Майдан как образ жизни
Александр Дугин
Д. НАДИНА: Сегодня нас интересует позиция лидера Международного евразийского движения Александра Дугина. Президент Украины Пётр Порошенко намерен лично поставить подпись под экономической частью соглашения об ассоциации с ЕС уже 27 июня в Брюсселе. Для многих это стало неожиданностью, потому что экономическая часть соглашения с ЕС довольно долгое время провисала, не подписывали. Вы удивлены, что это произойдёт и так скоро?
А. ДУГИН: Здесь очень просто. Почему Янукович и даже Яценюк до так называемых выборов так называемого Порошенко не парафировали соглашение с ЕС? Это не соглашение о вступлении в Евросоюз, а это далёкая подготовка к этому вступлению, которое Турция прошла уже очень много лет назад, и всё равно она ни в какой Евросоюз не вступила, точно так же, как и Молдова, которая давно уже подписала аналогичное соглашение. Соответственно, речь идёт о предварительных шагах. Почему не подписывал Янукович? И почему не подписывал Яценюк до Порошенко? Поскольку в рамках той Украины, которая существовала до настоящего момента, и те требования, которые ставили представители ЕС по приведению экономических условий в соответствии с требованиями Евросоюза, они били по юго-востоку. По сути дела, юго-восток Украины оказывался в таком положении, что он оказывался неконкурентоспособным и ничего от этого не получал. Более того, эти рациональные требования ЕС означали конец промышленности Украины. Поскольку юго-восток, по сути дела, уже не принадлежит Украине, соответственно, сейчас этот аргумент отпал. И вступать аграрной части Украины в ЕС для того, чтобы стать дотационным регионом на первое время, на первое время ЕС помогает, потом заканчивает, потому что там оказывается нечем платить, как это испытала на себя Румыния, Венгрия, Болгария, Греция. Просто разоряют государство. Вначале дают деньги, кредиты, помогают, а потом говорят: «Вы собираетесь работать?» Во-первых, никто не умеет, не хочет работать, и нечего продавать. Поскольку юго-восток уже не принадлежит Украине – это самостоятельная политическая структура, два региона Донбасса объявили о своей независимости. На очереди стоят Харьков, Одесса, Николаев, Херсон, Запорожье и Днепропетровская область, теперь можно спокойно парафировать это предварительное соглашение о вступлении в ЕС, поскольку на нынешнем этапе, при отсутствии какой бы то ни было промышленности в Украине, терять нечего. Эти требования, которые ставит ЕС, они никак не аффектируют западную Украину с её отсутствующей промышленностью и чистой аграрной страной. Дотации они будут получать.
Д. НАДИНА: Если следовать вашей логике, Порошенко тем самым косвенно признаёт тот факт, что юго-восток больше не подчиняется, больше это не часть Украины?
А. ДУГИН: Я убеждён, что это именно так. На самом деле, иначе, если бы он выступал от имени всей Украины, он естественно, был бы озабочен судьбой своей промышленной части востока и юго-востока. Но поскольку юго-востока нет, соответственно, он может безболезненно для украинской экономики в её миниатюрном виде спокойно подписать это соглашение. Именно поэтому не подписывал не только Янукович, но и Яценюк. Янукович действовал от имени цельной Украины, Яценюк пытался ещё сохранить единство Украины, думая, что Донбасс или другие юго-восточные промышленные регионы могут сохраниться в составе Украины, размышлял об этом, а Порошенко более реалистичный политик, он понимает, что после гражданской войны, которая колыхает, юго-востока не будет, и надо не дожидаясь, пока будет оформление всей новороссийской государственности, можно подписывать договор с ЕС, который уже на следующих этапах, поскольку требуется очень много времени, ЕС – это бюрократия, он как раз подойдёт к тому, когда он Украины останется та часть на Западе и немножко центральной части, которая безболезненно сможет принять те требования, которые ЕС выдвигает.
Д. НАДИНА: Что-то может успеть произойти за эти 9 дней до подписания ассоциации, что изменит решение Порошенко? Может он отказаться от подписания?
А. ДУГИН: Я думаю, что нет. Потому что карательная армия против восставшего юго-востока, конечно, за это время не успеет добиться решительного превосходства. Киев, я думаю, ни ополченцы, ни мы взять за эти 9 дней не сможем. Соответственно, у него совершенно спокойно есть 9 дней, чтобы подписать то, что с чего начался евромайдан. Все успокоятся, все разойдутся, Украины больше не будет, зато будет Европа. И я думаю, что если бы сейчас мирно простится, как Чехия и Словакия, а не так как хорваты и сербы или боснийцы и сербы, с той частью, которая к нынешней Украине не имеет никакого отношения, если удастся проститься спокойно, такой спокойный развод без дележа имущества, без мордобоя, без нанятия киллеров, то тогда всё будет у Украины хорошо. Я вообще считаю, что в качестве миниатюрной восточно-европейской страны, конечно, там будут определённые проблемы, будет внутренняя проблема между Галичиной и Волынью, безусловно, процесс отделения Подкарпатской Руси, вначале автономии, а потом, может, и отдельного государства. Это миллионное государство. В Европе много таких небольших компактных государств. Или вхождение в Венгрию. Я не знаю как поведёт себя Польша в отношении Волыни. Но Украина в миниатюрном варианте имеет все шансы стать восточно-европейской страной, захудалой, третьестепенной, но европейской.
Д. НАДИНА: Майдан разойдётся после подписания соглашения об ассоциации? Палатки ещё стоят, люди хотят завести своё хозяйство.
А. ДУГИН: Украинцы очень упрямый народ. Они где поселились, там и остаются. Там уже чеснок посадили, свиней развели. В каком-то смысле Майдан превращается в некоторое село сейчас. Оно превращает столицу индустриальной державы в столицу сельхоздержавы. Я думаю, что Майдан не разойдётся как своеобразный сельский сход, который там очень нужен, потому что там растёт редиска, растёт чеснок, ходят козы. В принципе, столица индустриального государства превращена в деревню. И в этой деревне люди, которые символизируют новую идентичность Украины с чесноком, вышивайками, чубами, они на самом деле там очень уместны. Поэтому они представляют собой лицо новой Украины, обновлённой Украины, лишённой своего индустриального потенциала, лишённой своего участия в глобальном русском проекте, советском проекте. По сути дела, Украина сейчас становится на глазах такой восточно-европейской сельской державой. На самом деле, в этом есть что-то очень такое правильное. Пусть там Майдан будет. Конечно, в Европу их не возьмут. Более того, откажут в визах, как Марин Люпен сказала. Она сказала, что как украинцы вели себя на евромайдане, мы таких граждан вообще не хотим видеть в Европе. Не то, что бесплатный въезд, мы должны прекратить им давать визы. Марин Люпен победила выборы в Европарламент в такой стране как Франция. Франция наряду с Германией и Англией – это одна из трёх главных сил в Европе. Та политическая партия, которая победила на евровыборах в одной из трёх главнейших сил Европы, мы просто не имеем права не считаться с её мнением. И если Марин Люпен, а также другие представители евроскептиков, людей, которые не согласны с американской политикой в Европе, будут настаивать на том, чтобы жителям Украины не давать визы в ЕС, с этим нельзя просто так обходиться. Дело в том, что у Марин Люпен есть все основания. Кстати, доказать, что она не имеет ничего общего с национализмом, это не давать неонацистскому режиму Порошенко виз. Это прекрасно. Она скажет, что вы напрасно обвиняете меня в национализме. Наоборот, представители современного неонацистского государства – порошенковской Украины – мы в визах откажем вообще. Поэтому я думаю, что евромайдан на самом деле стал частью субкультуры этой новой государственности, эта витрина новой государственности, особенно свиньи и чеснок, а также те сельчане, которых туда привезли из западных частей Украины, и которых назад не увозят. Их привезли и забыли там, оставили. Они там быстро освоились, развели огород. А во-вторых, они там никому не мешают. Они вспоминают «небесную сотню», выкрикивают какие-то странные лозунги, в принципе, они заняты делом. Майдан стал образом жизни Украины. Они умеют жечь покрышки, они умеют скандировать оскорбительные считалки. И в принципе, от них больше ничего не надо. Они на чеснок и свинках, которых они выращивают, протянут какое-то время. Но когда Украина заметит, что что-то с ней не то, а с ней фундаментально всё не то, то они посмотрят на эту картину и скажут, что не этого мы ожидали, вот какой-то свинарник развели в Киеве, какие-то бомжи сидят, выращивают тихонечко редиску, в Европу нас не пускают, промышленности нет, страны нет, получили несколько тысяч трупов, ещё получим, «небесная сотня» давно уже перевалила за «подземную тысячу». И вся евромайдановская история закончится не так, как закончились кровавые бои в Хорватии, Боснии, особенно в Словении, в которых до боёв особо не дошло, а закончится всё таким пробуждением, отрезвлением, которое очень страшная вещь. Если пить так долго или находиться в экстатическом состоянии вне себя, как находится современная Украина на западе и в центре, и ещё совершает такие погромы, такие чудовищные преступления, которые они в этом ослеплении, в этом упоении совершают, когда наступит момент отрезвления, я думаю, что выдержать видение того, что они наделали, страшно. И поэтому Майдан не может пройти это некоторое состояние души. Для того, чтобы излечить эту ситуацию, надо либо стереть вообще всё это с лица земли, либо с огромным трудом вернуть к реальности. Я не знаю, кто этим будет заниматься, Европа или мы. Здесь должна быть третья сила какая-то. Мне кажется, мы не будем этим заниматься, не пойдём на Киев, нам там нечего делать.
Д. НАДИНА: Подписание соглашение об ассоциации в ЕС – это признание, что юго-восток больше не принадлежит Украине – 916-55-81. Если вы против – 916-55-82.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Юго-восток не отдадут, даже при условии того, что подпишут. Им нужен сланцевый газ, и для этого нужна зачистка людей.
А. ДУГИН: Что касается сланцевого газа, то это некоторая афера, поскольку сейчас выясняется, что и стоимость его добычи, и экологические последствия, тектонические последствия настолько высоки издержки, по сути, это было некой информационной уткой. Сланцевый газ есть, но его извлечение, переработка, добыча представляет такие сложности, что гораздо проще пользоваться традиционным газом, дешевле и ещё будет дешевле много-много лет. Соответственно, соглашения по добыче сланцевого газа, не что иное, как фикция. И это сейчас признано всеми экономическими экспертами. Что касается того, что Европе не нужна Украина без юго-востока. Европе Украина вообще не нужна и никогда не была нужна, потому что это очень сложная область. У Европы хватает своих дотационных регионов. Европа сейчас на грани распада. То, что происходит в Греции, в Италии и Испании с экономикой – это падение. Северная и центральная Европа ещё сводят концы с концами, но что происходит в южной и восточной Европе, это можно назвать экономическим коллапсом Евросоюза. Тут наличие этих 20 миллионов, которые останутся по результатам евромайдана от западной Украины, эти 20 миллионов, которые живут в стране, не представляющей никакого стратегического интереса для Европы – это, конечно, нагрузка, обязательства. Поэтому Европа не собирается принимать остатки Украины в Европу. Да, западная Украина считает себя европейской страной. Да, действительно, она была частью этого европейского польско-австрийского мира, после того, как мы уже прошли долгие века после Киевской Руси, её разложения на восток и запад, интеграции запада в католическую часть, востока – в интеграцию в наш православный московский, владимирский мир. Мы прошли много веков с того времени, когда была Киевская Русь, которая разделилась на западную и восточную, и судьба юго-востока Украины — это часть нашей истории, московской, москальной истории. В этом они правы. А запад – часть европейской истории. Но это не значит, что их Европа хочет. Промышленность юго-востока она уже потеряла. Если бы не потеряла, Порошенко просто не стал бы подписывать договор. Поскольку это уничтожение промышленности. Но поскольку те территории уже не принадлежат Украине, то вопрос снят. Я просто объясняю логически, почему становится возможным подписание, почему Яценюк категорически был против этого.
Д. НАДИНА: Подводим итоги голосования. Вас поддерживают 58,3% слушателей. 41,7% против. Порошенко говорил о том, что в одностороннем порядке прекращается военная операция, что огонь остановят, но минувшей ночью вновь возобновилось противостояние. Прочему это произошло? Из-за того, что ополченцы отказались идти на переговоры, или по какой-то другой причине?
А. ДУГИН: На самом деле, способ удержаться у власти у Порошенко, у киевской хунты – это продолжать военную агрессию против юго-востока, а потом обратить её на Крым. Они живут войной. Смысл их существования – это война. Они могут оправдать войной все свои неудачи, и потом свой неизбежный крах. Они не намеревались осуществлять прекращения огня. Русский герой Игорь Стрелков, который действительно держит на себе весь русский мир, конечно, много людей отдают свою кровь за Новороссию, за Россию, но Игорь Стрелков – это собирательное имя для тех русских людей, тех жителей юго-востока, которые поднялись за свою страну, за свою историю, за свою цивилизацию, за свой язык, за свою веру, идентичность, и бьются перед лицом карателей, за неё не щадя жизни, полагая жизни на алтарь Отечества. Игорь Стрелков полагает, что огонь вообще не прекращался. Та методичность, та ритмика, та интенсивность обстрела Краматорска, Артёмовска, Славянска и остальных объектов традиционно подвергающимся ударам и обстрелам армии, верной хунте, на самом деле, продолжался всё это время. На самом деле, Порошенко говорит эти вещи для отвода глаз. Во-первых, он не контролирует ситуацию. Во-вторых, он не собирается прекращать военную операцию. В-третьих, даже если бы он собирался её прекратить, его бы никто не послушал. В-четвёртых, сопротивление юго-востока Украины, Луганска и Донецка, его вообще не сломить. Как бы не складывались даже отношения между президентом Порошенко и его партнёрами на Западе и в России по переговорам, это, по сути дела, для жителей Донецкой и Луганской областей не отразится. Эти люди встали насмерть за своё бытие, поэтому и референдум они провели вопреки указанию Путина. Поэтому они не остановятся.
Д. НАДИНА: Вы говорите с восхищением про Стрелкова, вы также говорили про Пономарёва. Но в итоге Пономарёв арестован за растрату.
А. ДУГИН: Я про Пономарёва ничего не говорил. Я его не знаю. Я знаю, что есть такой мерзавец, единственный проголосовавший против Крыма – это депутат Пономарёв. Это не просто депутат Госдумы, это предатель. Единственный человек, который предал наше национальное достоинство. И есть другие Пономарёвы, хорошие. Но я ничего не говорю конкретно. Я не знаю другого Пономарёва.
Д. НАДИНА: Который руководил в Славянске всеми силами, сейчас Стрелков стал этим заниматься.
А. ДУГИН: Стрелков – это наше лицо. Это человек, который держит на себе всю нашу идентичность. Когда русский человек встал с оружием и сказал, что я не опущу глаз, не опущу лица, не встану на колени перед теми, кто убивает мой народ, я буду стоять до последнего – это пример того, как надо защищать наши национальные интересы и наши русские ценности. И в этом отношении мы видим, что кто-то приходит, кто-то уходит, кто-то оказывается на высоте этой ситуации, кто-то ломается, кто-то погружается в политические интриги, кого-то можно купить с той украинской стороны, с западной стороны, или со стороны тех олигархических сил, которые пытаются вмешаться сейчас всё более и более активно для того, чтобы слить протест Новороссии со стороны России. Стрелков говорит: «Я никого не слушаю, я слушаю своё сердце, я слушаю свой народ, я слушаю народ Донбасса, который возложил на меня миссию защитить жизнь, его свободу и независимость».
Д. НАДИНА: Выходит, Пономарёв сломался?
А. ДУГИН: Я не слежу за его судьбой. Я слежу за судьбой Славинска, слежу за судьбой Донецка. Я вижу, что и в Донецке не всё просто. Там появляются и исчезают люди, и в Луганске точно так же, которых мы поддерживаем с надеждой, видя в их глазах правду. Но они не выдерживают обстрелов, не выдерживают сложнейших экономических, моральных, материальных трудностей, психологических трудностей. Это обычные люди с улицы. И вдруг они оказались в положении, когда на них вся геополитическая мощь противостояния между Россией и Западом навалилась. На Стрелкове, на одном человеке, на его мужестве, на его рутинном труде по защите Славянска вся русская цивилизация. Представьте, он несёт на себе груз, сопоставимый с тем, который несёт, например, наш президент, принимая фундаментальные исторические решения. И вот если сейчас Стрелков продержится, он сообщает страшные вещи, мы видим его обращения. Он говорит: «Мы выдержим только 48 часов». И он эти 48 часов будет выдерживать сам, если мы не поможем ему. И здесь принципиальный вопрос. Если помощь придёт на 47 -м, мы имеем шанс спасти юго-восток Украины. Если мы придём на 49-м часу, а мы обязательно придём, будем вовлечены в эту ситуацию, потому что украинские каратели Порошенко не остановятся на одном Славянске, не остановятся на одном Краматорске, не остановятся ни на Донецке, ни на Луганске, они обязательно пойдёт через Перекоп на Крым, а дальше мы будем защищать уже свои территории. Поэтому нас втянут в этот конфликт, но гораздо в худшей ситуации. Стрелков даёт Путину, России, нам всем исторический шанс вступить нравственно, вовремя, эффективно в этот неизбежный конфликт, который нам навязан, которого мы не хотели, который мы всячески старались избежать, но у нас на это есть 48 часов.
Д. НАДИНА: Олег пишет: «Россия не вступает в конфликт, чего-то ожидая или опасаясь? Почему?» Какая должна быть помощь России?
А. ДУГИН: От России требуется одно – спасение жизней. Мы под эгидой спасения мирного населения, который подвергся геноциду со стороны вооружённых сил, регулярных формирований грузинской армии вступили в Южную Осетию и в Абхазию. Мы для предотвращения геноцида мирных граждан вступили в Крым, и сейчас речь идёт о развёртывающемся на наших глазах, фактически ежедневном геноциде мирного населения юго-востока Украины перед лицом войск хунты. Я думаю, что логичным решением было бы обеспечение свободы, независимости и права на жизнь граждан юго-востока. Есть множество способов этого достичь. Если не действуют экономические, тогда действуют политические. Не действуют они, ни гуманитарные, ни наши убеждения, тогда силовые: перекрытие воздушной зоны, объявление бесполётной зоны, требование прекращения огня в ультимативной форме, под угрозой оказания военной помощи новым республикам ДНР и ЛНР, политическое признание этих республик – тоже одно из средств для того, чтобы остановить эту ситуацию, и другие формы. На самом деле, сейчас речь идёт о необходимости силового перелома. Мы видим, что экономические меры не действуют, политические меры не действуют, гуманитарные призывы, обратите внимание на беженцев, просто на геноцид населения, на то, что происходит, на абсолютно гуманитарную катастрофу, которая там произошла, и доказательства которой бесконечны, журналисты там погибают – не действуют. У Росси есть аргумент как это остановить. У России есть 48 часов на это, как говорит Стрелков, человек, на котором всё это держится. Это помочь силовому перелому. Каким образом? Я думаю, что Путин попробовал все методы, которые оказались не эффективными. Он звонил Порошенко, он встречался с ним в Нормандии, он обращался к международному сообществу, к Совбезу ООН. Мы сделали всё дипломатически, экономически, политически, взывая к совести, к чему угодно, идя на многие издержки, потому что для Путина говорить с незаконно избранным президентом Порошенко, которого мы вообще не признаём как президента, это тоже определённое усилие над собой надо произвести. Всё было сделано.
Д. НАДИНА: А мы не признаём? Зурабов вернулся в Киев, он был на инаугурации. Путин встречался с Порошенко, беседовал с ним по телефону.
А. ДУГИН: У нас акта о признании президентских выборов. Путин говорил, что они будут нелегальными, ничего за это время не изменилось, только волна геноцида повысилась. Я думаю, что у нас остаётся сейчас, испробовав все другие формы, только одно решение – силовое. Поэтому я думаю, что сейчас самое время в последний момент России силовым образом поддержать юго-восток. Каким силовым, виднее нашему главнокомандующему. Мы не будем за него принимать решение, вводить ли регулярные части, помогать ли ополченцам, утверждать ли бесполётную зону, ещё какие-то методы. Есть разные методы ведения силовых операций, которые пусть решают наши руководители. Но все остальные методы исчерпаны.
Д. НАДИНА: Если вы поддерживаете Александр Дугина, за силовой метод – 916-55-81. Если вы против, что ни в коем случае нельзя вмешиваться — 916-55-82.
А. ДУГИН: Это задача, которую сейчас решает весь народ. Путин наш представитель. Путина мы выбирали, в Путина мы верим. И в зависимости от того, как он поступит в эти 48 часов, окажется ли он силовую поддержку тем людям, которые просто обречены на уничтожение или не окажем, от этого зависит всё. От этого зависим мы все. Сейчас тот исторический момент, когда принимается судьбоносное решение. Я понимаю, что оно огромной сложности. Я понимаю, что президенту не надо в данном случае досаждать ни криками «вводи войска», ни криками «не вводи войска», я это понимаю. Но есть логика истории. И ситуация, которая сейчас сложилась в Донецкой и Луганской области после авианалётов на мирные города, после уничтожения стариков, детей и женщин в промышленном масштабе, после убийства наших журналистов у нас нет другого решения.
Д. НАДИНА: 26-й пишет: «Не надо никуда встревать. Достаточно обеспечить бесполётную зону, признать республику, помочь материально, а там они сами справятся».
А. ДУГИН: А я это имел в виду. Бесполётная зона – это и есть силовой перелом. Бесполётная зона – это достаточно. Мы не военные специалисты, ни люди, которые звонят, ни люди, которые работают в СМИ, ни философы. Я не являюсь специалистом по военным вопросам. Есть только один абсолютный факт – силовой перелом. Когда людей убивают из миномётного оружия, из «Града», стреляют прицельным огнём с утра до вечера по мирным кварталам, и гибнут гражданские люди, я не понимаю как можно остановить эту ситуацию уже не силовым методом. Если бы Путин не предпринимал никаких дипломатических ходов, экономических ходов, не обращался бы к общественному мнению, а сразу бы начал с введения войск, это может быть, кому-то показалось не совсем адекватным. Но сейчас все методы испробованы.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Путин, на мой взгляд, уже давно помогает силовыми методами, но молча. Там уже полно ополченцев-добровольцев, в том числе, военных, которые вроде бы как идут добровольно. Не нужно лишних поводов давать Европе.
Д. НАДИНА: Добровольцы – это люди гражданские. Против регулярной армии они могут выстоять, они стоят уже несколько месяцев. Против регулярной армии добровольцы уже сопротивляются сколько могут. Ситуация критическая. Стрелков слишком серьёзная фигура, чтобы не доверять его оценке, поскольку есть люди, которые являются участниками этих добровольческих наших отрядов, и которых сами туда отправили, благословили на защиту русского мира, русской цивилизации. Там есть члены Евразийского союза молодёжи, евразийского движения, которые на первых позициях. Я получаю от них прямую информацию, что ситуация становится совершенно неподконтрольной, что все те силы, которые могли задействовать ополчение, по сути дела, все задействованы перед регулярной армией, войсками, которые стягиваются и стягиваются всё больше и больше. Превосходство войск хунты всё нарастает, а они уже больше не выдерживают. Никто не обращался бы за военной поддержкой к России, как это сделал сейчас Стрелков, на самом деле, если бы этой поддержки, которой, оказывается, было достаточно. Её просто принципиально уже не хватает.
Д. НАДИНА: Вас не смущает тот факт, что в ополчение записываются граждане России, что туда едут из наших областей? Из Королёва двоих уже убили.
А. ДУГИН: Это наша страна, это русский мир, это русская цивилизация. Юго-восток Украины – это часть нашей цивилизации, и люди услышали это, и люди пошли туда, потому что им напомнили исторический факт, что Новороссия не была частью Украины, потому что Украина вообще до 1991 года никогда не существовала в истории, кроме короткого петлюровского периода, который длился ничтожное время, и потом был уничтожен красными и белыми одновременно. Красные и белые этот украинский национализм не принимали. Мы послушались, мы вспомнили, что есть русский мир. Об этом напомнил наш президент. Люди проснулись, пробудились, встали на защиту своего народа, своих ценностей, своей истории. Сейчас они просят поддержки от большой России. Хорошо, гражданская помощь, ополченцы, гуманитарная помощь – это всё действительно есть. Россия не бросила Новороссии в беде, но сейчас критическая ситуация. Путин не бросает Новороссию, он никого не предавал. Поэтому эти паникёрские высказывания надо оставить. Путин действует очень последовательно. Но сейчас приходит момент, когда другого метода, других средств больше не остаётся. И в этом смысле сейчас то, что касается бесполётной зоны – это силовое решение, потому что обеспечивается такое решение возможностью сбить всякий летающий объект, который находится в оговоренной зоне. Сбить с нашей стороны с помощью системы противоракетной обороны.
Д. НАДИНА: Это международный конфликт.
А. ДУГИН: Этот международный конфликт давно уже идёт. После того, как мы присоединили Крым, ссылаясь на то же самое, чем мы руководствуемся сейчас, на волеизъявление людей. И в Луганске и в Донецке прошли референдумы с огромным подавляющим волеизъявлением народа в пользу независимости. Эти два политических субъекта хотят жить. Я понимаю, что может быть, мы не готовы принять их в состав России, как они того хотят. Может быть, мы не готовы даже признать их политическую независимость, как мы признали независимость Южной Осетии и Абхазии. Но обеспечить жизнь и свободу этих людей — это наш долг, потому что это наши люди, это мы сами. Представляете, что люди, которые живут по одну сторону границы Ростовской и Донецкой и Луганской области, или Воронежской и Белгородской областей и Харьковской – это один и тот же народ.
Д. НАДИНА: Вы не боитесь, что это будет стартом глобальной мировой войны?
А. ДУГИН: Нет, это исключено, потому что не будет никто за Украину, которая принципиально не входит в зону жизненных интересов США, никто не будет развязывать третью мировую войну с ядерной державой. Об этом Леонид Петрович Решетников, другие российские эксперты, генералы, которые лучше нас с вами понимают, объяснили совершенно чётко – риск третьей мировой войны совершенно исключён. Это не тот случай, когда мы покушаемся на жизненные интересы стран НАТО или США. Это грандиозный блеф. Поэтому спасти Новороссию от уничтожения – наш долг здесь и сейчас.
Д. НАДИНА: Вас поддерживают 89,2% слушателей, 10,8% против.
РСН 19.06.2014
