Почему нынешние времена стали "временами" Владимира Познера
Михаил Делягин
Владимир Познер — патриарх российской журналистики. Его авторитет почти абсолютен, мнение вызывает интерес и пользуется уважением, а право судить, "что морально, а что аморально; что этично, а что не этично" (как показано в культовом фильме "День выборов") не оспаривается.
Он не скрывает: "В России меня держит только работа. Я не русский человек, это не моя родина, …я не чувствую себя здесь… дома — и от этого очень страдаю. Я чувствую в России себя чужим. И если у меня нет работы, я поеду туда, где чувствую себя дома".
На вопрос, какой период истории России он предпочел бы для жизни, Познер отвечает: "Никакой… Российские времена почти всегда оставались темными, тяжелыми и страшными, мне …не хочется туда. Даже в русских народных сказках не нахожу близких… персонажей… Единственный человек, перед которым преклоняюсь, Пушкин, однако он… не русский. И дело даже не в происхождении, а во внутреннем складе… В нем столько силы, юмора, блеска! Эфиопская прививка …сильно сказывалась".
Каким же образом "властелином дум" нашего общества стал человек, считающий себя чужим ему и "очень страдающий" в нем? Считающий "неживыми" и "ненастоящими" персонажей сказок, которые выражают архетип народа, полагающий полностью русского по культуре и воспитанию Пушкина "нерусским" просто потому, что он "светел и оптимистичен, хотя порой и трагичен"? Озаглавивший статью "Российское стадо вряд ли изменится за время моей жизни"?
И какие последствия это имеет?
Головокружительное начало: "дитя мира"
Познер родился в Париже 1 апреля 1934 года и был крещен в соборе Парижской богоматери. Отец, уехавший из Петрограда в 1922 году, не хотел обременять себя семьей, и мама, француженка, уехала с трехмесячным сыном к родственникам в США, где можно было найти работу: благодаря Рузвельту они, в отличие от Франции, выкарабкивались из Великой депрессии.
Отца Познер увидел лишь в пять лет, когда тот восстановил семью. Они перебралась во Францию, но менее чем через год та была оккупирована, и семья с трудом вернулась в США.
В 1941 году Советский Союз, вернув Прибалтику, давал свои паспорта ее жителям и их потомкам, — и не имевший гражданства отец Познера получил в Нью-Йорке советское гражданство как сын уроженца Литвы.
Познер учился в дорогих частных школах, так как отец зарабатывал огромные тогда деньги: до четверти миллиона долларов в год. В 1943 году он был начальником русской секции отдела кинематографии Минобороны США. Познер настаивает: "отец не был …агентом", раз "он помогал СССР по убеждению и …бескорыстно". Почему агент не может быть бескорыстным и что плохого в его статусе, неясно, но известен даже "агентурный" псевдоним не бывшего "агентом" отца Познера — "Каллистрат".
"Холодная война" вынудила семью, глава которой был гражданином СССР, покинуть США. В конце 1948 года она переехала в советскую зону Берлина: отец был приглашен правительством СССР в "Совэкспортфильм".
Несмотря на советы не покидать ГДР, так как вернувшихся на родину эмигрантов в то время часто сажали, семья в конце 1952 года переехала в СССР. Лишь там, в 19 лет, Познер освоил русский язык.
Советское процветание: от агитпропа к "певцу перестройки"
В 1953 году Познер поступил в МГУ на биолого-почвенный факультет. Сначала его не взяли, но незнакомая женщина предупредила, что причина — национальность. В гостинице "Метрополь" (где скромно жила семья) он накинулся на отца с упреками: "Куда ты меня привез? В Америке меня били…, когда я защищал …негров, но тут еще большие националисты!" — и тот через полтора месяца добился его зачисления.
За это время Познера, владевшего английским, немецкий и французским, пытались призвать в армию и отправить в разведшколу, а когда он отказался (ведь недостойный МГУ не может быть достоин работы в разведке), грозили призвать на флот на 5 лет. Затем Познер, по его словам, еще дважды (по совету отца) отказывался сотрудничать с КГБ, хотя и писал "изложения собственных взглядов без называния фамилий", за что его "в Америку не выпускали 30 лет".
В 1957 году, во время Всемирного фестиваля молодежи, Познер "общался с американцами… и… почувствовал: с ними мне …проще, лучше их понимаю, …скучаю по Штатам, это родное, мой дом там, за океаном". Его намерению бежать в США воспротивился отец.
В том же году Познер женился на дочери секретаря Союза композиторов СССР.
В 1958 году закончил МГУ по специальности "физиология человека" и стал зарабатывать научными переводами. "Для души" переводил иностранных поэтов, надеясь сделать это профессией. Переводы попали к Маршаку; тот, отметив талант молодого человека, пригласил его стать литературным секретарем — отвечать на письма.
Когда Маршак отобрал переводы Познера для публикации, тот отказался от помощи и передал их вперемешку с переводами самого Маршака под своим именем в "Новый мир". Тот отверг все работы; то, что переводы Познера не отличили от Маршака, — признак его высокого уровня. Маршак восхитился проделкой, хотя и возмутился для порядка.
Увидев, что оценивается фамилия, а не мастерство, Познер начал искать другую работу. В октябре 1961 года благодаря владения тремя языками он стал сразу старшим редактором в только что созданном Агентстве печати "Новости"; зарплата выросла с 70 до головокружительных 190 руб..
Потом он говорил, что эта работа привлекала его возможностями ездить по стране и заводить знакомства.
В 1965 году Познер стал ответственным секретарем "глянцевого" пропагандистского журнала Soviet life, потом был переведен в журнал "Спутник", в 1967 году вступил в КПСС и развелся. Вновь женился в 1969 году и на следующий год начал вести радиопередачу "Голос Москвы" на США и Англию (вел ее до конца 1985 года).
Познер говорит: "Долгое время я… был убежденным сторонником советской власти, и мое разочарование в ней… происходило …медленно… Первым тяжелым ударом стал …68-й год… Постепенно мне пришлось признаться себе, …что я потерял веру…"
Тем не менее, и после "тяжелого удара" и, вероятно, даже после "потери веры" он был эффективным пропагандистом. Эмигранты и через четверть века вспоминали объяснение им разгрома "бульдозерной выставки" в 1974 году: мол, в СССР земля принадлежит государству, и художники просто нарушили право собственности. "Представьте, что на Вашу лужайку перед Вашим домом пришла бы толпа и без Вашего разрешения устроила бы выставку, — что бы Вы сделали? Так же поступило и советское государство".
Познер пользовался доверием руководства: "руководитель Гостелерадио Лапин был классическим антисемитом, но …поручился за меня и отправил на международный телефестиваль на озеро Балатон" в 1977 году. Интересно, делают ли современные "общечеловеки" добро чуждым им (если Лапин вправду был антисемитом) подчиненным, — но Познер, похоже, об этом не думал.
Освещение Олимпийских игр 1980 года принесло ему медаль "За трудовую доблесть".
5 сентября 1982 года видеосвязь объединила четверть миллиона молодых участников фестиваля в пригороде Лос-Анжелеса с советскими сверстниками в студии Останкино. Вели телемост популярный телеведущий Фил Донахью и Владимир Познер, который был известен в США своей радиопередачей.
Перестройка и "новое мышление" вернули (с личного разрешения Горбачева) этот жанр, который сделал Познера известным и в СССР: в декабре 1985 года он провел телемост Ленинград–Сиэтл "Встреча в верхах рядовых граждан", а через год — телемост Ленинград-Бостон "Женщины говорят с женщинами", где прозвучало "в СССР секса нет". Смех аудитории заглушил продолжение фразы — "а есть любовь". Познер не привлек внимания к этому, обеспечив искаженное восприятие фразы, порочившее СССР.
Телемосты помогли Познеру сделать новый шаг в карьере, перейдя с радио на телевидение и с внешней аудитории на внутреннюю. В 1986 году он стал политическим обозревателем Центрального телевидения, а с 1988 года начал вести "Воскресный вечер с Владимиром Познером" (дожившую в ином формате до настоящего времени).
В 1990 году он опубликовал в США автобиографию "Прощание с иллюзиями", удовлетворив потребность американского общества в подтверждении его правоты. Книга держалась в списке бестселлеров New York Times 12 недель, что открыло ему перспективы в "земле обетованной" перестроечной интеллигенции — США.
После этого, по словам Познера, не желая терять независимость суждений и тем более — становиться выразителем мнения государства, профессиональный пропагандист в апреле 1991 года уволился с Гостелерадио, вышел из КПСС и уехал в Нью-Йорк, приняв предложение Донахью вести совместную передачу.
Вероятно, принципиальности Познера помогло и ухудшение ситуации в СССР: конфискационный обмен денег конца января 1991 года и трехкратное повышение цен 2 апреля.
Певец западных ценностей в России
В 1992 году Познер вошел в жюри основанной Березовским премии в области искусства "Триумф".
После стабилизации России с 1993 года он стал ежемесячно летать в Москву записывать еженедельные программы.
В марте 1994 года, через полгода после расстрела Дома Советов, был награжден орденом Дружбы народов.
В 1996 году программа "Познер и Донахью" была снята с эфира. Руководство CNBC, по словам Познера, потребовало права вмешиваться в определении тем и гостей программы, а после отказа не стало продлевать контракт.
В том же 1996 году по тем же причинам закрылась передача "Познер и Дональд Хилл". Попытка вести авторскую передачу не удалась. Оставшемуся без заработков Познеру "в Америке стало как-то кисло", и в феврале 1997 года он вернулся в Россию. Помимо работы на телевидении, стал вести программу на "Радио-7 на семи холмах", за которую получил от американского владельца 15% акций этой радиостанции, тогда оценивавшиеся в 350 тыс. долл.. Продав их в 2003 году, Познер, по его словам, получил "свой первый миллион долларов".
В 1997 году американское общество "За лучший мир" присудило ему свою золотую медаль, а в конце 1999 года был награжден российским орденом Почета — "за заслуги в области культуры и в связи с 75-летием радиовещания в России".
С ноября 2000 Познер вел ток-шоу "Времена". Интерес к нему уже снижался; в 2005 году на вручении премии "Человек года" в номинации "Телевидение" Познер занял лишь третье место, уступив Канделаки и Малахову. Правда, в 2006 году был награжден орденом "За заслуги перед Отечеством" IV степени.
В июле 2008 года "Времена" закрылись. Вдоволь нажаловавшись на то, что ему "пришлось закрыть программу…, поскольку приходилось идти на слишком большие компромиссы" (в США он таких жалоб себе, по-видимому, не позволял), он открыл на том же канале однотипную программу "Познер", выходящую и сейчас.
В том же 2008 году женился в третий раз (второй брак длился 36 лет, с 1969 по 2005 год); через несколько лет юбилейное телеинтервью с ним было названо "В 80 лет жизнь только начинается".
С апреля по июнь 2012 года вместе с Парфеновым вел передачу, по безыскусной традиции названную именами ведущих, на телеканале "Дождь". После его жалобы в эфире "Дождя" на администрацию Первого канала (она‑де не дает ему пригласить Навального) та попросила его выбрать между ними, и Познер предпочел "свободному" "Дождю" более выгодный Первый канал.
По словам Познера, его ущемление на Первом канале сводились к неукоснительно соблюдаемой им (при позиционировании себя как свободного журналиста) договоренности с К.Л.Эрнстом не приглашать нежелательных лиц и правом последнего (которым он пользовался, похоже, дважды) снимать части передач с эфира.
Когда в декабре 2012 года Познер, критикуя запрет гражданам США усыновлять российских детей, назвал Госдуму "Госдурой", он извинился за выпад, но заявил, что передача шла в записи, — и, значит, окончательную ответственность несет К.Л.Эрнст.
В 2004 году Познер с братом открыли в Москве ресторан французской кухни "Жеральдин"; банк инвестора со скандалом обанкротился в следующем же году.
Академия российского телевидения
Одним из проектов, принесших Познеру авторитет в России, — созданная в 1994 году для объединения интересов телеканалов, телевещателей и телепроизводителей Академия российского телевидения, учредившая премию ТЭФИ.
Ее вручению сопутствовали скандалы; так, в 1997 году, перепутав конверты, ее с шутками вручили погибшим журналистам. Познер, будучи президентом Академии, получал премию в 1998, 2001 и 2004 годах, не ощущая конфликта интересов.
В 2007 году НТВ и ТНТ, бывшие учредителями Академии, вышли из нее, а в 2008 году от участия в ТЭФИ отказался ВГТРК: "академиков" обвиняли в непрофессионализме, а критерии оценки оспаривались. Это девальвировало премию и поставило под угрозу Академию.
В результате в 2008 году Познер снял свою кандидатуру с выборов ее главы. Ранее он заявлял, что по уставу Академии покинет пост после второго срока, но его кандидатура все же оказалась выдвинутой (раз ее пришлось "снимать"). Его сменил Швыдкой, — и Познер получил ТЭФИ еще в 2009, 2010 и 2012 годах.
Вклад в разрушение старой Москвы
В 1997 году Познер со своей второй женой открыл в Москве "Школу телевизионного мастерства" для молодых региональных тележурналистов. На курс принимали до 12 человек.
Распоряжением мэра Лужкова в 1999 году под школу на 49 лет был выделен участок в 20 соток в центре Москвы, на Малой Дмитровке. В семиэтажном доме школе предназначалось 10% площади, инвестору 70%, городу — 20%.
Через два года "в ансамбль комплекса школы" включили соседний дом — памятник архитектуры с мастерскими московских художников. Начался скандал, прошел ряд акций протеста, и прокуратура Москвы предписала исправить нарушения. В итоге памятник архитектуры включили в здание школы Познера как конструктивный элемент, а жалобы жителей успеха не возымели.
На этом фоне поразительным по цинизму стало в 2007 году участие Познера в социальной рекламе с фразой "Я люблю Москву, которой почти больше нет: тихую, старую, со скрипом снега под ногами". На один из билбордов с его портретом и этой фразой наклеили нецензурное напоминание об участии Познера в уничтожении Москвы, которую он якобы так любит.
Познер и Украина
В 2013 году Познера признали "человеком года" на Украине, — и буквально смешали с грязью за ответ на стереотипный вопрос "кто для Вас украинцы?"
Познер сказал, что плохо знает украинцев, но знает, что их много было среди надзирателей сталинских лагерей. Для либерала, воспринимающего историю "этой" страны как историю ужаса и террора, восприятие всего через призму "сталинских лагерей" естественно, — как и пренебрежение украинцами, на фоне его отношения к русским.
Познер похвалил Украину за еду и песни, укорил за отношение к русскому языку и не смог сказать ничего больше.
Естественное для "гражданина мира" отсутствие интереса к Украине вызвало на ней проклятия и клеймение позором, было воспринято (в том числе и либералами в России) если не как сознательное оскорбление, то как недопустимое пренебрежение, породило манифестацию местечковой озлобленной мании величия.
А в 2014 году, в разгар гражданской войны на Украине, рассуждавший до того о "плешивом мальчике, который хочет войти в историю" Познер заявил: "Не думаю, что правильно… полагать, что за происходящее на юго-востоке… отвечает Путин или русские… Мы не можем говорить о серьезном российском военном присутствии, потому что, если бы оно было… для украинской армии все бы закончилось".
Это вызвало шок среди российских либералов, — и они начали проклинать и "люто, бешено ненавидеть" Познера как изменника святому для них делу русофобии.
Хотя тот, вероятно, лишь сохранял видимость объективности или демонстрировал лояльность властям РФ для сохранения привычных доходов.
Истинные ценности
Больше всего потрясает в Познере, — вероятно, по контрасту с выстраиваемым им образом мудрого, взвешенного и объективного патриарха, — готовность лгать.
Автор, помнится, испытал шок в середине "нулевых", услышав на одной из конференций, как Познер объяснял беды России графой "национальность" в российском паспорте. Он просто не мог не знать, что в российском паспорте, в отличие от советского (а с распада СССР прошло уже более 12 лет), такой графы нет.
Когда надо, уроженец Парижа Познер "на голубом глазу" заявляет: "Я родился в СССР".
Весной 2014 года, обвиняя наши СМИ в том, что они не представляют противоречащие позиции государства мнения (ведущий Первого канала не мог не знать, что это ложь, — хотя бы на личном опыте), Познер предусмотрительно указывал, что "в последнее время почти не смотрел три наших главных телеканала" и потому, возможно, ошибается.
Но той же весной тот же Познер на заседании президентского Совета по правам человека говорил противоположное: "я внимательно смотрю программы, имеющие отношение к общественно-политической тематике, на Первом канале, на Втором, на НТВ".
Похоже, для него, как и для других либеральных пропагандистов, понятия "правда" не существует: они просто говорят то, что им выгодно.
Важная для Познера (атеиста, крещеного по католическому обряду) тема — обличение православия, "темной и закрытой" религии: "одна из величайших трагедий… — принятие православия… Русская православная церковь нанесла колоссальный вред России".
Нападки на православие, с которым неразрывно связана русская культура, органично сочетаются с призывами к легализации наркотиков, включая "тяжелые": мол, если они будут стоить гроши, их никто не будет покупать, и всеобщая доступность наркотиков снизит их потребление. При этом Познер сам описывает, что наркомафия "подсаживает" людей на наркотики именно тем способом, который он рекламирует: дешевой раздачей!
Познер умеет обеспечивать себе максимум комфорта. Он встречает новогодние праздники на Карибском курорте для миллионеров Сен-Бартс и выбрал себе такое место, потому что Абрамович построил там свой дом.
Его отношение к людям выражает как-то, помнится, трепетно рассказанная им история об отказе знакомому от дома за отпечатки губ, оставленные на бокале. Качества того человека не были интересны, раз он не соответствовал снобистским критериям.
Другой случай разрыва отношений связан с переизданием в России автобиографии "Прощание с иллюзиями". Познер дополнил ее главой о Сергее Михалкове, смешав того с грязью и рассказав со слов Маршака, что автором "Дяди Степы" был именно Маршак, полностью переписавший незрелое стихотворение молодого Михалкова.
Сын последнего, Андрей Кончаловский, более полувека бывший приятелем Познера, прекратил общение, удивившись: "Почему Познер дописал главу о Сергее Михалкове, когда того уже не стало? Ведь эта книга… вышла 18 лет назад в Америке, когда мой отец был жив и мог ему ответить".
Возможно, причина была именно в потребности дождаться, когда критикуемый уже не ответит, или в желании скандала для продажи книги.
Профессиональное раскаяние
Познер умело создает впечатление желания сгладить острые углы и объективно, отстраненно докопаться до "золотой середины". Отстраненность, порожденная, вероятно, отсутствием родины, помогла ему быть преданным власти коммунистом при Брежневе, певцом перестройки при Горбачеве, демократом при Ельцине, иностранцем при раннем и борцом за свободу слова при позднем Путине, — а также, не принимая пропагандируемое близко к сердцу, продлить жизнь и работоспособность.
Равнодушие к судьбам чужих для него людей и стран позволяет быть эффективным, умело используя и передергивание фактов, и натужное морализаторство, и имитацию объективности. Анализ его "творческой лаборатории" дан Сергеем Смирновым в книге "Времена лжи с Владимиром Познером": "Каждая глава посвящена определённой передаче. Даётся подробный разбор: о чём говорили, как говорили, где звучит откровенная ложь, где передёргивания потоньше, где умелая подмена понятий, а где беспардонное затыкание рта".
Один из действенных приемов Познера как пропагандиста — демонстрация личного раскаяния. Он каялся так часто и так картинно, что обогатил фольклор фразой "Лучше Познер, чем никогда".
Характерны его слова, что он долго не мог простить своего отца не только за возвращение в СССР, но и за то, что тот так и не счел это ошибкой. Похоже, он не мог простить отца и просто за то, что тот не стал каяться и не уподобился своему сыну. А представить, что отец мог делать это не из упрямства, а по убеждениям, действительно считая СССР лучше Запада, Познер, похоже, не в состоянии.
Умело производя впечатление профессионала, он, вероятно, сыграл важную роль в превращении недоверия к власти в непременный критерий журналистского профессионализма.
Недоверие уравновешенного "патриарха" на уровне журналистской "массовки" вылилось в проповедь враждебности к власти как главного (а то и единственного) критерия профессионализма журналиста.
И вот уже в 2015 году, как сообщалось, при приеме на журфак МГУ отсеивали абитуриентов, не считавших, что Россия незаконно оккупировала Крым и ведет войну против Украины, и в целом не демонстрировавших признаков ненависти к своей стране. Помимо прочего, это означало, что либералы требовали совершать для поступления в МГУ уголовное преступление (которым в РФ является отрицание принадлежности Крыма).
Таким образом, журфак МГУ, как и ряд других мест (особенно журфак "вши" — либеральной Высшей школы экономики, где долгие годы профессорствовала пресловутая Альбац) превращен, похоже, в конвейер по воспитанию ненависти и вражды к России под видом "журналистского профессионализма".
А если студент вдруг замечает что-то хорошее, сделанное властью, — поднимается вопль про "нерукопожатность" и "вон из профессии".
Принцип "каждый имеет право на свое мнение по поводу фактов, но никто не имеет право на свои факты" игнорируется: ради пестования ненависти к государству и стране студентов учат, отрицая реальность, иметь "свои факты".
Таким образом, журналисты, завтрашние властители общественного мнения, превращаются во врагов российской государственности.
Им ломают судьбы, а обществу ломают будущее, ибо враждебность критически значимой части молодежи к основе общества, какой является государство (а не к его порокам), просто не даст стране существовать.
Позиция либералов определена интересами глобального бизнеса, которому они служат. Ради сокращения издержек в условиях глобального кризиса он ставит на слом России по образцу Ливии, — чтобы договариваться о получении нефти не с правительством, а с запуганным мэром, например, Сургута.
А у истоков этого процесса стоит, похоже, сочащийся объективностью телеакадемик, разъясняющий, что профессионализм требует всего лишь "недоверия" к власти, называемой им, в зависимости от аудитории, то "плешивым мальчиком", то "Владимиром Владимировичем".
Страдающий в стране, в которой его держит, по его словам, только работа — то есть, по всей вероятности, приносимые ею деньги и власть, которые он, как и многие другие "рукопожатные либералы", не может получить ни в одном другом месте мира.
В котором они никому не нужны и никому не интересны..
