Удары по ИГИЛ делают Россию одним из геополитических центров мира

Леонид Ивашов

Американские аналитики полагают, что Россия авиаударами по ИГИЛ сорвала введение бесполетных зон в Сирии

По мнению Запада, это сделало бы Асада гораздо сговорчивее. Тем более что этот сценарий хорошо показал себя в Ливии. Но… Чем ответят уязвленные США на российское "но"? Об этом, а также о политическом равновесии в регионе, черном пиаре, личности Башара Асада и возможных ответных шагах США "ВМ" поговорила с президентом Академии геополитических проблем Леонидом Ивашовым.

— Леонид Григорьевич, а почему Сирия для нас так важна? И почему мы вступились именно сейчас?

— Она исторически нам близка. Это и первое христианское православное государство, и дружеское отношение к России. Сегодня на слуху Тартус, Латакия. В 1770 году население этих двух провинций обратилось к российской императрице с тем, чтобы войти в состав Российской Империи. И еще один момент: мы знаем, что Владимир крестил Русь. Но самого Владимира крестил сириец по национальности, митрополит Антиохийский.

А если взять отношения Сирии с Советским Союзом, после ухода французов и взятия власти военными, с тех пор Сирия никогда не предавала нас. Даже с учетом того, что режимы там менялись, отношение к нам оставалось неизменным.

Но и мы сирийцам оказывали большую помощь, и прежде всего, в подготовке кадров, установлении собственной государственности, создании вооруженных сил.

В свое время Хафез Асад, отец сегодняшнего президента Сирии, сказал такую фразу: "Весь здравый мир сожалеет о распаде Советского Союза. Больше всех сожалеют арабы. А среди них больше всех – сирийцы". В советское и постсоветское время у нас в Сирии был самый большой советнический аппарат. И в военных, и в государственных структурах. И наши военные советники были у министра обороны, у начальника генерального штаба вплоть до корпусного управления. То есть сирийцы учились у нас, взаимодействовали с нами. Вот почему нам так важна Сирия. Но не только. Сегодня мы ушли, а где-то нас и потеснили с Ближнего Востока. И единственным нашим плацдармом, единственным портом, куда мы можем зайти, является Сирия и сирийский порт Тартус. Это наша опорная точка, куда мы можем заходить, базироваться, осуществляя наше присутствие в Средиземном море.

А почему мы вступились? Мне кажется, мы несколько опоздали. Нужно было осуществлять активную военную помощь. Сирийцы 4 года воюют, есть проблемы с боеприпасами, с вооружением, ремонтным фондом и т. д. Их авиация уже выработала свой ресурс. Сирийцы держались благодаря своему мужеству и стойкости. Но выдержали лишь потому, что за их спиной политически присутствовала Россия. И сейчас мы вступили в военную фазу, поддерживая правительственные войска потому, что ситуация стала критической. Бои шли уже на окраинах Дамаска.

— Какое вооружение использует Россия в Сирии?

— Там присутствует усиленный авиационный полк смешанного состава: штурмовики, которые утюжат поле боя, Су-25, фронтовые бомбардировщики, которые несут бомбовые и ракетные нагрузки для поражения хорошо защищенных и площадных целей. Это Су-24. Есть и новинки, они пока не применялись: Су-27 и Су-34. И, конечно, вертолетная группа и беспилотники, самолеты-разведчики и радиоэлектронного противодействия для подавления систем управления.

Наши самолеты оборудованы так называемыми ловушками, чтобы их не поражали стингеры, особенно с тепловыми головками самонаведения. Су-24 – это производство советского периода, штурмовики – Су-25 – они есть уже и российского производства. Высокоточное оружие – штурмовики в основном оснащаются неуправляемыми реактивными снарядами, они поражают площадные объекты: нанесли удар по скоплениям военной техники, по складам достаточно эффективно. Су-34 – это самый современный самолет, высокоточные ракеты. То есть, все необходимое есть. Там сегодня применять массировано высокоточные ракеты сложно, потому что таких точечных, хорошо укрепленных объектов практически нет.

— Как наше участие в сирийском конфликте может изменить геополитический расклад в мире?

— Я нашей операцией горжусь. Впервые за последние 25 лет. Да, Крым был, но это региональный вопрос. Я горжусь, что мы чему-то научились, а чего-то не забыли. Это шаги, которые перевернули мир и сделали его другим.

Путин делает блестящий геополитический анализ на трибуне ООН и показывает нынешнее состояние – тревожное, едва ли не критическое. И главного виновника ситуации показывает, не называя вслух. Но при этом все смотрят в сторону Обамы и понимают, о ком идет речь. И далее. Он предлагает контуры нового миропорядка, возвращая наше государство на свое место. Это была блестящая речь. И тут же Обама "полез" в оборону: он даже не вышел к журналистам после встречи с Путиным.

Но что интересно, до Путина выступал председатель КНР – Си Цзиньпин. Слушая его выступление и выступление президента России, у меня создалось впечатление, что они состыкованы и даже присутствует какое-то распределение ролей. Путин об экономике говорил мало, а его китайский коллега – в основном о ней. Выступает президент Беларуси Лукашенко – и снимает маски, начиная громить Запад. Он чувствует себя за спиной Путина. Президент Казахстана предлагает перенести штаб-квартиру из Нью-Йорка в Азию. Это еще один вызов. Пошла массированная атака на Вашингтон. Два года назад это было бы немыслимо.

А в это же время Башар Асад подписывает послание Путину, техники наших самолетов подвешивают бомбы, и объявляется повышенная готовность членам Совета Федерации. Решение принято – и наши в воздухе. И мир становится другим. Он перестает быть однополярным. Путин по сути дела, положил начало освобождению мира от американской диктатуры. Удары по ИГИЛ в Сирии делают Россию одним из геополитических центров мира. Что бы там ни говорили, и как бы ни критиковали. Китай – экономический лидер, Россия – геополитический. Америка свое первенство начнет терять.

— Почему Башар Асад не устраивает США? В его адрес часто звучат обвинения в диктатуре. Какими личностными чертами обладает этот человек?

— Он не готовился в преемники своего отца. Был старший сын, но он, к сожалению, погиб. А Башар планировал стать врачом, не более того. Но ситуация развернулась по-другому и ему пришлось стать президентом. Он – человек мягкий и очень демократичный. Башар хотел демократических реформ, тяготел к Западу. Когда ситуация в стране начала раскачиваться, Башар предложил больше, чем от него требовала оппозиция: и конституцию, и закон о политических партиях, закон о СМИ. Правящая партия БААС без каких-либо привилегий выступила наравне с остальными. Более того, он заявил о готовности идти самому на выборы, чтобы переизбираться.

Но, во время встречи с Башаром Асадом, американский и французский послы, наплевав на дипломатический этикет, рванули в город Хомс. Выступая там на митинге, они открыто призывали не верить президенту и перейти к насилию. Когда начались боевые действия, у Башара Асада проявилась твердость. Он заявил о том, что как бы на него не давили, он никуда из Сирии не уедет. "Я не Янукович, и я не сбегу". Такие люди Западу не интересны.