Нам нужна новая политическая модель
Михаил Хазин
Михаил, такое ощущение, что кризис 2008 никуда не девался. Его просто приостановили, а в реальности — он продолжается. И роста американской экономики, на самом деле, нет.
Ну, в общем, скорее всего, это правда. Средняя заработная плата на сегодня в США соответствует (по уровню покупательной способности) 1958 году. Причем этот уровень держится очень давно, с начала 80-х годов прошлого века. Да, спрос домохозяйств с тех пор заметно вырос — но он достигнут за счет роста долга, а не за счет повышения доходов. Если до 1981 года средний долг домохозяйства не превышал 60-65% от их годового дохода, то сейчас он около 120%. А в момент начала кризиса, в 2008 году, был еще больше. И предстоящий спад связан с тем, что доходы должны придти в равновесное состояние с доходами! Так что экономический спад неизбежен.
А вот когда он начнется (пока его разными способами приостанавливают, но и здесь возможности практически исчерпаны), зарплаты упадут в двадцатые годы. А тогда интернета не было. Сорок процентов населения (а то и больше) жили в деревне и кормили себя сами. Кто их будет кормить сейчас?
Поскольку механизм спада примерно такой же, как в начале 30-х годов и выглядеть он будет примерно также. Тогда он начался весной 1930 и шел до конца 1932, с темпами примерно десять процентов в год. А потом началась Великая Депрессия, дно. А сейчас он будет лет пять, и, соответственно, экономика США упадет примерно на 50%. И не допустить такого масштаба спада можно только одним способом: запустить альтернативную нынешней экономической модели схему, чтобы она, начав расти, в конце концов «перебила» бы спад.
А для того, чтобы запустить такую альтернативную модель (при том, что ничего подобного не было как минимум с начала 80-х, когда остановился рост в модели социалистической) ее, как минимум, нужно придумать. И вот тут мы сталкиваемся со страшной проблемой: нынешняя модель, это модель доминирования финансового сектора! И, как я уже сказал, она монопольно действует уже более 40 лет. И за это время финансисты настолько реорганизовали финансово-экономический дискурс, что в него имманентным образом стал встроен примат финансового сектора! То есть — та самая модель, которая сегодня в кризисе.
Причем соответствующим тезисам учат уже в детском саду! Первые люди, которые выращены в рамках монополии этой модели, уже сходят со сцены, а более молодые вообще себе не представляют, что ей есть альтернатива …
В советское время нас другому учили…
Именно так и сегодня на планете осталась одна-единственная альтернативная экономическая школа — в России. Да, ее пытаются истребить в рамках засилия либерального (читай — финансового) дискурса, но пока она существует. И ее отличие от либеральной школы (в лучшую сторону) видно невооруженным глазом: если у либеральной школы на Западе до сих пор нет более или менее внятного объяснения кризису 2008 года и последующих событий (8 лет уже прошло!), то у нас давно, еще за много лет до начала кризиса его теория была достаточно полно описана! Причина понятна, на либеральном языке кризис, в котором виноваты финансисты, описан быть не может, это табу. Причем включенное в западную экономическую науку («экономикс») еще в конце XIX — начале ХХ века, когда она создавалась в противовес марксистской политэкономии. И только сегодня стало ясно, что это табу не дает возможности решить принципиально важный для всех вопрос.
Получается, Россия впереди планеты всей?
На сегодня в экономике, да. Единственная альтернативная «мэйнстриму», который явно не справляется со вставшими перед человечеством задачей, экономическая школа – российская. Именно в ее рамках еще в 2000-2002 годах мы описали предстоящий экономический кризис. И мы на сегодня единственные носители того научного языка, на котором можно создать описанный выше конструктивный сценарий, которым можно «перебить» кризис. Иначе — невероятная в истории технологическая и социальная деградация.
Мы сегодня держатели уникального ресурса, который позарез нужен всем. Он нужен китайцам, он нужен американцам, он нужен немцам, он нужен всем. Они могут, конечно, пытаться создать альтернативную экономическую школу, но это, как минимум, двадцать -тридцать лет, как минимум. Их сегодня просто нет, результат нужно получить за два-три года.
У самой России тоже времени немного — против страны применены санкции, все говорят об импортозамещении. А экономическая модель — старая, докризисная. Модель российской экономики должна поменяться или старая вполне себе работает?
Эта модель начала рушиться у нас еще в 2012 году. А начало обрушения состояло в том, что объем долларовых инвестиций с 2012 года стал меньше, чем нужно для простого воспроизводства экономики. Мы стали падать. К сегодняшнему дню стало понятно, что эта модель больше не работает, западные правила нам обеспечить не могут даже воспроизводство, не говоря уже про рост. Политическое руководство, разумеется, этим недовольно, и, рано или поздно, оно эту модель будет менять. В качестве примера можно привести модель внешнеполитическую, которую Путин начал менять несколько лет назад. Старая, ельциновская, модель проще всего может быть сформулирована словами Кондолизы Райс, которая на момент их произнесения была госсекретарем США: «У России нет и не может быть интересов за пределами российских границ». И Путин этот принцип отменил, что, кстати, и вызвало санкции. Не Крым,. не Донбасс, не Сирия. А отказ от политики, ограничивающей российские интересы ее же границами.
Если мы уже сделали разворот во внешней политике, то может пора приниматься за внутреннюю?
Если посмотреть на недавнюю «открытую линию» Путина, то можно было заметить, что она была достаточно скучная – драйва не было, ни у Путина, ни у участников. Почему? Мне кажется потому, что основное поле, в котором у Путина очевидный выигрыш, внешнеполитическое, народ уже не очень воспринимает. Да, он одобрил новую политику Путина, да, его рейтинг по итогам сильно вырос, но — тема уже не актуальна, грубо говоря, вопрос решен. И народ стал спрашивать Президента про политику внутреннюю.
А тут он начинает повторять тезисы либералов — Набиуллиной, Дворковича, Кудрина. Ему говорят, что в стране катастрофа — а он говорит, что все в порядке и вот-вот начнется экономический рост. За последние годы Улюкаев уже раз пять нашел «дно» спада — и что? Спад все равно продолжается.
Самое сложное в том, что Путин это прекрасно видит и понимает (в отличие, например, от Медведева, который токует как глухарь на токовище) и это не может не отражаться на его словах. Он видит, что от него требуют, он понимает, что необходимо что-то делать … Но, по каким-то причинам, вынужден продолжать старую игру … Предположить, что он просто игнорирует общественное мнение, я не могу — даже те, кто Путина активно ругают, не могут ему отказать в том, что он очень не глупый человек.
У меня на этот счет свое мнение, в некотором смысле, описанное в нашей новой книге «Лестница в небо». Пока «финансисты» (понимаемые здесь как элитная группировка) контролируют ситуацию в мире – Путин не может убирать их представителей в руководстве России, потому что это будет воспринято, как объявление войны. То есть, это сразу вызовет, например, запрет на продажу нефти, как это было с Ираном. И/или отмену SWIFT — то есть наши банки будут отрезаны от мировой финансовой системы. Разумеется, деталей я знать не могу — но предположения тут вполне адекватны.
Но вот если монополия «финансистов» во внешнем поле будет разрушена (например, президентом США станет «условный Трамп»), ситуация изменится. В конце концов, «финансисты» вполне откровенно говорят о том, что их цель — посадить Путина на скамью подсудимых в Гааге и Путин не может не понимать, что их агентура в России (и Кудрин, и Набиуллина, и Волошин, и Улюкаев, имя им легион) стремятся к тому же, разве что прямо об этом не говорят.
А пока становится понятно, что нам нужна новая политическая модель, в которой будут представлены другие общественные силы, кроме олигархов и чиновников, которые доминируют в модели действующей, сформированной еще в 90-е годы. Какой она будет – пока непонятно, потому что сегодня нет даже площадки, где можно это публично обсуждать. А невозможно создать политическую модель без публичного обсуждения. Это все-таки общественный процесс, и, кстати, в девяностые годы тоже был общественный процесс. Народ тогда убедили, что надо создать именно такую модель, поскольку «свобода» стоит дороже всего. Только ему не говорили, что это будут свобода для олигархов-компрадоров. Народу говорили, что это будет национальный бизнес. А потом, когда выросли олигархи, народу сказали: ну кто может истребить компрадорский бизнес – только бюрократия. Мы сейчас государство усилим, вот, соответственно, получилась модель, в которой только эти две силу и представлены.
И соответственно, ни крестьяне, ни рабочие, ни инженеры, ни машиностроители, ни учителя, ни малый и средний бизнес и даже часть крупного бизнеса – никто не представлен в нашей политической модели. И больше так продолжаться не может.
Но олигархи после «дела ЮКОСа» оказались отодвинутыми от политического поля…
Олигархи не оказались отодвинуты, потому что до сих пор олигархам компенсируют все их убытки. Но их выстроили в рамках неких правил, которые они сами же и приняли, для повышения устойчивости системы, которая к концу 90-х шла в разнос. Кстати, пресловутые Ходорковский, Березовский и Гусинский были вычищены из либералов не Путиным, на это был общий олигархический консенсус, поскольку они отказывались признавать общие правила. Кроме того, в 2000-е появились новые олигархи. Они не занимаются политикой, но их мнение представлено в политическом поле. То есть, они могут влиять на принимаемые политические решения, а больше никто не может. Даже, если ты очень крупная компания, вполне себе с миллиардными оборотами, но в олигархическую группе не представлен, то ты в политическом поле не представлен.
И как поменять эту ситуацию — есть рецепт?
Нужно проводить, пользуясь выборами, публичные обсуждения потенциальной политической модели, создать соответствующие площадки. Уже понятно, какие силы должны быть четко представлены. Чиновники будут представлены практически всегда, олигархов скорей всего придется сильно потеснить, через осуждение приватизации. Должен быть представлен, условно говоря, реальный сектор — те, кто что-то производит – машиностроители, строители, другие отрасли. Это, кстати, одна из причин, почему я пошел в «Родину». У нас в министерстве строительства нет ни одного строителя. Люди, которые создают реальные богатства страны. Это первое.. И второе – малый и средний бизнес. И это тоже люди, которые создают, как инновации, и общественный драйв. Кстати, беда позднего СССР, во многом, состояла в том, что реальный сектор был представлен в политической модели, а вот эти вот драйверы были забыты напрочь.
А какая политическая сила может организовать такие обсуждения? Очевидно, что не Титов со своей «Партией роста»
Нет, не Титов, конечно. Что касается титовской партии, то никто не знает, какие у нее концепции, поскольку они еще до конца не выражены и не доросли. У нас целых четыре партии на этом поле, которые представляют бизнес. И, с учетом общего объема людей, которые там, ни одна из них не пройдет в Госдуму. Ни одна. Ни «Гражданская платформа», которая наиболее разумная, ни «Партия роста». Про «Парнас» и «Яблоко» даже говорить не будем, тем более, что «Яблоко» на самом деле – это не правая партия, а левая.
Вы вступили в партию «Родина» — она достойная политическая сила для такого общественного обсуждения?
Почему я выбрал партию «Родина»? Потому что, она общая, она может заниматься чем угодно, если это в рамках патриотических концепций. Это не противоречит идеям той же Гражданской платформы. Я хочу возобновить в нашей стране политический дискурс. Цель – чтобы сделать возможность для обсуждения и разработки новой политической модели, в которой будет представлены, по крайней мере, две дополнительные силы. Тем более, что «Родина» себя позиционирует, как партия, условно говоря, оборонки, то есть, машиностроителей. И это правильно. Кроме того, лидер новосибирской «Родины», Вячеслав Илюхин, а я иду на выборы от Новосибирска, он — строитель. Мы будем эти две темы активно поднимать. Реальный сектор и малый и средний бизнес. Все время объясняю, что не надо ругать малый и средний бизнес. Олигархов-компрадоров ругать нужно. Малый и средний бизнес компрадорским быть не может. Компрадорскими могут быть чиновники, а малый и средний бизнес – он живет на земле, как он может быть компрадорским. Поэтому нам надо создавать площадку, она должна быть не только партийной, но и межпартийной, на которой это все можно обсуждать.
Но в идеале ГосДума должна быть такой площадкой…
В идеале да, но для этого сначала в Госдуму нужно войти, а потом ее нужно расшатать. Потому что там сидят бюрократические партии, у которых одна-единственная мысль, а что скажет администрация Президента. В общем, для меня тут процесс важнее результат — мне кажется, что главный результатом должно быть возвращение политики в жизнь нашей страны.
zampolit.com 29.04.2016
