Няня без лицензии не должна иметь доступа к ребёнку
Максим Шевченко
М. ШЕВЧЕНКО: Здравствуйте.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Начнём с ужасной новости — жестокого убийства ребёнка женщиной, которая работала в этой семье год. Она отрезала голову ребёнку и гуляла с ней в районе станции метро «Октябрьское поле», шокировав тем самым всех людей. Сейчас выясняется, почему этот поступок мог быть вообще совершён. И по поводу наркотиков есть мысли, и по поводу психических заболеваний. Была мысль и о том, что всё это — прикрытие, спланированная террористами акция, или, может быть, влияние террористов. Что Вы думаете по этому поводу? В чём корень зла?
М. ШЕВЧЕНКО: Корень зла находится в каждом человеке, потому что природа человека повреждена грехопадением. Дьявол есть человекоубийца и отец лжи, как сказано в Священном Писании. Поэтому знайте, что каждый из вас способен на чудовищный поступок. В сердце каждого человека могут войти дурные помыслы или, как говорят, верующие, бесы. И я считаю, что это из ряда вон выходящий случай, но в целом ничего эксклюзивного в нём нет. Достоевский в «Дневнике писателя» описывает, как пьяная русская баба забыла ребёнка на крыльце, и его съела свинья. Есть фильм «На игле» про английских наркоманов. Они там ширялись, ширялись, забыли ребёнка кормить, а когда пришли в себя, его трупик уже сгнил. Мать по ходу фильма с ума сходит. Люди совершают чудовищные и жуткие поступки. Я бы не уточнял ни национальность этой няни, ни какие-то ещё нюансы. Хотя есть такой момент: мне кажется, что те люди, которые приходят работать нянями, должны иметь соответствующую лицензию. Не надо по дешёвке искать людей, которые будут ухаживать за вашим ребёнком. Это крайне опасно. И я считаю, что лицензирование даже домашних бэби-ситтеров должно быть в России обязательным. Должна проходить психологическая проверка этих людей, тестирование их на наркотики. Я считаю, что человек, который не имеет специальной подготовки, не прошёл курсы бэби-ситтеров — узбек он, таджик, русский или марсианин — не должен иметь доступа к ребёнку. Это вопрос безопасности. Когда человек с вами разговаривает, вам кажется, что он нормальный, но вы не знаете, что у него может быть в душе, какие бессознательные ужасы сейчас рвутся на волю в его подавленной, тёмной стороне бессознательного. Поэтому я думаю, что мы должны сделать следующие выводы: работа бэби-ситтеров должна лицензироваться, тестироваться. И люди, у которых нет лицензии, должны строго наказываться, как и те, кто их поощряет к такой деятельности. Это вопрос безопасности наших детей. Она убила ребёнка, а есть масса случаев, когда выясняется, что няни бьют детей. При родителях няня хорошая, а в их отсутствие жёстко с детьми обращается — бьёт, орёт, запугивает.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Кстати, есть вариант — устанавливать видеокамеры.
М. ШЕВЧЕНКО: Это везде есть. Но так, чтобы няня не знала. За это должны отвечать профессиональные организации.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Какие?
М. ШЕВЧЕНКО: Я не знаю, я не занимаюсь этим бизнесом.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Департамент образования? Минздрав?
М. ШЕВЧЕНКО: Я считаю, что у нас в России вообще психологическая помощь и тестирование развиты очень слабо. Хотя в современном мире, который превратился в один огромный город, где человек живёт в состоянии постоянного стресса и фрустрации. Поэтому служба психологического надзора должна постоянно быть рядом. Особенно в тех профессиях, где люди имеют дело с детьми — учителя, врачи, няни, полицейские. Ведь главный источник фрустрации для человека — это другие люди по большому счёту. Хичкок снял целые саги о том, как нормальный человек превращается в монстра, поэтому ничего эксклюзивного здесь нет. Страшно — да. Но это говорит только о том, что нужно быть внимательнее к миру, который вас окружает. Нужно тщательнее подходить к тем людям, с которыми вы оставляете своих детей.
А. МИТНОВИЦКАЯ: В Совете по развитию гражданского общества и правам человека этот вопрос…
М. ШЕВЧЕНКО: Я не отвечаю за регламент Совета. Слава богу, за него сейчас отвечает прекрасный человек Евгений Бобров. По регламенту Совета спрашивайте его.
При чём тут Совет по правам человека вообще?
А. МИТНОВИЦКАЯ: Этот вопрос вообще поднимается?
М. ШЕВЧЕНКО: Какой вопрос?
А. МИТНОВИЦКАЯ: О том, как нам не терять детей, о том, чтобы была та самая лицензия для бэби-ситтеров.
М. ШЕВЧЕНКО: Этим должно заниматься министерство образования, министерство здравоохранения, следственные органы. Совет по правам человека тут при чём?
А. МИТНОВИЦКАЯ: Я не обвиняю вас. Я просто спрашиваю, идёт ли речь об этом?
М. ШЕВЧЕНКО: Я понятия не имею. Считайте, что я высказываюсь как член Совета. У нас нет коллективного мнения. Даже Михаил Федотов высказывается не от имени Совета, а от своего имени. Мне кажется, что это вопрос, который надо рассматривать в Госдуме, это у вас депутаты должны стоять шеренгой в прихожей и говорить о том, что готовы выдвинуть дополнительный законопроект о защите прав детей.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Как видите, пока не стоят.
Эта новость испортила репутацию трудовым мигрантам или нет?
М. ШЕВЧЕНКО: Мне кажется, в этой ситуации говорить о какой-то репутации — просто постыдно. Я не считаю, что кто-либо может одновременно её испортить и не испортить. Конечно, мифологический опыт выходцев из Средней Азии лучше от этого не стал точно, но каждый из нас имеет дело с реальными людьми. Миф о трудовых мигрантах чудовищный, но когда ты начинаешь работать конкретно с этими людьми, ты видишь прекрасных, трудолюбивых, умных, порядочных людей, которые честно выполняют свою работу, не гуляют, не пьют, не воруют. Разные люди есть. Поэтому что нам обсуждать общий миф толпы? Он всегда негативный по отношению к чужому. LifeNews нам постоянно давал сообщения о том, что в какой-нибудь русской деревне убили, на трупе выпили, отрезали руку, съели и закусили. Это испортило образ русского народа.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Да, но удивительно, что это говорит президент Федерации мигрантов.
М. ШЕВЧЕНКО: Он из Бангладеш родом, по-моему. Какое он имеет отношение к Средней Азии?
А. МИТНОВИЦКАЯ: «Как в Шевченко может уживаться политический рационализм и религиозно-фанатичный иррационализм с его духами и дьяволами?» — спрашивает слушатель.
М. ШЕВЧЕНКО: Так же, как это уживалось, например, в Достоевском. Что за странный вопрос? Я — русский человек, выросший в русской культуре. Я живу в мире постмодерна. Читайте книги и думайте над моими словами.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Давайте поговорим о Сирии. В нашем российском центре по перемирию говорят, что всё идёт достаточно хорошо. С другой стороны, мы помним, что про Донбасс говорили то же самое. Но сколько людей погибло после этого! Каковы перспективы, с Вашей точки зрения?
М. ШЕВЧЕНКО: Масштабы донецкой войны несравнимы с масштабами сирийской. Донецкая трагедия чудовищна, но сирийская — апокалиптична для Сирии. Это многомиллионные разрушенные в бетонную крошку города. И ваши журналисты — герои. И Семён Пегов, и Марат Сайченко, и Саша Лансков, и Женя Поддубный. Они мои друзья и замечательные люди. Они там работают и передают нам весь ужас и кошмар того, что происходит в Сирии. Там, как и в гражданскую войну в России, действуют не две стороны, которые изображают из себя войну и которых можно остановить, как было в Донбассе. Там было две стороны — «укропов» и «ватников». А здесь у вас на той стороне 16—20 политических партий, как было в России — «махновцы», «петлюровцы», «Батька Ангел» — масса отрядов. Да и на «белой» стороне не было единства. Была добровольческая армия, был Краснов с донскими казаками, кубанская казачья рада, Врангель, который конфликтовал с Деникиным, Колчак, Юденич, самый боеспособный генерал белой армии. Кто-то соблюдает перемирие, кто-то — нет. Например, вы заключаете перемирие с Махно, а Григорьев говорит: «Кто такой для меня этот Махно? Я как с краснопузыми воевал, так и буду воевать». А «красные» ему говорят: «Махно — это герой, а Григорьев — страшная угроза революции». По поводу Деникина в красном стане общее согласие. Если с Махно можно мириться, то с Деникиным перемирия быть не может. С ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусрой» тоже перемирия быть не может. Поэтому, когда наш штаб сообщает о перемирии, значит это перемирие с местным Махно, которые находятся по ту сторону. Это отряды «Братьев—мусульман», например.
Я когда разговаривал с «Хезболлой», они сказали, что вели перемирие ещё с Захраном Аллушем, но русские взяли и убили его. Теперь там 5 человек, и они не знают, с кем разговаривать. Но так или иначе, на «Братьев—мусульман» выходит Иран, Катар. Здесь есть связи. А от «Джабхат ан-Нусра», которые представляют собой «Аль-Каидой» в Кремль никто не поедет, их интересы некому представить. Я думаю, что перемирие возможно с теми отрядами, которые так или иначе опираются на Турцию, с палестинцами, теми, кто был создан на основе «ХАМАС». Поэтому с кем-то соблюдать, с кем-то — нет.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Сегодня у нас в гостях был сирийский политолог, он говорил о том, что Асаду это перемирие тоже невыгодно, и он, скорее всего, будет его нарушать только потому, что он понимает: будет перемирие, всё устаканится, и его снимут.
М. ШЕВЧЕНКО: Это сложная идея. То, что вам говорят на Ближнем Востоке, делите или умножайте на 5. Если вам говорят, что убито 100 тысяч, возможно это 20 тысяч. Или, когда говорят, что всё нормально, там, может быть, катастрофа. Асад — не чей-то ставленник, он в ходе гражданской войны выдвинулся в лидеры большого количества вооружённых людей, которые связали с ним свою судьбу. Это так же, как сказать, что Махно возьмёт и уйдёт, или Ленин, или ещё кто-то. Это Деникина можно было сместить и поставить на его место Врангеля. А Ленина сместить было нельзя, у него не было внешних союзников. У Асада не было внешних союзников до недавнего времени, кроме Ирана. Так же, как у большевиков были союзники в лице Коминтерна.
Поэтому как Асад уйдёт? Соберёт вещички и покинет кабинет? Глупости какие-то. Он — командир десятков тысяч, а то и пары сотен тысяч людей, которые 4 года воевали, в том числе совершая разные военные операции, с его именем на устах и с его портретами на блокпостах и оружии. Его лицо стало символом сопротивления, он не уйдёт. Он дождётся формирования будущего Сирии и никогда не согласится с её разделом.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Выборы, назначенные на весну, могут состояться?
М. ШЕВЧЕНКО: С точки зрения глобального процесса, это, может быть, и неправильно, потому что понятно, что в них не будут участвовать представители вооружённой оппозиции. Но с точки зрения консолидации политических сил, для укрепления позиции Асада это политически правильное решение. Любой на его месте поступил бы так же. Это — очень умный, мудрый, серьёзный, выдержавший чудовищную войну политик. Считать его просто каким-то абстрактным Асадом — это по меньшей мере глупость.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Сегодня обсуждали заявления от этого политолога о том, что повстанцы, которые развязали всё это, не были голодными или бедными, всё было хорошо, но люди были настолько зажаты, они не могли слова плохого сказать об Асаде. В противном случае они могли бы пропасть где-нибудь лет на 10. Неужели настолько страшен режим Асада?
М. ШЕВЧЕНКО: Разделим на 5. Поговорим о проблемах, которые привели к гражданской войне. Когда Асад пришёл к власти после смерти отца, он получил от него в наследство такую ветхую советскую страну с элементами арабского национализма. Это была не самая передовая страна Ближнего Востока, хотя многие социальные проблемы были решены. И нагрузка, которая падала на Сирию в ходе Ливанской войны, когда сирийцы приняли больше полутора миллионов ливанцев и 600 тысяч палестинцев, была огромной. Никто им не помогал. Они это принимали на свой бюджет — страна, не имеющая нефти и газа в должной мере, это не Катар, не Эмираты и не Саудовская Аравия. Башар провёл успешную реформу модернизации, он привёл в Сирию международные банковские системы, там были построены крупнейшие отели крупнейших брендов — Four Seasons, Hilton. Города стали резко богатеть, это реально была модернизация. Рядом был Ливан, который как раз возрождался после гражданской войны. Сирийцев не допустили в Эмираты, где весь Ближний Восток зарабатывал деньги, но в целом 2000 годы Асад использовал достаточно эффективно для развития страны. В Сирии появились современные дороги, предприятия, заводы, технологии, банковские системы. Где-то в 2008 году в Дамаске было не протолкнуться среди западных бизнесменов, инвесторов, которые туда вкладывались, в дорогих отелях не было мест.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Примерно так сейчас выглядят Дубаи.
М. ШЕВЧЕНКО: Сирия, может быть, и не строила такие эффектные небоскрёбы, но в целом… Если едешь из Бейрута в Дамаск, видишь на горе дом катарской принцессы. Туда было выгодно инвестировать. Но когда началась «арабская весна», они решили, что свергнут его. Главными оппозиционерами сначала были не мусульмане. Конечно, партия «Братьев—мусульман» всегда была в оппозиции баасистскому режиму. Допустим, в Хомсе, где была крупнейшая христианская община, лидерами антиасадовской демонстрации были именно алавиты и христиане, очень богатые семьи. Надо понимать структуру Сирии — она не ограничивается границами Сирии, большая часть сирийцев живёт за границей. Это были не беженцы, а продолжатели старой финикийской традиции, когда финикийской диаспоры за пределами Семиградья больше, чем на территории. Допустим, самая большая сирийская диаспора за границей — 6 млн — в Аргентине. Многие из них богатые, успешные люди. В Лондоне, в Америке христиане — сирийцы и ливанцы — богатейшие люди. Они захотели убрать Асада. Он, конечно, представлял интересы одной семьи, которая доминировала на уровне макроэкономики. Никакая крупная банковская сделка не могла быть проведена без отчисления доли этой семье. Но уже на уровне среднего и мелкого бизнеса это было не так, это были свободные инвестиции — ливанские банки, банки Залива. Но, конечно, крупные, серьёзные сделки на сотни миллионов долларов проходили только с участием семьи. Вопрос: а где в арабском мире не так? И в Саудовской Аравии, и в Эмиратах то же самое.
А. МИТНОВИЦКАЯ: В общем, заявления сирийской оппозиции делим на 5.
М. ШЕВЧЕНКО: Они были. Но то, что людей сажали, бросали в тюрьмы… Бывало и такое, но не в той мере, как в других странах. Именно Башар отпустил весной 2011 года всех политзаключённых. Именно он разрешил свободу прессы и провёл свободные выборы. В ответ на это он получил демонстрации протеста, инициаторами которой были совсем не исламисты, а базирующиеся на Великобритании и США христианская и алавитская диаспоры. Поэтому говорить о том, что это власть Асада — неправильно. Сначала алавиты были против него. Многие богатые семьи сказали: «Что это семья Асадов там правит? Давайте других попробуем». Ведь с конца 60-х годов эта семья правит. До этого там часто президенты менялись. Кстати, алавитов не было. Были сунниты, шииты, христиане даже были во главе Сирии. Почитайте статью, и вы увидите, что смена власти в Сирии — обычное дело. Башар готов был идти на уступки. Насколько я знаю ваххабитов, радикальных мусульман, почти все учились в Сирии, а не в Египте. Там вообще государство не обращало на тебя внимания, если не заявлял претензии на власть и высшее руководство. То, что случилось в Дэра, когда сотрудники Мухабарата реально вырвали ногти детям, с этого началась «арабская весна» в Сирии. Эта была эксклюзивная ситуация. Взрослых там могли жёстко прессануть, но детей никогда не трогали на Ближнем Востоке. Подростки там написали «Долой Асада!», их поймали сотрудники госбезопасности, их били, а когда возмущённые родители пришли к зданию Мухабарата, сотрудник вышел и сказал: «Вы не мужчины вообще, скажите жёнам, что мы к ним придём и новых детей наделаем». Это было сознательное оскорбление и провокация. Есть две версии: либо сотрудники этого Мухабарата проявляют дикое высокомерие и презрение к людям, либо это были просто провокаторы.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Давайте к нашим событиям. Как вам марш памяти Немцова?
М. ШЕВЧЕНКО: Я хорошо относился к Борису Ефимовичу Немцову как к человеку. Я мог не соглашаться с его политическими взглядами, но как к человеку у меня не было к нему никаких претензий. Из всех представителей оппозиции это был наиболее достойный и приятный в человеческом отношении. Поэтому в ночь его смерти я поехал на мост. Я достаточно горько отношусь к его смерти. Я не ходил на марш, потому что он был превращён в политическую манифестацию, не имеющую отношения к Немцову. Я не придерживаюсь политических западническо-либеральных взглядов. Ну и ещё в этот день у моего друга была свадьба, и у меня были более важные дела.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Но в целом Вы понимаете, что это было не о Немцове, по большому счёту?
М. ШЕВЧЕНКО: Я не вижу ничего плохого в том, что в годовщину смерти люди вспоминают его и поддерживают его взгляды. Я вообще-то выступаю за то, чтобы Россия была свободной демократической страной.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Это как-то мало связано с ним, вот в чём вопрос.
М. ШЕВЧЕНКО: Это они пусть сами решают. Я считаю, что запрещать ничего не надо. Конечно, эти марши должны разрешаться, люди должны на них ходить. Я вообще за политическую борьбу. Они провели этот марш — хорошо, тогда я призываю всех людей патриотических взглядов провести марш в память обо всех убитых ельцинским режимом гражданах Советского Союза, в память о погибших в гражданскую войну в Таджикистане, в память о погибших в Приднестровье молдаванах, о погибших в Карабахе, в Грузии, в Чечне. Давайте объявим день скорби по жертвам либерально-демократического фашистского режима, который установился в нашей стране в 90-е годы и к которому Немцов, к сожалению, имел отношение, хотя был там единственным приличным человеком.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы всерьёз призываете?
М. ШЕВЧЕНКО: Да, абсолютно.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Когда было бы разумно провести эту манифестацию?
М. ШЕВЧЕНКО: Я думаю, что и сейчас, и весной. 19 августа можно, в день падения СССР. Или 3 октября, в день расстрела Белого дома. Это самое вопиющее преступление ельцинского режима.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Долго до октября ждать.
М. ШЕВЧЕНКО: Сейчас тоже можно что-нибудь придумать.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Ещё одна политическая фигура — Явлинский. Как Вы думаете, сколько он наберёт в случае участия в выборах? Особенно учитывая его заявление по поводу русских и нации рабов.
М. ШЕВЧЕНКО: Он настолько неинтересная фигура, что я даже не знаю, сколько он наберёт. В моём сознании Явлинского просто нет.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Когда он оттуда ушёл?
М. ШЕВЧЕНКО: Как пришёл, так сразу и ушёл. Закончилась его история, конечно, в 90-е годы. Он и вошёл-то случайно, его раскрутили дутые пиар-фигуры на этих «500 днях». А потом он стал символом демократии, в ельцинском режиме он отвечал за оппозиционную демократию. Самого Явлинского просто нет, и он никому не интересен. Но интересно другое — партия «Яблоко» воспитала Навального, Ирину Яровую. Он, наверное, хороший воспитатель.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Слабунова сказала о том, что «Яблоко» сможет разрешить конфликт с Украиной, не отдавая при этом ни Крым, ни Севастополь.
М. ШЕВЧЕНКО: Я не хочу обсуждать «Яблоко», это мёртвая партия, а я не некрофил.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Есть ли шанс наладить отношения с Украиной, не возвращая ни Крым, ни Севастополь?
М. ШЕВЧЕНКО: Только в том случае, если в Киеве сменится политическая власть. Без гражданской войны это на Украине почти невозможно. На Украине должна быть социальная революция. Олигархическая власть, в которой пять олигархов между собой поделили Украину: Коломойский, Порошенко, Ахметов и предавшие Януковича сподвижники. Это такая феодальная республика с невероятным уровнем демагогии о некой демократии, которая там якобы существует. Я хочу, чтобы там была народная социальная революция, восстание «махновщины», «бандеровщины», «петлюровщины», чтобы они перечитали прекрасный труд одного из украинских историков «Двенадцать войн за Украину» и дальше действовали по этой книге. Украинский народ должен освободиться от власти угнетателей, поработителей, иноземных оккупантов, которые подмяли под себя христианский и украинский народ как православный, так и греко-католический. Я всегда был сторонником свободы Украины от иностранной оккупации. Сейчас она находится не просто под оккупацией, она сейчас просто колония. Украинцев нет во власти. Она им не принадлежит. Она номинально называется Украиной, а де-факто какие только международные проходимцы ей ни правят! Если они не пойдут на Киев, то они станут историческим мусором, у них нет перспектив. Украину спасёт только социальная революция и народное восстание не под националистическими, а под социальными лозунгами. И я уверен в том, что лучшая часть Донбасса их поддержат. Это единственный путь к восстановлению целостности украинской территории.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Примем звонок. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вы сказали, что социальная революция нужна на Украине. А какая революция нужна России?
М. ШЕВЧЕНКО: Я считаю, что социальная революция нужна всему человечеству, по всем странам мира. Я сторонник мировой социальной революции. Проблема в том, что есть страны, которые для неё созрели, а есть страны, которые нет.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Россия созрела?
М. ШЕВЧЕНКО: Конечно, нет. Россия при всех минусах режима, при всех ошибках — стабильное общество со стабильно развивающейся финансовой системой. В России государство и государственная процедура доминирует, даже при нашей критике её. Украина просто является территорией, максимально приспособленной для народного восстания и социальной революции. У тех, кто отвечает за всё это, и тех, кто там живёт, убогое политическое сознание — они вышиванку считают политической задачей. Но это не политическая задача. Политическая задача — это перераспределение неправедно нажитого капитала и добавочной стоимости. Политическая задача исходит из задачи политэкономической, а не из культурно-исторической. Мы все за социально справедливое общество, но в России сейчас это абсолютно невозможно, несмотря на демагогические заявления оппозиции. А Украина — это слабейшее звено в цепи империалистических государств, в чём-проблема-то?
А. МИТНОВИЦКАЯ: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Почему Вы не появляетесь на программах, типа «Время покажет»? И второй вопрос: как Вы относитесь к приватизации объектов государственной собственности?
М. ШЕВЧЕНКО: На «Время покажет» я появляюсь, они меня зовут. Сейчас у меня контракт с НТВ и, к сожалению, я не могу появляться на «Первом канале». А Соловьёв меня не зовёт с весны 2014 года по политическим мотивам.
Насчёт приватизации. смотря на каких условиях она будет проводиться. Если в ней будет участвовать народ, если людей допустят к аукционам, если будут выпущены облигации и разного рода ценные бумаги, которые мы сможем получить в свои руки и поправить своё имущественное положение, то я отношусь к ней хорошо. Если это опять достанется 5—6 олигархическим группировкам, а мы останемся с носом, то плохо.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. На днях была дата XX съезда КПСС. Мне кажется, что лучшее время в этой стране пришлось на середину 70-х годов. Почему же наша правящая верхушка не провела реформу, а-ля реформа Дэн Сяопина?
М. ШЕВЧЕНКО: Мы — не китайцы, а русские. Мы — индивидуалисты, и вся эта казарма для нас не очень приятна. Поэтому строем у нас можно было заставить ходить только диким насилием, а к насилию в 70—е годы система уже не была готова. Диссидентам давали год, носились с ними, как с писаной торбой. а когда система была готова к насилию, то диссидента просто на 10 лет отправляли в Воркуту, и он там мемуары писал. Но то, что отправляли, я не одобряю ни в коей мере. И второй момент — это то, что сама система была не способна к принятию серьёзных идеологических решений, поскольку Советский Союз был не коммунизм, а опровержение коммунизма. Они, наоборот, боролись по всему миру с коммунистическими движениями, начиная версией о том, что координаты Че Гевары американцам передал Советский Союз, потому что боялись сближения его с Мао, заканчивая давлением на Фиделя. А в 1965 году СССР очень жёстко с ним обращался. Это был режим антикоммунистический, который просто ждал момента, когда можно будет сбросить коммунистическую риторику.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Спасибо. В студии был Максим Шевченко.
М. ШЕВЧЕНКО: До свидания.
