Трамп ближе русскому сердцу

Захар Прилепин

Этот миллиардер — человек эксцентричный и непредсказуемый, и просчитать поведение США с ним будет сложнее, чем с Хиллари Клинтон, но сердцу не прикажешь, отметил писатель.

Д. НАДИНА: В студии Захар Прилепин, писатель, публицист. Здравствуйте!

З. ПРИЛЕПИН: Здравствуйте!

Д. НАДИНА: Как Ваши дела?

З. ПРИЛЕПИН: Мои — хорошо.

Д. НАДИНА: Я вижу, Вас выдвинули на соискание очередной премии.

З. ПРИЛЕПИН: Наверное, да.

Д. НАДИНА: Получите?

З. ПРИЛЕПИН: Нет, я уже много раз получал премии, это будет уже перебор. Но если дадут, не откажусь.

Д. НАДИНА: А какую ещё премию Вы хотели бы получить?

З. ПРИЛЕПИН: Любую премию как отец четырёх детей принимаю с благодарностью.

Д. НАДИНА: Нобелевскую премию бы хотели получить?

З. ПРИЛЕПИН: Да, это было бы прикольно. Но в нашем мире такое сложно предположить.

Д. НАДИНА: С кем из коллег по цеху Вы поддерживаете дружеские отношения?

З. ПРИЛЕПИН: Моё поколение: Серёга Шаргунов, Миша Елизаров, Герман Садулаев. Поколение чуть постарше: Женя Водолазкин, Миша Тарковский, Паша Басинский. И совсем старшие товарищи: Лимонов, Проханов, Александр Абрамович Кабаков.

Д. НАДИНА: В числе номинантов на «Большую книгу», на которую и Вы номинированы, есть госпожа Улицкая. Сегодня случилась неприятная ситуация: она участвовала в мероприятии, на неё напали, облили зелёнкой. Непонятно, кто этим занимается, какие-то активисты. Как Вы к этому относитесь?

З. ПРИЛЕПИН: Я очень плохо отношусь к такому активизму и считаю, что Россия ни в коем случае не должна демонстрировать такие привычки и повадки некоторых соседних стран, где людей засовывают в мусорные урны, а то и убить иногда могут за какие-то взгляды. Поэтому я бы пожелал этим активистам умерить свой пыл и не позорить нашу страну. И я бы попросил не раздувать истерию по этому поводу, пока не разобрались в деле.

Д. НАДИНА: Вероятнее всего, это активисты национально-освободительного движения Евгения Фёдорова. Вы к нему имеете какое-то отношение?

З. ПРИЛЕПИН: Я даже не знаю, что это такое.

Д. НАДИНА: Ну и ладно. Но тем не менее, Вы ведь тоже были активистом…

З. ПРИЛЕПИН: Национал-большевистская партия, она же «Другая Россия», никакого отношения к НОДу не имеет. Я до сих пор там член политсовета.

Д. НАДИНА: Вы в 20 лет туда вступили?

З. ПРИЛЕПИН: Попозже — в 24 года.

Д. НАДИНА: Это было Ваше сознательное решение?

З. ПРИЛЕПИН: Если я там с 1999 года, как оно может быть не сознательным? Вступил, а теперь стесняюсь выйти?

Д. НАДИНА: Нет, я просто к тому, что сначала это была одна партия, потом её переименовали…

З. ПРИЛЕПИН: Это одна и та же партия, которая придерживается левых убеждений, консервативных взглядов. И я произношу одни и те же вещи с 90-х годов, с тех пор, как начал писать публицистику.

Д. НАДИНА: За время существования «Другой России» было арестовано немало активистов, многие находятся в тюрьме. Мне кажется, человек 30.

З. ПРИЛЕПИН: В целом — больше 200 человек.

Д. НАДИНА: Сейчас люди продолжают отбывать сроки, но в последние пару лет процесс как-то замедлился, членов «Другой России» реже арестовывают. Опять же митинги разрешили проводить на Триумфальной площади. С чем Вы это связываете, и не кажется ли Вам, что растеряли запал?

З. ПРИЛЕПИН: Объяснение очень простое. В течение обострения военных действий на Донбассе большинство активистов находились в составе подразделений ЛНР и ДНР, и по-прежнему там находится серьёзное количество партийцев. Поэтому активность была перенесена за пределы России. И, безусловно, какие-то вещи во внешнеполитическом поведении страны, государства и власти были нами приняты с удовлетворением. Но внутри государства у нас по-прежнему есть проблемы. Совсем недавно посадили моего помощника Юрия Староверова по совершенно не понятным мне причинам. Я думаю, что колоссальное количество людей, находящихся в разных органах власти, по-прежнему испытывают к нам крайне сложные чувства. И эти люди придерживаются далеко не консервативных убеждений, а совсем других. Я думаю, что клуб тайных сторонников возвращения Крыма и украинизации Донбасса состоит далеко не только из одной либеральной интеллигенции. Я думаю, что и во власти таких людей большое количество.

Д. НАДИНА: Кто, например?

З. ПРИЛЕПИН: Зачем я буду называть имена? Завтра на меня в суд подадут и потребуют от меня доказательств. Я их представить не могу, но я знаю, что какие-то вещи, связанные с работой по скорейшему упорядочиванию отношений с Донбассом, проводятся с тяжелейшим трудом. Людям не могут выдать российские паспорта, не могут решать какие-то социальные проблемы, потому что количество препон, которые ставятся на том или ином уровне власти, огромное. Власть в этом смысле расколота надвое: одни работают на Донбасс, другие — против него.

Д. НАДИНА: В чём разница между активизмом различных организаций вроде НОД, которые кидаются тортами, и активизмом «Другой России»?

З. ПРИЛЕПИН: Это вообще разные организации. Я ничего не знаю про НОД, не знаю, чем они занимаются и какие у них позиции. Мне кажется, это неуважительно по отношению к моей организации, которая воевала и в ельцинские времена уже придерживалась жёстких левых взглядов. Мы всю жизнь были антилибералы, выступали против распада СССР и претендовали на главную консервативную силу в России. А кто такой НОД, я не знаю. Мы можем сравнивать себя с реальными политическими партиями. Например, мы схожи с коммунистами, но мы гораздо более радикально настроены.

Д. НАДИНА: Почему НБП и «Другая Россия» всегда были не парламентской оппозицией?

З. ПРИЛЕПИН: Потому что договориться с людьми, готовыми жертвовать не только свободой, но и жизнью за свои убеждения, крайне сложно. Российская политика всё-таки построена по принципам, которые должны быть предсказуемы для власти. В этом смысле я власть понимаю. Конечно, она хочет иметь так называемую системную оппозицию. А есть оппозиция внесистемная. И я отдаю себе отчёт, какими побуждениями руководствуется власть, преследуя членов партии «Другая Россия». Но после того, как партия почти в полном составе уехала воевать на Донбасс, отстаивать русские интересы, я думаю, что со стороны силовых ведомств стоило бы переосмыслить отношение к этой партии, потому что мы можем государству пригодиться. Я не понимаю, почему эта репрессивная политика продолжается по сей день.

Д. НАДИНА: Если представить, что на выборах в сентябре «Другая Россия» тоже принимает участие, много ли голосов она получит?

З. ПРИЛЕПИН: Я думаю, много. Потому что людей, которые готовы голосовать за левые консервативные движения, в России большинство. И эти выборы многих удивят. Я желаю победы коммунистической партии как человек левых взглядов. Они имеют шансы взять очень много голосов, гораздо больше, чем на прошлых выборов. Для страны левые — это традиционалисты. Какая-то часть страны желала бы видеть какое-то количество новых молодых, более агрессивных, радикальных лиц. Те, кто посдержаннее, проголосуют за Зюганова, те, кто порадикальнее, голосовали бы за других персонажей. Но их не будет, поэтому будем выбирать коммунистов.

Д. НАДИНА: Но вместе с тем ведь члены «Другой России» и НБП были как бесконечно левыми, так и абсолютно правыми.

З. ПРИЛЕПИН: Собственно, само наименование партии — национал-большевистская — действительно включает эти два понятия. Придумано она было, конечно, не в 1994 году, когда партия создавалась это придумади белогвардейские мыслители. Публицист Николай Устрялов в 1922 году написал, что большевики превращаются в национал-большевиков, потому что наряду с левой идеей они отстаивают национальные имперские интересы России. Эти простые вещи по сей день являются основой для этой партией. Но почти за 100 лет существования этого термина люди не могут к нему привыкнуть и спрашивают, как же вы можете быть национал-большевиками? Но это уже настолько банально, что банальнее не придумаешь. Так и можем: левые партии, которые исповедуют национальные интересы России. И в этом смысле она и права, и левая одновременно.

Д. НАДИНА: Вы ещё ходите на митинги 31-го числа?

З. ПРИЛЕПИН: Я живу в Нижнем Новгороде, у нас эти митинги не проводятся. Если оказываюсь в Москве 31-го числа, могу и зайти.

Д. НАДИНА: Господин Лимонов, который приходит к нам в студию раз в неделю, много раз рассказывал, что сейчас он уже сдаёт лидерские позиции, сейчас несколько человек сразу занимаются руководством. Почему он не предложил своё кресло, например, Вам? Вы занимаете пятое место в списке перспективных политиков России. Почему бы Вам не заняться политикой, будучи лидером «Другой России»?

З. ПРИЛЕПИН: Это внутрипартийные дела, которые необязательно выносить на суд общественности. Я занимаю там определённые позиции, но я как человек иногородний, имеющий определённое количество работы и обязанностей за пределами этой организации, как человек, работающий на Донбассе, управляющий рядом СМИ я не могу заниматься колоссальной технической работой внутри партии. Поэтому я осмысленно какие-то вещи не беру на себя.

Д. НАДИНА: Несмотря на то, что Вы уже 16 лет состоите в этой партии…

З. ПРИЛЕПИН: Там всё старейшее поколение по-прежнему состоит. Когда у нас был бункер в Москве, у нас на стене там была надпись: «Заслуги перед партией аннулируются в полночь», поэтому не имеет значения 20 лет или полгода.

Д. НАДИНА: Вы там состоите 16 лет, но тем не менее, то, что она была запрещена, то, что арестовывали людей из неё, Вам не помешало стать известным публицистом, не помешало Вашей карьере.

З. ПРИЛЕПИН: Россия в этом смысле достаточно свободная страна. Я всегда это говорил, когда уже начинал писать. Я приезжал в США и рассказывал старым американским мигрантам о том, как мы защищаем город от уплотнённой застройки, как не даём разрушать старые дома, сражаемся с милицией. Они сказали, что в Нью-Йорке меня бы посадили давно. У них такое было, все получили по 25 лет, а лидер — 75 лет. Напрасно мы думаем, что Россия — самая мрачная и не демократичная страна. Я так и не думал никогда. Поэтому я отдаю себе отчёт в том, что власти мы можем быть не симпатичны. Но мне власть тоже была не симпатична все 90-е годы, я испытывал к ней весьма сложные и тяжёлые чувства. При этом работать в литературе, публицистике и журналистике можно без проблем. Как ни приедешь на Запад, там спрашивают, как же мы издаём книжки. Да всё это ерунда. В России можно издать всё, что угодно. В любом книжном магазине лежат книги Стаса Белковского, Бориса Акунина. Невозможно представить себе, что на Украине так лежат книги, например, Олеся Бузины.

Д. НАДИНА: Власть Вам сейчас симпатична?

З. ПРИЛЕПИН: Она вызывает у меня множество вопросов, но я вижу усилия, которые власть достаточно успешно демонстрирует в Сирии, на Донбассе. И не оценить это я не могу. Но то, что она по-прежнему сурова ко всем инакомыслящим внутри страны — тоже очевидно.

Д. НАДИНА: Был назначен новый уполномоченный по правам человека — госпожа Москалькова, генерал-майор, человек явно не от правозащиты, скорее представитель власти. Как Вы расцениваете это назначение? Не кажется ли Вам, что в нашей стране есть проблемы с правозащитой?

З. ПРИЛЕПИН: Есть большая проблема с правозащитой. Это было отдано на откуп квазилиберальной общественности, которая в основном защищала только своих. Там была Политковская, царствие ей Небесное, которая могла заступаться и за нацболов, и за чеченцев, и за федералов. Но в целом эти люди защищают своих, а когда обижают не своих, они в упор этого не видят и не слышат. Ситуация на Донбассе это и демонстрирует. Они все из-за Савченко плачут горючими слезами, а то, что огромное количество людей сидит в Харькове, их не волнует совершенно. Поэтому из этой системы понемногу выдавливают этих квазилибералов и вводят туда людей в погонах. Это у меня никаких иллюзий не вызывает. Я надеюсь, что это женщина — хороший и добрый человек, не предположить, что она бросится защищать моих товарищей, сидящих в тюрьме, я не могу.

Д. НАДИНА: Будучи депутатом, Москалькова голосовала за некоторые законы, которые прямо противоречат смыслу правозащиты: об иностранных агентах, о запрете иностранного усыновления, об оскорблении чувств верующих.

З. ПРИЛЕПИН: Любой здравомыслящий человек в России к этим законам относится с пониманием. Поэтому если и есть какие-то вопросы к новоназначенной, то уж точно не по поводу этих законов.

Д. НАДИНА: Демократическая коалиция Алексея Навального и Михаила Касьянова распалась. Будете переживать по этому поводу?

З. ПРИЛЕПИН: Этого и следовало ожидать. Это была такая хорошая техническая разработка, и она увенчалась стопроцентным попаданием. Я теперь не знаю, кого и с кем из оппозиции теперь будут разлучать в очередной раз. Кто там, кроме Лёши Навального, остался?

Д. НАДИНА: В «ПАРНАС» ещё Илья Яшин имеется.

З. ПРИЛЕПИН: Яшина с Навальным значит разлучать будут. Яшин уже предупредил, что у него есть видео с Катей Герасимовой.

Д. НАДИНА: Оно у всех есть в интернете.

З. ПРИЛЕПИН: Ну, хорошо сработали. Конечно, всё это отвратительно.

Д. НАДИНА: А кто хорошо сработал?

З. ПРИЛЕПИН: Какие-то люди, которые позволили всему этому появиться в правильное время в нужном месте. Откуда мне знать?

Д. НАДИНА: А ещё внесистемная оппозиция существует в стране? Считаете ли Вы своими коллегами того же Навального, Касьянова, Яшина и так далее?

З. ПРИЛЕПИН: Одна из причин, по которой наша деятельность в России была нивелирована или приуменьшена, заключается в том, что любой оппозиционер в России начинает ассоциироваться со всей этой камарильей, с людьми, которые вышли на марш мира и стали кричать: «Оставьте в покое Крым!» В этом смысле раздражение граждан России по поводу оппозиции настолько велико, что нужно проводить долгую работу, чтобы доказать гражданам страны, что их интересы всё равно придётся отстаивать. Просто есть люди, которые отстаивают интересы с либеральной стороны, а есть те, которые с левоконсервативной. Страна у нас не приняла левую экономику, она не пользуется совета Глазьева и Делягина, она по-прежнему находится в русле неолиберализма. И в этом гражданам придётся себе отдать отчёт. Большинство людей из власти и тот же Михаил Касьянов по своим убеждениям — вполне себе родственники, они люди одной генерации. Это гражданам нужно очень аккуратно объяснять. И когда Касьянов говорит, что он покупал за 5 рублей, а продавал за 5 миллионов, эти слова могли бы произнести многие люди, которые находятся в системе власти. И если мы предъявляем это Касьянову, значит завтра мы должны предоставить доказательства того, что сейчас всё иначе, что у нас теперь другие люди во власти, что пришёл господин Глазьев, который производит деприватизацию. Тогда будет понятно, в чём мы обвиняем Касьянова, а пока это непонятно. Он сказал, что была такая система, но она никуда и не делась.

Д. НАДИНА: Несмотря на то, что ваша партия давно существует, на митингах больше 2000 человек никогда не собиралось. А тот же Навальный собирал по 100 тысяч. Вам не обидно?

З. ПРИЛЕПИН: Не обидно. Я ведь и не пытаюсь взять в руки знамя оппозиции и понести его. Мне не обидно, потому что я знаю свою собственную правоту. Те вещи, которые я написал впервые в газете в 1996 году, выглядели маргинальными и дикими. Высказывания Лимонова в 1992 году о том, что Крым вернётся в Россию, например. Тогда это казалось безумием, сегодня все с этим согласны. Поэтому то, что мы произносили, выиграло. А то, что люди куда-то приходят, потом уходят, для меня не имеет никакого значения. Я на рейтинги не покупаюсь, я за правду.

Д. НАДИНА: Вы слышали, наверное, что против Носика возбудили уголовное дело? Вы ему сочувствуете?

З. ПРИЛЕПИН: Не очень сочувствую, но против уголовного дела. Пусть цветут все цветы.

Д. НАДИНА: А статью Вы его читали, из-за которой дело возбудили?

З. ПРИЛЕПИН: Кажется, он призвал «мочить Сирию». Я просто считаю, что таким людям надо предоставлять трибуну, чтобы они с неё разговаривали. Вот такие у них взгляды, знакомьтесь, уважаемое население. Я думаю, что они стремительно могут довести свой рейтинг до полутора процентов, если мы будем их правильно презентовать.

Д. НАДИНА: За событиями на Украине следите? Что думаете по поводу истории с Шустером, которого сначала отстранили от эфира, а потом снова разрешили работать?

З. ПРИЛЕПИН: Там их понемножку дрессируют — и Шустера, и Киселёва, и Ганапольского. Они знают, что им стоит делать, а что — нет. Это какое-то умение, которое Россия не захотела демонстрировать, а там оно демонстрируется. Я уже догадываюсь, какие вещи они не будут говорить никогда и ни при каких условиях после пары лажовых ситуаций, когда Ганапольский решил устроить голосование о том, готова ли Украина к тому, чтобы политики с Донбасса баллотировались на выборы в раду. Большая часть проголосовала за то, чтобы условный Захарченко баллотировался, это же был кошмар. Вдруг выяснилось, что Украина по-прежнему разломана надвое. Я думаю, что они теперь будут избегать таких жестоких проколов.

Д. НАДИНА: За предвыборной гонкой в США следите?

З. ПРИЛЕПИН: Слежу постольку поскольку.

Д. НАДИНА: Кому симпатизируете?

З. ПРИЛЕПИН: Сердце русского человека, конечно, обращено к Трампу, хотя и есть скептические мнения, что он непредсказуемый человек. С Хиллари можно просчитать поведение США, а с Трампом это сделать сложнее. Но, как говорится, сердце не прикажешь, всё равно я за этого экспрессивного миллиардера.

Д. НАДИНА: А Берни Сандерс Вам не нравится? Он же тоже левый.

З. ПРИЛЕПИН: Понятие «левый» в России, Америке, Европе и Китае означает разное. Этими вещами нельзя оперировать. Российский левый — это американский республиканец, скорее.

Д. НАДИНА: В парламенте Франции приняли резолюцию об отмене санкций против России, теперь её там будут рассматривать. Нужны нам вообще санкции или нет?

З. ПРИЛЕПИН: С одной стороны, мне симпатично то, что происходит во Франции, с другой — никаких мер, кроме радиальных и экспрессивных, для видоизменения экономической ситуации в России не существует. Для того, чтобы мы переориентировались на внутренний рынок и на так называемую продовольственную безопасность, вернули жизнь крестьянству и мелким предпринимателям, желательно, чтобы нас ещё немножко помучили санкциями.

Д. НАДИНА: А как долго?

З. ПРИЛЕПИН: Чем скорее мы отладим всё это производство, чем скорее оно укрепится, тем лучше для нас.

Д. НАДИНА: Соответственно, нефть тоже должна быть дешёвой?

З. ПРИЛЕПИН: Нет, нефть пусть будет дорогой. Как раз для того, чтобы были дотации для фермеров, потому что без дотаций не существует сельское хозяйство. Нефть должна быть дорогая, мы должны дотировать своё крестьянство. Тогда у нас расцветут деревни, и люди будут жить в экологически чистой атмосфере.

Д. НАДИНА: Вы очень позитивно высказываетесь о санкциях.

З. ПРИЛЕПИН: Не позитивно, я просто хотел бы верить в лучшее. Мне всё время кажется, что власть втайне рассчитывает на то, что санкции скоро закончатся, потому что особого сдвига за последние полтора года не произошло.

Д. НАДИНА: Ничего не произошло. Более того, состояние рядового гражданина нашей страны постоянно ухудшается. На одно домохозяйство приходится 41 тысяча рублей.

З. ПРИЛЕПИН: То, что состояние ухудшается, — это одно, а какие-то вещи для того, чтобы это ухудшение остановить, надо было закладывать полтора года назад. Они заложены не были.

Д. НАДИНА: Но мы же всегда бедно жили.

З. ПРИЛЕПИН: По-разному жили. Есть бедность, есть нищета, а есть ровный социальный советский достаток позднего Советского Союза. Я вырос в деревне, помню, как огромные хозяйства. Я вырос среди мычания и хрюканья и прекрасно это помню. А сейчас я вижу там запустение.

Д. НАДИНА: Я говорю про достаток гражданина. У тех же самых американцев, которые всегда были нашими соперниками, у каждой семьи был свой дом, автомобиль.

З. ПРИЛЕПИН: Купленные в кредит. Давайте мы не будем мериться с США. Есть Азия, Африка. Я жил в США, я помню, как выходил из профессорского городка и видел целый городок, который был весь построен из вагончиков, где люди жили буквально как бомжи. Просто кошмар. Есть множество показателей, по которым нас сравнить невозможно. У нас были бесплатные квартиры, медицина, образование. У нс никто с голоду не умирал. А то, что мы не можем жить лучше априори, чем Великобритания, — это отдельный разговор. Люди сравнивают по тем показателям, по которым им нравится сравнивать. Но это некорректно.

Д. НАДИНА: Но если мне постоянно по телевизору говорят, что Америка — наш самый злейший враг, который хочет нас уничтожить…

З. ПРИЛЕПИН: Чистая правда. Вы разве не видели количество военных баз вокруг России?

Д. НАДИНА: Если у нас гонка вооружений, если мы с ними соревнуемся, давайте будем соревноваться по всем параметрам. У них средний доход в 10 раз больше, чем средний доход в России. Почему так?

З. ПРИЛЕПИН: Потому что весь мир живёт на доллары. Американцы придумали эту финансовую систему, а мы — нет. И что нам теперь делать? Сложилось так, как сложилось.

Д. НАДИНА: Мы когда-нибудь будем жить сыто?

З. ПРИЛЕПИН: Будем. Не надо уже всё низводить до такого плача. Люди понимают теперь, с какой невообразимой скоростью россияне перемещались по миру, закупались квартирами и машинами.

Д. НАДИНА: У 72% населения нет загранпаспортов. Ездили только 20%. А постоянно выезжают только 12%. Вы говорите так, будто у нас все 146 миллионов катались по миру.

З. ПРИЛЕПИН: Я перечислил целый свиток вещей, связанный с покупками в кредит того или иного имущества. Я ведь не говорю, что вся Россия жила в необычайном благоденствии. Но ощущение, что страна накапливала жирок, было очевидно. Сегодня это ощущение мы начинаем терять. Я предлагаю разрешать эти задачи левой экономикой, другого пути совершенно нет. Пока страна не «полевеет», не выйдет из трендов 90-х годов, ничего не произойдёт.

Д. НАДИНА: ВЦИОМ провёл очередной опрос, в результате которого выяснилось, что 1991 году на Божью помощь надеялись менее половины граждан нашей страны, а теперь 2/3 граждан поверили в Бога.

З. ПРИЛЕПИН: Я не уверен, что это правда. Я разговаривал с епископом Тихоном Шевкуновым, он сказал, что в России 9% населения является воцерковленными, а то и 6%. Я думаю, ему виднее, чем ВЦИОМу.

Д. НАДИНА: Вы уже продемонстрировали, что симпатизируете идеологии Делягина и Глазьева. Кстати, когда Глазьев был в нашей студии, 99% слушателей проголосовали за ту систему устройства экономики, которую он предлагает. Тем не менее, сейчас Кудрин в очередной раз начинает активно появляться в политической жизни. Как Вы к этой новости относитесь? С ужасом ли воспринимаете перспективу того, что он может стать министром финансов, премьером или ещё кем-то?

З. ПРИЛЕПИН: Ни с каким ужасом я это не воспринимаю. Очевидно, что система самосохранения у людей, находящихся на самых высших этажах власти, не включается. Или какие-то вещи, которые были впитаны ими в момент политического созревания в начале 90-х годов, совершенно в них неизбывны, они не могут их преодолеть: родились как политики в этой колыбели Гайдара, Собчака и всей этой команды, и всё это в них по-прежнему неизменно. К несчастью, несложно предположить, что, когда начнёт рушиться или давать трещины всё это государственное здание, тогда господин Кудрин неожиданно будет заменён на людей из, скажем, коммунистической партии. Я поддерживаю не конкретно Глазьева или Делягина, а в целом левое движение. В данном случае, коммунистическую партию.

Д. НАДИНА: Возвращаясь к списку перспективных политиков ИСЭПИ – Вы в политику не собираетесь пойти?

З. ПРИЛЕПИН: Нет, я не собираюсь, потому что я пишу тексты, пишу книги, у меня есть сфера деятельности на Донбассе, этого мне вполне хватает. Если я буду сидеть в Государственной думе, там будет ещё один депутат, у меня будет какое-то количество серьёзных обязательств, которые обломают мне все остальные вещи, которые для меня гораздо более важны.

Д. НАДИНА: Что-то многие не напрягаются, приезжают раз в два месяца кнопочку нажать.

З. ПРИЛЕПИН: Может быть. Я не знаю, как они там живут, я не привык так работать. Я несу полную ответственность за ту сферу, которой занимаюсь, и я абсолютно убеждён, что я политик в большей степени, чем те люди, которые там не напрягаются.

Д. НАДИНА: В чём сейчас заключается Ваша работа на Донбассе?

З. ПРИЛЕПИН: Я некоторое время работал помощником Захарченко, я по-прежнему провожу те или иные гуманитарные рейды туда. В данный момент готовится очередная фура или две фуры с разнообразной помощью, которую мы целенаправленно везём в те места, где люди в ней нуждаются: это детдома, это один детский сад, администрация города Первомайск затребовала какие-то вещи. То есть, самая разная работа. Я там курирую ряд подразделений ополчения, занимаюсь этим достаточно плотно.

Д. НАДИНА: До сих пор?

З. ПРИЛЕПИН: Как начал заниматься, так и занимаюсь.

Д. НАДИНА: Когда в следующий раз поедете туда?

З. ПРИЛЕПИН: Я думаю, в ближайшее время. Может быть, в мае или июне.

Д. НАДИНА: Собственно, с этими фурами, да?

З. ПРИЛЕПИН: Я не всегда езжу с гуманитарным грузом, потому что там уже сформирована команда, которая этим занимается. Я могу ездить и совершенно по другим каналам, маршрутам и с другими целями.

Д. НАДИНА: 3-го мая должен выйти документальный фильм BBC о крушении «Боинга» в Донбассе. Ожидаете его?

З. ПРИЛЕПИН: Нет, я не ожидаю какого-то революционного переворота в этой истории, что вдруг выяснятся какие-то совершенно обескураживающие вещи. Скорее всего, будут названы самые разнородные версии, но я абсолютно убеждён, что даже если бы случилось чудо и BBC и Великобритания объявили бы, что это совершила украинская власть, украинские вооружённые силы, это ничего бы не изменило в повестке дня, в том числе, российской оппозиционной и либеральной интеллигенции. Они бы не перекрестились, не всплакнули. Там было и после трагедии в Одессе, и когда всё-таки выяснилось, что это они стреляют, бомбят и разрушают дома и попадают в школы. Там и здесь ничего не произойдёт.

Д. НАДИНА: Почему Вам так важно мнение либеральной интеллигенции?

З. ПРИЛЕПИН: Потому что они по сей день очень серьёзно влияют на колоссальное количество людей молодых и живущих, скажем, в Москве. Вы сами только что называли цифру, говорили, что они могут вывести 80-100 тысяч человек на улицы. Это очень серьёзный ресурс.

Д. НАДИНА: Это либеральная интеллигенция вывела? Мне кажется, что это Чуров вывел эти 100 тысяч человек.

З. ПРИЛЕПИН: Я говорю про «Марш мира», к которому Чуров не имел никакого отношения, и там было 80 тысяч человек. Потом был марш в память о Немцове, на котором было 25 или 30 тысяч человек, не помню точно.

Д. НАДИНА: Там было в районе 50 тысяч, очень много людей.

<