Театр существует для зрителя. Желательно — умного!

Юрий Поляков

В воскресенье, 1 ноября, стартует Международный фестиваль современной русской драмы «Смотрины». Скептики сомневаются: зачем, дескать, нам еще один фестиваль – к десяткам существующих. Мы решили поговорить об этом с писателем Юрием Поляковым, тем более что он своего рода бенефициант этого фестиваля.

— Юрий Михайлович, театры к нам приезжают разные, с разным репертуаром, но в центре внимания – ваши пьесы. С учетом огромной «любви» к вам многих либералов, вопросы, как говорится, возникнут. Чем ответите?

— Ответить можно только уровнем пьес, качеством постановок и любовью зрителей. Других способов нет. Да, фестивалей много, но тех, что реально сориентированы на современную русскую пьесу, продолжающую традиции нашей социально-психологической драматургии, попросту нет. «Смотрины» фактически первые. Я в сентябре был председателем жюри нового театрального фестиваля «Виват, комедия!» в Петербурге. Нужное дело? Очень. Но вот беда: среди номинантов самой «юной» отечественной комедией оказался «Чужой ребенок», написанный Шкваркиным в 1933 году. Увы, попытка сделать критерием художественности мнение жюри и статьи ангажированных критиков привели к тому, что из репертуаров театров почти исчезли современные отечественные пьесы. Те, за которые дают «золотые маски», не интересны зрителям, а те, которые люди с радостью смотрели бы, не нравятся законодателям театральной моды, то есть подавляющему меньшинству. Им нравятся лабораторные чтения в кругу соратников, где никто не встанет, не уйдет, не скажет: «Что за чушь!» И получается замкнутый круг.

— По театральному прозвучит, но вопрос – от сердца: так отчего же не пишут хороших пьес? Не могут?

— Хороших современных пьес не пишут, так как их не ставят. А не ставят, потому что их не пишут. Я один из немногих, кому удалось этот круг разорвать. В одной Москве идет шесть моих спектаклей, идут они годами, а то и десятилетиями, как «Контрольный выстрел» в МХАТе им. Горького, как «Хомо эректус» в театре Сатиры. Легендарный «Козленок в молоке» был сыгран за семнадцать лет на аншлагах 563 раза! А география постановок моих пьес – от Санкт-Петербурга и Мурманска, Тулы и Тамбова, Самары и Еревана до Плевена, Лос-Анджелеса, Сиднея и Тинзина. Думаю, убедительно даже для тех, кому не нравятся мои эстетические, а главное политические взгляды. У нас не модно быть патриотом и поддерживать государство, а вот сосать властную грудь – это пожалуйста!

— Вас задевает то, что спектакли, поставленные по вашим пьесам, ни разу не были отмечены «Золотой маской», и с чем вы это связываете?

— Нет, это как раз укрепляет меня в сознании, что как драматический писатель я иду в верном направлении, ибо отношусь к пьесе как к полноценному литературному жанру. Убежден, в синтетическом искусстве театра ведущим является слово. Оно содержит послание, которое адресуют залу актеры, постановщик, художник, композитор… Слово – это сама стрела, а все остальное – это оперение, тоже, разумеется, необходимое. Можно станцевать «Яму» Куприна, можно спеть «Ревизора», можно «спантомимить» «Мастера и Маргариту». А зачем? Для этого есть цирк и оперетта. В драматический театр идут прежде всего за словом. Там главный – писатель, а не режиссер. Кстати, большие режиссеры, Станиславский, например, это понимали. «Золотая маска» же ориентируется только на «новую драму», а та предлагает не пьесу, а некий «драматургический материал», такой, если воспользоваться живописной аналогией, подмалевок, доводить который до ума будет режиссер. То есть, приладит к стреле роскошные, ни на что не похожие перья при отсутствии собственно наконечника. И что? Хорошую, настоящую пьесу можно читать как повесть. Почитайте «новую драму»! С ума сойдете от скуки… Говорю искренне: для меня в плане современной драмы «Золотая маска» — это детские соревнования, а я, извините, давно уже в большом спорте.

— Многие считают, что с театральных подмостков куда-то ушла социальность и острота.

— Социальная острота ушла вместе с актуальным словом. Современные мысли, чувства, тревоги, надежды, проблемы общества, — все это приносил в театр писатель, а не изготовитель «драматургического сырья». Не случайно многие лучшие наши драматурги – Гоголь, Чехов, А. К. Толстой, Леонид Андреев, Горький, Булгаков, Леонид Леонов, Константин Симонов, — были при том крупнейшими прозаиками. Есть и еще одна причина, о которой не принято говорить, но я все-таки скажу. Современная пьеса на сцене – это всегда риск для театрального начальства, ибо разговор о сегодняшнем дне требует оценки происходящего, выраженной гражданской позиции. А у многих нынешних худруков психология «рантье», стригущего купоны со своей театральной недвижимости. Зачем нарываться? Знаете, за Гамлета, убивающего Клавдия фаллоимитатором, особо не упрекнут, даже похвалят, а вот за нынешние реалии можно и пострадать. Причем, не обязательно от властей предержащих. Помню, мы с Говорухиным предлагали пьесу «Смотрины» («Контрольный выстрел») одному театру с бодрым советским названием. Художественный руководитель замахал руками: «С ума сошли! У вас там олигарх – почти мерзавец! А у меня такие на самых дорогих местах сидят!» Именно поэтому московские театры просто шарахались от моей пьесы «Одноклассница», решился ее поставить только Борис Морозов в театре Армии, а теперь она на аншлагах идет по всей стране и за рубежом.
Но Театр Сатиры объявил о скорой премьере спектакля «Чемоданчик». Я так понимаю, это – пример довольно острой политической сатиры?
Да. Это апокалиптическая комедия: у президента России украли ядерный чемоданчик. Сами понимаете, что тут началось! В преуведомлении написано: «Все герои и события вымышлены, все совпадения не случайны». В результате, гарант конституции является на квартиру к злоумышленнику, чтобы забрать казенную вещь. Не трудно догадаться, что в спорах и обвинениях речь идет о нашей сегодняшней жизни. Честно говоря, я не сразу поверил, когда Александр Ширвиндт взял пьесу и начал репетиции. Премьера намечена на конец осени.

— Чего вы ждете от фестиваля «Смотрины»?

— Жду, что «Смотрины» обратят внимание заинтересованных, как говорится, сторон на то направление современной русской драматургии, которое может и должно питать отечественный репертуарный театр. Теперь о самом фестивале. Откроется он 1 ноября в МХАТе имени Горького, где увидели свет рампы четыре мои пьесы, а закроется 17 ноября на сцене театра Сатиры знаменитым «Хомо эректусом». Спектакли, которые привезут в Москву театры России, ближнего и дальнего зарубежья, покажут на сцене театре «Модерн». Там же пройдут круглые столы и мастер-классы. В дальнейшем «Смотрины» должны, мы надеемся, при поддержке Минкульта РФ и Департамента культуры Москвы стать фестивалем пьес современных российских драматургов, хороших, разных, но помнящих, что театр существует для зрителя, желательно умного…

Вечерняя Москва 26.10.2015