Журналист на войне – солдат
Александр Проханов
"Журналист на войне – это часть воюющей армии. Никакой объективной журналистики на войне не бывает. Либо ты сражаешься в своих рядах, умираешь вместе с ними, создаёшь героические образы, либо ты сражаешься с врагом".
С. КОРОЛЁВ: Как всегда по понедельникам в программе «Без вопросов» Александр Проханов. Я хотел бы, чтобы Вы прокомментировали ситуацию с захватом журналистов LifeNews, наших коллег. Их киевские власти уже обвиняют чуть ли не в терроризме, потому что «не просто взяли кадры, а снимали» – такая у них аргументация. Больше суток нет связи с репортёрами. Держат и допрашивают их спецслужбы в Киеве. Наш МИД высказался, Союз журналистов высказался. СПЧ потребовали освобождения, ОБСЕ уже требует освободить, но пока никакой реакции. Как Вы считаете, почему киевские силовики пошли на этот скандал? Какие цели преследуют?
А. ПРОХАНОВ: У меня есть три суждения по этому поводу. Первое, самое очевидное. Блестящие наши журналисты, отважные люди, герои, которые наряду с другими нашими коллегами работают под пулями, огнём, рискуют быть убитыми, захваченными в плен. Перед ними можно снять шляпу. То, что их схватили, мучают, избивают, ещё раз показывает, что это люди абсолютной отваги и безупречной корпоративной этики. Это русские журналисты. Это не журналисты вообще, которые ставят себе задачу объективно освещать события. Это люди, которые сражаются с восставшим юго-востоком. Я ими восхищён, сочувствую, и убеждён, что их вызволят. Слишком большие силы задействованы. Второе. Это свидетельствует о том, что там ведётся война. Журналист на войне, это особая роль. Это не журналист на книжной ярмарке. Журналист на войне – это часть воюющей армии. Никакой объективной журналистики на войне не бывает. Либо ты сражаешься в своих рядах, поддерживаешь их, умираешь вместе с ними, создаёшь из них героические образы, либо ты сражаешься с врагом. Значит ты враг. Все крупнейшие войны 20 и 21-го веков начинаются с информационных войн. Если ты идёшь на горячие точки, на войну, знай, что враг тебя рассматривает как врага, которого нужно истреблять, мучить и уничтожать. Это свидетельствует о том, что идёт война. Это не игрушки, не манёвры. Их взяли, потому что Киев рассматривает их как очень серьёзного противника, как врага. Третий момент. Мы с вами не наивные дети. Мы смотрим телевизор, иногда нам показывают кадры с украинского телевидения, и мы видим, что идёт беспощадное информационное сражение наших СМИ, которые пытаются пробиться сквозь кордоны блокад украинских, и украинских СМИ, которые дефонируют Россию, создают образ врага тотальный. Эти две мощнейшие информационные армии схлестнулись. Наши парни из LifeNews проникли по ту сторону информационного фронта. Они сделают всё, чтобы сломать эту информационную блокаду. Они действуют как партизаны, которые перешли линию фронта и сражаются в тылу информационного противника. То, что их схватили, говорит о том, что информационная война тотальна, и эти люди, наши два молодых человека, герои, может быть, мученики информационной войны. С одной стороны я восхищаюсь ими, и, признаться, завидую им. Мои седины и моя комплекция не позволяют мне забежать в бронетранспортёр и носиться по баррикадам. Но я прошёл очень много войн, горячих точек как журналист, писатель. Я знаю, что никакой объективной информации быть не может. Я находился там, с одной стороны с блокнотом и фотоаппаратом, а с другой стороны с автоматом. Я не выпускал из рук автомат. Это война. Я очень жду, когда они вернутся, расскажут нам, что они пережили. Я думаю, этот рассказ не будет рассказ святомученика, это будет рассказ воинов, которые вырвались из плена врага.
С. КОРОЛЁВ: Если Вы говорите, что ситуация развивается по законам военного времени, то чего ожидать дальше? Если ситуация реально будет доведена той стороной до абсурда и их, как сейчас утверждают, украинские силовики обвинят в пособничестве терроризму или в чём-то подобном, то вряд ли они скоро вернутся.
А. ПРОХАНОВ: Я бы действовал таким образом. Я бы захватил пару украинских журналистов, которые тоже болтаются бог знает где, в том числе и по Москве, и обвинил бы их в подстрекательстве, терроризме, отыскал бы у них в аппаратах нарезные стволы, которые они готовили для покушения против нашего военачальника, и совершил бы обмен. Здесь должна быть абсолютно зеркальная картина.
С. КОРОЛЁВ: Я правильно понимаю, что в случае с Украиной законы уже не работают?
А. ПРОХАНОВ: Нет, почему же. Это законы военного времени, это законы, исключающие сентиментальность, всевозможные кодексы журналистики. «Профессия репортёр» помните фильм? Его грохнули, потому что он сунул нос, куда не следует. И он шёл на это, зная, что ему грозит гибель. Журналист на войне, в горячих точках – это герой, но он не может быть объективным. Всегда выбирает чью-то сторону. Когда американские журналисты были на фонтах вьетнамской войны, и вам создавали картины американских зверств, этого напалма, которым они сжигали детей, эти журналисты выбрали сторону убиваемого Вьетконга. Они сражались на стороне Вьетконга. Поэтому их отзывали, поэтому их сажали.
С. КОРОЛЁВ: По логике вещей, эта ситуация должна негативно сказаться на образе так называемых киевских властей и киевской хунты, я имею в виду образе, рисуемом западными СМИ.
А. ПРОХАНОВ: После лагерей смерти Освенцима, Бухенвальда, образу Гиммлера может что-нибудь повредить? Если его застукают, к примеру, во время ковыряния пальцем в носу, этому образу ничто уже не может повредить. Поэтому то, что произошло с нашими парнями, это не повредит образу киевской хунты. Он испорчен навсегда.
С. КОРОЛЁВ: Мы это понимаем. Когда это поймут по ту сторону океана?
А. ПРОХАНОВ: Вы думаете, там не понимают этого? Вы думаете, та сторона океана, это образ либеральных политиков, завсегдатаев политических клубов, нежных интеллектуалов не понимает? Это самая жестокая политическая машина в мире. Это машина, которая брызгает духами Шанель №6 на танки, и посылает эти танки давить североафриканских повстанцев.
С. КОРОЛЁВ: Я хотел спросить Вас о двух представителях Донецкой народной республики. Премьер-министр Александр Бородай и министр обороны Игорь Стрелков. В последнее время мы часто слышим их имена. В чём-то восхищаемся, действиями, речами, рассказами, того же обращения Стрелкова, например. Я знаю, что Вы знакомы с ними обоими. И Стрелков, и Бородай когда-то сотрудничали когда-то с газетой «Завтра». Расскажите, когда они с вами работали, о чём писали, какие у них интересы и как Вы их охарактеризуете.
А. ПРОХАНОВ: Во-первых, и тот, и другой граждане России. И это ставят им в вину. А некоторые союзники пожимают плечами. А как так, граждане России так открыто и стали руководителями Донецкой национальной республики. А Саакашвили? Разве он не был американским подданным? А вот эти дамы бесконечные, которые занимают посты в Прибалтике, разве они не являлись гражданами России? Разве они не являлись открытыми агентами ЦРУ, разве запад не инкорпорировал политическую жизнь подвластных ему государств или стран, прямых своих ставленников. И там никто из наших либералов не пожимал плечами «какой умный выбор, как прекрасно». Человек, который прошёл стажировку в американской политической культуре или в среде американских разведчиков, он пришёл в эту первобытную, может, Грузию сделать её цивилизационной страной. А здесь два русских человека приехали в русские области, Донецк и Луганск это русскоязычные области, и заняли эти посты. Мы поступаем зеркальным образом. Здесь нет ничего странного и страшного. Может, они уже даже приняли гражданство этих республик и стали гражданами этих новых государств. Я не знаю, у меня нет с ними прямой связи. Второе. Действительно, если даже можно подумать, что по какой-то странности газета «Завтра», это кузница кадров для Донецкой и Луганской республик. Несколько дней назад мне позвонил Павел Губарев, и я с удивлением услышал от него, что его политическая культура, его идеология создавалась при чтении нашей российско-патриотической литературы, в частности, газеты «Завтра». Он духовное чадо газеты «Завтра» и таких наших мыслителей как Дугин, как Калашников, как Стариков, как ваш покорный слуга. То есть вот эти восставшие республики они взялись ни ниоткуда, они питались идеологией национального государственного русского сопротивления. Что касается Александра Бородая, я его знал ещё совсем молодым человеком, он сын известного блестящего философа Игоря Бородая, который изучал антропологию, происхождение человечества, изучал происхождение человеческого в человеке. Очень интересно говорил о всевозможных табу, которые проявлялись в человеке по мере развития человечества. Он дружил с Львом Гумилёвым, и он высочайший интеллектуал, и эти свои интеллектуальные данные он вложил в сына. Александр Бородай утончённый философ, интеллектуал, знаток самых разных культур. Но кроме этого, он человек удивительно отважный, удивительно, может даже, авантюрный.
С. КОРОЛЁВ: Называют его сейчас, тем не менее, политтехнологом. Александр Бородай – политтехнолог. Я посмотрел. Информации не так много, я с трудом нашёл на вашем сайте какие-то его публикации старые, которые уже были в конце 1990-ых годов.
А. ПРОХАНОВ: Он политтехнолог, не нравится мне это слово, в одной из своих ипостасей он связан с корпорацией. Он участвовал во всевозможных пиар-компаниях, что свидетельствует о его гибкости, о его интересе к политике, но он очень отважный человек. Он писал в нашу газету материалы с двух чеченских войн. Были блестящие репортажи с полей сражений. Этим репортажам мог позавидовать профессиональный военный репортёр. Они были очень информативные, очень качественные, яркие. Я дорожил этими репортажами, которые он посылал во время штурма Грозного. Сочетание такого тонкого интеллектуала философа, политтехнолога, знаток казуистики, сложных отношений групп, элит, центров власти, движения капиталов, образов. Он знает это всё. Плюс отважный человек. Всё это делает его достойным этой роли.
С. КОРОЛЁВ: Вы знаете, почему политтехнолог слово, которое Вам не нравится? Просто оно обладает такой семантикой, таким настроением. Политтехнолог обычно действует в чьих-то интересах.
А. ПРОХАНОВ: Нет, по другой причине не нравится. В наше время на политтехнологов возлагают колоссальные надежды. Считается, что политтехнолог делает историю. А это ложь. История сильнее политтехнологии. У политтехнологии есть ограниченные возможности. Когда эти возможности исчерпываются, наступает матушка история. Скажем, Крым. Какая там политтехнология? Там история, она пришла просто и взяла Крым, и перенесла этот Крым в Россию. Это не политтехнология, и даже не вежливые люди, и даже не генштаб, и даже не главное разведывательное управление, это история. История подтянула к себе и военных, и разведчиков, и политтехнологов, и экономистов. Я не люблю это слово, потому что оно оптимизирует. Оно модное слово.
С. КОРОЛЁВ: И всё-таки почему Бородай стал премьер-министром Донецкой республики?
А. ПРОХАНОВ: Потому что он был в Крыму, он участвовал в этих крымских делах, он освещал крымские события, он, так или иначе, открытым, или может не совсем открытым образом, связан с нашей крымской компанией, нашими крымскими процедурами. Он посылал свои реляции из Крыма в самый начальный, драматический момент, когда шло разоружение украинских частей. Потом под наитием он двинулся туда. Он в хорошем смысле слова авантюрист. Он идёт туда, где дым. Он идёт туда, где сверкает, он идёт туда, где адреналин. Он идёт туда, где наших бьют, он идёт туда, где «ура, рвёмся, горе шведам», как там Пушкин сказал. Его туда привела его страстная натура воина, репортёра, политтехнолога, если угодно. И, видимо, за ним стоят такие силы, которые его туда направили, а главное, его приняли там. Приняли его там, потому что рождение новых государств, которое там происходит сейчас, оно рождается в бурях, в дыму, в турбулентном вращении исторического воздуха, который сметает старые элиты, уничтожает старые структуры. Уничтожает «Партию регионов», например, которая абсолютно себя дискредитировала, благодаря его лидеру Леваковичу. Он уничтожает старые олигархические структуры, которые некоторое время колебались, а сейчас, типа Ахметова, зачастую уже приняли сторону Киева. Возникают новые люди, полевые командиры. Люди, которые не убегают с баррикад, а остаются. Это люди, которых хватают, сажают в тюрьму, мучают, бьют, пытают, а потом друзья их вызволяют и они возвращаются мучениками и героями. Идёт сепарация. Идёт стремительный отсев. Возникает новая когорта людей. Таковы свойства всех революций, восстаний, всех освободительных войн. Наполеон возник в результате революционной бури. Если бы не было революционной бури, по-прежнему правили бы эти Бурбоны. За Людовиком XVI был бы семнадцатый, восемнадцатый, двадцатый. Франция не знала бы Наполеона. Вот когда прошли эти пожарища, спалили все династии, все аристократические роды, пошли люди нового поколения, нового блеска. Наполеон и его гениальные маршалы.
С. КОРОЛЁВ: Наполеон есть сегодня на юго-востоке Украины?
А. ПРОХАНОВ: Наполеон слишком сильно помпезно. Я думаю, что на юго-востоке Наполеона нет, но Чапаевы, Котовские там есть. Там есть эти люди. Убеждён, что сейчас там начнут строиться государства. Это вопрос мучительный. Очень сложно отбивать атаки киевлян на баррикадах и на блокпостах. Но государство – это такое древо, у которого есть ствол, ветки, плоды, цветы, почки, корни. Сейчас это древо взращивается, взращиваются институты, приняли конституции, создаются Верховные советы, министерства. Министерства обороны, прежде всего. Стрелков, министр обороны, тоже важный человек, автор газеты «Завтра». Подрывная работа в дальнейшем будет сумасшедшей. Диверсанты, шпионы, изменники, бесконечные провокации. Министерство экономики. Эти республики вырваны из контекста украинской экономики, хотя Украина уже сдохла как экономическая держава, но эти республики должны каким-то образом заниматься пропитанием: банковская система, снабжение, вода, хлеб. А главное, Донецк и Луганск находятся на месторождениях сланцевого газа, и будущая экономика этих государств будет построена на великой геологии.
С. КОРОЛЁВ: Девятнадцатый пишет: «Господин Проханов, как Вы считаете, почему ни одна общественная организация, ни одна партия не проводят сбор средств в помощь Донецку и Луганску». Девятнадцатый, даже я Вам отвечу, а не Александр Андреевич. Проводится сбор средств и есть уже представительства Донецкой республики в Москве, и мы, в том числе рассказывали о том, как, где и что можно отправить в качестве гуманитарной помощи. Всё это проводится, посмотрите, поищите, в том числе на нашем сайте. К вопросу двести седьмого: «Это не политтехнология создала украинцев как нацию?».
А. ПРОХАНОВ: Разве украинцы как нация созданы? Или этот процесс продолжается? Причём продолжается со срывами, и может продолжаться, либо затянуться и кончиться неудачей. Я думаю, украинцам предстоит доказать миру, что они нация.
С. КОРОЛЁВ: Украина и Новороссия, так вы по-прежнему делите будущее этой части Европы, этой территории?
А. ПРОХАНОВ: Это в лучшем случае для правобережья. В лучшем случае Новороссия, которая будет включать в себя целую гроздь городов, находящихся по левую сторону Днепра на юго-востоке, и Украина, которая будет на западном берегу. Но если это произойдёт, я не думаю, чтобы западная Украина сохраниться. Начнётся стремительное деление, разложение и этого остатка. Это гипотеза, конечно, но Украина имела смысл во всей её целостности. Если бы украинские лидеры, начиная от Кравчука и Кучмы, и, конечно, Ющенко или Януковича, решили строить государство, условно говоря, имперского типа, рациональное государство, если бы они рассматривали свою страну как ансамбль народов, культур, языков, потенциалов, философий, и заботились о том, как всю эту сложнейшую сумму привести в симфонию, красоту, итог был бы другой. Они изначально выбрали самый простой, примитивный фашистский путь. Они выбрали из всего этого многообразия одну нацию украинцев. Более того эту нацию украинцев они тоже изнасиловали, потому что они вывели этих украинцев не из полян, древлян из этих дивных южнославянских племён. Они вывели их из каких-то чудовищных укров, которые напоминают какие-то синтетические пришельцев. Они хотели этих укров навязать всей сложнейшей украинской среде. Зачем людям, которые создают гигантские ракеты в Днепропетровске на Южмаше называть себя украми или зачем людям, которые строят потрясающей силы и красоты атомные турбины в Харькове или Донецке, зачем им считать себя украми? Вот это была их ошибка, поэтому украинская нация при таком подходе не состоялась.
С. КОРОЛЁВ: Александр Андреевич, когда же, наконец, наступит европейское прозрение и киевская хунта и самые что ни наесть террористы, убивающие свой народ, будут преданы суду военному суровому, но справедливому? «Должно же быть возмездие», — пишет Лина.
А. ПРОХАНОВ: Европейского прозрения не последует, потому что всё, что происходит на Украине, это результат политтехнологий Европы. Повторение извечного нашествия Европы на славянский мир и никакого прозрения не будет, а будет ужесточение. У России сейчас есть сила, но она не достаточна, чтобы повторить крымский вариант, поэтому я нахожусь, думаю, как и многие слушатели в постоянном волнении, раздражении и недоумении. С одной стороны нам показывают кадры избиения, умирают русские, умирают дети, чудовищный пожар в Одессе, мы видим, как стягиваются армия. Вот-вот будут нанесены бомбо-штурмовые удары по Славянску, Краматорску. А наши войска не просто стоят, их сейчас увели от границ. А ведь Путин сказал, что если над русской головой там будет занесён меч, вмешается. Он спросил у Совета Федерации позволения для участия войск за границей на Украине. Мы не используем эти войска. Как быть? Что делать? Только политическими путями требовать скорейшего водворения их на скамью подсудимых второй Нюрнберг. Нюрнберг возник после того, как русские танки в Берлине оказались и второй Нюрнберг может быть только тогда, когда русские танки окажутся в Киеве или где-нибудь в Ивано-Франковске не дай Бог, конечно. Вот эта двойственность настораживает, огорчает. Я очень надеюсь на то, что туда придут другие люди не в мундирах, не прорывая границу бронетехникой, а придут туда, как приходят волонтёры, как приходит подкрепление, как по существу делают американцы, высылая в западную Украину свой контингент.
С. КОРОЛЁВ: Мы ещё в прошлый раз начали говорить о возвращении советского, Вы тогда ещё делились своими ощущениями от парада победы на Красной площади, и сегодня есть повод – день рожденье пионерской организации. ВВЦ снова стал ВДНХ, всероссийской выставкой достижений народного хозяйства. Помимо этого переименования, что Вы видите в нём?
А. ПРОХАНОВ: Мы у себя в редакции по этому поводу смеялись. ГТО, ВДНХ, далее НКВД.
С. КОРОЛЁВ: Наш ждёт вот такой смысловой ряд.
А. ПРОХАНОВ: Нас не ждёт, мы просто пошутили таким образом. ВДНХ это не просто территория, это не просто ангары, где выставляются банки с вареньем или трактора последней конструкции.
С. КОРОЛЁВ: Знаете последнее, что самое популярное было, когда я в метро ездил меха на ВДНХ. Ещё музей пьянства был там последнее время.
А. ПРОХАНОВ: По-моему там ещё был музей секса, музей мухи. Одним словом это осквернение святыни, опошление святыни. ВДНХ – это не просто территория и не просто здание, где размещены какие-то экспонаты сеялок или фруктов консервированных. ВДНХ родился в момент взлёта советской цивилизации. Он должен был показать, это был такой этакие кубанские казаки. Может быть, страна была ещё бедная, урожая были уничтожены. А ВДНХ показывало народу в какой рай мы можем превратить наши поля, наши заводы, наши стахановские движения. Это был такой огромный магнит, который вытягивал нас в грядущее, в будущее и недаром ВДНХ делался лучшими сталинскими архитекторами. Это шедевры. Многим они кажутся эклектическими, многим они кажутся смешными, тогда казались, впрочем, как и теперь сталинские дома довоенные, они фантастические по своей странной магической красоте. Это то, что называется большой стиль, стиль Сталина и этот стиль возвращается, реставрируются павильоны, этим павильонам возвращается их значение, их смыл. Опять будем собирать туда в эти павильоны наши новые технологии, которые мы делаем, наши новые лучшие самолёты. Мы будем показывать, каким образом мы заводим новые породы скота. 10 раз увеличивает наши надои. Это будет тоже такая выставка нашей красоты, нашей эстетики, силы, нашего мышления национального. Возвращение этого названия – это действительно возвращение целого звукового символизма. ВДНХ – как много в этом звуке для сердца русского сбылось, как много в нём отозвалось.
С. КОРОЛЁВ: Кстати, метро не переименовали ВВЦ, как-то руки не дошли или что-то ещё помешало. Станция ВДНХ как была, так и осталась.
А. ПРОХАНОВ: Конечно. Ленинградскую область тоже не переименовали, хотя Петербург. Что-то мешало постоянно. Вы слышите, сейчас перестали говорить «Ленина вынести из Мавзолея». Видите, что Зюганов сейчас повязывает тысячи пионерам свои галстуки и возлагает венки на могилу Сталина и идут к Мавзолею.
С. КОРОЛЁВ: Вы знаете, что в интернете обсуждают куртку Зюганова, говорят, «почему в куртке Adidas?».
А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что это куртка Дзержинского, пришил лейбл, получился Adidas. На самом деле я думаю, что это советская куртка Феликса Эдмундовича Дзержинского всё время дебатирует возвращать или нет памятник Дзержинского. Вернут. Не из соображений антилиберализма. Мы строим государство, государство строится мучительно, но государство не возможно без символизма. Мы в это государство встраиваем символы представлений всех предшествующих империй, чувствует эта выставка роман в манеже, грандиозная, фантастическая. Примирение эпох – это огромная метаисторическая и философская задача нашего времени. Мы должны примерить эпоху трехсотлетия романовской династии с 70-летней советской. Если там будет постоянная вражда, эпохи будут сражаться, убивать друг друга, мы не построим новое государство. Мировоззренчески мы должны их примерить, найти не шаблонный, не механический способы их примирения. Вот эти способы ищутся. Знамя победы пришло к нам из прошлого, сама победа, эта победа 1945 года, это не переход Суворова через Альпы и не Ледовое побоище, это советская могучая, мистическая победа. Её празднуют в Донецке и Луганске наряду с развивающимися красными знамёнами, поэтому соединение эпох происходит. А посмотрите Крым. Крым, который мы воспринимаем как что-то божественное, восхитительное. Крым, Херсонес, храм в Херсонесе – это первая русская империя, крещение Руси. А, например, церковь четырёх адмиралов – это романовская империя, империя этой победы, этой страшной войны крымской. Например, Сапун-гора или Ялта – это абсолютно советские святыни. Сталин тросточкой на песке перед носом Рузвельта и Черчилля начертил контур будущего послевоенного мира. Эти смотрели, как Сталин чертит эти конфигурации. Это абсолютно советский символ. «Артек» — это советский символ. Поэтому в самом Крыму, вот эти все великие эпохи они оставили свои следы и это прекрасно, что эти следы остаются, как абсолютно драгоценные части нашего общего исторического мира, поэтому советское приходит сюда не как реставрация прошлого, не как возникновение ВЧК, НКВД или чего-то ещё. Мы берём оттуда этот символизм построения великого общества, символизм гигантских затруднений трудностей и символизм нашей исторической победы.
С. КОРОЛЁВ: Но храмы то взрывали в советские годы.
А. ПРОХАНОВ: Храмы взрывали. Я приехал в Псков к моменту, когда уже гитлеровцев вышвырнули оттуда, и Сталин дал приказ все взорванные немцами храмы восстановить. И все шедевры псковской архитектуры великой были восстановлены Сталиным ещё, когда руины были.
С. КОРОЛЁВ: Примирение эпох и советской эпохи и российской империи, которая была до 1917 года, происходит сейчас, я правильно понимаю? И это происходит в том, что мы возвращаем советскую символику, утраченную в 1990-ые годы.
А. ПРОХАНОВ: Я думаю даже более сложно. Романовская имперская эра и советская эра примиряются в строительстве нового сегодняшнего государства. Они не свинчиваются механически, они соединяются через новую общность, новую целостность.
С. КОРОЛЁВ: И во что это превращается?
А. ПРОХАНОВ: Получается новое традиционное российское государство имперского вида, типа. Многонациональная огромная держава, которая восполняет траты, понесённые в 1991 году, пространственные территориальные человеческие и интеллектуальные, идеологические траты, когда нам долгие годы говорили, что русская история это тупик, имперский период кончен. Всё, что сейчас происходит с Россией, это благо на фоне всего кошмара, который происходил. Вот это всё преодолено. Мы выстраиваем новое государство, новую государственную идеологию и нового лидера.
С. КОРОЛЁВ: Если резюмировать, сейчас Россия становится новым многонациональным имперского типа?
А. ПРОХАНОВ: Она и была таковой, даже после 1991 года, когда у нас отобрали пространство.
С. КОРОЛЁВ: Теперь это более очевидным становится.
А. ПРОХАНОВ: Теперь это стало явным. Путин в своём предвыборном тогда послании сказал, что национальное государство не состоялось, потому что оно повлекло за собой распад и по существу национально-освободительные войны в этих сепаратистских настроенных республиках Поволжья, Владикавказа. Сегодняшняя Россия – это империя. Причём империя такого типа, когда каждый народ этой империи должен брать на себя ответственность за империю. Он имперообразующий народ. Конечно, русский народ самый большой и самый мощный. На нём лежит огромная ответственность за сохранение этого великого достояния державного, но и любой народ, даже самый маленький, живущий где-нибудь в дельте Амура, он имперообразующий народ.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дмитрий из Санкт-Петербурга. Какую сейчас республику в восточных областях в Донецке, Луганске строят вот эти полевые командиры? Это будет олигархический капитализм или что-то другое?
А. ПРОХАНОВ: Судя по всему, что оттуда раздаётся. В том числе и сегодня. Это республика строит народ, эти полевые командиры люди из народа. Это отставные офицеры, рабочие, это служащие. Они не построят там олигархического общества, потому что олигархи враждебны этим республикам. Они посылают туда свои олигархические армии, они ненавистны народу. Эти республики, эти новые государства будут народными. Какая форма собственности там будет? Посмотрим, поглядим, но то, что доминантой власти будет народная власть, я просто не сомневаюсь.
С. КОРОЛЁВ: «Надо тогда ещё ГИБДД в ГАИ переименовать», — предлагает 77-й.
А. ПРОХАНОВ: Мерседесы в запорожцы, и всё будет в порядке.
С. КОРОЛЁВ: Вы думаете достаточно просто переименовать, и всё поедет?
А. ПРОХАНОВ: А что такого?
С. КОРОЛЁВ: Подводим итоги голосования. 77,3 % с Вами солидарны, даже 77,6. И соответственно 22,4% ситуацию, которая сейчас происходит в нашей стране, вокруг нашей страны видит несколько иначе.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вера Павловна. Александр Андреевич, во-первых, империей не может быть Россия без Белоруссии, без Украины. Это вообще нонсенс. А относительно того, что сегодня помогают Сербии, которая утопает это, конечно, понятно. Но скажите, пожалуйста, вот скоро мы будем праздновать столетие начала Первой мировой войны, и именно началась она с провокации, которая тоже произошла в Сербии. И царь, император Николай II, несмотря на то, что самый ближайшие и самые, люди России и вокруг него предупреждали не входить в эту войну, он вступил, и это была цена империи. Не думаете ли Вы, что сейчас, когда мы помогаем Украине, что это тоже цена империи.
А. ПРОХАНОВ: Конечно, мы не должны помогать Украине, если не дай Бог у нас будут отнимать Сибирь, мы должны бороться за Сибирь, а если у нас будут отнимать Калининград, Кёнигсберг, ну это была бы глупость русская, если бы мы пошли защищать Калининград. Надо было отдать её немцам и пусть Кавказ отвалится. Нам вообще нужно оставить небольшую область типа Вологодской, где жили бы одни наши русские люди.
С. КОРОЛЁВ: Почему Вологодскую?
А. ПРОХАНОВ: Это чистая область. Там нет ни татар, там нет ни кавказцев. Но чтобы в Вологодской области был губернатор Абрамович, тогда мы достигнем высшего успеха нашей государственности. Мы защищаем Украину не потому, что это каприз Путина или каприз генштаба. Мы защищаем Украину, потому что без Украины или с натовскими базами на Украине России не быть. Россия находится под мощнейшим геополитическим давлением после 1991 года, мы не полноценное государство. Мы государство, которое окружено гигантским кордоном от Чёрного моря до Балтики. Кордон усиливается. НАТО обступило нас со всех сторон и поэтому схватка за Украину за Черноморский флот. Знаете, какое великое достижение. Мы сохранили за собой Черноморский флот, и в Севастополе не стоит 6-й американский флот, а через 3 года придут около 30 или 40 новых русских кораблей мы создадим мощнейшую группировку, будет защищать нас с юга. Мы опять станем сильнее турецкого флота, который на сегодняшний день сильнее российского Черноморского флота. Уже туда не сунуться немцам, американцам с ядерным оружием во рту, поэтому повторяю, это не каприз, это не властолюбие, не себялюбие, это насущная жестокая геополитическая необходимость.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня зовут Олег. Вы знаете, у меня по работе коллега, он украинец, недавно он ездил на майские праздники на Украину, я правда не слышал по телевизору по радио, оказывается, что там стоят 6 американских кораблей на Чёрном море, и там по три тысячи их военных, и стояли как раз и наши. Почему господин Путин, который управляет самой большой страной в мире, боится сказать «пошли вы все»?
С. КОРОЛЁВ: Кому он должен это сказать?
А. ПРОХАНОВ: Между прочим, он это самое и говорит. Просто не так радикально, не такими словами, как вы Олег. Путин так и говорит «пошли вы все». Что касается этого обилия американских кораблей, я не знаю. Один американский эсминец забрёл в Чёрное море во время крымских событий, но на него спикировал наш истребитель морской авиации, повесил помехи такие, что у этого эсминца были выбиты все приборы навигационные. Этот эсминец постарался как можно быстрее убраться к турецкому берегу и ушёл обратно в Средиземное море. Путин именно так и говорит «пошли вы все». Он это говорит в Сирии, он это говорит в Крыму, он это говорит сейчас уже другим языком а Украине, поэтому наоборот, может быть, Путина упрекают в излишней категоричности. «Мягче, господин Путин, легче, господин Путин». Вокруг Путина целое сомно либералов, для которых сегодняшняя война за Крым и за юго-восточную Украину это бич божий. Их капиталы на Западе, их репутация на Западе, под Лондоном их целые посёлки, дворцы, поэтому на Путина оказывается скрытое и не скрытое давление. Может быть, этим и объясняется не достаточно открытая помощь сегодняшнему юго-востоку со стороны России.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Антонина Семёновна. Не пустили на Украину митрополита Волоколамского Иллариона, безобразие. Как Вы на это реагируете?
А. ПРОХАНОВ: Я бы хотел, чтобы митрополит сел на танк Т-90 и доехал бы до приходов на этой легковой машине, тогда бы с ним обращались более корректно. Просто церковь православная московской патриархии – это могучая сила. Она не менее могучая, чем воинские контингенты. Его блокирует для того, чтобы не пришёл, не принёс туда благую весть русской православной церкви, и я повторяю, чт
