ИГИЛ – главные враги мусульман-суннитов, а потом уже всех остальных

Максим Шевченко

Я считаю, что Россия, борясь с терроризмом, прежде всего защищает суннитов. И надо это нормально разъяснять нашим мусульманам — они поймут

11 октября, в информационном центре Национального антитеррористического комитета объявили о предотвращении теракта в столице. Позднее журналистам сообщили о задержании предполагаемых террористов в одной из квартир в Пресненском районе и о найденном в этой квартире взрывном устройстве.

Сведения о числе задержанных разнятся. «Интерфакс» и ТАСС передавали о десяти задержанных, которых проверяют на причастность к приготовлению теракта. При этом большинство из них являются гражданами стран Средней Азии и как минимум трое — выходцы из Сирии.

В то же время «Московский комсомолец» сперва сообщал, что задержаны 15 человек: 12 выходцев с Северного Кавказа, в том числе из Чечни, и трое граждан Сирии. Позднее газета рассказала о 12 задержанных.

Насколько велика вероятность терактов в России, существует ли угроза ИГИЛ, о текущей ситуации в Сирии и перспективах разрешения конфликта беседуем с журналистом, членом совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Максимом Шевченко.

— Максим Леонардович, Россия начала военную операцию в Сирии с целью нераспространения угрозы ИГИЛ на нашей территории. Не может ли получиться так, что именно наши действия в Сирии создадут такую угрозу? Да и не только у нас, но и в Европе… Вот число беженцев увеличивается – этого опасается Турция…

— Это вряд ли усилит угрозу ИГИЛ в России – все, кто лелеет мысли о терактах в РФ, и без нашего участия их будут лелеять, как и прежде. Потом их возможности сильно преувеличены. Операция против ИГИЛ проводится уже достаточно давно государствами-членами НАТО. Разве ИГИЛ хоть раз атаковал НАТО на его территории? Что-то не припоминаю… На самом деле у ИГИЛ сейчас полно других забот на месте. Вместо того, чтобы атаковать НАТО или Россию или кого бы то ни было еще. Конечно, пара отморозков всегда найдется. Но я не думаю, что ИГИЛ сейчас, находящийся в достаточно тяжелой военной ситуации, готовы открывать какие-то фронты против России. Я думаю, что это фантастика.

Миллионы сирийцев покинули свою родину. Куда еще увеличивать? Ну, пойдут беженцы на территорию Турции. Там и так 2,5 млн. беженцев из Сирии живет, получают социальные права, гарантии такие, какие в Евросоюзе они никогда не имели бы. В Турции эти сирийцы независимо от своей национальности — арабы, курды или армяне чувствуют себя, если и не как дома, то, в общем, достаточно хорошо. Не думаю, что для Турции будет проблемой то, что около 40 российских самолетов наносят где-то там удары в районе Хомса или Идлиба. Я думаю, что это все фантазии.

— То есть, вы не видите причинно-следственной связи по поводу наших бомбардировок?

— Ни малейшей! Люди бежали от американских бомбардировок. От турецких, кстати, бомбардировок бежали. От израильских авиаударов бежали. От беспредела «Исламского государства» бежали. От бомбардировок Асада бежали. От беспредела повстанцев бежали. Я считаю, что российские авиационные удары — это капля в море. На самом деле удары наносятся не по населенным пунктам, а по достаточно удаленным от населенных пунктов объектам боевиков.

Вы просто не представляете, как люди живут в Сирии. Для них эти бомбардировки с российских самолетов – это вообще как дождь на фоне урагана, который там идет уже 4 года. Они не особенно это выделяют. Там авиация, артиллерия всех типов, расстреливают города и поселки 4 года подряд, поэтому сейчас это уже вообще не носит проблемы или даже специфической гуманитарной катастрофы – все пороги ужаса давно преодолены. Для людей бомбардировки там и обстрелы – это как для вас снег с дождем. Вроде, как и не каждый день, но вместе с тем и ничего необычного.

— Максим Леонардович, а вам не кажется странным… У нас активно идут репортажи по поводу того, что вот мы вот такую точку «обработали». А вот ни фотографий, ни репортажей с объектов по поводу того, что реально разбомбили — нет.

— Я тоже обратил на это внимание. У меня только один ответ: большинство авиаударов российской авиакосмической группировки наносятся по военным объектам. А военные объекты, как известно, не снимают на видео с земли: склады, боеприпасы, штабы, когда их поражают пятисотые бомбы. Поэтому в сети нет ни видео, ни достоверных фотографий.

Я тоже обратил на это внимание и просто моим друзьям-мусульманам, которые говорят: «Вот там Россия бомбит, там разрушила», я сказал: «Покажите достоверно». Не вообще картинка там: «убит ребенок» и написано «убит русской бомбой». А вот, чтобы прямо конкретно «этот ребенок убит в таком-то городе, на такой-то улице, такого-то числа» — этого нет.

В современном мире, когда Google привязал нас к карте мира, к пространству — можно в любой точке найти, что снять и как снять. Тем более, если это какие-то густонаселенные кварталы. Но ничего нет. Стало быть, вывод: удары на самом деле наносятся по военным объектам, инфраструктуре, которые находятся достаточно далеко от населенных пунктов.

Наши фотографируют и делают видео с беспилотника, который фиксирует моменты попадания. И видно, что это не населенные пункты, а какие-то объекты или узлы: там два отдельно стоящих дома, пять отдельно стоящих домов, понимаете, которые находятся не в густонаселенной местности. Это же видно все.

— Как думаете, наши военные принимают во внимание тот факт, что реальный арсенал оружия хранится в мечетях. Вот как здесь быть?

— Мне неизвестно, что хранится или скрывается в мечетях. Я думаю – это фантазии. Тот, кто никогда не был в мечетях, те полагают, что там скрывается оружие. Вообще-то в мусульманском мире, как и в христианском, в церквях и мечетях стараются не только не хранить оружие, но и входить туда невооруженными.

То, что вы называете «мечеть», то, что на востоке называется «Джами». Но и там оружие не хранится. А когда вооруженные люди идут туда молится — автоматы, пулеметы — они оставляют в стороне от того места, где они молятся. Фантазии о том, что мечети являются складами оружия, давайте оставим для совсем убогих пропагандистов.

Хранить оружие в мечети совсем нерационально. Абсолютно. Хранить оружие в том месте, куда все имеют доступ. Нормальные боевые отряды хранят оружие, как говорится, подальше от глаз людских. А мечеть – это место общественного пользования, куда приходят сотни, тысячи людей. Какое там оружие? Зачем? Это абсурд какой-то…

— Насколько реальна угроза, исходящая ИГИЛ для России?

— Для России? Я считаю, что угроза от ИГИЛ исходит всему миру и исламскому суннитскому миру, в первую очередь. ИГИЛ – главные враги мусульман-суннитов, а потом уже всех остальных. И Россия далеко не первая в этом списке, хотя многие российские мусульмане-сунниты поддержали борьбу против ИГИЛ. Не то, что официальные представители, так называемого традиционного прогосударственного ислама, но и салафитского направления. Салафиты против ИГИЛ. Они считают игиловцев вероломными убийцами и нарушителями шариата. Поэтому главная угроза от ИГИЛ исходит мусульманскому, суннитскому миру. Это моя твердая позиция. Россия в этом списке где-то во втором десятке от непосредственной угрозы ИГИЛ.

— Тогда интересно. Существует ли угроза раскола, противостояния между суннитами внутри России в результате нашей военной операции в Сирии?

— Не может быть раскола там, где нет монолитной структуры. Сунниты России, так же, как и христиане России, шииты – все они свободные. У нас нет никаких суннитских партий. А расколы бывают только в партии или церквях. Сунниты России не обязаны ходить строем. Кто-то из российских мусульман: татар или кавказцев, или башкир – поддерживают, допустим, Асада, кто-то поддерживает оппозицию. Наверняка, есть и такие — кто поддерживают «Исламское государство». Хотя напоминаю им, что это запрещенная в РФ террористическая организация и лучше бы им этого не делать. Но, в целом, каждый при своем мнении.

Конечно, есть радикалы, которые призывают к террористической деятельности, но они не поддерживается большинством. Люди, поддавшись пропаганде, сочувствуют и говорят: «Вот, там Асад убивает суннитов. Россия убивает суннитов». Хотя сами сунниты убивают друг друга в таком количестве, что не снилось никому. Сколько голов отрезали друг другу сунниты в период этой сирийской войны, столько они не отрезали никаким шиитам и никаким алавитам, поверьте.

Сунниты сжигали иорданского летчика в клетке, который был суннит, напомню. Пленные, которых расстреливали, там десятками в затылок – это сунниты. Головы, которыми похвалялась «Джабхат ан-Нусра» – это головы суннитов из «Исламского государства». Игиловцы, в свою очередь, хвалились отрезанными головами суннитов из «Джихад ан-Нусры». Периодически где-то там убивали каких-то журналистов, каких-то шиитов, якобы, и каких-то христианских священников. Но в основном мы видели массовое убийство суннитов суннитами.

Я считаю, что Россия, борясь с терроризмом, защищает суннитов, прежде всего. И надо нормально разъяснять нашим мусульманам это. Они поймут. И Асад уйдет только в том случае, если оппозиция — братья-мусульмане и другие сядут с ним за стол переговоров о судьбе Сирии. Позиция противников «мы с Асадом за стол переговоров не сядем» с приходом России больше не работает. Теперь, извините, надо договариваться о том, какой будет Сирия после гражданской войны.

Если бы Асад упал, то кровь сирийцев полилась бы рекой – и это было бы море суннитской крови, причем проливали бы ее сами же сунниты, а не какие-то загадочные шииты, алавиты или кто-то еще. Поэтому, я уверен, что требование «давайте Асад уйдет, потом – поговорим», приведет также к массовым убийствам суннитского населения, которые будут совершать сами же расколовшиеся в борьбе за власть на партии и фракции сунниты в гражданской войне.

Сейчас должна быть такая схема: сначала война гражданская заканчивается, потом стороны садятся за стол переговоров вместе с Асадом, а потом договариваются о послевоенном устройстве Сирии, которое, я думаю, должно быть ливанского типа. То есть президентом должен быть представитель большинства – это мусульманин-суннит. А дальше: премьером — алавит, спикером парламента — христианин, министром обороны — шиит и так далее. Вот так вот.

— Россия начала военную операцию в Сирии с целью нераспространения угрозы ИГИЛ на нашей территории. Вы сказали, что никакой угрозы нет…

— Я не сказал, что никакой угрозы нет. Я сказал, что эта угроза не слишком большая. Она была бы потенциально сильной, если бы ИГИЛ победил. Потому, что если бы сначала сирийская свободная армия свергла бы Асада, потом пришел бы ИГИЛ и уничтожил бы сирийскую свободную армию, впитал бы в себя. И тогда, мы бы получили на месте Сирии и части Ирака – огромный террористический анклав. Это, кстати, было бы выгодно всем окрестным государствам – Израиль бы окончательно аннексировал Голаны и расправился бы с Хезболлой, Турция уничтожила бы курдские и армянские отряды в северной Сирии и оккупировала бы Алеппо и Идлиб и так далее… Тогда бы терроризм угрожал России. Я считаю, в данный момент, пока есть возможность восстановления единой Сирии, такой серьезной угрозы нет.

— Скажите, а в чем практически эта угроза для России может выражаться: диверсии, теракты? Если открыть ту же Википедию, то последний терракт в России был 30 декабря 2013 года (взрыв троллейбуса в Волгограде) и на Кавказе 4 декабря прошлого года террористы захватили Дом печати в Грозном….

— Во-первых, Дом печати не захватили, а боевики туда были загнаны. А, во-вторых, я бы не оценивал теракты или угрозы по давности совершения. Помимо терактов есть и другие угрозы. Это создание устойчивых ячеек, сетей, наличие квалифицированных банд-подполий и так далее. Сейчас на территории России подобное очень сложно.

— Но ведь, действительно, если посмотреть Википедию, с каждым годом терактов становится все меньше и меньше…

— Это потому, что подполье разгромлено. Я не думаю, что их будет больше.

— А может это быть связано с появлением ИГИЛ? Например, те, кто хотел повоевать ехали в Сирию и вступали в ряды ИГИЛ…

— Вы знаете, это тоже результат деятельности спецслужб. Они вытеснили отсюда радикалов. Они уехали с территории России – это позитивный фактор, я считаю. Поэтому, чтобы они не вернулись, надо просто поименно их знать — всех, кто участвовал в террористических преступлениях на Ближнем Востоке и по мере их возвращения вести с ними целевую работу: кто участвовал, в чем участвовал, в казнях, в расправах, в расстрелах, в отрезании голов, в подготовке терактов, в подготовке смертников… Подтверждается? –будет отвечать. Если просто путешествовал и изучал арабскую культуру — никаких претензий быть не может к такому человеку.

— Максим Леонардович, нигде не слышал вашего мнения по поводу заявления украинского чиновника Геращенко, который призвал выкладывать на сайте «Миротворец» информацию о гражданах России, которые принимают участие в операции в Сирии. Это провокация или глупость со стороны Геращенко? И как должна Россия реагировать на это? Или вообще не обращать внимание…

— Геращенко – это ублюдок, который ни на что не влияет, который является просто советником, так называемого, министра внутренних дел Авакова – военного преступника. Да, это прямое пособничество терроризму со стороны Геращенко. Оно должно иметь адекватный ответ со стороны ЕС. В частности, я предлагаю за попытку пособничества международным террористам просто передать запрос на Геращенко в Интерпол, в Европейский союз. Сказать: «Вот, советник министра внутренних дел Украины является прямым пособником Аль-Каиды. Пожалуйста, разберитесь с ним. Дайте оценку вашему союзнику Геращенко». И забыть об этом негодяе, враге украинского народа.