На пороге «третьей мировой»?

На пороге «третьей мировой»?

Александр Проханов

С. КОРОЛЁВ: Программа «Без вопросов». Это не значит, что здесь вопросы не задаются. Это значит, что вы получаете ответы на самые злободневные вопросы. По понедельникам в студии, как всегда, Александр Проханов. Александр Андреевич, здравствуйте.

А. ПРОХАНОВ: Здравствуйте.

С. КОРОЛЁВ: Напоминаю координаты прямого эфира. +7-925-101-107-0- sms-портал. Наш сайт rusnovosti.ru, специальная кнопка в правом верхнем углу. 788-107-0 — телефон в студии по коду 495. Формат работы следующий. Александр Андреевич в первой части заявит, расскажет, обозначит несколько тем, а уже потом мы будем принимать ваши звонки. Вы можете уже сейчас присылать свои сообщения на наш sms-портал. Я их буду фиксировать, группировать и отбирать, потом обязательно задам. Прочитаю все ваши реплики. Прежде, чем мы заявим темы, о которых договорились и которые Вы выбрали для сегодняшней программы, я знаю, у Вас было объявление.

А. ПРОХАНОВ: Я хотел бы пригласить всех интересующихся моей философией, моими взглядами на политику, культуру, международные отношения на презентацию трёх моих книг: «Время золотое», «Господин Гексоген» и «Виртуоз». Это три книги, посвящённые современным коридорам власти. Это три романа одной и той же серии «Московская коллекция». Презентация будет проходить 1 апреля, вторник, в Доме книги на Новом Арбате в 18 часов. Это будет для нас возможность посмотреть друг другу в глаза.

С. КОРОЛЁВ: Теперь давайте к темам программы. Сегодня 15 лет исполняется с начала бомбардировок Югославии силами НАТО. Обязательно об этом поговорим, а также о том, что происходит на востоке и юго-востоке Украины и отдельно о крымской речи Путина. Много говорили о ней и комментировали, но заметили не всё, Александр Андреевич.

А. ПРОХАНОВ: Мне казалось странным, что в этой речи были пропущены узловые моменты. Эта речь была характерна тем, что в ней были центры, точки, но они не всегда были раскрыты. Нам предоставлялась возможность их раскрыть, понять, истолковать по-своему. Вообще-то эта речь была удивительная. Она проходила в Георгиевском зале Кремля. Я там присутствовал. Это было великолепие золотых надписей, эмблем, названий гвардейских полков, экипажей, батарей. Эти гигантские люстры как солнца, этот мистический зал, зал русской славы, который видел всё на свете: царские приёмы, светские рауты, знаменитую речь Иосифа Сталина в честь русского народа. Вот теперь в этом намоленном русском месте была произнесена речь Путина, которая, конечно, была аналитической, но аналитические речи не встречают такими аплодисментами, таким восторгом. Люди порывались вставать, целовались, обнимались, и мне показалось, что у президента в какой-то момент слеза засверкала на глазах. У него лицо заходило, он не мог удержать волнения. Всё это, я говорю, напоминало какое-то церковное действо. Какие же там узлы и сгустки смыслов мне открылись? Очень важным было рассуждение Путина о воссоединении Крыма с Россией. Оно являлось в какой-то степени реваншем и ответом на катастрофу 1991 года, что впервые за все эти страшные и тяжёлые годы Россия очнулась от удара 1991 года, и он говорил о трагедии Советского Союза, о трагедии разрушения, не употребляя извечных либеральных клише. Либералы называют развал Советского Союза как нечто неизбежное, как нечто предопределённое, более того, как нечто необходимое, и ставят себе в заслугу распад, ибо они его осуществили, разведя страны и пространства без пролития крови. То есть на протяжении этих лет тотальной либеральной пропагандой нам всем внушалось, что распад нашей великой родины был неизбежен, и не нужно о нём сожалеть . Вот впервые Путин предложил нам исследовать и истолковать распад в других категориях — не либеральных, а в державных. А именно, сказать, что это было разрушение державы, что эту державу убивали и расчленяли, что горбачёвская перестройка была спецоперацией по уничтожению всех констант советского государства, после которого государство уже практически не состоялось, а превратилось в какую-то огромную медузу, которую легко можно было словить сачком и вышвырнуть из истории, что было сделано Ельциным. Ельцинское расчленение Советского союза является огромным стратегическим преступлением. То есть я, слушая это, ликовал, потому что моя газета, мои близкие всё время как пророки, глас которых не слышен в своём отечестве, говорили о том, что мы живём среди предателей, что до сих пор Горбачёв среди нас, и он своим присутствием отравляет весь исторический процесс. Это очень важный сгусток, о котором мы будем ещё не раз говорить и трактовать его в новых смыслах, не либеральных.

С. КОРОЛЁВ: Вижу, что очень много сообщений приходит на sms-портал +7-925-101-107-0. Как и обещал, во второй части программы будем их читать. Вопросы и реплики ваши не оставим без внимания. Я, кстати, посмотрел, что есть отдельный раздел в Википедии, и на некоторых других сайтах, вот раньше была Мюнхенская речь, теперь Крымская речь Путина.

А. ПРОХАНОВ: Второй момент очень важный. Он говорил о Косове, о прецеденте Косово, когда отхватили бензопилу и отрезали от Сербии этот самый лакомый фрагмент сербской территории, усыпанный святынями, монастырями, погостами великих сербов. Его просто взяли и отняли, при этом разбомбив Сербию крылатыми ракетами. Этот акт был совершён вопреки всем международным установкам. С тех пор, сказал Путин, по существу, в мире установился произвол. Мы вступили в тот турбулентный исторический процесс, когда международное право попрано, оно не действует. Именно после уничтожения Югославии и отторжения Косово начались страшные процессы в Северной Африке, удары по Ираку, Ливии, военный переворот в Египте, атака на Афганистан и, в конце концов, военный переворот в самом Киеве. Он сказал, что вот это бесправие, не правовой мир установившийся выдвигает на первый план примат силы. Когда разрушены все договоры и уложения, на первый план выступает сила. И он дал нам понять, что Россия сегодняшняя должна быть очень сильной, прежде всего, в военном отношении. У нас должно быть оружие, которое могли бы бояться агрессоры. И, конечно, у нас должно быть общество, социум и государство, которое смогло бы выступить перед колоссальными давлениями, которые на нас направлены. Он сказал ещё удивительную вещь, что отношения между Западом, то есть Европой, и Россией, конечно, которые непростые и будут всё более усложняться, что они никогда не были радужными. Всегда Европа и Запад хотели уменьшить, ослабить и раздавить Россию, а в моменты самые сложные и страшные Европа присылала сюда нашествие, армады, она присылала сюда Стефана Батория с его огромной армией, Наполеона с его многомиллионным нашествием, Гитлер был и так далее. Это говорит о том, сказал Путин, что в основе отношений Запада и России лежит не просто геополитика, не просто пространство интересов, борьба за ресурсы, а лежат исторические смыслы, разница в представлениях о мире, разница в представлении о смыслах истории. И это практически непреодолимая разница. Как бы мы не лобзали друг друга, как бы мы не уговаривали друг друга, что мы близки, что мы братья, в основе наших представлений о смыслах лежат разные представления о ценностях, а также русское представление о рае небесном, о вселенской справедливости, о божественной справедливости, о том, что мир устроен не по правде божьей, что его надо перестраивать, что мир должен быть построен по заветам, по великим христианским заветам. Это уложение Западу не приемлемо, и он присылает сюда нашествие не за русской нефтью или за русскими алмазами, а чтобы задавить эти помыслы и эти представления. Это очень важный мировоззренческий аспект речи. Конечно, там было сказано всё гораздо изысканней и изящней, сдержанней, но это мои трактовки этих узловых смыслов. Путин сказал, что русский народ — это разделённый народ. Он сказал после того, как все патриотические организации, задавленные либералами после 1991 года, стенали и вопили, рыдали по поводу того, что русский народ рассечён, разделён, что удар пришёлся по самым чувствительным элементам этого русского мира. И сегодняшнее воссоединение Крыма является первым шагом по восстановлению русского народа. И он сказал очень удивительную вещь о Германии. Немцы были после 1945 года разделены, и они терпеливо, мучительно, осторожно и неуклонно стремились воссоединиться. Это воссоединение состоялось. И поэтому нам тоже не нужно горевать по этому поводу, ведь мы воссоединимся. Мы не будем нервничать, посылать воздушные армии, бронеколонны или авианосцы. Матерь-история, которая всё равно зиждется на божественной справедливости, распорядиться по-своему, и русский мир будет восстановлен. Конечно, Путин дал понять, что возможны осложнения с Западом, и эти санкции явленные и не явленные сейчас, заложенные в следующей фазе политики по отношению к России, что это давление Запада мы будем компенсировать нашими отношениями с Востоком. Он сказал о Китае, который нас поддержал очень осторожно, но поддержал. И это даёт мне основание считать, что чем сильнее будет давление на нас Запада и НАТО, тем ближе будет заключение китайско-российского военно-стратегического договора. Это не утопия, а реальность, которая смотрит нам всем в глаза. И, наконец, он сказал потрясающую вещь, которую я не ожидал. Путин всегда был очень осторожен при трактовке оппозиционных движений, говорил фигурами молчания, намёками, он всегда щадил явных своих врагов и говорил, что эти противники и инакомыслящие имеют право на выражение своего мнения. Толерантность, терпимость к явно враждебным выпадам в своё адрес, России на этот раз кончилась. Путин сформулировал концепцию «пятой колонны», концепцию национал-предательства и дал понять, что воздействие Запада на Россию может быть осуществлено с помощью инициации этих враждебных национал-предательских инициатив. Одно из них, кстати, мы видели. Это была инициатива Болотной площади, которая, по существу, была остановлена Майданом. Эта площадь могла превратиться в Майдан, и мы знаем что инициаторы — это западники. Я не знаю какие спецслужбы — МИ-6, ЦРУ — но то, что там гуляли западные деньги, что американский посол принимал у себя оппозиционеров, и что потом и сейчас косяками едут за рубеж и призывают Запад начать травлю и поход на Россию, это очевидно. Поэтому эта удивительная путинская речь ложится в основу всех будущих государственных концепций и позволяет патриотически мыслящим философам, чьи взгляды вчера ещё казались экстравагантными или экстремистскими, смело и открыто формулировать свои представления о новой фазе российского государства, о новом состоянии умов в российском обществе и о новой градации, к которой пришёл лидер России Владимир Владимирович Путин.

С. КОРОЛЁВ: Это начало нового российского пути? И главное, когда мы уже почувствуем изменения, и в чём они будут выражены? Вы назвали эти узловые моменты, что это была программная речь? Дальше — к кому она была обращена? И как это всё будет исполняться?

А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что она была обращена очень ко многим стратам нашего общества. Прежде всего, она была обращена ко мне. Я её чувствовал как личное послание. Я был воодушевлён. Мне казалось, что мне распечатывают во многом уста. Они никогда-то не были склеены, как Вы видите, и никто скотчем не склеивал мой рот, но ряд моих представлений и суждений казались слишком экстравагантными, слишком камерными, одиозными. Теперь они были произнесены в Георгиевском зале, и когда их произносил Путин, мне казалось, что вся эта золотая геральдика, все эти золотые, высеченные на белом мраморе имена, вспыхивали победно, и вся эта русская георгиевская рать салютовала этой речи и моим переживаниям.

С. КОРОЛЁВ: Я хотел остановиться на тезисе о разделённом народе и о том, что история расставит по своим местам. В этой связи мы уже не раз поднимали эту тему, не только ведь Крым, но юго-восток Украины, где тоже много русских и они сейчас притесняются, вынуждены выходить на улицы и терпеть несправедливое обращение и нападки со стороны радикалов. Что с ними?

А. ПРОХАНОВ: Это очень мучительная и не выявленная до конца тема. В той же речи Путин дважды касался тема востока Украины. Первый раз он сказал, что Россия не станет повторять крымский опыт по отношению к восточным землям, Харькову, Донецку, Днепропетровску, и в этот момент у многих возникло некоторое разочарование. Но буквально через 5 минут он сказал, что Россия никогда не отдаст своих единоверцев, своих соотечественников и русских во власть террористов. Она будет воздействовать на это всеми имеющими у России средствами: политическими, дипломатическими и экономическими. И, тем не менее, ситуация, которая сложилась и продолжает складывать на востоке, очень мучительная. Порой мне кажется, что она даже неразрешима тем, что крымский опыт и вспышка заставили шевелиться весь русский мир. Где бы не находились русские за пределами материковой России, он задышал, прежде всего, заволновался и зашевелился в левобережной Украине, в восточной её части. Поэтому такое печальное, унылое, десятилетиями длящееся затишье, отсутствие пассионарности, покорность русских, которых в 1991 году отшвырнули и давали им понять, что всё, смиряйтесь, вы уже не наши, а чужие, это кончилось. Опять зажегся на востоке русский пассионарный огонь, и он разгорается. И это прекрасно чувствует Киев. Иногда мы недооцениваем процессы, которые происходят в Киеве. Да, хаос и безвластие, недееспособность Яценюка и Турчинова, но это не совсем так, потому что стремительно консолидируется «Правый сектор», стремительно формируется национальная гвардия, она вооружается. Им отдали лучшие лагеря подготовки МВД. Эта группировка претендует не просто на военную, а на военно-политическую власть. Я не сомневаюсь, что, в конце концов, ветер истории сдует этих легковесных и пустопорожних Яценюков. И вместо них придут люди жёсткие и беспощадные, коричневые, мохнатые, когтистые как Ярош.

С. КОРОЛЁВ: Но это же фашизм.

А. ПРОХАНОВ: Фашизация Украины идёт полным ходом под музыку либерализма. Под музыку европейских ценностей готовятся эскадроны смерти. Они посылаются на восток. Пока что они посылаются в относительно малых размерах, но эти размеры буду увеличиваться, они будут расти и удары по русским на левобережье со стороны «Правого сектора» будут нарастать.

С. КОРОЛЁВ: Как остановить фашизм? Что делать?

А. ПРОХАНОВ: Эти отряды, потоки, удары будут наноситься всё с большей силой, и под ними будут разрушаться достаточно хрупкие русские организации, будут истребляться и арестовываться русские лидеры, и все попытки привести восточную Украину в пассионарное движение будут подавляться самым жесточайшим фашистским образом. Я отметил один сюжет, который прошёл не так давно по телевидению. Рассказывалось, что то ли под Луганском, то ли под Донецком в лесах образовались русские партизанские отряды, то есть русские переходят к партизанской войне. Этот человек в маске, камуфляже сказал, что у них достаточно большой отряд, он базируется в лесу, у них около 300 автоматов, несколько противотанковых ракет, они готовы сжигать технику, если она будет входить в эти русские города. И партизанская война будет ответом на этот террор, который открывает «Правый сектор» в Крыму. Как это будет развиваться? Как это будет восходить? Я думаю, что крови будет не мало, будет кровопролитие. И что? Россия будет смотреть на это кровопролитие? Она будет делать заявления в ООН? Мы будем собирать на Васильевском спуске в поддержку убиваемых в Харькове, в Донецке и Луганске русских? По существу, мы не сможем остаться в стороне от этих конфликтов. Чреваты они введением военных русских контингентов, а это чрезвычайно опасно. Конечно, мы патриоты и пойдём на помощь нашим погибающим братьям. Но вспомните, что было, когда мокрая советская армия вошла в Афганистан! Чем это обернулось для нас, какое количество гробов. Как быстро эйфория сменилась разочарованием, и даже это стало инструментом разрушения Советского Союза. Этот опыт нужно учитывать и действовать чрезвычайно осторожно. Как? Я Вам не могу сказать. Это должны сказать люди из Совета безопасности, люди из ФСБ, люди из дипломатических российских ведомств, но этот узел очень сложный, он не пропагандистский. В нём огромное количество подтекстов, эшелонов и этажей. Не секрет, что санкции, которые начались против наших олигархов, страшно раздражают олигархов. Их лишают состояния, привилегий, отсекают от привычной среды. Их изгоняют из европейского клуба. Как бы вокруг Путина не сложился бы заговор, как бы не возникло антипутинское движение, которое захватывает не только так называемую «пятую колонну» и национал-предателей, но и другие слои, которые сегодня ещё близки к Путину, и, может быть, находятся в близком ему окружении. То есть присоединение Крыма и волна в Украине — это долгоиграющий процесс и это синусоида, которая сейчас появилась в мире и в российском обществе. Её нужно отслеживать и не давать ей вырваться на свободу. Она должна быть контролируема. Это контроль над историей. Это управление историей не экономическими политиками и военными контингентами, а это управление историей как таковой. А чтобы управлять историей, конечно, нужна огромная теория. Государство, которое возвращает себе субъектность, а Россия возвращает её, она перестала быть медузой, у неё появилась структура, историческая воля, исторические смыслы, всё это в России должно превратиться в целую культуру, которая позволила бы управлять историей, по крайней мере, той частью, которая касается нас с вами. Вопросы восточной Украины меня чрезвычайно тревожат. Фашизация Европы — это не миф, а реальность. Здесь интересный момент — Израиль очень встревожен. Еврейство и израильское, и европейское, и еврейские организации в России очень встревожены фашизацией, даже хотя пока что нет прямых погромов в Киеве, хотя там избивают евреев, жгут синагоги, но опыт патронирования западными демократиями германского фашизма, когда русофобия и советофобия западных демократий вырастила мохнатого и чудовищного зверя, брушился, прежде всего, на европейское еврейство. Среди либералов западноевропейских той поры было достаточно еврейских политиков, которые, по существу, готовили себе эту страшную долю. Как бы не ошибиться второй раз в этом. На «Вести 24» есть одна замечательная женщина, которая ведёт интервью. Я с ней делала одно интервью. Это Эвелина Закамская. И мы с ней коснулись этой темы больной и во многом табуированной. Мы пришли к выводу, что еврейские организации Европы, главным образом, и наши, например, лидеры, Евгения Альбац, они должны быть крайне осторожны в своей поддержке Майдана. И когда мы это высказали, какой шквал негодования обрушился на эту замечательную Эвелину. Здесь не надо раздражаться, а надо пристально смотреть в историческое прошлое, как бы из этого исторического прошлого не возникла вторая чудовищная катастрофа завтрашнего дня.

С. КОРОЛЁВ: Итак, 15 лет назад начались бомбардировки Югославии, и это, безусловно, в свете происходящего сейчас вокруг Украины, Косово вспоминают очень часто. Какие Вы проводите параллели?

А. ПРОХАНОВ: Мне уж так повезло в моей долгой жизни, что я был участником многих драматических события 20 и 21 веков. Я был участником и свидетелем тех югославских драм. После того, как злая воля расчленила Советский Союз, исчез этот удерживающий пояс — он удерживал мир от кромешного зла — та же самая злая воля рассекла Югославию. Она рассекла её по административным границам. Но Югославия — это маленькая империя, и за время её существования народы перетекали через эти границы, они смешивались, создавали внутри административных центров свои анклавы. И когда скальпелем провели по Югославии, он прошёлся по многим народам. Заварилась каша, этническая война, ненависть и рознь. Все народы хотели выхватить своей территории, объединиться и создать локальные поселения. Началась бойня, кровь и этнические чистки. Я видел город Вуковар. Это город, в котором не было ни одного целого здания. Под ногами валялись крошка, кирпич, битое стекло. Всё было превращено в прах и труху. Там не было даже стен. Торчали только зубья фундамента. Эти деревья, у которых были отсечены снарядами вершины, расколоты стволы, чёрные, поднятые к верху ветви, как будто они молились, стенали. Церковь, когда я вошёл, и на стене был нарисован ангел, и в этого ангела угодил снаряд, который вырвал ему сердце. И этот город Вуковар был для меня примером Третьей мировой войны, потому что его уничтожало оружие Третьей мировой войны, копившейся в Югославии. А Сараево? Этот дымный город, покрытый металлической дымкой, пеплом, и на горах стояла одинокая сербская пушка, старая, ещё довоенной конструкции, и утомлённые артиллеристы, сербы, бомбили из неё по Сараево, по площадям. Там не было даже цели. Каждые 10 минут заталкивали снаряд. Дёргали за измочаленную верёвку, и туда нёсся снаряд. И эти удары были какие-то безнадёжные, тупые и не приводящие ни к победе, ни к поражению. Не забуду это щемящее ощущение. А генерал Ларич! Мы стояли с ним на придорожье, на горной дороге, карпатской, и мимо нас шла на операцию колонна грузовиков, и в кузовах сидели ополченцы с винтовками, автоматами. Когда они увидели своего командира, они вздевали в вверх свои руки, показывая знак победы. Он приветствовал свой контингент и откликался такими же знаками. Всё казалось замечательным. Сербская победа казалась неизбежной. Теперь они находятся в Гааге, больные, сидят на цепях и медленно умирают, наследуют судьбу Милошевича, который умер там под присмотром врачей и судей. После того, как НАТО, высадившись в Боснии, в сербской окраине, прекратило этнические сражения, наступила очередь Косово. Косово решили отторгнуть от Сербии, потому что Сербия оставалась самым сильным славянским государством, и удар по православным славянам состоялся именно там, в Сербии. Албанцы, которые к тому времени составляли большинство, решили объявить независимость Косово, и началась жесточайшая схватка. Они стали вырезать сербов, разрушать монастыри, храмы, и Милошевич ввёл армию сербскую в Косово, которая подавляла албанское сопротивление и действовала очень жестоко и беспощадно. И когда американцы потребовали от Милошевича, чтобы он вывел армию из Косово, то он отказался, и тогда начались бомбардировки. Крылатые ракеты, которые применялись с бомбардировщиков, которые не долетали до границы — это был первый опыт применения бесконтактной борьбы в Европе. Они громили железнодорожные мосты, составы, идущие по железной дороге, электростанции, системы электроснабжения, разрушали методично по всей Сербии всю инфраструктуру. И они добрались до Белграда. Я помню, когда я был в Белграде, была Пасха. Была чудесная весна, и весь Белград был покрыт цветущими вишнями, белоснежными деревьями. Говорили, что американцы собираются разрушить мост через реку Сава, главный мост, соединяющий две половину Белграда. И тогда весь город вышел на этот мост, и люди образовали живой щит. Я был на этом мосту, там собрались тысячи сербов, мы обнимались, целовались и танцевали, пели знаменитую песню «Далеко, далеко». И над нами летели крылатые ракеты. Они летели, били по министерствам, по государственным учреждениям, аэродрому, грохотали взрывы, и я видел, как осыпаются эти цветущие вишнёвые сады и деревья, от грохота взрывов. Я навестил тогда Милошевича, я был тогда в его резиденции. Он никуда не прятался, когда говорили, что он прятался в подземелье. Он сидел в своей приёмной и объяснял мне ситуацию, которая сложилась в стране. Он говорил, что да, американцы разрушил нашу инфраструктуру, но когда дело дойдёт до наземной операции, мы их победим, как и побеждал Тито, когда он давал бой фашистским оккупантами. Югославская армия громила эти опытные дивизии Вермахта, и мы разгромим американцев в наземной войне, и я верил Милошевичу, что так оно будет. Но после этого к нему стали прилетать переговорщики, обольстители, обманщики, лукавцы. Среди них был и Виктор Черномырдин, который гарантировал Милошевичу безопасность, и он сдался. Он внял этим уверениями и лукавым посылам и увёл армию из Косово. После этого случилась «оранжевая» революция, сербы были возмущены, они отстранили Милошевича от власти. Он оказался в Гаагском трибунале и умер там, то ли от тоски, то ли от печали, то ли от медленно действующих ядов. И последнее своё интервью, предпоследнее, он сказал, что Запад — это ненавистник славянского мира. Вся цель западной политики — это уничтожение, умаление и разгром славянского мира. И Запад — это хищный, беспощадный и жестокий зверь, и сегодня когда происходит крымская кампания, когда Запад опять говорит о ценностях, братолюбии, святынях, ему нельзя верить. Он ненавидит славян. Он выращивает у нас на глазах инструмент, которым должен разрушить русский мир, славянское единство. Запад вскармливает эту торпеду фашизма, он запустит её по нашим объектам, ценностям и святыням.

С. КОРОЛЁВ: Я сейчас прочитаю очень много сообщений. А какие-то из них Вы прокомментируете. Арбат Реал пишет» Сербия сдала своих защитников, и теперь будет влачить жалкое существование в качестве колонии Запада». «Почему нормальная реакция адекватных людей — это нарушение международного права? А фашизация общества — это нормально, и суду не подлежит?».

А. ПРОХАНОВ: Я бы даже не стал исследовать позицию Запада относительно Крыма или России, искать в этой позиции какую-то ложь, какое-то вероломство. Это априори, так оно и есть. Больше не надо уличать Запад в неправде, в двойных стандартах. Запад является стратегическим, мистическим врагом России, о чём сказал Путин в своей речи. У Запада свои представления о небе, о земле, обществе, которое он создаёт. Католический Запад, как сказал Достоевский, с идеала мадонны — он говорил о небе, о богородице, о святыне — как кончил идеалом содомским, чудовищного кровосмешения, чудовищных однополых браков, торжества разнузданной плоти. Это сказал Достоевский 100 лет тому назад. И в своей Валдайской речи Путин упрекнул в том, что он попирает христианские ценности, что он становится фабрикой зла. Он не назвал Запада Содомом, но, по существу, это было сказано. И как Рейган в своё время назвал Советский Союз империей зла, так Путин на Валдайской речи назвал Запад страной Содома. Из этого надо исходить, а не искать в позиции Запада каких-то неточностей и двусмысленностей.

С. КОРОЛЁВ: 57-ой спрашивает: «Не считаете ли Вы целесообразным дипотношения с ведущими западными демократичными?».

А. ПРОХАНОВ: Вообще все отношения всегда пригодятся, даже когда идёт открытая война. Страны, воюющие друг с другом, выбирают нейтральные государства. Таким была Швеция и Швейцария, и там решаются закулисные проблемы. Нам далеко не уйти друг от друга. Мир тесный и маленький. Надо взаимодействовать, но кому-то нужно принимать капитуляцию.

С. КОРОЛЁВ: Прецеденты обычно создаёт Америка. Косово вспоминают в очередной раз или Англия, Фолклендские острова. Почему Россия лишена права создать прецедент?

А. ПРОХАНОВ: Она не лишена права. У неё с 1991 года не было государства. Были невозможно проявлять свою политическую волю, но медленно, постепенно драматично — на мой взгляд, слишком медленно, могла бы и побыстрее — но она достигла такого уровня, когда у России появились свои национальные интересы, своя национальная воля и главное, что свой национальный лидер, который готов отвечать за деяния и поступки. Ведь в политике очень важна воля. Конечно, важны потенциалы и важна математика цифр, подлётное время, банки, цены на нефть, но только через волю добывается победа. С. КОРОЛЁВ: «Лишь слепец не видит, что Крым обменяли на Украину», — позиция 207-го.

А. ПРОХАНОВ: Есть такая точка зрения. Но она, мне кажется, слишком поспешной. Крым не обменяли на Украину. Крым — это то самое очевидное и лёгкое, что можно было оседлать немедленно. Вы помните, был первый план, когда был у власти Янукович и он рыпнулся вроде бы в сторону Запада, а мы оттащили его от Запада. Мы обещали ему снижение цен на газ, всевозможные кредиты, мы хотели оставить Украину единой, внеблоковой, пророссийской, включая Крым. Этот план провалился. Янукович сбежал и был государственный контрпереворот. Второй этап, который мы хотели провести, — это федерализация Украины. Мы захотели превратить восток, включая в Крым в самостоятельную федеративную зону, которая существовала бы в рамках единой Украины, но была бы достаточно самостоятельной. Поскольку провалился план №2, планом №3 был Крым. Мы взяли его, потому что могли взять в этих условиях. Что будет завтра, я этому посвятил целый фрагмент своей передачи.

С. КОРОЛЁВ: «Капитализм без войн не существует. Эту прописную истину забыли и попали в силки соблазна» — Дмитрий пишет.

А. ПРОХАНОВ: Это правда. Я, может быть, скажу грозную вещь, но возможно, что мы находимся на пороге Третьей мировой войны.

С. КОРОЛЁВ: Мы говорим о будущем, но никто не может сказать точно, а вопросы у людей остаются. 29-ый: «Пока все только говорят, но как далеко зайдёт это противостояние?».

А. ПРОХАНОВ: Не могу сказать. Крайний вариант этого противостояния — это создание блока «Россия, Китай, Иран». А на другой стороне Европа и Америка. И это противостояние глобальное, в том числе и военное. Аналитики говорят, что сегодня американцы не в состоянии нас победить. Их технологии не достаточно сильны, чтобы нас разгромить. Примерно через 2 или 3 года их технологии, в том числе и космические, будут таковы, что они смогут нанести удар по нашей цивилизации.

С. КОРОЛЁВ: Давайте примем телефонные звонки. 788-107-0 — телефон прямого эфира. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Сергей Алексеевич. Уважаемый Александр Андреевич, во время агрессии США против Сербии «пятая колонна! в России в верхних эшелонах власти была сильна, цинична и действовала практически открыто. В какой степени Владимиру Путину удалось за 15 лет придавить её, и как она предательская трансформировалась? Всё-таки Ваш прогноз, когда он её придавит окончательно.

А. ПРОХАНОВ: С 1991 года в России не было «пятой колонны». Вся российская власть была «пятой колонной». Это нечто противостоящее государственной власти. Россия Козырева, Ельцина, Чубайса и Гайдара — это абсолютно контрнациональная власть. И в этом смысле у России не было своего государства. И только медленно с 2000 года очень осторожно и не явно для меня, в том числе Путин, отвоёвывал по маленькому ломтю свободу. Сейчас Россия не до конца свободна, по-прежнему финансово-экономический блок, который создавал Кудрин, таков, что он готов засылать русские деньги в западные банки, бумаги. Сейчас после того, как Запад отказывается принимать наши деньги, а наоборот их арестовывает и тратит на свои авианосцы, то этому приходит конец. Нет задачи разладить «пятую колонну» как таковую. Есть задача создать социум в России, который был бы национально ориентированный, чтобы деньги работали на страну, чтобы было покончено с офшорами, чтобы «пятая колонна» сконцентрировалась в локальных узлах. Пускай это будут радиостанции, газеты не большие, но пусть она будет выдавлена из ключевых моментов российского государства. Пусть уйдут от Путина явные западники, уйдут и отдаляться олигархи, которые молятся на золотого тельца. Пускай эти прозападные некоммерческие и неправительственные организации, которые как сыпь, как экзема, свернут свою деятельность. Это должен делать Путин. А пускай те люди, которые считаются прописными оппозиционерами или болотниками, пускай сохранят островки своего влияния.

С. КОРОЛЁВ: 788-107-0 — телефон прямого эфира. Здравствуйте. Как Вас зовут?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Валентина. Хочу выразить большое уважение Александру Андреевичу. А возможен ли Майдан в Москве при наличии «пятой колонны» и олигархов? А. ПРОХАНОВ: Болотная площадь — это был остановленный Майдан. Они уже готовы были поставить палатки, устроить столкновения с полицией, которые были чреваты пролитием крови, а «оранжевая» революция важна тем, что должна пролиться кровь, которая должна замарать, запачкать правящую власть, и тогда она будет демонизирована всем миром. Так было на Майдане, там могло быть и в Москве. Поэт