ЧАСТЬ 4. ЛАБОРАТОРИИ ФИЛОСОФСКОГО ЯДА

Где, как и из чего «заваривалась» советская перестройка

НЕ ТОЛЬКО КРЕМНИЙ

Перспективы российского технологического прорыва сегодня связываются с воспроизведением проекта «Силиконовая долина» в чистом поле. Историческая «Силиконовая долина» возникла отнюдь не на пустом месте с налоговыми льготами, а на базе крупнейшего американского научно-исследовательского центра – Stanford Research Institute (SRI) при Стэнфордском университете. Это был центр не просто научного, а военно-стратегического назначения. Отцом-основателем Долины называют ректора университета Фредерика Термана. Он руководил институтом еще в тот период, когда мировая экономика еще была индустриальной. Технологии нового электронного поколения, которые здесь внедрялись, были предназначены не для свободного маркетинга, а для оснащения американского – в первую очередь военно-космического – промышленного потенциала.

Вторая половина правды, которая сегодня вообще не обсуждается, состоит в том, что у стратегической задачи было второе измерение. Требовалось достичь не только технологического перевеса над Советским Союзом, но и морально-психологического – в том числе посредством прямого воздействия. Психологическая война, psywar, в свою очередь, также имела два формата и две сверхзадачи. Результат первой – создание психологического оружия массового воздействия – был трудно предсказуемым: речь шла не больше и не меньше как об освоении новой, совершенно неизученной формы энергии, для чего целенаправленно велся поиск лиц с паранормальными способностями, а также представителей мировых философских школ с Востока, «работавших» с этой энергией. Первый формат «подстраховывался» вторым: даже если энергией овладеть не удастся, потенциального противника следовало убедить в том, что американская наука, впитав в себя секреты психологической силы Востока, достигла «высшей мудрости», с которой должен считаться и противник, и весь мир.

Поскольку подобное вытесняется подобным, советский атеистический материализм, модифицированный русской традицией преодоления природных препятствий и построенный на романтическом допущении о том, что человек сам себе Господь и, соответственно, волен распоряжаться природой по собственному разумению, следовало «бить» другим атеизмом – такими испытанными веками идеологиями (или производными от них, или синтезом этих производных), которые несли ровно противоположный, мизантропический догмат о покорности человека природным силам, о слиянии с ними в умиротворении, об отказе от развития. Этот другой атеизм уже проявил себя на практике в начале XX века, когда околдованная оккультными учениями российская императорская семья утратила связь с реальностью. Элементы этого другого атеизма содержались и в индийской философии; с одной стороны, они вложили свою лепту в геополитическое поражение Лондона, с другой – оставили второй по численности населения народ мира в состоянии кастового общества. Как восточная покорность, так и восточная стойкость обеспечивались уходом от действительности. На этой особенности Востока несколько веков наживалась Ост-Индская компания. Ее следовало возродить в новой ипостаси, на основании синтеза примитивных традиций и передовых достижений органической химии.

Средства, химически воздействующие на индивидуальное сознание и создающие иллюзию «земного рая», продуцирующего направленное на себя, а не на мир, синтетическое «творческое состояние», апробировались по заказу из Стэнфордского научного центра в специально созданном учреждении – Esalen Institute. Это была подлинная колыбель «революции 1968 года», остановившей технологический поиск Европы.

Сан-Франциско был удобен для стратегических экспериментов особой сложности как по причинам географической удаленности от главных целей потенциального противника, так и в силу ряда сопутствующих обстоятельств, обусловленных историей Калифорнии. Кроме того, именно здесь было сформировано поселение для японский военнопленных, из которого вырос Японский квартал.

В то же время в Калифорнии сформировалась крупная и своеобразная еврейская община, существенным элементом которой были выходцы из испаноязычных и арабских стран. Восточная философия не могла быть достаточно действенным средством без элемента еврейской мистики, который уже присутствовал в синтетических учениях начала XX века – в антропософии и ее производных, в оккультных достижениях лондонской школы Анни Безант. Из этого религиозного корня выросли и целые научные направления – мощная школа Эйнштейна в физике, новое рождение фрейдизма в психологии Юнга. И Эйнштейн, и Юнг имели особую, философски выверенную симпатию к тибетскому буддизму; опыт Второй мировой войны трансформировал эту страсть в полезном мизантропическом направлении; к тому же пришли остатки франкфуртской школы, интегрируя в себя на американской почве элементы троцкистского наследия.

Оккультные практики в Калифорнии, зародившиеся в начале века, получили новый стимул в конце 40-х годов. Эльза Гидлоу, автор романа «На серой нити» (1923) («первый роман, где главной героиней является лесбиянка»), основала в графстве Марин в Калифорнии оккультно-экологический элитный клуб «Холмы друидов» при содействии британского ориентолога Аллена Уоттса, который с юности увлекался буддизмом и имел опыт общения как с японскими основателями религиозных школ, так и с европейскими оккультистами, в частности, П.Д. Успенским, носителем философии Георгия Гурджиева – нереализованного, но мощного «противоядия развитию», а следовательно – противоядия коммунизму.


ТАМ, ГДЕ ГУЛЯЛИ ОСПА И СИФИЛИС

В 1951 году А. Уоттс на средства бизнесмена-авантюриста Чарльза Гейнсборо учредил в Сан-Франциско Американскую академию азиатских исследований (AAAS). Первым директором стал Фред Шпигельберг, профессор кафедры индийских и славянских исследований Стэнфордского университета, ученик М. Хайдеггера и К.Г. Юнга. Фред Шпигельберг и его коллега Роман Ландау в тот период увлекались учением Шри Ауробиндо и пригласили в Сан-Франциско одного из его учеников – бенгальца Харидаса Чоудхури. М. Мерфи также увлекался Ауробиндо и посещал его ашрам в Индии.

В начале 1962 года в Сан-Франциско появился буддистский «просветитель» Сюнрю Судзуки, представитель традиции Сото. Он открыл Дзэн-Центр Сан-Франциско (CFZC) в здании постройки конца 1890-х годов с фасадом, имитирующим колоннаду Дворца Дожей, где до 1934 года размещалась реформистская синагога. По неустановленным мотивам реформистская община уже тогда продала здание буддистам). По еще более удивительному совпадению, все руководители Дзэн-центра Сан-Франциско с 1962 года до настоящего времени «рекрутируются» из этнических евреев-американцев (в Европе, как правило, новообращенными учителями становились датчане или шотландцы).

Сюнрю Судзуки опекал Уоттса еще с начала 1950-х годов, вначале критиковал его попытки синтезировать восточные и западные вероучения, однако как раз в 1962 году в споре с другими японцами назвал Уоттса «великим бодхисатвой».

На квартире Уоттса в тот период жил Дик Прайс – начинающий психолог, поступивший в аспирантуру Стэнфордского университета, ученик Шпигельберга. В 1961-м у него развился приступ шизофрении, и он был вынужден прервать занятия. Его обеспокоенный отец, состоятельный менеджер крупной авиационной компании, был под влиянием Уоттса и пожертвовал значительные средства на создание Esalen Institute, считая, что здоровью сына поможет восточная философия.

Инициаторами создания нового научного центра фактически на пустом месте, на берегу Тихого океана в 45 км к югу от Монтеррея, были Ф. Шпигельберг и владелец участка земли с эксклюзивным курортным потенциалом Майкл Мерфи – также выпускник Стэнфорда. Название Esalen было дано по имени индейского племени, которое обитало здесь несколько веков, но с приходом белых на 90% вымерло от привезенных ими оспы и сифилиса. Идея вины перед естественной природой и первобытными народами была изначально заложена в проект. Архитектурное решение здания института, основанного Хердом и получившего название Колледжа Всех Религий, воспроизводит силуэт монастыря в каньоне Трабуко в Южной Калифорнии (позже он был передан Ведантийскому обществу Южной Калифорнии).

Одним из первых проектов Esalen был так называемый Schizophrenia Project, участников которого «освобождали» от медикаментозной терапии. Прайсу повезло: приступы болезни не повторялись, он успешно окончил университет и стал учеником Фредерика Перлса, основателя гештальт-терапии. Перлс, только что вернувшийся из Японии, где также изучал философию дзэн, поселился в Esalen Institute и начал там первые групповые тренинги.

Еще одним постоянным обитателем Esalen стал писатель Олдос Хаксли, автор одной из самых известных антисоветских антиутопий «Этот прекрасный новый мир». По замыслу Хаксли, Esalen должен был стать колыбелью «раскрытия человеческого потенциала» (это словосочетание позже стало одним из наиболее часто употребляемых выражений М.С. Горбачева). Хаксли разделял пантеистические фантазии Уоттса.

Вскоре после основания в Esalen начинают съезжаться оккультисты, в том числе непосредственные ученики Г.И. Гурджиева (в США к тому времени возникла целая сеть кружков его имени. а также организации – Fellowship of Friends Роберта Бертона, Institute for the Development of the Harmonious Human Being и др.). Этими двумя учениками были Оскар Ичазо и Клаудио Наранхо. Именно они принесли в Esalen технологии изменения сознания при помощи наркотиков, которые затем использовались Тимоти Лири и Станиславом Грофом (впрочем, Уоттс еще в 1940-х гг. производил над собой аналогичные опыты).

Оскар Ичазо в 19-летнем возрасте был вовлечен в Ла Пасе в группу любителей «техник измененного сознания». С этой группой он посещал Гонконг, Индию и Тибет, изучая боевые искусства, йогу и алхимию. Как и Гурджиев, он употребляет наркотики, но мексиканского происхождения (псилоцибе). Во время одной из поездок в Азию он начинает слышать голос высшего существа – «Метатрона, принца архангелов», и ощущает связь со всеми предыдущими учителями эзотерической школы. Иказо учреждает в Чили учебную группу, из которой затем формируется институт, который он регистрирует в США в 1971 году – Arica Institute, по названию города в Чили, где он ранее практиковал. Своим ученикам он внушает, что по мере достижения определенного уровня они должны услышать голос «внутреннего учителя – Зеленого Ку-Туба». В своих печатных работах Ичазо развивает представления Гурджиева об энеаграммах, причем вводит собственные термины в гурджиевскую нумерологию.

Его коллега Наранхо, участвовавший в тех же разработках, в дальнейшем развил переработанную им систему, совмещая ее с фрейдовскими механизмами защиты. Хотя после основания Esalen они расходятся, в 1970 году Наранхо привозит из США в Чили группу студентов Esalen, которых Иказо непосредственно обучает. В числе этой группы, в частности, Элен Палмер, которая впоследствии приобретает репутацию одного из идеологов New Age. Через еще одного члена группы – монаха-католика Роберта Окса – трансформированные идеи Гурджиева целенаправленно начинают внедряться в католические общины, что и вызывает сопротивление со стороны иезуитов.

«Мосты к миру» между кураторами New Age и советским истэблишментом установились в конце 1970-х годов. В тот период Esalen Institute стал центром так называемой «дипломатии горячих ванн» (hot tub diplomacy), в ходе которой Эсален посещали деятели советской околономенклатурно-экспертной верхушки. (Название связано с тем, что расположенные на открытом воздухе горячие ванны составляли существенный элемент времяпровождения как постоянных сотрудников, так и гостей Эсалена).

В 1982 году при участии Esalen был создан первый телемост с СССР. В 1985 году Esalen направил в Москву и Новосибирск (sic) 2000 книг, преимущественно «по вопросам здоровья человека», одновременно наводились «мосты» между деятелями искусства и литературы. В этом участвовали Норман Казинс, Том Ладди, Леонард Михаэльс и другие сотрудники. В конце 1985 года диалог о проблемах цивилизации и «человеческом потенциале» вовлекли космонавтов, для чего при участии Esalen была создана Ассоциация исследователейй космоса». Сам New Age, связанный с сомнительной «сексуальной революцией», теперь чаще выступал под акронимом «космический гуманизм».

Американский специалист по квантовой физике Джек Сарфатти, работавший в Esalen с начала 1970-х годов, сообщал, что в числе гостей из СССР, посещавших институт в рамках Советско-американской программы обмена, были Валентин Бережков – сотрудник Института США и Канады и советского посольства в Вашингтоне (историк, в 80-х годах – главный редактор журнала «США: экономика, политика, идеология»), Юрий Замошкин и Андрей Кокошин (тогда – заведующие отделами Института США и Канады; Кокошин в 80-е годы стал заместителем директора института, при Б. Ельцине стал первым гражданским заместителем министра обороны), Владимир Кузнецов, Виктор Погостин (сотрудник Института социологии АН СССР, кандидат филологических наук), Генрикас Юшкявичюс (в 80-е годы – зам. председателя Гостелерадио), Иосиф Гольдин, Влаиль Казначеев (ведущий «исследователь паранормальных явлений» в СССР, начиная с 60-х годов) и Владимир Познер.

Ведущую роль в установлении контактов с американской стороны играли Майкл Мерфи и Джордж Леонард (George Leonard); среди активных участников программы обмена фигурировал гарвардский профессор Джона Мэк (John Mack) – лауреат премии Пулитцера за книгу о Лоуренсе Аравийском. Джон Мэк занимался исследованиями неопознанных летающих объектов. С его слов после очередного научного обмена распространился слух, что генсек КПСС Михаил Горбачев якобы имел личный опыт контакта с НЛО.


ТРИ ГУРУ ГЕНСЕКА ГОРБАЧЕВА

Определяющее влияние на эволюцию мировоззрения генсека КПСС М.С. Горбачева оказал Морис Стронг – один из самых влиятельных персонажей в составе «Клуба 1001», имевший значительный и своеобразный опыт контактов как с коммунистическим, так и с религиозным истэблишментом. С его именем связано создание «второй Калифорнии» – канадского Baca Ranch.

Морис Стронг родился в Канаде в 1929-м. В юности он случайно познакомился с казначеем ООН Ноем Монодом, который представил его Дэвиду Рокфеллеру. В 50-х годах Стронг работал в компании CalTex, которая вела нефтеразведку в Аравии и «экзотических странах», затем при содействии двоюродного брата Роберта устроился в YMCA.

Позже он основал в Калгари собственную нефтедобывающую компанию Ajax Petroleum, одновременно делая карьеру в Либеральной партии Канады. В 1966 году ему было доверено возглавить Канадское агентство по международной помощи (CIDA), после чего он избирается в советы директоров Карибского банка развития, Азиатского банка развития, Всемирного банка, а в 1969-м – в комитет по миру и справедливости Всемирного совета церквей. В 1972 году он председательствует на Конференции ООН и затем становится исполнительным директором Программы окружающей среды ООН. Он становится сопредседателем канадского отделения WWF и участвует в созыве мероприятий «Клуба 1001». До 1978 года он занимает руководящие должности в Petro Canada и является крупным акционером AZL Resources.

В 1970-х гг. еще одна родственная связь – с левой журналисткой Анно-Луизой Стронг – помогает ему установить правительственные контакты в Китае, которые затем используют не только Рокфеллеры, но и президент США Ричард Никсон. В 1980–1983 он возглавляет Международную корпорацию по энергетическому развитию и комитет по энергии и ресурсом при банке Societe Generale.

В числе его знакомых оказывается также торговец оружием Аднан Хашогги, у которого он покупает ранчо в глухом живописном месте Канады – коренной территории племени маниту. Здесь он встречается с неким бродячим мистиком, который рассказывает ему, что это место станет «центром нового мирового порядка, который наступит в результате экономического коллапса и экологических катастроф, которые прокатятся по миру в ближайшие годы». Стронг основывает Manitou Foundation, разрабатывающий План консервации территории Маниту». Проект поддерживает давно «повернутый» на экологистских идеях Лоренс Рокфеллер. На ранчо съезжаются представители различных восточных, преимущественно буддистских и даосских религиозных организаций, а также сект New Age и «реформистов» из католических и протестантских общин. В построенном здесь здании круглой формы ведутся «философские беседы о сексуальном соитии Церкви с Богом». Здание в плане имеет форму правильного цветка, помещенного в совмещение кельтского креста с индийской киакрой, из которого образуется символ «небесного соития». Сам цветок розы, как пояснялось, символизировал магическую менструальную кровь возлюбленной царя Соломона. В культовом здании также обсуждаются легенды местных племен о «месте возрождения», где их далекие предки спасались от некоей катастрофы при помощи «муравьиных людей», а также о «звездных людях», спускающихся с небес (над долиной якобы действительно часто видят неопознанные летающие объекты).

В 1985 году Стронга выбирают заместителем генсека ООН. К его компетенции относятся все вопросы консервации и природной среды. В 1985–1986 он преимущественно работает в африканских странах.

В конце 1980-х гг., помимо членов семейства Рокфеллеров, в компании Стронга появляется и барон Эдмон де Ротшильд, который принимает затем участие в IV Конференции по дикой природе (Wilderness Conference) в Денвере. В своей речи барон много говорит об угрозе глобального потепления.

Тогда же, в 1987 году, он высказывает идею Хартии Земли, которая, как предполагается, должна стать официальным документом саммита. Однако затем этот проект, к которому он привлекает М.С. Горбачева, откладывается до 2000 года. Стронг также оказывает непосредственное влияние на Альберта Гора и финансирует его предвыборную кампанию.

В 1989–1992 Стронг вновь получает должность заместителя генсека ООН и в этом качестве занимается подготовкой Конференции по народонаселению в Рио-де-Жанейро. В Стокгольме по его инициативе учреждается Институт окружающей среды. В 1991 году он пишет идеологическое вступление к книге Джима Макнила «The Meshing of the World’s Economy and the Earth’s Ecology» («Препятствия, которые мировая экономика создает для глобально экологии»). Другую вступительную статью к этому труду составляет Дэвид Рокфеллер.

После конференции в Рио, в подготовке которой через Римский клуб, Aspen Institute и Esalen Institute приглашаются советские ученые, М. Стронг переходит на должность главы Комиссии по глобальному управлению (Commission on Global Governance). Тогда же вместе с Горбачевым и экс-премьер-министром Нидерландов Руудом Любберсом он становится соучредителем Института Земного Совета (Earth Council Institute), который затем и возглавляет. Это не мешает ему одновременно руководить энергетической компанией Ontario Hydro (до 1995). С 1992-го он вместе с Чарльзом Бронфманом и Конрадом Блэком избирается в Тайный совет Канады. Стронг также является советником президента Всемирного банка Джеймса Вулфенсона (бывшего делового партнера лорда Джейкоба Ротшильда), а также советником Бутроса Бутроса Гали, а позже Кофи Аннана.

Еще одним «системообразующим» идеологическим опекуном М.С. Горбачева был физик-футуролог Фритьоф Капра, автор бестселлера «Дао физики». По оценке его коллеги, специалиста по квантовой физике Джека Сарфатти, Горбачев «очень серьезно воспринимал социальные идеи Капры».

Свои «социальные идеи» Капра изложил в 1993 году в эссе «Поворот течения» (The Turning of the Tide, в журнале ReVision: A Journal of Consciousness and Transformation) таким образом: «Представление о доминировании мужчины над природой и над женщиной, а также убеждение в верховенстве рационального ума, поддерживалось и поощрялось иудео-христианской традицией, которая вся привержена образу бога-мужчины – воплощения высшего смысла и источника верховной власти, который управляет миром сверху путем налагания на него небесного права. Законы природы, которые искали ученые, рассматривались как проявления этого небесного права, возникшего в разуме Бога.

Такое мышление привело к глубоко антиэкологическим последствиям. На самом деле рациональный ум по сути своей неспособен понять экосистемы. Рациональное мышление линейно, в то время как экологическая посвященность возникает из интуитивного понимания нелинейных систем… Патриархальное пристрастие к фиксированным идеям и жестким рамкам поведения уходит в прошлое, что иллюстрируется расцветом феминистического и экологического движения».

Фритьоф Капра станет активным участником мероприятия в Калифорнии в 1995 году, которое окажется последней вершиной международного признания бывшего генсека – Первый Съезд Мира (First State of the World Forum). Там же будет участвовать и директор Institute of Noetic Sciences Уиллис Харман – специалист по энергетике, ставший писателем-футуристом, радикальным экологистом и участником экспериментов по психокинетике вначале в Стэнфордском университете (в Калифорнии), а затем в своем учреждении.


РАЗРУШИТЬ СТЕНУ СВЕТА

Джек Сарфатти упоминает о своих контактах с Капрой в 1973 году, когда оба были приглашены для работы с области психотронного оружия в Esalen. Сарфатти, ученик одного из крупных последователей эйнштейновского направления в физике – профессора Дэвида Бома, работавшего с Робертом Оппенгеймером – был особенно ценным кадром для стэнфордского «головного учреждения». В мемуарах «Матрица судьбы» он так описывает эти обстоятельства:

«В начале 1973 года я получаю письмо от некоего Фритьофа Капры, который хочет меня видеть. Накануне я вернулся из Биркберкского колледжа Лондонского университета, где был почетным ассистентом при профессоре Дэвиде Боме. “Мне говорили в Лондоне, что у вас есть интереснsе идеи”, – говорит Фритьоф.

Потом появляется Боб Тобен, приятель Фреда Вулфа из Чикаго (Фред Вулф – соратник пионеров использования ЛСД Тимоти Лири и Дэвида Альперта). Он в полном восторге от Ури Геллера, делает о нем книгу и фильм и приглашает Фреда и меня в качестве технических консультантов. Тут выясняется, что мы с Фредом независимо друг от друга получили приглашения от (лауреата Нобелевской премии) Абдуса Салама в Международный центр теоретической физики ЮНЕСКО. Боб говорит, что присоединится к нам в Париже.

В Париже Боб приводит нас к некоему Суаресу, испанскому еврею из Александрии, который знаком с Кришнамурти. Суарес занимается каббалой. Круг его отца включает Генри Миллера, Эне Нин, Олдоса Хаксли и Лоренса Даррелла. Старик Суарес читает нам лекцию по каббале. Наконец, я понимаю, что, по его мнению, Тора – космический код для физиков. Суарес, оказывается, знаком с Бомом через Кришнамурти. “Вы еще не понимаете, – говорит мне Суарес, сверкая глазами и положив руки мне на плечи. Вы – наследник Традиции. Вы разрушите стену света!”

Эйнштейновский барьер движения материи – стена света. Моя физическая теория ее действительно разбивает (…).

…В Лондоне я звоню Брендану Ригану, по просьбе которого я написал статью для журнала “Психоэнергетические системы”, который издает Pergamon. Мы с ним идем на мероприятие по психическим исследованиям, которое ведет группа физиков под руководством, если не ошибаюсь, Теда Басина. В числе гостей – нобелевский лауреат Брайан Джозефсон, нью-эйдж-физики и спецы по компьютерам. После встречи ко мне подходит англичанин по фамилии Деннис Барденс и приглашает вместе пообедать. После брэнди и сигар он наклоняется ко мне, заговорщически подмигивая: “Прежде всего я хочу, чтобы вы знали: я каббалист”. После драматической паузы он продолжает: “Я обязан сообщить вам, что сейчас между континентами, между Советским Союзом и вашей страной, разворачивается психическая война. И вы должны быть в ее центре!”»

Слово Pergamon в мемуарах, изданных в 1992 году, сопровождается примечанием: «Интересно, владел ли тогда Pergamon Роберт Максвелл? Не было ли здесь связи с «Моссадом»?

Роберт Максвелл (Ян Людвиг Хох), уроженец Западной Украины и беженец, ставший членом Палаты общин, владел тогда американским филиалом Pergamon Press, а британское издательство у него перехватил известный тогда рейдер Сол Стейнберг. Потом коллектив издательства, который не распускался, добился его возвращения Максвеллу.

В 80-х годах британские спецслужбы считали Роберта Максвелла свои агентом, а ПГУ КГБ – своим. На самом деле он был тройным агентом, виртуозно извлекая прибыль из обхода запретов на технологии через связи в Израиле и ГДР. О связях Максвелла с «Моссад» в Лондоне узнали в начале 1992-го, после того как бизнесмена нашли мертвым на его роскошной яхте. В Москве о ближневосточной «третьей работе» не могли не догадываться: именно Максвелл предложил крупным советским начальникам «откат» с поставок оружия из Польши в Иран во время ирано-иракской войны. Авторы книги «Роберт Максвелл – израильский супершпион» (2002) Гордон Томас и Мартин Диллон. называют их фамилии – Крючков и Чебриков.

Максвелл участвовал в эпоху перестройки во всех переговорах Горбачева в Лондоне. На его деньги издавался красочный журнал «Наследие», где советскому гражданину напоминали о его православных корнях, а также о кровавых делах большевиков.

Журнал издавался Российским фондом культуры, которым руководила Раиса Горбачева. Через фонд поступали средства и на деятельность российских интеллектуалов. Одни интеллектуалы, либерального окраса, или, как тогда считалось, «левые», призывали освободить рвущиеся к самостоятельности народы союзных республик – «за вашу и нашу свободу». Другие, почвенники, ратовали за освобождение России от «подбрюшья» южных республик, «паразитирующих» на природной ренте. Как и в случае Ирана с Ираком, это был управляемый конфликт. Стереотип «расчленения через противопоставление» вполне соответствовал тогдашним убеждениям партийного куратора идеологии А.Н. Яковлева, бывшего посла СССР в Канаде, который к тому времени стал адептом и проповедником «информационной теории». Только через 10 лет после распада СССР он признается, что к тому времени стал буддистом под влиянием японской секты-партии «Секо гаккай».


«МИР ЗА ПРЕДЕЛАМИ ТИБЕТА»

Идея покаяния, ставшая одним из «столпов» второго этапа горбачевской перестройки, овладела умом генсека Михаила Горбачева после трех событий – катастрофы на Чернобыльской АЭС, с трудом предотвращенного столкновения американской и российской подлодок и, наконец, визита в СССР Далай-Ламы XIV.

В своих воспоминаниях физик Джек Сарфатти отмечает, что при рекрутировании в спецразработки в области психологической войны против СССР его с одной стороны «обрабатывали» каббалисты, а с другой – полномочные представители Далай-Ламы XIV. По его словам, Дэвид Падва, «человек, который организовал визит Далай-Ламы в США», произвел переворот в его сознании, раскрыв ему неизвестные страницы истории его собственного рода. Именно после того, как Падва рассказал, что род Сарфатти берет начало от раввина Раши Соломона по прозвищу Царфати («француз») (1040–1105), советника Готфрида Бульонского, предводителя Первого крестового похода, другой Сарфатти был личным врачом Папы Юлия II, а еще одна представительница рода, Маргарита Сарфатти, была любовницей Б. Муссолини и курировала культурное движение Nouvocento («Новый век»), Джек Сарфатти «осознал матрицу предназначения». Его посетило еще одно озарение, когда он познакомился с топ-моделью Эди Седжвик: она оказалась двоюродной сестрой внука Эрнста Ханфштенгеля, близкого друга семьи Адольфа Гитлера; супруга Эрнста в 1923 году якобы удержала Гитлера от самоубийства. Сарфатти решил, что в этом «его жизнь изменила та же рука, которая спасла Гитлера от смерти и изменила историю». Случившееся с ним он интерпретировал с помощью термина К.Г. Юнга synchronicity.

Месседж, донесенный советником Далай-Ламы, вполне соотносится с некоторыми чертами биографии «живого бога» тибетских буддистов. Как напоминает Билл Энгдаль, Далай-Лама XIV «вращался в весьма радикальных консервативных политических кругах» с раннего детства. Тензин Гьяцо, родившийся в 1935 году и в двухлетнем возрасте признанный реинкарнацией Будды, в возрасте 11 лет подружился с Генрихом Харрером, фанатичным членом нацистской партии и офицером СС. Нацист Харрер в 1944 году сбежал из британского лагеря для интернированных и бежал в Тибет, где он был назначен преподавателем юного Далай-Ламы по вопросам «мира за пределами Тибета». Он оставался другом Ламы до самой смерти в 2006 году.

Хорошо известно, что целый ряд нацистских идеологов рассматривали Тибет как сакральное место, где якобы укрылись и выжили остатки населения Атлантиды, от которых пошла нордическая раса. Один из них, остзейский немец А. фон Розенберг, черпал свои идеи из опыта барона Унгерна фон Штернберга. Он же был одним из основных сторонников идеи нападения на СССР и полного истребления населения Сибири с превращением ее в территорию дикой природы.

Примечательно, что близкому другу Далай-Ламы, участвовавшему в событиях Хрустальной ночи, не предъявлялось никаких претензий в связи с деятельностью в СС, как и в связи с побегом, после того, как он вернулся из тибетской «ссылки» в 1950 году. По оценке Д. Энгдаля, как сам Лама, так и Харрер с конца 1940-х годов, когда победа Мао в КНР и поглощение Тибета стало неизбежным, находились под теснейшим покровительством ЦРУ. Эта оценка совпадает с данными о географии деятельности Комитета 303.

Майкл Паренти в своем исследовании «Дружелюбный феодализм: тибетский миф» утверждал, что «в течение 1950-х и 1960-х ЦРУ активно поддерживало Тибет оружием, военной подготовкой, деньгами, авиационной поддержкой и разнообразной другой помощью». Старший брат Далай-Ламы Тхубтан Норбу был привлечен и к деятельности Американского общества за свободную Азию. Эта структура, подобно эмигрантской НТС, использовалась для забрасывания американских агентов в Китай.

Бегство Далай-Ламы в Индию в 1959 году также, по сведениям Паренти и других авторов, было организовано ЦРУ. В 1960-х гг. ЦРУ предоставляло тибетскому движению в изгнании от 1,7 млн долларов США в год для проведения операций против Китая, включая ежегодную субсидию Далай-Ламе в размере 186 тысяч долларов. В дальнейшем лама спонсировался из средств Национального фонда в поддержку демократии (NED), финансируемого Конгрессом США.

«Надпартийность» NED, интегрировавшего представителей как республиканского, так и демократического истэблишмента, определялась, таким образом, не только общей целью борьбы с советским коммунизмом, но и задачей утверждения «постиндустриальной» концепции, ориентированной на политиков правого и левого спектра на Западе и диссидентов обоих «заквасов» в Восточной Европе и СССР.


ДВЕРИ РАСПАХНУТЫ

Интенсивность контактов англо-американских и советских «борцов за природную среду» повысилась, как и следовало ожидать, в 1986 году, который ознаменовался одновременно Чернобыльской катастрофой и эпизодом с едва предотвращенным столкновением советской и американской подлодок. При помощи Esalen был устроен очередной «космический мост», посвященный обоим событиям.

Чернобыльская катастрофа (Линдон Ларуш убежден в том, что это была диверсия) сыграла решающую роль не только в распространении экологистских идей, но и в приумножении доходной базы организаций и фондов, которые вышли на мировой простор.

В пользу версии о рукотворном происхождении Чернобыля говорит локализация катастрофы: она становится поводом для взаимного отчуждения трех системообразующих советских респ