КАК ВОЗРОДИТЬ СТАНКОСТРОЕНИЕ?
В действующем в Москве Институте динамического консерватизма прошёл «круглый стол» на тему: «Станкостроение в России: пути современного развития». Эта проблематика имеет непосредственное отношение к оборонно-промышленному комплексу России и, значит, к перспективам технического оснащения Вооружённых Сил. Лейтмотивом обсуждения стала мысль: «Никакое здоровое развитие страны невозможно без сильного отечественного станкостроения». Что же нужно сделать реально для спасения отечественного станкостроения, для сохранения промышленно-технологического? Отчёт о «круглом столе» подготовлен известным публицистом и писателем Максимом Калашниковым (публикуется с сокращениями).
Тон дискуссии задал лидер Движения развития Юрий Крупнов. По его словам, совещаний по выводу из кризиса важнейшей отрасли (от неё осталось полторы сотни предприятий в РФ) провели за последнее время немало. Все давно знают, насколько деградировала эта важнейшая сфера отечественной экономики. За последние полгода даны все необходимые поручения, поставлена задача к лету 2011 года создать нормативно-правовой и программный базис для развития станкостроения. И очень важно, считает Юрий Васильевич, чтобы станкостроительная программа не оказалась бесполезным распылением денег при минимуме отдачи. Российская Федерация сильно отстала от всего мира по части производства станков и станочных линий. Но всё-таки есть полторы сотни предприятий, десяток из которых достаточно силён. Они уже успели скооперироваться с немцами.
«Созданы совместные производства в Москве, Иваново, Краснодаре и т.д. Есть продукция, которая идёт, как и в советские годы, на экспорт в развитые страны. То есть нельзя говорить о том, что у нас ничего больше нет», — убежден Крупнов. Принципиальное решение о создании частно-государственного холдинга «Станкоинструмент» (системного интегратора) принято, но он вышел весьма рыхлым образованием. Пока государство не приняло решения, как в нём участвовать. Таких возможностей и такой поддержки, как у других госкомпаний («Роснано», к примеру), у «Станкоинструмента» нет. Его создали сами промышленники «полупартизанским методом», в том числе для обороны от рейдеров.
Важно добиться того, чтобы отечественному станкостроению пошли заказы на оборудование от тех отраслей и госкомпаний, в которые государство в «тучные годы» вкачало изрядные средства. Это — авиа- и судостроение, автопром, космическая отрасль. Станкостроение, считает Крупнов, должно оказаться в центре интеграции их потребностей. Нельзя допустить того, чтобы станки закупались только за рубежом. Нужно волевым усилием государства создавать рынок.
«Меня поразил разговор с высокопоставленным менеджером «Сименса», — делится впечатлениями Крупнов. — Зашел разговор о том, кто же будет брать шпиндели российского производства (вращающиеся валы металлорежущих станков с устройством для закрепления обрабатываемого изделия или режущего инструмента. — Ред.). И немец заявил: «А в чем проблема? Пусть ваше правительство обяжет ваш же автопром 30 процентов шпинделей брать у вас». Вот вам и рынок — не надо ничего придумывать… Для топ-менеджера «Сименса» подобное «нерыночное» решение — из разряда обыденности, очевидности. В Германии понимают, что рынок должно создавать государство, что без жёсткого квотирования сбыта станкоинструментальной продукции ничего не получится».
Крупнов считает, что возрожденное станкостроение могло бы стать настоящим лицом промышленной политики РФ. Такое направление развития выгодно и с точки зрения обеспечения промышленно-технологического суверенитета. При этом крайне важно создать концепцию будущего станкостроения (технологические платформы, создание цепочек производств и гибких комплексов, включённость в мировую кооперацию, применение перспективных инноваций).
Это же касается и отечественных прорывных инноваций. Спору нет, прекрасны лазерные разработки (и совершенно фантастические станки) Валентина Гапонцева, однако пока они не укоренены в отечественном станкостроении.
От редакции. Физик Валентин Гапонцев, не получив поддержки в России, в 1995 году был вынужден переехать на работу на Запад. Его фирма выпустила на мировой рынок более 600 уникальных приборов, многие из которых вне конкуренции до настоящего времени (волоконные лазеры и усилители, модули и приборы для промышленных комплексов лазерной резки и сварки, контрольно-измерительных систем, а также волоконной, атмосферной и спутниковой оптической связи).
По мнению доктора технических наук, профессора Игоря Острецова (бывшего замдиректора по науке ВНИИ атомного машиностроения), нынешний системный кризис приведёт к глобальному краху мировой экономики. А потому нужно уже сегодня готовиться вступить в эру директивной экономики выживания, где станкостроение — одна из самых важных составляющих. Спасать станкостроение само по себе нельзя: оно должно стать частью более грандиозного плана. По его мнению, в развитии промышленности есть только два направления: рыночное и директивно-проектное. Благодаря директивному пути СССР смог добиться огромных успехов в космосе и ядерной отрасли, создав обеспечивающие их машино- и станкостроение. Директивное управление сильно тогда, когда задача абсолютно ясна и когда страна, мобилизовав все силы, направляет их на выполнение чёткой задачи.
Одна из принципиальных задач — энергетическая. Человечеству нужно нарастить свою энергетическую мощь. Россия может предложить человечеству новые энергетические технологии, позволяющие решить задачу на первую половину столетия, не вызывая при этом экологической катастрофы и дикой нехватки углеводородов. Если страна приступит к решению этой грандиозной задачи, то сформируются мощные проекты и программы, под которые и нужно будет создавать необходимые машино- и станкостроение. Под мегапроект будут подвёрстаны станкостроительные планы.
Доктор экономических наук Александр Анисимов, главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ) РАН, смотрит на дело с иной точки зрения. Потеряв в станкостроении советский потенциал, РФ сегодня вынуждена конкурировать в этой области уже не с Америкой и Европой и даже не с Китаем, а с Ираном… После исчезновения СССР гибли прежде всего конечные звенья промышленности и машиностроение (со станкостроением внутри) прежде всего. Россия потеряла самые высокотехнологичные мощности. Тем временем другие страны не стояли на месте, Китай достиг западных высот.
По словам Анисимова, в КНР на предприятиях машиностроительного комплекса с иностранным участием работают 30 миллионов человек. Их продукция идёт в основном на экспорт. Китайское машиностроение по объёмам равно американскому и европейскому, вместе взятым. Японское машиностроение специализируется в некоторых областях и даёт неплохие результаты. Какие же машиностроительные комплексы сопоставимы с российским на данный момент? Иранский. Но доля машиностроительной продукции в иранской промышленности уже сейчас вдвое больше.
В условиях предстоящего вступления в ВТО нужно интегрировать остатки советского машиностроения в пару десятков крупных компаний, охватывающих 70-80 процентов объёма производства. Управленцы этих фирм должны быть взяты в жёсткие рамки (чтобы работали, а не воровали), причём контрольные пакеты компаний Анисимов предложил сконцентрировать в холдинговой корпорации под контролем государства.
Дмитрий Сапрыкин, директор Института электронного специального технологического оборудования, для начала вспомнил 1916 год. Тогда царская Россия приняла решение создать мощный станкостроительный завод в Туле. Если бы этот план был реализован, она закрепилась бы в сегменте самых высокотехнологичных станков, чего, на его взгляд, не смог сделать СССР. А Советский Союз занимал ту же позицию, что сейчас занял Китай: массовое производство «суррогатных» станков.
Именно этот сектор и пострадал больше всего после 1991 года. Но РФ, как это ни парадоксально, сегодня находится в точке возможного роста именно в области высокотехнологичного станкостроения. Ситуация напоминает 1970-е годы в компьютерной технике: тогда возникли принципиальные прорывы. Если говорить о станкостроении, то это прорыв в области материалообработки. Например, новые типы лазеров. Они стали компактными, достаточно вспомнить волоконные лазеры Валентина Гапонцева.
Но станкам нужны ещё точная механика и «мозг» — электронные системы управления. С прогрессом компьютерной техники малые фирмы получили здесь возможность конкурировать с гигантами вроде «Сименса». Появление новых типов прямых приводов (линейные электродвигатели) обеспечило прорыв в кинематике. Кстати, линейные двигатели — советский приоритет. Хотя его и умудрились утратить (технология «расползлась»), но научная школа сохранилась.
«У РФ сейчас имеются все три компонента для прорыва, — считает Сапрыкин. — Есть технологии, школы и необходимые связи среди наших учёных, уехавших на Запад. Появились небольшие станкостроительные фирмы. Например, «ЭСТО» в Зеленограде — лазерные системы прецизионной обработки, несопоставимые по размеру с советским «Красным пролетарием», однако выпускающие станков больше, чем нынешний «Красный пролетарий». Очень важно не упустить выгодный момент. В России нужны механизмы поддержки отечественных производителей такого рода…»
Дмитрий Сапрыкин выступил в поддержку предложения Юрия Крупнова о создании системной программы возрождения отечественного станкостроения, ибо оно — залог суверенитета России. Ставку надо сделать на прорывные технологии в станкостроении.
Выступив в защиту советского станкостроения и напомнив об экспорте уникальных советских станков даже на Запад, Максим Калашников предложил некоторые ключевые моменты будущей программы. Вне всякого сомнения, деградация отечественной станкостроительной индустрии ставит под вопрос будущее Российской Федерации. Уже сейчас в той же космической отрасли, где у иностранцев работает один человек на мощном обрабатывающем центре, у нас — пятнадцать рабочих на разных устаревших станках. Одно это обрекает нас на поражение в конкуренции.
Передовое станкостроение — важнейшее условие нашего спасения. Развитие станкостроения должно стать одной из программ национального выживания. И здесь целесообразно соединить прорывы малых компаний с возможностями сохранившихся старых предприятий отрасли, применяя принцип «вырвавшихся вперёд лошадок», совмещая при этом частную инициативу с советским принципом мобилизации ресурсов. Народившиеся сейчас малые компании с прорывными разработками — те самые лошадки, что вырвались вперёд. И если их интегрировать в общий комплекс, вкачав ресурсы в их проекты (вполне по-советски), то получишь новые корпорации мирового уровня.
В одной программе, конечно, всего не уложить. Нужен постоянный поиск «резвых лошадок». Так не заложить ли в проект спасения станкостроения такой механизм, как агентство передовых разработок по образцу американского DARPA? Не постеснялись же янки создать ныне DARPA-Energy — агентство для поиска прорывов в энергетике. Аналогичный поисковый механизм должен быть и в отечественном станкостроении.
Но одновременно нужно идти отчасти и по китайскому пути, по дороге импортозамещения. Все, что можно, нужно тащить с Запада. Китайцы, пользуясь разорением западных фирм, вывозят из тех же США и оборудование станкостроительной отрасли, и тонны технической проектно-конструкторской документации, как это делали американцы в поверженной Германии в 1945-м и позже. Так, например, КНР поступила с «Ингерсол» — фирмой, производившей станки с ЧПУ на американском Среднем Западе. Нужно работать на сочетании принципов прорыва и импортозамещения.
Необходим ещё один принцип возможной программы — спасения станкостроения не самого по себе, а его вписывания в мегапроекты. Станкостроение необходимо строить, отталкиваясь не от одних требований мирового рынка, но и от запросов отечественных мегапроектов. Это могут быть транспортные, аэрокосмические проекты, новая урбанизация (по Крупнову) или создание ядерной энергетики на подкритических реакторах с ускорителями (по Острецову).
Ещё один немаловажный момент: в нынешних условиях даже признанные в мире отечественные инновации прорывного характера не могут зачастую пробиться на рынок. Инновации на нём просто затираются, исходя из корыстных интересов крупных корпораций. Поток сверхдешёвых, но недолговечных китайских инструментов забивает качественную прорывную продукцию. На Западе наши компании с принципиальными инновациями встречают в штыки и не позволяют развернуться. Отечественные же заводы (через своих малограмотных снабженцев) смотрят не на качество и долговечность, а на цену тех же свёрл или фрез.
Требуются нерыночные методы принуждения к инновациям, которые и создадут нормальный рынок. Благо и на сей счёт идеи есть, механизмы известны по мировой практике. Скажем, советский принцип существования головных министерских предприятий, где испытываются в деле новые станки и инструменты. Если они показывают впечатляющие успехи, их затем (через систему норм и стандартов) принуждают применять и на других предприятиях. Здесь нужен нормальный протекционизм, его нечего стесняться.
— Целиком соглашусь с Максимом Калашниковым. Нам нужны мегапроекты — инструменты развития. И также важен человеческий фактор, — заявляет эксперт Всероссийского фонда образования Олег Сергеев. Он напомнил, что первый советский мегапроект — план ГОЭЛРО — смог преобразить разрушенную страну. Именно электрификация страны привела к появлению мощного станкостроения СССР. Суперплан стал детонатором развития.
«Конечно, время сейчас иное, но очевидно, что станкостроение наше должно стать частью более широкого плана, — убеждён эксперт. — В Соединённых Штатах в 1960-х годах реализовали мегапроект «Сатурн-Аполлон». Он потянул за собой развитие самой передовой промышленности, породил массу сопутствующих технологий. Затем на этой основе поднялись и космическая ПРО, и система глобальной навигации GPS…»
Олег Сергеев предложил сделать русским суперпроектом пилотируемый полёт на Марс. Его поддержал Игорь Острецов. Станкостроение вторично, сначала надо определить приоритет — ради чего мы всё это делаем? Технологий в сегодняшнем мире навалом, их зачастую не нужно создавать. Не хватает Крупной Задачи. Если она появится, то передовые станки под неё будут созданы очень быстро.
По оценкам российских экспертов, инвестиции предприятий оборонно-промышленного комплекса в основные фонды в пять раз меньше, чем в развитых странах Запада. По данным главного научного сотрудника ИМЭМО Российской академии наук генерал-майора в отставке Владимира Дворкина, более 70 процентов технологий, обеспечивающих потребности производства, устарели, более половины станочного парка изношено на 100 процентов.
