ЗАЧЕМ УКРАИНУ ЛИШИЛИ МОИХ ПЕСЕН?
Михаил Хазин
У меня в субботу родилось некое недоумение … В связи с тем, что меня включили в список «врагов украинской культуры». Причем недоумение сразу по нескольким направлениям. Ну, первое понятно. Где я, и где Газманов, Боярский или Депардье? Кому понадобилось лишать украинских граждан моих песен, фильмов или картин? Которых и в природе не существует! Ну ладно, Егор Холмогоров, который претендует на некие концепуально-патриотические взгляды, или Володя Кучеренко, который хоть книжки патриотические пишет … Но я-то сижу, занимаюсь наукой и консалтингом, про меня, в общем, мало кто знает из широкой публики.
Второе направление — это сфера деяний. Я не подписывал никаких петиций, не участвовал в митингах, даже в администрации нашего Президента не был с 1998 года … Не говоря уже о том, чтобы там денег получать … И это, в общем, не большой секрет — поскольку штатные пропагандисты хорошо известны. Да, мои взгляды на нынешний киевский режим известны, но таких как я даже не миллионы, а десятки миллионов. В общем, вопросы, вопросы … Но поскольку тема стала актуальной, ко мне даже приехали телевизионщики (в Кострому!), чтобы задать вопросы, я поневоле решил на эту тему немножко подумать.
Ну и родилась у меня мысль. Дело в том, что не секрет, что современная российская власть, в общем, врагом США не является. Скорее, она даже очень хочет войти в американскую систему отношений, требует только некоторых преференций. Частично ей эти преференции иногда дают (когда у США возникают локальные проблемы и они начинают искать временных союзников), иногда отнимают, на некоторые преференции (например, зоны влияния) не соглашаются. Не исключено, что только пока, поскольку дела у США идут не очень хорошо и они могут начать делать некоторые уступки, на которые раньше никак не соглашались.
Но принципиальных возражений против гегемонии США у сегодняшней российской власти нет. Да, есть некий глухой ропот, но связан он, во многом, с довольно неуклюжими попытками Вашингтона поставить Россию уж вовсе в неприемлемое состояние. В частности, заставить всех ее партнеров отказаться от этого партнерства. Зачем это США — вопрос отдельный, мы его сегодня обсуждать не будем, но если они от такой политики откажутся — у нас снова будет дружба и жевачка. На какое-то время.
Но, как я уже говорил, есть потенциальные зоны влияния. Россия не может согласиться с превращением Украины в антироссийскую зону. Ни при каких условиях. Об этом, кстати, разумные западные политологи неоднократно писали. Но поскольку в США, во многом, решения принимаются уже в рамках стандартных идеолого-бюрократических процедур, объяснять это государственному механизму США бессмысленно.
И вот здесь возникает весьма любопытный момент. Дело в том, что то, что у США проблемы, понятно всем. Реакция бюрократической машины на проблемы всегда одинакова: усилить идеологическую работу, более жестко отстаивать идейные принципы, отменить разную «мягкость» и «оттепелость». Это, кстати, хорошо видно на примере нашей бюрократической машины, которая закручивает гайки все сильнее и сильнее. В том числе и там, где этого делать совершенно не стоит.
Аналогичная проблема в США. А у них главная фишка — это собственная гегемония в мире. То есть, главный удар они наносят не по своим реальным врагам, а по тем, кто всерьез обсуждает современную реальность. В рамках которой места для монополии США больше не остается. Беда в том, что для этих самых США, в рамках бюрократического понимания жизни, не остается возможности осознать это печальное для них обстоятельство. В этой стране всегда были альтернативные группировки, которые, в сложной ситуации, можно было вытащить из «темного угла» и дать им возможность «порулить». Но сегодня, в рамках политики «закручивания гаек», их начинают еще более отстранять от возможности даже не влиять на решения, а просто высказывать свою мнение.
Повторю еще раз. Политика ужесточения идеологических принципов в условиях кризиса хороша тогда, когда кризис не очень сильный и можно из него выйти просто мобилизацией ресурсов, без изменения базовых принципов. Но если принципы нужно менять, то она только вредит, поскольку как раз тех, кто может эту тему обсуждать она от власти отдаляет. В результате, вместо более или менее управляемых реформ получается жесткий слом.
Я как раз именно на этот момент и хотел обратить внимание: власти США сегодня своими руками ликвидируют те возможности по реформированию своего государства, которые у них еще есть. Вопрос о том, могли бы они привести к успеху — сложный, но, судя по всему, даже попробовать никому не дадут. И в такой ситуации они активно транслируют всем своим сателлитам (союзников в такой политике нет, поскольку союзник, по определению, имеет право самостоятельного голоса) позицию: вы можете делать что угодно для сохранения власти, но главное — всегда и везде признавать наше доминирование. Отказ от этой позиции сегодня есть главное преступление против США.
Ну а теперь — вернемся к моей скромной персоне. Мне кажется, что включение меня в соответствующий список связано как раз с творческой переработкой в Киеве главного тезиса вашингтонского пахана нынешней украинской власти. О том, что главный враг этот тот, кто ставит под сомнение гегемонию США. В моих текстах не просто об этом говориться прямо, это позиция имманентным образом в них встроена. Тот, кто их читает, кто соглашается с нащим экономическим анализом, вообще перестает описывать мир в терминах американского превосходства. И это, как мне кажется, и есть главное мое преступление перед киевским режимом.
Отметим, что сами США меня в этом смысле вообще не замечают. Поскольку в их понимании экономика — это то, чем занимаются экономиксисты, которые меня признавать отказываются. То есть для бюрократической машины США я чисто внутреннее явление России, если так можно выразиться, один из представителей контрэлиты. А мои экономические воззрения их собственный экспертный фильтр до лиц, принимающих решения, не допускает. В отличие от Киева.
Еще раз повторю, предложенные выше объяснения даны не для того, чтобы оправдать мою позицию, она, в общем, никогда не менялась и мне за нее не стыдно, а потому, что совершенно непонятно, почему я вообще попал в этот список, да еще на первых позициях. Если это объяснение соответствует реальности, то понятно, почему меня выбрали из большого количества куда более активных и антикиевски настроеных медийных персон. Которые, при этом, далеко не настолько сильно противоречат базовой американской идеологической доктрине.
