Майдана понеслись чудовищные энергии, направленные на эту дерусификацию огромного количества людей, почти 20 миллионов русских. И на этот раз материковая Россия не промолчала. Она завопила. Она застенала. Она зарыдала. Она зачертыхалась. Я всё время езжу от Смоленска до Владивостока люди говорят только одно: «Украина. Крым. Путин действуй. Что молчишь? Сколько можно?» До истерики. И Путин совершил поступок. Он стал действовать. Он сказал, что для защиты русских на Украине будут введены войска. Так поступают евреи, когда за пределами Израиля хоть какой-нибудь небольшой еврейский контингент подвергается насилию и дефомации. Так поступают американцы, так поступают все народы, у которых есть ощущение гордости, у которых есть сила, которые не считают себя такими этническими отбросами. И поэтому Путин сделал то, что делает любая уважающая себя страна и держава. Он сделал это потому, что на него давило вот это общественное русское сознание. Он сделал это потому, что он сам русский. В нём возник этот русский комплекс. Это он с виду кажется таким вот бесстрастным, почти механическим офицером, лишённым эмоций. На самом деле, в его душе всклокотали эти задавленные, оскорблённые русские чувства, и он сделал ещё это и потому, что на границе с Россией стремительно возникала и продолжает возникать фашистское, русофобское государство, готовое пригласить сюда НАТО и создать чудовищные осложнения и беды для нашей страны.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Александр Андреевич, прошу, продолжайте. Вот эта революция свастик, как я её называю, совершившаяся в Киеве. Вот это колесо, состоящее из свастик, оно понеслось на восток. Оно ударило веером по множеству восточных городов, после того, как в западной Украине всё было покончено. Власть была установлена и западные города установили у себя вот эти бандеровские, квази-фашистские режимы. Колесо понеслось на восток. И это колесо стало сокрушать власть, которую поставил Янукович. Эти робкие губернаторы, эти местные олигархи, эти люди, столь же зависимые от иностранных банков, как и сам Янукович. Они либо сдавали свои места и позиции, либо очень вяло сопротивлялись. Единственный, кто оказал мощное сопротивление этому колесу — был Крым. Крымчане перегородили перешеек блокпостами, завалили его плитами. Он мгновенно создали дружины самообороны. Крепкие люди, ребята, афганцы, может быть, там были и братки, может быть, там были и отставники армии, весь люд. Там в эти минуты народ не различается на бывших уголовников и бывших охранников, на пионеров и скаутов. Они вышли все, они вооружились. В Крыму полно оружия. Они заняли эти блокпосты. Они заняли эти блокпосты, и это колесо, натолкнувшись на блокпосты, остановилось. Они выкинули из управления Крымом ставленника Януковича, половинчатого, робкого и никчёмного, и поставили или выбрали — как угодно — Аксёнова, человека волевого, человека, знающего толк в разборках, человека, искусного в управлении людьми, массивами человеческими. И Аксёнов резко, сильно, страстно переориентировал на себя все силовые структуры. Сначала «Беркут», потом подразделения армии. По существу, он создал крымскую армию и военно-морской крымский флот. Пускай звучит смехотворно, всего несколько полу-ржавых кораблей, но, тем не менее, это корабли. Статусно Крым обладает своим флотом. И вот эта крымская сила, которая наметила проведение референдума, она сейчас будет на референдуме решать статус Крыма. До конца ещё не ясно, что это за статус. Сейчас, мне, кажется, в кабинетах крымских, не только крымских, может быть, и московских, выстраивается этот статус. Что это будет? Конечно, это не будет повторение нынешнего статуса, нынешней автономии. Либо это будет статус огромной автономии Крыма, который встроит Крым в украинскую реальность на правах не федерации, а конфедерации. Либо это может быть просто полная независимость Крыма от Украины. Это чрезвычайно важно. Построение этой государственности, которая на наших глазах совершается — это очень интересный процесс — идёт кристаллизация государства, идёт кристаллизация новой страны, возникают институты, возникает форма, возникают бюджеты. Возникает новый лидер, старые лидеры уступают место новым. Идут тихие, невидимые миру схватки, склоки. Но стремительно выстраиваются контуры новой страны, небольшой страны Крым. Очень важно, чтобы эта новая страна, новое государство, при своём построении не было заминировано внутренними конфликтами. Главный крымский конфликт — это, конечно, крымские татары. Крымские татары — это пассионарная, огненная часть крымского населения, наполненная чувствами реванша, обиды, огорчения, ожесточенная. Внутри татарского населения действуют радикальные исламские партии. Эта часть Крыма должны быть проинтегрирована в новой государственности. Это сложный вопрос, но он абсолютно разрешим, если обратиться к русской истории, к истории русско-татарских отношений. Потому что русские, взаимодействуя с татарами: крымскими, астраханскими, казанскими, сибирскими, враждуя с ними, иногда уступая им, иногда находясь в пылающих городах, которые поджигали татары, сами при этом в наступлении, и, взрывая стены Казани — вот это сложное историческое взаимодействие, по существу, легло в основу великой евразийской реальности, в основу великой русской цивилизации, основанной на союзах тюрков и славян, православных и мусульман, русских и татар, одним словом. Это базовый союз, к которому потом примкнули все другие бесчисленные этносы. Этот союз состоялся на территории коренной России. Я просто убеждён, что состоится на территории Крыма. Потому что последние заявления крымского руководства говорят о том, что в правительство будут включены татары на ключевые должности. Татарам сейчас выделяются огромные субсидии. И они даже не чувствуют себя нацией второго сорта. Это очень важно. Как будет развиваться дальше крымская политика, крымская реальность? Если Майдан очнулся, если Майдан пошел на попятную, если вот эта мобилизация, которую он объявил, является, всё-таки, фикцией, если он станет посылать к территории Крыма свои «поезда свободы», набитые бандеровцами, оружием, гранатами, взрывпакетами, наручниками, кандалами и эти поезда или «бронепоезда свободы» будут сопровождаться походом бронетранспортёров и танков на Крым, то на перешейке возникнут кровавые схватки, кровавые конфликты. В эти конфликты, конечно же, в первую очередь вмешаются силы обороны, силы армии Крыма, которые слабее, наверняка, континентальной украинской армии. И там прольётся кровь. И тогда я полагаю, что крымская государственность будет развиваться по Приднестровскому сценарию. Так было в Приднестровье. Я видел эти конфликты в Приднестровье. Они были связаны с тем, что вот это самое провозглашенное, еще очень слабое, но бурно формирующееся маленькое государство, оно подверглось на первых тапах мощнейшему удару молдаван или румын, когда тогда называли их приднестровцы. Значит, молдавские националисты пошли на Приднестровье. Была резня, были огромные жертвы, были удары, были десанты, были снайперы, были улицы, покрытые трупами. До тех пор, пока русский контингент — там стояла 14-я русская армия — пока туда не приехал генерал Лебедь и не приказал русской артиллерий расстрелять и отшвырнуть атакующих румын. Тогда было сделано несколько очень мощных залпов, которые разметали эти наступающие молдавско-румынские цепи и Приднестровье, как государство, родилось в крови и дыме этого побоища, этого конфликта.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Александр Проханов в студии «Русской службы новостей». Его такой красочный монолог на тему украинских событий. Итак, Украина и Приднестровье.
А.ПРОХАНОВ: Да, но примерно та же история была и в Южной Осетии и в Абхазии. Эти государства родились в результате грузино-российской войны, когда грузины пошли громить эти малые армии, малые ополчения Абхазии и Южной Осетии. Они стали резать, взрывать, ломить. И тогда русские войска вмешались в этот конфликт. Русские танки оказались на окраинах Тбилиси. И эти государства, они сформировались именно в результате вмешательства русской армии, русских войск. То же самое произойдёт в Крыму, если на границе с Крымом, на перешейке возникнут эти бои. Тогда русская армия вмешается. Сейчас русская армия практически не видна. Русской армии как бы и нет. Она стоит на границе Украины, она поднята по тревоге. Путин готов, как главнокомандующий, отдать ей приказ вперёд, через границу, но это не произошло. И только малые, какие-то смутные, неясные, недоказанные контингенты русских военных иногда промелькнут на симферопольских или севастопольских улицах. Как я говорю, русское оружие чуть-чуть мерцает под крымским солнышком, не стреляя, а только мерцая и поблёскивая. Вот этого не произошло. И дай Бог, не произойдёт. Потому что под зонтиком вот этой угрозы, угрозы русской помощи, русского вторжения, можно создавать своё государство. Что же наши соперники в НАТО, что же наши соперники в Европе? Американцы ворчат, бранятся, угрожают России, Бог знает чем, санкциями. Некоторые наши трепетные и робкие политики ждут, что корпус американской пехоты высадится чуть ли не в Балаклаве, что начнётся новая крымская война, Антанта опять высадится и какому-нибудь молодому Проханову придётся писать «Севастопольские рассказы» заново. Ничего этого не будет. Обама не станет воевать за Крым, потому что Крым — то не Флорида и не Калифорния. Здесь не будет войск. Или, допустим фантастическую вещь, когда европейское НАТО пришлёт свои контингенты. И вот мы увидим, как по улицам Харькова маршируют солдаты вермахта в традиционных касках, и мы услышим германскую речь: «Halt! Hande hoch!» Это чудовищно. Никто на это не пойдёт в Германии. И очаровательная Меркель, которая почему-то всегда ходит в штанах, она никогда не пошлёт своих военных в Крым. Слишком страшные реминисценции. Уже одни реминисценции, они сейчас поднимают на дыбы весь Израиль, который уже трепещет и говорит, что возможен второй Холокост, вторая фашизация Европы. Поэтому мы не боимся НАТОвских военных усилий и серьёзных санкций. Другое дело, наши доморощенные НАТОвцы. Их огромное множество. Их колоссальное количество. Они развились, как разводится плесень в сырых каких-то подвалах. Эти вопли, демонстрации. Ни разу вот эти наши либеральные НАТОвцы не высказались в защиту русского населения, ни разу не посочувствовали, ни разу не привели хотя бы робкий аргумент в пользу защиты русскоязычного населения.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Честно не понимаю, доморощенные НАТОвцы — это кто?
А.ПРОХАНОВ: Это то, кто выходит на площади, протестуя против решения Совета Федерации применить войска в случае кризиса. Это те самые доморощенные, для которых морские пехотинцы Соединённых Штатов прекраснее и восхитительнее, чем русские десантники. Это те самые, у которых, уже, наверное, куплены места на Арлингтонском кладбище. Это те самые, для которых Европа, даже если она фашистская, она привлекательная любых вологодских лютиковых полей. И вот это, конечно, ужасно. Ужасно, потому что в тылу у России в этот дешевый и драматический час, час русского воссоединения, час русского взаимодействия существует эта пятая колонна. Я думаю, что эта пятая колонна, она, в конце концов, получит своё. Она не сможет существовать в условиях мобилизационных эпох. А эпоха, которая сейчас наступает и в России, и в Европе, и в мире — это мобилизационная эпоха. Условием политической победы, вообще условием, действительно, победы в политике, в информационных войнах, которые тоже являются частью политики, является сочетание нескольких условий. Это воля, это интеллект, это сила, это божественная справедливость. Все эти качества есть у сегодняшней России. Все эти качества стоят за Путиным. Путин, приняв это решение, стал абсолютно другим человеком. Он перешел определённую черту в себе самом. Я не хочу говорить пафосно и употреблять такие слова как преображение, но огромная динамика произошла с Путиным со времён 2011 года, со времён Болотной площади. Эта динамика привела вот к этому решению. Мы живём в стране, у которой есть другой лидер, который ничем не напоминает своего предшественника. И Кремль Путина ничем не напоминает Кремль Ельцина. Хочу сказать в заключение, прежде, чем вы начнёте меня мучать своими вопросами, что заложенная в русской государственности имперскость, та имперскость, которая достигает цветения. величия, расширения, увеличения в ширину и ввысь, в небеса, а потом вдруг обрушивается, падает, превращается в прах, в труху в очередное смутное время, а потом вновь из этой черной дыры, из этой трухи, из этого праха начинает восставать, империя регенерирует, империя опять возвращает себе свои пространства, территории, культуры, своё мессианство, облекаясь при этом в новые ризы. Вот эта имперская тенденция к возрождению пасхальному, воскрешению, наблюдается мной в сегодняшних процессах. происходящих на Украине и в Крыму. Вот я, пожалуй, кончил.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Что ж, Александр Андреевич, я думаю, что на фоне вашей такой убеждённости я могу позволить себе паникёрские настроения. И всё же обратить ваше внимание, что вот сегодня мы вышли на новую неделю жизни рабочей, и тут же оказались в ситуации жесточайшего экономического кризис. То, что касается стоимости акций российских предприятий, то, что простому человеку не особо близко, наверное, так и курса валют. И многие наши слушатели сейчас смотрят и понимают, что стоимости их сбережений в валюте резко обесценилась. А если так дело пойдёт, то они и вовсе сгореть могут по нехорошей российской традиции. Как им быть?
А.ПРОХАНОВ: А вы считаете, что если бы не было решения Путина о применении войск, сейчас бы экономика взлетела ввысь, она бы расцвела? Вы связываете эти два процесса? Эти два процесса связывают либералы, которые восстают против введения войск. Скажу вам, что экономические кризисы, они, как ни странно, очень часто решались с помощью военных действий. Увы, это так. Я не хочу сказать, что сегодняшняя стагнация российской экономики будет решена за счет войны на Украине. Нет. Я не верю, что там будет война. Там будет зонтик. Там будет зонтик российских предупреждений, российской угрозы. И эта вся экономическая дыра, которая сейчас образовалась — это результат бессмысленной политики гайдаровской, которая создала уклад нежизнеспособный, уклад, в котором Россия не может существовать, уклад, в котором Россия не может развиваться. При этом укладе у России никогда не будет, при даже самых сумасшедших ценах на нефть, никогда не будет денег для развития экономики, для развития культуры, для развития русского человека. И я надеюсь на то, что вот этот кризис, национальный кризис, украинско-крымский, он породит в том же Путине тенденции для смены курса, для смены элит, в том числе.
И.ПЕРЕСЕДОВ: 20:34 в Москве. В студии «Русской службы новостей» Александр Проханов. Программа «Без вопросов». Я, его собеседник Илья Переседов. Напоминаю наш телефон для sms-сообщений +7-925-101-107-0. И сайт rusnovosti.ru, там есть прекрасная, заметная кнопка «задать вопрос». И вот 07-й пишет нам: «Такие люди, как Проханов, однозначно, в экстремальных ситуациях как рыба в воде. А я же, как гражданин, действия Кремля приветствую, а как мещанин боюсь. И ещё не знаю, что во мне перевесит».
А.ПРОХАНОВ: Ну, такая исповедь. Для того, чтобы он узнал себя, его нужно кинуть на медную чашу исторических весов. Как кидают в магазинах карпов, выловленных из воды. Их хлюпают туда, они начинают бить хвостами. На противоположную чашу кидают эти гирьки, разновесы. И кто из них победит. Русский человек в этом милом радиослушателе или держатель вкладов в местном Сбербанке.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Александр Андреевич, вы упомянули про нового премьера Крыма, избранного Сергея Аксёнова и сказали такую фразу, что он знает толк в разборках. По всей видимости, вы в курсе, что ходят слухи о нём как о не просто бизнесмене, а как о лихом таком человеке и чуть ли не уголовные дела против него возбуждали.
А.ПРОХАНОВ: Меня это не пугает, потому что в Крыму тоже идёт революция, не только на Майдане. В Крыму идёт революция, такая же стремительная. И в революции участвуют пассионарии. К сожалению, в новое экономическое время, пассионарии — это те, кто сумел состояться, кто сумел разбогатеть, сумел сделать бизнес. А большинство людей — тихие, проигравшие, опущенные, печальные. Это чувствуется на восточных территориях. Там нет пассионарных. Потом, задача — зажечь эти территории, опять возжечь огонь в людях. И кем он был, какое у него прошлое, какие слухи — наплевать. Я смотрю на его лицо, как он переподчиняет силовые структуры Украины, и как он росчерком пера создаёт военно-морской флот Крыма. Меня это вполне устраивает.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Вот этот тезис большевиков о том, что в революции криминальный элемент может переродиться, пронимаете?
А.ПРОХАНОВ: Нам в России бояться криминальных элементов — это смешно. Россия практически ещё чуть-чуть и станет криминальным государством или пиратским государством. Мы живём среди криминала. Респектабельного, путешествующего в Куршавель, заседающего в Совете Федерации или в Думе. Но что мы, чистюлю? Мы же понимаем законы формирования нового социума. Я в Аксёнове вижу пассионарного русского человека.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Но вот прочитаю ещё один вопрос с нашего сайта rusnovosti.ru. Спрашивают: «Так чем , всё-таки, отличается взятие Верховного Совета Крыма и назначение Аксёнова, по всей видимости, под дулами автоматов, от взятия Рады в Киеве, которую мы не признаём?»
А.ПРОХАНОВ: Вот в чём отличие: в результате взятия Рады в Киеве создаётся фашистское, русофобское государство, которое грозит превратить Украину в очень мощный, антирусский оплот с базами НАТО, с центрами подготовки боевиков, которые буду шастать по Белгородской, Курской, Ростовской областям. Вот этим взятие Рады отличается от взятия Совета в Крыму. Взятие Совета в Крыму благоволит и полезно для России. А я мыслю категориями не какой-то утлой морали и этики, а национальными интересами моей Родины.
И.ПЕРЕСЕДОВ: «Почему на референдум в Крыму вынесен такой трусливо-лицемерный вопрос? И непонятно, что будет значить ответ на него нет? Почему русские не могут поставить перед собой прямой и честный вопрос, который уже 20 лет задают себе на своих кухнях?» Видимо, имеется в виду, почему на референдуме не спрашивается у крымчан: хотите ли вы быть частью России?
А.ПРОХАНОВ: Мне кажется, что речь идёт о сложной дипломатической последовательности. Сначала Крым вырывается из конституционных объятий Киева. Он уже это сделал, став автономией. Затем он увеличивает свою автономию до масштаба.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Пока Александр Андреевич откашливает, я посмотрю, что ещё интересно пишут нам наши слушатели. Очень много слов благодарности вижу: «Проханову спасибо. Наше дело правое, победа будет за нами».
А.ПРОХАНОВ: Так страстно реагирую на это.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Бывает.
А.ПРОХАНОВ: Повторяю. В этих условиях, да и в других, я мыслю категориями моей Родины. Всё, что полезно сейчас для России, полезно для меня. Всё, что вредит мне, ну, скажем, этически оправдано с точки зрения Вашингтона или Женевской конвенции, всё мне претит. Я в этом смысле не конституционный человек, я авторитарный человек, который служу своему народу.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Ну что ж, признаю честно, меня в ваших словах воодушевило в первую очередь то, что вы не верите в перспективу войны, которая, честно скажу, пугает и меня. Но вот если говорить о русском ренессансе, я знаю, что вы в Тобольске были и увидели и там следы этого процесса.
А.ПРОХАНОВ: Да, это была удивительная поездка. Я только что вернулся из Тобольска. Впервые я побывал в Тобольске почти 40 лет назад. Случайно меня занесла судьба. Я увидел удивительный город. Я увидел огромную гору. На этой горе находился Тобольский Кремль. Пожухлый, облупленный, с собором, у которого купола чёрные проржавели и обвалились. Внизу под этой горой протекал Иртыш. И на берегу стоял такой деревянный лубяной, чешуйчатый город, состоящий из срубов, из двухэтажных купеческих и мещанских домов. А рядом уже начиналась мощная новая жизнь. Уже начал строиться химический комбинат. Уже ревели Komatsu, уже грохотали Caterpillar, рвали топи, рвали корни, несли по бетонке самосвалы и возникали первые дома, первые кварталы нового города. В этом старом Тобольске была интеллигенция: учителя, краеведы, музейщики, актёры. Я вёл с ними разговоры. Их разговоры казались мне тихими, печальными, милыми, какими-то шелестящими, словно это шелестела опавшая листва. Потому что Тобольск в своё время был сибирской столицей. В Тобольске вершились великие дела. Воеводы Тобольска управляли всей Сибирью до Аляски. Здесь Ермак разгромил Кучума. Здесь совершались удивительные открытия. Сюда, через Тобольск прогнали Достоевского в кандалах. Здесь на кладбище Тобольска были погребены Кюхельбекер и Муравьёв. И история здесь бушевала, а потом улетела. И вот это заставило написать мой роман. Был первый роман, который назывался «Место действия». Столкновение этого авангардного советского супер-строительства и тихого, уходящего в бытие города, который истлевал беспомощно перед этими ударами железа и огненной электросварки. И вот я приехал через 40 лет в Тобольск. Это была поразительная встреча. Во-первых, я увидел комбинат. Тогда этот комбинат казался мечтой. Об этой мечте грезил строитель этого комбината, замечательный директор, начальник стройки Дзираев. Об этой мечте грезили местные журналисты, писатели. И вот эта мечта реализована была. В этих топях, где проваливался по пояс в грязь, такое было ощущение, что приплыли гигантские корабли, «Линкоры», эти стальные башни, эти витки труб, эти огни, эта огнедышащая, эта абсолютно новая техносфера, это ландшафт, наполненный железом, сталью, огнём, сверканием, стеклом, пластиком. То есть, это был огромный, технократический мир, который был создан тогда из этих первых ударов ножа бульдозерного о мерзлоту, о топь. Гора, на которой я тогда гулял, на которой был утлый Кремль, стояла тюрьма. Это был централ, один из самых жестоких, страшных, действующих централов, наряду с Владимиркой. Когда меня возили, я беседовал с убийцами, с изуверами, с истязателями. Там этот монастырь и этот Кремль, этот собор сегодня великолепны. Это белизна, они отреставрированы. Чёрные купола исчезли, вместо них золото. Вместо них золото, которое сияет в снегопаде. Сам собор расписан потрясающей красоты фресками. В этом централе уже больше нет камер, этих страшных железных замков, а развёрнута историческая библиотека с уникальными книгами, с уникальными изданиями. Но главное чудо этого города, этого старого города, который во многом изменился, там появились каменные строения, по улицам этого старого города носятся иномарки. Но главным чудом этого города был его обитатель, его житель Елфимов Аркадий Григорьевич, который основал Фонд «Возрождение Тобольска», и он, один человек, богач, местный предприниматель, он создал целую новую тобольскую культуру. Он на свои собственные деньги издаёт восхитительные книги о Сибири. Он создаёт целые сериалы альманахов, где печатают сибирских писателей от старых древних времён до нынешних. Он перепечатывает карты древней Сибири. Он создаёт целый ансамбль. Когда приезжают к нему историки, философы, краеведы, культурологи во всей России. Он повёл меня на берег Иртыша и показал, где было сражение с Кучумом Ермака. И в этом сражении, когда был повержен Кучум и разбегалось татарское войско, Ермак превратил московское царство в великую, до Тихого океана империю. И там, на этой крови, на этой распре, зародился великий евразийский союз русских и татар. Потому что пленных, взятых у Кучума его воеводой, он отправил в кандалах Грозному в Москву. А Грозный дал им войско, и они воевали во главе русского войска в Ливонской войне. Он показывал мне этот дом, где томился государь-император. И там эти фотографии, на которых виден царь, вместе с семьёй, переплывающий через Иртыш, и гуляющий там, на том берегу, среди полевых цветов. Это дом, из которого царь сделал свой роковой шаг в Ипатьевский дом — место, там, где начиналась его Голгофа. Он показывал мне каменный дом, где родился Менделеев в Тобольске. И он мне объяснил — я был потрясён — он мне объяснил чудо рождения Менделеева. Потому что этот тобольский юноша, ему во сне, как это было в Ветхом или Старом завете, ему во сне явилась его таблица. Эта таблица показала ему вот эти кирпичики мироздания. Она рассказала ему об элементах, из которых сложен космос. Из этой таблицы, этого менделеевского сна, родилась ядерная энергетика, ядерная бомба, современный коллайдер, огромное количество открытий современного мира. Этот замечательный человек Елфимов повёл меня на край обрыва, где он поставил беседку в память Алябьева, композитора, уроженца Тобольска. И там шел снегопад, и мне вдруг показалось, что в этом снегопаде вдруг поют соловьи. А разве мы не знаем, что именно в Тобольске писал Ершов? И именно на тобольском Коньке-Горбунке он обскакал всю Россию. Одним словом я погрузился в мир такой восхитительной духовной силы. Рядом с технократическим, огромным, мощным комбинатом родилась вот эта удивительная тобольская культура. И одно с другим сочеталось. На городских собраниях, на городских встречах приходили технократы из комбината, инженеры, директора корпусов, и приходили вот эти духовицы. Я подумал, что вот это русское начинание, это русское чудо, опять превратило Тобольск в то гнездо, куда вернулась история. История, упорхнувшая из него в своё время. Поэтому я думаю, что этот русский ренессанс, который наблюдается сейчас в самых разных местах, по-прежнему очень тяжело русскому народу, по-прежнему много бед, много деградации, много усталости, уныния. Но во всё это уныние прорастают очаги, эти очаги света. Один из них был в Тобольске. Я низко кланяюсь Аркадию Григорьевичу Елфимову. Я думаю, что такими людьми спасается Россия.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Если, действительно, поездить по российской глубинке или просто по стране, очень много интересных людей и процессов происходит сейчас. И в первую очередь, заметить среди тех, кто любит место, где он живёт, старается его знать, и как-то делать лучше.
А.ПРОХАНОВ: Гений места называется.
И.ПЕРЕСЕДОВ: В Томске есть такие люди, в Пскове, Новгороде одном, другом. Пишет нам Наталья: «Представьте себе, читала «Место действия в юности». Так понравился роман, что посмотрела экранизацию. Производственный, вроде бы, но написан очень талантливо». И говорит, что Захар Прилепин тоже упоминал о нём, как о вдохновившем его произведении. Может быть, всё-таки, чуть побольше, два слова скажете об этой книге?
А.ПРОХАНОВ: Эта книга была написала вдохновенно. Я любил и люблю описывать машины.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Это же одна из первых ваших книг или даже первая?
А.ПРОХАНОВ: Нет, это не первая. У меня были книги, но это первый роман. Это был первый, серьёзный роман, где я почувствовал этот огромный мировоззренческий конфликт, который всегда находился в русской жизни. Это конфликт архаики и модерна. Он был везде. Он был в петровскую эпоху, он был в более раннюю, елизаветинскую. Этот конфликт был в период Грозного. Конфликт, по существу, был в период Крещения Руси, восстания волхвов против вот этих новых веяний. И, конечно, этот новый конфликт в очень острой форме был в советской цивилизации, которая предложила абсолютно авангардную, жесткую и даже жестокую форму преображения и развития. И вот там я увидел этот конфликт. Этот конфликт меня захватил, потому что я сам являюсь частью этого конфликта. Во мне самом бушуют две этих энергии. Во мне самом существует вот эта схватка моих родовых представлений, моих таинственных верований, моих мечтаний, моих космических духовных чаяний. И вот это государственное строительство, это мышление, связанное с технократическим рывком, с технократическим космосом. Я написал этот роман и воспел там людей, героев или очаровательные женщины там были, страстные краеведы. Этот роман принёс мне успех. Я получил свою первую литературную премию имени Ленинского комсомола. Очень дорожу ею.
И.ПЕРЕСЕДОВ: Ну что ж, я думаю, что мы успеем взять несколько звонков в режиме блиц. Итак, 788-707-0 — телефон нашего прямого эфира. Пожалуйста, ваш короткий вопрос Александру Проханову и его оперативный ответ. Вы в эфире, здравствуйте. Как вас зов
