Ответ на шах Запада
Шамиль Султанов
Интенсивные переговоры между Москвой и Вашингтоном свидетельствуют о том, что крымская ситуация может привести к чрезвычайным последствиям. И начался трудный путь к компромиссам. Но что на самом деле привело к тому, что небольшой полуостров стал самой горячей точкой в двадцать первом веке? Об этом размышляет обозреватель WordYou конфликтолог Шамиль Султанов.
Если посмотреть на украинские события с точки зрения военно-политической ситуации в мире, то можно прийти к нескольким не слишком утешительным выводам.
Во-первых, произошло (точнее происходит) наиболее драматическое столкновение между Россией и Западом за последние тридцать лет. В последний раз такое опасное противостояние произошло в 1983 году, когда советский истребитель сбил южнокорейский пассажирский самолет, нарушивший границу СССР.
Во-вторых, украинский кризис, как бы он ни закончился (а он в ближайшее время никак не закончится), стал пограничным водоразделом в отношениях между США и Россией. Мир фактически вернулся к «холодной войне» 50-х – 70-х годов прошлого века.
В-третьих, за последние несколько месяцев угроза новой большой глобальной войны, к сожалению, существенно возросла.
Такая оборона очень похожа на атаку
Долгосрочная военная стратегия Соединенных Штатов в последние 15-20 лет заключается, прежде всего, в формировании глобальной системы противоракетной обороны. К 2011 году Вашингтон реализовал первую фазу развертывания европейской ПРО – важнейшего компонента глобального механизма т.н. противоракетной обороны. Началось размещение боевых кораблей ВМС США, оснащенных многофункциональной боевой информационно-управляющей системой Aegis BMD в прилегающих к Европе морях.
В ходе реализации второго этапа (до конца 2014 года) Вашингтон целенаправленно наращивает группировку кораблей ПРО на южном фланге НАТО. Эта флотилия уже осуществляет боевое патрулирование в Восточном Средиземноморье и в Черном море.
Скачкообразный рост возможностей системы ЕвроПРО произойдет в ходе реализации третьей фазы в период с 2015 по 2018 годы. К этому времени группировка кораблей системы Aegis BMD возрастет до 20 единиц. Они будут базироваться в Испании и Великобритании, и смогут быть оперативно переброшены в Балтийское, Северное, Баренцево и Норвежское моря.
Потенциальное развертывание ракетных комплексов и РЛС системы Aegis в некоторых европейских странах и на море может серьезно угрожать потенциалу российских стратегических ядерных сил. Эти возможности еще более возрастут в ходе реализации четвертой фазы (до 2020 года), после полнокровного развертывания ракет SM-3 Block IIB и дальнейшего наращивания количества кораблей.
И это ПРО для нас?…
Однако дело здесь совсем не в гипотетических оборонительных функциях ЕвроПРО против иранских и северокорейских ракет. С самого начала было ясно, что конструируемая глобальная система ПРО направлена против России – единственной страны, которая представляет стратегическую военную угрозу США. Парадокс, однако, в том, что даже в своем законченном виде, с базами в некоторых восточноевропейских странах и кораблями в европейских морях, система ЕвроПРО не будет обладать достаточными возможностями для эффективного перехвата российских межконтинентальных баллистических ракет (МБР).
Потому что для такой самостоятельной роли ЕвроПРО даже не предназначена.
На самом деле т.н. европейская система противоракетной обороны в рамках сценария гипотетической глобальной войны должна стать ключевым компонентом превентивного «обезоруживающего» удара со стороны США и НАТО по территории России с использованием высокоточных средств поражения.
Отсюда и сверхнастойчивые попытки Вашингтона скрыть именно наступательный, ударный характер развертываемой системы, которая представляет собой в значительной степени продукт шестого технологического уклада. Я приведу только несколько примеров.
Во-первых, официально заявив о размещении «исключительно оборонительных» противоракет SM-3, Вашингтон сразу поставил вне инспекционных проверок все элементы создаваемой ЕвроПРО. Даже по Венскому документу 1999 года данные системы не подпадают под инспекторские проверки.
Проблема для России в том, что Aegis BMD представляет собой многофункциональную боевую информационно-управляющую систему, которая предназначена не только для перехвата баллистических ракет. Она обеспечивает одновременное слежение за сотнями надводных, наземных, подводных и воздушных целей, их селекцию и автоматическое наведение оружия новейшего ракетного оружия на самые опасные объекты.
Во-вторых, основными носителями противоракетного комплекса Aegis BMD являются ракетные крейсеры класса Ticonderoga и эсминцы класса Arleigh Burke. Эти суда являются, по признанию самих американских специалистов, универсальными кораблями, способными вести трехмерный бой – с одновременным нанесением ударов по надводным (подводным), воздушным и наземным объектам.
В-третьих, ракетное вооружение кораблей Aegis располагается в модульных установках вертикального пуска (УВП). Все типы оборонительных и наступательных ракет загружаются в УВП в стандартных контейнерах. Таким образом, при загрузке этих контейнеров даже обслуживающий персонал не знает, какие именно ракеты в нем находятся.
В-четвертых, корабли Aegis неоднократно наносили удары крылатыми ракетами по наземным целям во всех войнах и военных конфликтах с участием США, начиная с 1991 года. Накоплен огромный боевой опыт: эти корабли суммарно провели 1250 лет в военных походах по всему миру, где в ходе тестовых и боевых запусков было выпущено около 4 тысяч крылатых ракет различных модификаций.
Именно новое поколение вооружений Aegis позволяет создавать компактно размещенную ударную систему с элементами противоракетной обороны. Крылатые ракеты морского базирования, обладающие стратегической дальностью до 2500 км, мощной боевой частью (даже в неядерном оснащении) и высокой точностью попадания (3-5 м) представляют не меньшую угрозу для российского ядерного потенциала, чем ядерные МБР США.
Получившийся «новый технологический ракетный букет» (Томагавки плюс SM-3) у границ России позволяет не только перехватывать российские баллистические ракеты, но и поражать их стартовые позиции крылатыми ракетами морского и воздушного базирования. Степень этой угрозы существенно возрастет с принятием на вооружение после 2017-2019 годов модернизированных ракет «Томагавк» с увеличенной до 3200 – 4000 км дальностью стрельбы.
Намеченная к развертыванию группировка в 20 кораблей Aegis BMD в ударном варианте загрузки может нести 1200 и более крылатых ракет. Таким образом, значительная часть российской территории, включая Москву и большинство объектов стратегических ядерных сил, оказывается под угрозой внезапного «обезоруживающего» удара.
Сочетание ударных средств передового базирования США, размещенных, в частности, и на кораблях Aegis BMD в виде крылатых ракет, с наземными противоракетными средствами несут в себе комбинированную угрозу безопасности России уже сейчас.
И тогда в контексте развертывания ЕвроПРО нынешний управляемый украинский кризис для российского Генштаба отнюдь не представляется случайным или спонтанным.
Casus belli
Дружественная Украина – это важнейший компонент обеспечения долгосрочной стратегической безопасности России. И Кремль на протяжении последних пяти лет неоднократно на закрытых переговорах говорил западным дипломатам и разведчикам об этом жизненно важном российском интересе.
В случае резкого изменения положения внутри Украины (прозападная оранжевая революция), последующего форсированного сближения Киева с НАТО, фактического включения этой страны в долгосрочную реализацию антироссийской стратегии, например, если через какое-то время на украинской территории появятся те или иные компоненты ЕвроПРО, военно-стратегическая ситуация для России становится неприемлемой. Иначе говоря, попытка Запада оторвать Украину от России для Москвы – красная линия. То есть, это casus belli – повод для войны.
Кто-то может воскликнуть: но ведь Украина даже не член НАТО! Во-первых, есть влиятельные силы и на Западе и в самой Украине, которые не только подспудно, но и открыто поддерживают идею включения страны в долгосрочную западную стратегию. Во-вторых, реальное военно-стратегическое мышление должно, прежде всего, учитывать наихудший сценарий, даже если сегодня он кажется маловероятным.
Создаваемый механизм ЕвроПРО включает в себя, помимо особого флота, и наземные системы на территории Польши и Румынии. Если даже неформально интегрировать Украину с прозападным режимом в этот создаваемый антироссийский ударный военный альянс, то его наступательный характер станет еще более очевидным.
Если же учитывать, что прозападный режим в Киеве, под давлением Вашингтона, обязательно расторгнет договор о пребывании российского Черноморского флота в Крыму, то в этом случае дееспособность ВМС России в ближайшие годы резко снизится. С учетом же того, что Новороссийск, в принципе, не готов в ближайшие три-пять лет стать полноценной заменой Севастополю, то это означает, что на юго-западном направлении в системе противовоздушной и противокосмической обороны России возникает крайне опасная дыра.
Иного не дано
…Когда украинская оппозиция подписала, под гарантии ключевых европейских стран, компромиссное соглашение с Януковичем, а затем, буквально через несколько часов, разорвала этот документ и изгнала украинского Президента из страны, Путин это воспринял, как прямую попытку Запада под шумок объявить шах Кремлю.
По правилам стратегической игры «Цыпленок», ВВП очень важно было быстро продемонстрировать и Вашингтону и Брюсселю, что Москва на удар обязательно ответит ударом, каковым и стала крымская эпопея. Здесь, как и во время сирийского кризиса, Кремль продемонстрировал свою политическую волю: когда под угрозой находятся жизненно важные интересы, Россия обязательно пойдет до конца.
…В Европе есть достаточное количество реальных политиков, которые понимают, что на месте Путина они бы сделали то же самое.
Игра как бой, она ведет к утратам,
Порой король становится солдатом.
Мы видим, что фигуру надо снять,
А нам фигура отвечает матом!
