Есть только два выхода из сирийского кризиса
Максим Шевченко
Практически через несколько дней после начала российских авиаударов по террористам ИГИЛ, сирийская армия перешла в наступление.
По сообщениям, правительственные войска освобождают один населенный пункт за другим. Станет ли избавление страны от террористов "точкой" в затяжном конфликте? О прошлом и будущем Сирии, возможных сценариях для этой страны и отношении сирийцев к российскому военному вмешательству "ВМ" беседует с известным российским политологом, членом совета по правам человека при президенте РФ Максимом Шевченко.
— В чем, по-вашему, заключатся конечная цель российского военного вмешательства? При каких обстоятельствах Россия может считать свою сирийскую миссию законченной?
— На мой взгляд, конечная цель российского военного присутствия – не обращаясь к декларациям политиков, а аппелируя к логике событий – это привести ситуацию на Ближнем Востоке и вокруг Сирии и Ливана в частности, в такое русло, когда начнется мирный процесс, в котором Россия – один из гарантов.
Если бы это началось без России, то неизбежно выводило бы Сирию за рамки истории и откидывало на политическую обочину в XXI веке, делая территорией, предназначенной для раздела великими державами.
Участие России в ближневосточной игре, конечно, не сможет привести регион к окончательному миру. Возможен мир только временный. Неразрешимость конфликтов Ближнего Востока, прежде всего, связана с тем, что на месте исторически единого многие века пространства были созданы искусственные государства. Под эту категорию подходит большинство, включая Израиль. Только Египет стоит особняком – древнее царство, которое было в этих границах.
Мирный процесс с участием России пойдет семимильными шагами. Многие из тех, кто еще вчера был противниками президента Асада на поле боя — потому, что у них не было другого выхода: быть сторонником Асада – это становиться заложником того, кто обречен на поражение – сегодня вступают с ним в переговоры. Не теряя при этом лица, они сохраняют свои боевые отряды, которые достаточно храбро сражались эти 4 года и заслуживают всяческого уважения. Россия же является тем полюсом, который позволит им это сделать. Потому что многие из сирийцев и палестинцев, которые сражаются против Асада, совсем не враги России.
Несмотря на то, что оголтелая пропаганда пытается представить ситуацию так, что все сунниты враги России. Есть сунниты, которые, да, настроены недружественно — это те, кто опирается на традиционных геополитических противников России – Саудовскую Аравию, Катар, США или завуалировано Израиль. Есть сунниты, которые на протяжении долгого времени поддерживали с Россией хорошие отношения. Прежде всего, это палестинцы и значительная часть сирийцев. Они, безусловно, не побегут сдаваться. Но, по крайней мере, они станут субъектами мирного процесса. Поэтому, я считаю, что это и есть конечная стратегическая цель, а именно — создание некоего нового процесса, в котором Россия является непременным его участником.
— Каким вы видите будущее Сирии?
— Есть два сценария. Первый — это безусловный распад Сирии и Ирака. Эти территории являются древнейшими культурными территориями в истории человечества. Гораздо более древними, чем Европа, Америка или даже Африка. Это самое древнее пространство – от Египта до Месопотамии. А Дамаск – это вообще самый древний город на земле. Из истории: государства на этой территории, которым менее ста лет, исчезают. На их месте возникают новые, с новыми границами, которые тоже будут временными и вряд ли протянут более ста лет.
Второй — Сирия восстанавливает статус-кво как государство, в котором будет этноконфессиональное квотирование. К примеру, президент — суннит, их там большинство. Председатель парламента – алавит, а премьер-министр – христианин.
В первом случае создаются новые государства. И, на мой взгляд, он наиболее вероятен. Потому что большие игроки – Саудовская Аравия, Катар, Турция, США, Израиль, да и Россия, которые вложились уже и деньгами, и военной силой в развитие этого конфликта, готовы к созданию своих новых сателлитов в этом нефтегазовом регионе.
Во втором случае — восстановление Сирии, даже в таком формате, как я сказал, это все-таки восстановление прежней Сирии, прошедшей гражданскую войну. Это значит, что в ней появится своя «Хезболла», что она продолжит антиизраильский курс, продолжит палестинское движение сопротивления и т.д.
Для большой истории, геополитического мегапроекта, важно, на мой взгляд, восстановление Сирии. Потому, что новое создание суннитских, шиитских, алавитских государств – это новый колониальный раздел Ближнего Востока. Ведь современные государства создавались колониальными державами. И вновь созданные государства будут создаваться ими же. А Сирия, прошедшая через гражданскую войну, добившаяся внутреннего согласия, защитившая свою территориальную целостность, уже не будет зависеть от колониальных держав. Это будет сильная могучая страна, которая при поддержке внешних сил, включая Россию, смогла решить внутренние проблемы.
— При каких обстоятельствах возможен уход президента Асада?
— Только при условии создания устойчивого формата политического мирного процесса. Как только такой процесс перейдет во внутрисирийское русло, как только станет ясно, что правительство страны — не марионетка Катара, Саудовской Аравии, Турции, США, или других стран, а подлинные внутрисирийские силы, которые в огне гражданской войны доказали свое право на принятие решений.
Безусловно, к процессу подключатся какие-то силы, которые будут откалываться от Исламского Государства. И начнется внутрисирийский диалог. И когда гарантами процесса станут, допустим, Евросоюз, Россия, Турция и, может быть, Саудовская Аравия, но без американцев однозначно, тогда Башар Асад вполне может сказать: «Я складываю свои полномочия. Каждый из нас в ходе этой войны совершал дела злые, на то она и гражданская война, что добра в ней мало. Давайте думать о новой Сирии».
Уверен, что это — выдающийся воин и храбрый человек, который отстаивает независимость Сирии гораздо больше, чем те, кому кажется, что, свергнув Асада, они ее получат.
— В последнее время много говорится о возможном ухудшении отношения к России со стороны сирийцев из-за ее вмешательства в кризис. Как вы считаете, это действительно так?
— Невозможно узнать наверняка, как к этому относится большинство сирийцев. Потому что в Сирии нельзя провести социологические опросы. Мы можем руководствоваться лишь информационными вбросами в интернете. Когда нам рассказывают о сбитых российских самолетах, тысячах убитых детей, о том, что Россия восстановит против себя весь суннитский мир, у меня возникает вопрос: американцы бомбят Ирак и Афганистан несколько десятков лет. И Сирию тоже бомбят. Они там убили сотни тысяч людей. И что, суннитский мир восстал против американцев? Нет, мы видим, как многие суннитские политики выстраиваются в очередь к американцам за благословением.
Отсюда вывод: или бомбы американские не настолько смертельны для них, или когда бомбит такой большой "слон", то ему все прощают. Поэтому, мне кажется, что это полная чушь, что бомбардировки сформируют негативное отношение кого-то из суннитского мира к России. Нет такого понятия "суннитский мир". Есть отдельные группировки, которые будут выстраивать совершенно разные отношения, в том числе, и с Россией. Я вас уверяю, что наоборот, эта бомбардировка позволит многим из них вступить в отношения с Россией, которой им не хватало как субъекта ближневосточной игры.
А что касается сирийцев, то те, которые находятся под властью оппозиции Асада, естественно, недовольны. А те, кто находится на территории Асада, думаю, довольны.
Есть прекрасный советский фильм «Интервенция». В нем показано: когда во время гражданской войны французы входили в Одессу, то одесситы их приветствовали. Когда входили красные в ту же Одессу, их тоже приветствовали. А кто из входящих представлял настоящую Россию? Кто после войны остался, тот и был Россией.
Вот и Сирия, которая останется после войны, и будет определяться относительно российских военных ударов.
— Максим, эксперты уверены, что изначально сирийский кризис носил экономический характер. Как вы считаете, вмешательство России может спутать карты тем, кто извлекал выгоду из этой войны?
В XXI веке Ближний Восток, с точки зрения скопления энергоресурсов, важнейший регион мира. Поскольку нефтегазовое лобби совершенно не собирается уступать никаким водородным двигателям, которые на сегодня являются мистификацией. Даже электромобили питаются от электростанций, которые работают на мазуте — продукте перегона нефти. Совокупное количество энергоресурсов Ближнего Востока, включая новые месторождения, которые разведаны в Сирии или у ее берегов, и газовые – у берегов Палестины — это, собственно, будущее планеты.
Пока ни о каких экономических отношениях с Сирией речи быть не может. Ну какая в войну торговля? Экономики нет. Но то, что участие России – возможная угроза тем, кто покупает и продает по демпинговым ценам нефть ИГИЛ, это очевидно. Я не хочу никого обвинять. Но кандидатов на продажу не так много – это 5 стран, которые граничат с Исламским Государством. Не исключаю и режим в Дамаске. Во время гражданской войны бывают совершенно разные альянсы.
Ситуация гораздо сложнее, чем она представляется в пропагандистском ключе. Тут можно построить такую цепочку: если марка ИГИЛовской нефти мало отличается от кувейтской, саудовской, или иракской, а она мало отличается, то, стало быть, ее можно спрятать среди этих запасов нефти. Но месторождение очень легко определяется по составу серы, тяжелых металлов в нефти. Значит, ИГИЛ может спрятать свою среди той, которая на нее очень похожа.
Так вот, угроза нефтяным промыслам ИГИЛ, которые, как мы выясняем, НАТО так и не бомбило, неизбежно может привести к росту нефтяных цен.
