Идея для Китая

Михаил Хазин

Как модель экономики влияет на обороноспособность страны? Сменится ли нынешняя гегемония США доминированием развитых стран в ряде регионов? Какие взаимоотношения с Китаем наиболее благоприятны для России c точки зрения ее обороноспособности? Возможен ли тесный союз между нашими странами, их экономиками и структурами ОПК? Об этом в беседе с «Военно-промышленным курьером» размышляет известный российский экономист, публицист, радио- и телеведущий Михаил Хазин.

– Михаил Леонидович, достаточно распространена точка зрения о том, что накапливая казначейские обязательства США, Китай покупает себе безопасность. Резервы становятся страховкой от американской агрессии. Как, по-вашему, это упрощенное понимание вопроса или оно неверно в принципе?

– Проблема Китая состоит в том, что, кроме американских казначейских обязательств, объема резервов у него просто не существует. Он предпринимал попытки закупить материальные активы, порты, заводы в тех же США, но из этого ничего не получилось. Соединенные Штаты на эту сделку не пошли. Так же, кстати, они поступили с Россией. Американцы очень жестко контролируют доступ к собственным современным технологиям.

– Отношение США к Китаю общеизвестно. На уровне геополитики оно прописано в американской стратегии национальной безопасности. О том же, как Китай относится к США, неизвестно ничего или почти ничего. Можем мы на основе доступной информации смоделировать эти отношения?

– Для Соединенных Штатов никакой геополитический соперник сравнимой с ними мощи неприемлем. Они в принципе неспособны долго разговаривать с кем-то на равных. Отношение Китая к США также резко негативное. Между двумя этими странами мы наблюдаем жесточайшее геополитическое соперничество. И те, и другие пытаются захватить рынки Евросоюза: США – развивая атлантическое партнерство, Китай – реализуя свой проект нового Великого шелкового пути. События на Украине, формируемые предпосылки потенциального взрыва в Средней Азии – за всем этим просматриваются американские попытки не пустить Китай в Западную Европу по суше. Идет борьба за позицию России. Чем она закончится? Есть серьезные основания считать, что в нынешней ситуации США на какое-то время откажутся от идеи глобального доминирования в связи с тем, что она сегодня экономически нереализуема. Это станет возможным в случае прихода к власти Трампа. Что касается Китая, он фактически уже отказался от идеи стать мировым гегемоном и сосредоточился на региональном проекте. Косвенное свидетельство этого вывода – тот факт, что Китай принял как должное решение крупнейшего банка Европы – британского HSBC отказаться от идеи переноса своей штаб-квартиры обратно в Гонконг и оставить ее в Лондоне.

Китай расстается с идеей глобального доминирования. Здесь пришли к власти откровенные националисты, которые собираются заниматься прежде всего внутренними делами.

– В Совете Безопасности ООН Китай по всем принципиальным вопросам всегда голосует так же, как Россия. Чем это можно объяснить?

– Это связано с тем, что и наша страна, и Китай сегодня являются геополитическими противовесами США. В России внутриэкономическая политика полностью контролируется проамериканскими силами, но внешняя находится под контролем президента, который, как и китайское руководство, выстраивает модель противостояния Соединенным Штатам. При этом Китай и Россия не являются близкими союзниками в реальности. Для первой из этих стран вторая экономически слишком слабая. Кроме того, как я уже сказал, в экономической сфере в РФ господствует проамериканская «пятая колонна». Это не дает возможности установить по-настоящему партнерские отношения с Китаем.

– В то же время Пекин жестко критикует экономическую политику России, особенно деятельность нашего правительства. Можно вспомнить декабрьскую статью «Синьхуа», приуроченную к визиту Медведева. Слышат ли в Москве китайских товарищей и как реагируют на их позицию?

– Пока никак не реагируют. Нашему правительству неинтересна китайская критика. Российский кабмин прислушивается только к мнению Вашингтона. Что касается Путина – он, очевидно, знает о позиции Пекина, но у главы государства есть свои ограничения. Прежде всего он понимает, что Россия пока не готова к прямой конфронтации с США. В отличие от Китая, который имеет аргументы против Штатов. Они были несколько лет тому назад предъявлены – когда китайцы сбили свой собственный спутник. Россия стала предъявлять аргументы только в ходе операции в Сирии. В ответ получила контраргументы. По указанию Вашингтона российский Центробанк обрушил отечественную экономику, в результате экономический спад у нас усилился в три-четыре раза. Так что Россия сегодня может противодействовать США только пассивно.

– В экономике Китая, прежде всего в финансовой сфере, добыче и переработке полезных ископаемых, оборонной и космической промышленности, огромную роль играют госкорпорации. Насколько можно судить по основным показателям, действуют весьма эффективно. В отличие от российских, которые на фоне своих соседей выглядят бледно. В чем, по-вашему, секрет экономических успехов китайских госкорпораций? Сказывается руководящая и направляющая роль КПК?

– В Китае до сих пор существует система глобального планирования. Более того, она куда сложнее, чем существовавшая в СССР, потому что в КНР Госплан – это только часть, структурное подразделение Генерального штаба, который увязывает в единое целое геополитические и экономические конструкции. В России нет системы централизованного планирования, ведомства выступают друг против друга. Вышестоящие инстанции не демонстрируют заинтересованности в развитии ключевых отраслей. Так, Центральный банк и правительство делают все для того, чтобы машиностроение не могло нормально функционировать. Трудно ожидать в такой ситуации хотя бы минимальной эффективности той или иной отрасли.

– Кто и как управляет китайской экономикой? Верно ли, что за стратегическое планирование отвечает Центральный военный совет КНР и его глава фактически является первым лицом государства?

– Система управления в Китае устроена иначе, чем в России и США. Китай – очень клановое государство, в компартии существуют и конкурируют между собой три большие группы. Условно назовем их коммунистической (она связана с именем Цзян Цзэмина), группой проамериканских реформаторов Ху Цзиньтао – бывших комсомольцев и националистами, возглавляемыми Си Цзиньпином. На последнем 18-м съезде КПК объединенные силы коммунистов и националистов очень сильно потеснили проамериканскую группировку. Ху Цзиньтао впервые за много лет не получил пост руководителя группы военных советников, уйдя с поста генерального секретаря компартии.

Сейчас в Китае крайне напряженная внутренняя ситуация. Его также затронул серьезный экономический кризис, который, на мой взгляд, является зеркалом американского. Пока неясно, чем это закончится.

– Китай – многонациональное государство, а таким всегда нелегко управлять. Принято считать, что объединяющую, цементирующую роль в Поднебесной играет КПК. Или есть и другие – духовные, ментальные – скрепы?

– Называть Китай многонациональным государством – преувеличение. Потому что подавляющую часть населения составляют ханьцы. Другое дело, что Южный и Северный Китай очень сильно различаются. Южные китайцы похожи на вьетнамцев, а северные больше по фигуре походят на нас с вами, вероятно, сказывается примесь маньчжуров и других народов. Хотя все они воспринимают себя китайцами. В идеологическом плане возвращаются постулаты национализма. При всем при этом у китайцев пока нет той базовой идеологической схемы, согласно которой они будут выстраивать свое развитие дальше. Если посмотреть на историю страны, а у китайцев время не линейно, как у нас, а периодично, то окажется, что раньше они всегда принимали чьи-то идеологемы. Китайцы сейчас любят обращаться к самому успешному в своей истории периоду династии Тан, когда в качестве базовой идейной конструкции была принята христианская схема. Тогда несторианские общины в Центральной Азии были достаточно многочисленны. Есть предположения, что Китай всерьез рассматривает вопрос о том, как бы усилить некоторую православную линию в своем мировоззрении. Это не значит, что они готовы у себя делать клон православной церкви. Все будет немножко иначе.

– Не думаю, что они готовы отказаться от конфуцианства…

– Не будем путать идею с конфессией, церковью. Патриархия им совершенно не нужна. Им идея нужна.

– Все мы помним песню «Москва – Пекин»: «Русский с китайцем братья навек, крепнет единство народов и рас…» Возможен ли долговременный геополитический союз России и Китая в XXI столетии?

– Сегодня нет. А вот в рамках некоего евразийского проекта – да. Но этим надо очень много заниматься. Сейчас же – увы! – никто не занимается…