Кронштадт и нэп
В России 90 лет назад произошли события, вошедшие в историю как Кронштадтский мятеж. Ленин назовет их "молнией, которая осветила действительность ярче, чем что бы то ни было".
"Молния" в самом деле была исключительно ясной (большевистская верхушка осознала: дальше — край), окончательно убедив многих противников нэпа в необходимости перехода к нему.
Обычно события в Кронштадте сводят к мятежу матросов — самый яркий и мощный эпизод — 16 дней, которые потрясли большевиков. Однако на самом деле он лишь верхушка айсберга, боевой прорыв недовольства рабочих Петрограда, от которых большевики еще за три года до Кронштадтского мятежа бежали в Москву.
События начались с волнения рабочих, с их демонстраций (первая — 24 февраля). Попытки Калинина, Кузьмина и Зиновьева утихомирить рабочих оказались контрпродуктивными. Рабочих поддержали матросы, прежде всего линкоров "Севастополь" и "Петропавловск", и часть кронштадтского гарнизона.
Как и большевики в октябре 1917 г., эсеры, меньшевики, анархисты и даже члены РКП(б), возглавлявшие команды линкоров, создали Временный революционный комитет. Лозунг — "Советы без коммунистов". Под этим лозунгом подписались бы очень многие жители России. Показательно, что лозунг этот выбросили те, кто в октябре 1917 г. были штурмовиками большевистской революции и кого Троцкий называл ее "красой и гордостью", — за четыре года интернационал-социалисты "достали" даже свои штурмовые отряды.
Как могло реагировать на это большевистское руководство? Ну конечно же трубить о контрреволюционном заговоре, о происках белых. На деле все было намного серьезнее, и Ленин с Троцким понимали: только массовое стихийное движение, выражавшее настроения широких масс, могло подвесить судьбу режима на волоске — по иронии истории как раз в дни проведения Х съезда РКП(б). Особенно если учесть, что у восставших был свой опорный пункт — Кронштадт с его гарнизоном 18 тысяч матросов, более 100 пулеметов, до 135 орудий в фортах и на кораблях. Отсюда спешка большевиков в подавлении восстания — не дай бог, охватит другие регионы, и тогда кранты.
8 марта, в Международный женский день, 7-я армия под руководством палача русского народа Тухачевского попыталась взять Кронштадт штурмом — не получилось. В ход пошла артиллерия: 16 марта город был подвергнут жесточайшему обстрелу. Большевистское руководство очень спешило: в 27-й омской дивизии, переброшенной на подавление восстания, начался бунт — бунтовщики призывали идти на Петроград "бить евреев", то есть большевистское руководство. В такой ситуации, когда значительная часть армии была ненадежна, когда одни русские люди не хотели биться с другими русскими людьми, тем более выступавшими за советы, нужно было, во-первых, делать все быстро, во-вторых, задействовать "интербригады" (то есть китайцев, венгров и пр.).
17 марта начался решающий штурм, город был взят и, по некоторым сведениям, отдан на три дня на разграбление "интербригадам". Около 8 тысяч человек спаслись, перейдя по льду в Финляндию. Несколько сотен взятых в плен матросов были расстреляны. Подавление Кронштадтского мятежа стоило большевикам нескольких тысяч человек (точных данных нет). Но большевики решили главную задачу — не позволили мятежу перекинуться на материк в тот момент, когда "социальный динамит", выработанный за годы "военного коммунизма", мог привести к массовому взрыву. И даже не мятеж сам по себе, а именно опасность роли возможного детонатора такого взрыва заставила большевиков устами Ленина говорить о том, что в начале марта 1921 г. будущее большевиков оказалось брошено на весы истории.
Кронштадтский мятеж не стал непосредственной причиной отказа от политики "военного коммунизма" и перехода к нэпу — принципиальное решение об этом было принято до восстания. Оно было вынужденной реакцией на массовое недовольство режимом. В этом смысле мятеж в качестве третьего звена замкнул цепь "крестьянские восстания, прежде всего антоновское — поражение от Польши — волнения рабочих". Эта цепь стремительно потащила большевиков на дно, и спастись можно было только путем чрезвычайных мер — отказа от "военного коммунизма" и введения нэпа, то есть своего рода "брестского мира" интернационал-социалистической, лево-глобалистской верхушки РКП(б) с русским народом, мира, который, как и "первый Брестский", окажется "похабным" и с двойным дном как для большевиков, так и для народа.
Мятеж окончательно убедил большевистское руководство, что нужно, во-первых, переходить к "окончательному решению" вопроса существования других социалистических партий; во-вторых, резко ужесточить внутрипартийную дисциплину.
В самом общем историческом плане в среднесрочной перспективе поворот к крестьянству, прежде всего к середняку, то есть нэп как выход из кризиса 1920-1921 гг., кульминацией которого стал Кронштадтский мятеж, стал поворотом к сталинскому "социализму в одной, отдельно взятой стране" и победе российски ("национально") ориентированных большевиков над "земшарниками" — интернационал-социалистами.
Причем произошло это вопреки долгосрочным стратегическим замыслам "кардиналов" мировой революции и их "гвардейцев", планировавших нэп как передышку — передышку до следующей вспышки мировой революции, на время которой можно было и замириться с русским крестьянством. Но вспышка (Германия, 1923 г.) оказалась несостоятельной, а процесс укрепления режима с опорой на основную массу местного населения, а не на западный пролетариат уже пошел. Линия от 1921 г. прочертилась к 1927 г. (провал попытки путча Троцкого 7 ноября), к 1929 г. (высылка Троцкого, начало коллективизации) и к 1937-1938 гг. (ликвидация интернационал-социалистов — как левых, так и правых; окончательная победа российского коммунизма над земшарным и его адептами). В этом плане Кронштадтский мятеж — трагическая, но эффективная фиксация начала поворота, ухода с того пути, на котором России была уготована роль либо хвороста мировой революции, задворок Коминтерна, либо сырьевого придатка Запада, объекта эксплуатации Фининтерна. Кронштадтцы марта 1921 года, которые тоже могли бы сказать о себе "мы из Кронштадта", внесли в этот поворот посильный вклад. Склоним головы.
