Россия может оказаться вовлечённой в три военных конфликта
Александр Проханов
Публицист выразил опасения, что РФ может быть вынуждена принимать участие в военных действиях на Украине, в Сирии и Средней Азии, где усилилось присутствие исламских радикалов.
М. АНДРЕЕВА: Добрый вечер, у микрофона Мария Андреева, я приветствую нашего постоянного автора, писателя, главного редактора газеты «Завтра» Александра Проханова. Александр Андреевич, здравствуйте.
А. ПРОХАНОВ: Здравствуйте.
М. АНДРЕЕВА: Начнём с главного – а главное, как ни крути, ситуация вокруг крушения самолёта. Великобритания передала нам все данные, Дмитрий Песков это подтвердил. Она активно себя вела, одной из первых начала эвакуировать своих граждан, даже до того, как это начали делать мы, фактически, подавая пример. Она первая заявила, что есть все данные о том, что это якобы теракт. Как Вы объясняете эту активность Кэмерона, который созвонился с Путиным, почему они делают заявления раньше наших, это попытка наших замолчать?
А. ПРОХАНОВ: Это двойственная ситуация. Когда мы начали бомбардировки в Сирии, ввязались в сирийскую проблему военным образом, у многих, и за рубежом, и у нас, возникло подозрение, что этим самым нас хотят затащить в недра долго длящегося исламского конфликта с повторением афганской драмы. Мы отвергли подозрения, сказав, что это не будет Афганистан, наземной операции не будет, особый род военных действий, который не грозит нам. Появились голоса: подождите, ведь существует, наверняка, террористическое подполье в России, в Москве, на Кавказе, мы недавно пережили взрыв в Волгограде – пойдут взрывы как месть за наше вторжение в исламский конфликт. Мы всё равно пошли на это действие, исходя из наших стратегических задач.
ИГИЛ там, но он уже и здесь, в Москве, он среди нас, надо его громить на дальних подступах к нашим рубежам. Всё взвешивалось: ФСБ работала, МИД работал, Путин размышлял, – пошли на это рискованное предприятие. Сразу после этой акции не сильно, но возмутились западники, Штаты, начали упрекать нас во вмешательстве, Англия в том числе, и с тех пор, по мере того, как мы осуществляем эту акцию, они делают всё, чтобы показать и нашему населению, и населению арабских стран неправомерность военных бомбардировок. Они хотят, чтобы население России увидело в этих военных вторжениях большую ошибку Путина, если не преступление.
Если бы это крушение самолёта было террористическим актом, который произвёл представитель «Аль-Каиды», это было то, чего они бы хотели: это наша авантюра, мы пошли на риск. Подставили собственное гражданское население, собственный гражданский самолёт, это неправомерно, это понижает рейтинг Путина, повышает протестный уровень нашего населения. Если эта задача существует, выполняется, то, конечно, с точки зрения англичан, взрыв самолёта должен быть терактом, это так «Аль-Каида» или ИГИЛ мстят нам за наше вторжение. Мы предупреждали, а вы сунулись – получайте: дети, женщины, мирный самолёт. Они будут делать всё для того, чтобы так оно и было.
Они даже могли бы пойти на форсированную эвакуацию собственных туристов из Египта, чтобы дать миру понять: мы в этом уверены, это теракт, мы спасаем наших людей, почему русские этого не делают? Но тогда мы оказываемся в тупиковой ситуации: если мы это не делаем, весь мир говорит, посмотрите, эти жестокие, тупые, человеконенавистнические русские, которые бросают своих людей на произвол судьбы в угоду странным замыслам вашего президента. Если мы эвакуируем, как теперь, значит, косвенно признаём, что это теракт.
М. АНДРЕЕВА: Потому что мы эвакуируем позже. Если бы сразу сказали, давайте на всякий случай эвакуируем, независимо от результатов.
А. ПРОХАНОВ: Мы правильно делаем, что эвакуируем, но этим самым мы признаём, что это теракт. В таком случае достигается та цель, о которой я говорил: вы получаете месть за эти бомбардировки, за точные удары, за каспийскую ракету, которая полетела, смертями детей, женщин – вот в чём драматизм ситуации. Я абсолютно далёк от осуждения нашей власти за проведение этих операций, я её изначально поддерживал, считаю, что власть права, что это трагедия сегодняшнего мира, сегодняшней России, которая заминирована исламскими радикалами как на Кавказе, так и в Поволжье, и мы должны с ними сражаться, идёт война.
Грохнули самолёт – это акт войны. Могут ещё что-нибудь грохнуть. Если мы узнаем, что этим занимаются какие-то центры, находящиеся на юге Франции, гипотетически, мы должны послать каспийскую ракету туда и разгромить эти центры. Тогда это разрастание конфликта, это эскалация войны, которая перестаёт быть управляемой. Вот в чём драма сегодняшнего политического момента.
М. АНДРЕЕВА: Мы только что обсуждали, что в информационном смысле нам на упреждение что ли работать, а то часто выходит так, что нам приходится оправдываться. Мы любую попытку Запада – или обвинение, или предупреждение – рассматриваем как политические. Они нам говорят про самолёт, и начинается, что у вас есть свои цели политические. А может быть, это человеческое предупреждение. Сейчас мы рассматриваем антидопинговый скандал, обвиняют нашего министра спорта, что он покрывал спортсменов, и многие это тоже рассматривают как политический жест. Как разграничить это всё?
А. ПРОХАНОВ: Всё политическое. Политика универсальная сейчас, и любое явление в любой сфере жизни, в искусстве, медицине, спорте, мгновенно политизируется. Это говорит о том, что идёт огромная глобальная схватка. Мы не просто оправдываемся, а даже заискиваем, в этом есть что-то унизительное, это свидетельствует о слабости, о количестве батальонов, которыми располагаем. Если бы у нас было втрое больше батальонов, мы не вели бы себя так. У Иосифа Виссарионовича было много батальонов, и он не оправдывался, тогда Запад оправдывался перед ним. Случай с этим чёртовым Charlie Hebdo – они сейчас оттоптались на нашем несчастье, горе, и мы все возмущаемся, какой мерзкий журнал, какая тварь. Почему в парижских шествиях после расстрела провокаторов шёл, например, Лавров?
М. АНДРЕЕВА: Ему не надо было идти? А зачем другие шли?
А. ПРОХАНОВ: Мы же понимали, что это провокаторы, которые вызвали скандал, оскорбили пророка, за этим должна последовать акция возмездия. И она последовала: они испоганили труп утонувшего ребёнка.
М. АНДРЕЕВА: На них напали террористы, а мы же договорились, что весь мир против террористов. И здесь мы снова попадаем в ловушку.
А. ПРОХАНОВ: Пускай не идут, это их грохнули, это их люди, пусть они их защищают, зачем надо было соваться, не надо было нашему истеблишменту идти в этих рядах. Пусть наши либералы напяливают на себя майки: «Я Шарли», после того, как этот журнал посыпал нас трупами наших детей. Не надо было Медведеву тогда включаться в коллективное решение Совета безопасности о бесполётной зоне над Ливией. Ливийская трагедия – и наша в том числе вина. Мы хотим в Сирии быть вместе с ними, нам это выгодно, потому что слишком страшно с ними расставаться, слишком много после 1991 года сделано, чтобы они оказались с нами или мы с ними. И расставаться с ними мучительно.
М. АНДРЕЕВА: Может быть, потому что в правительстве, в элитах много западников, людей, ориентированных на Запад?
А. ПРОХАНОВ: Это огромная трагедия, фактор нашего будущего поражения. Если идёт война, у нас в тылу не диверсанты, которых к нам забрасывает Абвер, несчастные перевербованные военнопленные – у нас в тылу элита, экономическая, политическая, культурная, информационная власть, мы ведём войну с врагом, а у нас в тылу враге не менее сильный и страшный – этого мы не признаём. Я не могу это сказать на центральных каналах, когда идёт страшная война, – а она идёт в Украине, в Сирии, очень скоро появится в Средней Азии. Видимо, террористическая война придёт к нам в Россию, а мы в это время занимаемся разоблачением Сталина, который умер в 1953 году. Нет более важного для интеллектуалов, как ссорить по-прежнему красных и белых.
М. АНДРЕЕВА: Слушатель Сергей пишет: «Я как гражданин России отдаю себе отчёт в том, что идёт война, но я жду обращения типа «Братья и сёстры» и «Победа будет за нами». Почему с нами так редко разговаривают, почему не выйти и не сказать: «Друзья, давайте мобилизуемся»?».
А. ПРОХАНОВ: Сами разговоры идут часто. Надо отдать должное президенту, что он постоянно разговаривает с нами, но в его речах отсутствует этот элемент. Я ожидаю от президента, что прозвучит манифест, который был бы посвящён принципу справедливости. ИГИЛ – это взрыв радикального исламского представления о справедливости, красный исламизм, большевизм мусульманский. Они хотят справедливости, и на эту справедливость клюёт огромное количество людей. Мы живём в несправедливой стране, необходимо выйти на встречу мировой несправедливости с русским представлением о божественной справедливости. Я жду, что президент это скажет, он это откладывает.
Конечно, в условиях, когда ведётся война, – или когда она нарастает, или мы в преддверии войны, – должна быть экономика победы. В Советском Союзе перед войной мы запустили огромное количество заводов, мы сломали подполье, создали мобилизационный проект, огромную армию, весь народ превратился в трудовую и военную армию с жесточайшими средствами – мы выиграли войну только благодаря этому. Вместо этого идёт постоянная демобилизация, Путин не хочет говорить это.
М. АНДРЕЕВА: Может, он не хочет нагнетать?
А. ПРОХАНОВ: Но этим самым мы двигаемся к черте поражения. Нельзя вести сложнейшую войну нового типа, в которой очень сильная идеологическая, информационная составляющая, имея в тылу огромные информационные враждебные блоки, которые транслирует нашему населению взгляд врага.
М. АНДРЕЕВА: Есть Совет по правам человека при президенте, они собираются, и очень многие из этого совета постоянно обращают внимание на прошлое, постоянно говорят про сталинские времена, какой он тиран, злодей, как будто другой проблемы у правозащитников нет, как осудить сталинские репрессии.
А. ПРОХАНОВ: Мне кажется, это делается по нескольким причинам. Какая-то часть генетически помнит кошмар ночных арестов, расстрелов, в них это живёт, как пепел класса жжёт на сердце. Они заслуживают почтения, хотя странно через три поколения воспринимать это так, как будто это было вчера. После этих репрессий были великие стройки, была победа, космос, великая литература, чудесный театр.
Но есть другая часть, которая делает это для того, чтобы сравнивая жестокое сталинское или советское время с нынешним, у людей был выбор в пользу сегодняшних дней, чтобы люди видели в том предшествующем времени что-то адское и мирились с кошмаром наших дней, – это операция прикрытия. Мне кажется, это делается для того, чтобы нищету, бесправие наших людей, отсутствие реальных прав, объединения, жирующая элита, которая рассматривает Россию как добычу, они её жрут.
Весь XX век Россия провисела на дыбе, и когда её сняли, мы думали, что это русское тело, пробитое гвоздями, после 1993 года омоют, положат на мягкие перины, будут врачевать, вольют в неё новые соки эссенций, а её, раздетую, нагую Россию, продолжают насиловать, бить, рвать из неё клоки, вырывать глаза. Люди, которые хотят понять, что сталинизм чудовищный, должны внушительно мыслить, что мы живём в божественное блаженное время, – вот в чём мерзость этого.
М. АНДРЕЕВА: Александр Андреевич, я знаю Ваше отношение к Сталину, Вы как-то даже рассказывали про икону, которую Вы сделали. Любопытная вещь произошла: заявление на прошлой неделе на открытии выставки «Православная Русь. Моя история. От великих потрясений к Великой Победе», патриарх Московский и всея Руси Кирилл сказал, что успехи того или иного государственного руководителя, который стоял у истоков возрождения модернизации страны, нельзя подвергать сомнению, даже если этот руководитель отличился злодействами. Как Вы это трактуете? По сути, патриарх Кирилл выступил в защиту Сталина?
А. ПРОХАНОВ: Это грандиозное заявление, важно, что его сделал патриарх, глава нашей православной церкви, потому что именно их недр православной церкви раздавались и продолжают раздаваться самые злые и во многом несправедливые нападки на советское, в том числе и на сталинское, время. Мы стараемся соединить красных и белых, прекратить гражданскую войну, а из этой церковной среды раздаётся, что красные – палачи, убийцы. Кирилл, как государственный муж, печётся о том, чтобы сберечь государство, он хочет соединить расколотые миры.
Он считает, как можно отрицать в сталинизме Победу, индустриализацию, которая вырвала Россию из аграрной среды, как можно в сталинизме отрицать огромные усилия по возвращению в цивилизацию. Рудники, железные дороги мы ввели в оборот человечества, огромная часть планеты, дикой, суровой, свирепой. Он это сказал. Он повторил китайские вещи, китайцы додумались до этого раньше. У Мао Цзэдуна было три преступления и восемь великих подвигов, и он до сих пор висит на Тяньаньмэнем. Это большой шаг, я преклоняюсь перед ним, я давно ждал его.
М. АНДРЕЕВА: На чём сегодня мы можем объединяться? Есть 9 Мая, беспрекословный праздник для всех, хотя есть тоже попытки и эту память разрушить, но пока они бесполезны.
А. ПРОХАНОВ: Достаточно было бы религии победы, чтобы объединиться. Этот синтез объединил всё: времена, исторические эпохи, народы, нации, власть и изнасилованное население, репрессированных крестьян и тех, кто репрессировал, там соединились вместе энкавэдэшники и зэки, и в итоге возник огненный синтез, этого было достаточно. Но после 1991 года мы можем объединиться идеей: русские – самый большой в мире разделённый народ. Нас рассекли, разбросали, мы разделённый народ, народ-подранок, неполноценный, и наши разбросанные части тоскуют, страдают, стремятся соединиться. И в этом соединении пусть соединятся и те беляки, которые живут где-то во Франции, и та вторая волна эмиграции, которая ушла вместе с НТС, мы это всё позабываем – мы должны соединиться опять как русские. Мы были гигантской победившей общностью, нас разбросали, отделили казахов, украинцев, белорусов, на разъединении огромного цивилизационного общего пространства, которое враг рассёк на части, это стимул для объединения.
М. АНДРЕЕВА: Этого и бояться, поэтому Россия сейчас у Великобритании – угроза номер один. Мы объединились с Крымом, они считают, что мы страна-агрессор, страна с имперскими амбициями.
А. ПРОХАНОВ: Мы должны смотреть на это и похохатывать, цитировать англичан по отношению к России так, как они высказывались на протяжении всего XX века, за исключением кратких писем Черчилля Сталину с восторгом о Победе. Как они встали за Антанту, как они ненавидели нас в XIX веке, как всаживались в Крым – англо-саксонский мир постоянно вредил России, он её не терпел, хотел её смять, скомкать, во времена Ивана Грозного. Мы не должны волноваться на этот счёт, должны согласиться с президентом нашим, который сказал, что между Востоком и Западом существуют глубинные неразрешимые противоречия: Россия мыслит о божественном, о добре и зле, помышляет о небесном, у западных ребят интересы, мысли земные, банки, фьючеры. Эти расхождения непреодолимы. Это не значит, что мы должны стрелять друг в друга ракетами, но исходить из этой огромной разницы.
М. АНДРЕЕВА: Я выделила несколько сообщений: «С теми, кто сбежал с награбленным добром, тоже надо объединяться? А те миллиардеры, что жируют в Лондоне, думаете, хотят объединяться?».
А. ПРОХАНОВ: Я говорю, что нужно объединяться, это не значит, что удастся со всеми объединиться. Нужно объединяться и с врагами, которые тебя обидели, если ты живёшь в этой вере. Когда возникает синтез победы, – там же объединились деникинцы, которых рубили красных и которые тоже красных стреляли. Стали складывать в русскую копилку и наворованное, награбленное – надо объединить всех, кто готов сражаться в час беды за наше Отечество. Я говорю, что это русский мир, но это та гигантская цивилизация, которая возникла в результате воздействия на неё русского фактора.
М. АНДРЕЕВА: «Рудники, дороги и рабский труд, политические репрессии, коснувшиеся каждого десятого – этот сталинизм Вы хвалите?» – спрашивает слушатель.
А. ПРОХАНОВ: Да, я хвалю кости, расстрелянные рвы, хожу к этим рвам, славлю эти расстрелы, целую пули, я зверь, в молодости на Лубянке пытал людей, вырвал из Троцкого его гениталии, Вы правы.
М. АНДРЕЕВА: Не верю.
А. ПРОХАНОВ: Я человек победы, я всю жизнь провёл на великих стройках, я восхищался преображением земли, я любил наших великих художников, моих сверстников, многих уже нет, великую литературу деревенскую, городскую, наши потрясающие театры, любил Свиридова – при чём здесь эти рвы?
М. АНДРЕЕВА: У всех разные идеи, и художниками себя называют разные люди. Все говорят: художник Павленский, мы с Игорем Измайловым в прошлом часе объявили акцию «Час без Павленского», потому что целый день о нём говорят, – Вы считаете его художником?
А. ПРОХАНОВ: Я стараюсь быть корректным, есть такое направление, так называемой искусство осквернения, эстетика осквернения, срывания табу, запретов. Смысл в этой эстетике сводится к тому, что ты совершаешь мелкое или большое злодеяние на глазах у людей, это вызывает у них страдание, шок, отторжение, крик боли или ненависти, и этим самым достигается эффект этого искусства: вызвать в людях шокирующее изумление, возмущение или страдание. Даже если в результате этого страдания художник будет побит или изувечен, всё равно считают, что цель достигнута. Это особое психоделическое направление, которое связано с психикой, это психологический момент, его должны изучать не только эстеты, но и психологи, психоаналитики.
Я считаю, что такое направление есть, оно было всегда. В наше время это направление возвеличено, в него нужно вкладывать деньги, они превозносится, создаётся целая армия рекрутов, которые готовы быть современными геростратами или самоистязателями. Мне этот акт, который он совершил, как гражданину кажется омерзительным, потому что он плеснул горючее в ФСБ, которое сейчас борется с терроризмом. ФСБ не идеально, мы знаем, как оно крышевало трёх китов, четвёртое, пятое, но оно сражается сейчас с терроризмом, который пришёл в Москву, завтра здесь будет рваться. И этот акт по существу в поддержку терроризма, в поддержку ИГИЛ – этим он мне кажется омерзительным.
М. АНДРЕЕВА: Если его посадят на несколько лет, завели уголовное дело, это будет справедливо?
А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что это будет абсолютно справедливо, я не готов ломать копья из-за этого. Я боюсь, что он из этого извлечёт пользу, будет страшно нравиться, что он пострадал в результате своего искусства, – он не мученик моральный, он достиг своего эффекта. Pussy Riot счастливы, что их посадили, они вышли победителями, они гоняют сейчас по миру. Его посадят, но все эти два или три года он будет чувствовать себя на вершине блаженства.
М. АНДРЕЕВА: Ирина пишет: «ТВ-каналы финансово зависят от американских рейтинговых агентств, поэтому с экрана звучит полуправда, а народу сейчас необходима правда». Про каналы интересная история, у вас есть претензии к тому, что показывают, как освещают? Недавно при федеральной поддержке, с госбюджетом открылся канал, Тина Канделаки стала генеральным продюсером, известная личность, – «МатчТВ». Канал спортивный, а выясняется, что там работают люди, которые не поддерживают присоединение Крыма, открыто заявляют об этом в социальных сетях, не поддерживают понятие русского мира, открыто выражают своё отвращение к людям, которые продвигают эти идеи. Встал вопрос о том, почему эти люди работают на канале. Одни отвечают, что это мерзкая травля, некоторые вступаются в защиту: человек может быть любых убеждений, главное, что на канале он об этом не говорит, канал спортивный, какая разница. Какой позиции Вы придерживаетесь?
А. ПРОХАНОВ: Я человек старомодный, все эти сю-сю, которое власть сейчас допускает, мне кажутся опасными и излишними. Полагаю, власть считает, что она весьма сильна, достаточно сильна, в руках у неё мощнейшие информационные системы, государственные телеканалы, радиостанции, и информационный ресурс власти могущественный. Если власть допустит какие-то контрструктуры, то они будут подавлены, они ничтожно малы. Она допускает это, и тогда в глазах общественного мнения выглядит плюралистической властью, это не власть неосталинизма, неодиктатуры. Мне кажется, что эти рассуждения достаточно сомнительны.
Каналы, о которых мы с Вами говорим, радиостанции, газеты не воздействуют на огромные массивы людей, народа, но воздействуют на либеральную элиту, интеллигенцию. А ведь интеллигенция либеральная у нас очень могущественная: по своим возможностям она сильнее патриотической интеллигенции, она доминирует в литературе, в литературных жюри, премиях, её очень много в театрах, она отправляется за рубеж, представляет там иные интересы России, трактует русскую политику так, как ей кажется нужным. Эти маленькие каналы питают и усиливают либеральную группу, а ведь революции устраиваются не простонародьем, а рафинированными резкими сконцентрированными интеллигентами. Мне кажется, власть играет с опасным материалом.
М. АНДРЕЕВА: Про Павленского спрашивают: «Стоит ли уделять внимание психическим больным?». А чем объяснить такое масштабное внимание СМИ к его акции?
А. ПРОХАНОВ: Многие СМИ либеральные – раз, поэтому они подхватили эту либеральную акцию, думаю, многие из них были уведомлены об этой акции. Это скандальное событие в информационной сфере: мы не либералы, а талдычим об этом.
М. АНДРЕЕВА: Мы не можем игнорировать событие, которое заметно в информационной среде.
А. ПРОХАНОВ: Я смотрю, испытываю некоторый азарт, любопытство. Что я буду говорить о валютных курсах, ценах на нефть, – хотя мне бы хотелось поговорить о том, что в результате этой катастрофы, в результате того, что мы летаем на устаревших Airbus и Boeing, наконец, зашевелились проекты гражданских самолётов, я не говорю о Sukhoi Superjet, а о тех дремлющих проектах, которые были заморожены в результате этой экспансии Boeing, которые будут размораживаться, – речь идёт о военно-транспортных и о гражданских самолётах. Я об этом всегда думаю, и меня это очень радует.
М. АНДРЕЕВА: Первый двигатель со времён СССР тоже представили, мы хотели узнать подробности, но говорят, что произошла утечка, не комментируют. Но есть сам факт МС-21, проект самолёта, двигатель полностью российский, наша разработка. На поставку МС-21 мы заключили первый контракт с Египтом, шесть самолётов.
А. ПРОХАНОВ: Эта тема интереснее этого безумного художника. Я вспоминаю рассказ Антона Павловича Чехова, где приводится разговор престарелого инженера со своим другом в купе поезда. Инженер удивляется, говорит, я инженер, построил первую в России электростанцию, создал много умных машин, которыми пользуются люди, совершил большое количество полезных дел, обо мне никто не говорит, а артисточка, которая спела два скандальных шансонета, – на слуху, о ней говорят, она на слуху, ей дарят цветы, почему так? И тогда задавались таким вопросом наши люди: всё важное, серьёзное, глубокое, молчаливое не интересно, интересна изнанка, грязное бельё, дурь. Так устроена толпа.
М. АНДРЕЕВА: Запускаю традиционное голосование: вы по итогам программы согласны с Александром Андреевичем или нет, готовы спорить?
Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Виктор. Приятно слушать, умный, образованный. Я тоже родился, как и Вы, в Тбилиси. Как Вы думаете, как закончится акция в Сирии?
А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что она закончится нескоро. Как – я не могу сказать, потому что там есть дельта, несколько русел в развитии, но, по крайней мере, наши генштабисты, мне кажется, считают, что бомбардировки будут продолжаться достаточно долгое время, пока наземные силы сирийцев, ливанской «Хесболлы», корпуса «Стражи исламской революции» Ирана не добьются стратегического перевеса. И когда это произойдёт, быть может, наши бомбардировки прекратятся, мы всё это передадим в дело сирийской авиации, снабдив её новыми типами самолётов.
Это благожелательный вариант. Неблагожелательный – это раскрытие, размораживание украинского конфликта, сейчас там начинаются крупномасштабные боевые действия, под Донецком украинцы применяют установки залпового огня, усилится присутствие радикалов в Ферганской долине в Средней Азии, там откроется фронт, и Россия окажется вовлечённой в три военных конфликта средней интенсивности. Это очень затяжной процесс.
М. АНДРЕЕВА: А у Украины есть силы продолжать конфликт, размораживать его?
А. ПРОХАНОВ: Конечно, есть, есть армия, спонсирование.
М. АНДРЕЕВА: Вопрос в мотивации. Мы уже говорили о том, что у военнослужащих не такая высокая мотивация.
А. ПРОХАНОВ: Оттуда убрали всю пьянь с фронтов, «айдары», добровольческие соединения, заменили их регулярными частями, которые прошли за эти полгода переподготовку, там регулярные части, мотивация мощная, пропаганда тотальная, русофобия наполняет украинскую информационную, идеологическую сферу, поэтому конфликт может быть разморожен. Я так думаю, что сирийская наша операция может сопутствовать операции на Украине и в Средней Азии.
М. АНДРЕЕВА: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Александр, Москва. Александр Андреевич, хотелось бы услышать Ваше мнение: как может развиваться обстановка на Донбассе в ближайшие два-четыре месяца?
А. ПРОХАНОВ: Я примерно об этом только что сказал. Недавно казалось, что минские соглашения торжествуют, прекращена бойня, прекращены обстрелы. Эти соглашения зашли в тупик, потому что ни Донбасс, ни Украина не хотят заключить мирное идеологическое соглашение, Донбасс не хочет отдать себя целиком Украине, а она не хочет оставить Донбасс в составе русской зоны влияния, и тогда этот конфликт замороженный. Замороженные будут талдычить о выборах, об амнистии, о передаче или непередаче Украине постов под контроль украинской армии, это будет длиться бесконечно долго в Приднестровье. Но если американцы скажут разморозить конфликт, начнётся бойня. Симптомы этого сейчас происходят.
М. АНДРЕЕВА: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, меня зовут Дмитрий, Москва. Вы говорите, что идёт война, но коль она идёт, наверное, надо сказать, что страна наша в оккупации с 1991 года после государственного переворота Горбачёва и США. Есть такая организация НОД – «Национальное освободительное движение», и надо сказать людям, чтобы они туда вступали, защищали свою страну, своё отечество.
М. АНДРЕЕВА: Это что-то от Евгения Фёдорова у Вас.
СЛУШАТЕЛЬ: Точно так.
А. ПРОХАНОВ: Если бы страна находилась под оккупацией, не было никакой войны, война совершилась в период перестройки, нас разгромили, она находится под оккупацией. Но поскольку с 1991 года прошло довольно много лет, и мы вышли во многом из-под оккупации, внешняя политика России – не политика оккупированного государства, но внутри нашей страны существуют зоны, которые по-прежнему контролирует враг. Имею в виду экономический блок в правительстве. Информационная, идеологическая и либеральная сфера, сражение с этой сферой очень актуально. Если идёт война, у нас в тылу не может находиться наш экономический и идеологический противник.
М. АНДРЕЕВА: Евгений из Германии пишет: «Какой Вы видите Россию и Европу через несколько десятков лет?».
А. ПРОХАНОВ: Через десятки лет сместятся границы, мировая динамика захватит Европу, Европу, которая сформировалась как Евросоюз, она нестабильна и не вечна. Есть симптом того, что в Европу придут очень сильные националистические государства, может, даже фашистские, Европа может быть фашизирована, потому что всё, что сейчас происходит с беженцами, резко усиливает национальные настроения в обществах, в Германии, в частности, националисты будут усиливаться непрерывно, поэтому Евросоюз, как либеральный, должен распасться. Что касается России, я, как русский патриот, русский националист, империалист, считаю, что имперские тенденции в России будут усиливаться, русский народ будет объединяться, грядущий распад Европы нам на руку.
М. АНДРЕЕВА: А националистический настроения в России не могут усилиться?
А. ПРОХАНОВ: Эти настроения, во-первых, не очень сильны. Мы видим, что «Русский марш» был очень жалкий. Но задача нашей политики – превратить узкие националистические русские настроения в имперские националистические, что и было всегда в великой России.
М. АНДРЕЕВА: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Ирина, Москва. Что Вы думаете о судьбе Юрия Игнатьевича Мухина, при том, что сейчас надо заниматься освобождением?
А. ПРОХАНОВ: Мухин, насколько я знаю, не в тюрьме, он под домашним арестом. Он общается, газета «Завтра» взяла у него большое интервью, я
