Трамп хочет, чтобы американский народ перестали приносить в жертву глобальному мировому правительству, считает известный журналист и политолог Максим Шевченко. При этом в мире у него найдется немного союзников, в их числе — Путин и Эрдоган. О том, как новый американский президент выстроит отношения с исламским миром, выдержит войну с неолибералами, обрушит цены на нефть, закроет США для китайских товаров и вынудит Европу пойти на сближение с Россией, Шевченко рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».
«ТРАМП ПОДОБЕН ЭРДОГАНУ: ОН СДЕЛАЛ СТАВКУ НА НАРОД И ВЫИГРАЛ»
— Максим Леонардович, многочисленные противники Дональда Трампа без устали твердили о его «несистемности», о том, что ему нельзя доверять ядерную кнопку и о том, что, придя к власти, он тотчас же выйдет за рамки привычной американской стратегии. Вы тоже считаете, что новый американский президент поведет себя непредсказуемо?
— Нет, Дональд Трамп не выйдет за рамки всего того, что приносит США бонусы в виде мирового господства. Расхождение между ним и клинтоновскими элитами не в том, что Америка должна быть главной, а в том, ради чего она обязана быть таковой. И та, и другая партия сходятся на том, что Америка была, есть и будет мировым лидером. Но демократы, Партия глобализма, мирового правительства, полагают, что Америка — база и ресурс мировой либеральной глобалистской революции, точка опоры мирового правительства, союза наднациональный бюрократии с глобальным финансовым капиталом. Республиканцы же уверены в религиозной миссии США, в том, что Бог даровал Америке свое благословение на мировое лидерство и новый христианский мессианский проект — благословил быть новым Римом, новой Атлантидой, сияющим градом на холме, на который должно равняться все остальное человечество.
Трамп — это совсем не тот человек, который хочет уравнять США со всеми остальными народами. Зато он хочет (и это было одной из основ его предвыборной программы), чтобы американский народ перестали приносить в жертву глобальному мировому либеральному правительству, которое на самом деле наднационально и рассматривает Америку как ресурс для создания единой мировой власти, не опирающейся ни на какую территорию, в том числе и на национальную территорию США.
При этом Трамп стремится к восстановлению мирового господства, но именно от лица американского государства и американской нации. Он действует с позиций классического империализма эпохи Рузвельта, поскольку объявляет о своей изоляционистской программе. Напомню, что изоляционизм был фундаментальным тезисом рузвельтовской эпохи, и именно благодаря этому Франклин Рузвельт (32-й президент Штатов, почитаемый в одном ряду с Линкольном, Джефферсоном и Вашингтоном, создатель «Нового курса», скончался после Ялтинской конференции в 1945 году — прим. ред.) вывел страну из периода Великой депрессии. И сейчас изоляционизм поднимается на щит, поэтому отношения США с исламским миром, с Россией, с Китаем или любой другой частью земного шара будут выстраиваться Трампом исходя из национальных политических интересов, главный из которых — восстановление Америки именно как империи, которая руководит человечеством. Империи №1, а вовсе не ресурсной базы для мирового либерального истеблишмента — правящего, но надгосударственного. В этом смысл трамповского предвыборного лозунга-хэштега: #MakeAmericaGreatAgain! («Сделаем Америку великой снова!»).
— Но как Трамп, из уст которого прозвучало множество исламофобских высказываний, будет теперь выстраивать отношения с мусульманами?
— В контексте того, о чем я уже сказал, и будут выстраиваться отношения с исламским миром. Трамп вовсе не исламофоб в том примитивном смысле, который имеют в виду его оппоненты. Он просто угадывал настроения избирателя, толпы — и угадал. Но в делах, уверен, он абсолютный прагматик. Трамп критиковал исламский радикализм и осуждал терроризм. Но и то, и другое возникает как искажение ислама и является следствием империалистической агрессии по отношению к мусульманским странам, в частности, агрессии США как лидера Запада. И не секрет, что современный исламский мир — это колонизированная порабощенная территория, на которую посажены марионеточные правительства. Большинство этих правительств никогда не избирались собственными народами. Какие-то короли, военные диктаторы, тираны, которые, если и проводят выборы, то беззастенчиво их имитируют. Исключением следует считать только Турцию, которая как подвергалась, так, я думаю, и будет подвергаться американскому давлению. При этом Анкара сегодня остается главным субъектом в процессе восстановления суверенного статуса исламского мира. Турция не карманная страна Запада, а ее правительство не марионеточное. И претензия Реджепа Эрдогана — если не на восстановление всего Исламского халифата, то хотя бы на восстановление Османского халифата в его новом демократическом измерении XXI века, сочетающем религию Магомета и современные политические технологии — это, безусловно, претензия яркая и опасная для западного и американского колониального господства.
Безусловно, исламский мир — это территория, которую США считают своим призом, доставшимся ей после Второй мировой войны в обмен на поддержку Великобритании. Без американской экономической помощи англичане проиграли бы войну с Гитлером, и ценой за эту помощь стал исламский мир, который они фактически с рук на руки передали американцам. Передали, начиная с созданной англичанами Саудовской династии (Саудиты правят с 1932 года— прим. ред.), и сделали это скрипя зубами.
И что же, разве США добровольно откажутся от такого приза? Приза, который позволяет контролировать единственное, по сути, рентабельное энергетическое пространство на земном шаре? Нет, конечно, отказаться от такого невозможно. Поэтому отношения Трампа с исламским миром будут строиться исходя из чистого прагматизма. Разумеется, старая система Никсона-Киссинджера, которая базируется на создании на Ближнем Востоке самых разных национальных государств (при этом разрезающих мусульманские земли по живому), позволяет американцам иметь дело со «смотрящими» за теми или иными территориями — за Ирак, за Сирию, Египет, Палестину, за Иорданию, Израиль, Саудовскую Аравию, за все эти бесконечные эмираты и королевства аль-Джазиры (Аравийского полуострова — прим. ред.). И эта система полностью устраивает республиканцев, поскольку позволяет контролировать нефтяной рынок и нефтяную добычу. А республиканцы опираются на нефтяные деньги, практически стоят на них.
Почему это важно для Трампа? Потому что он во всеуслышание сказал, что будет лоббировать интересы американских нефтяных корпораций. Это означает, что новый президент США может закрыть национальный рынок для иностранной нефти и пустить американскую нефть на мировой рынок, что приведет к резкому падению нефтяных цен. Я бы поэтому остерег российских консерваторов и патриотов плясать от радости при известии о победе Трампа. Очевидно, что результатом этой победы станет резкое падение нефтяных цен, а, значит, и серьезные проблемы с бюджетом РФ, который, давно не секрет, завязан на мировой нефтяной рынок. При этом новым американским лидером будет двигать не какое-то целенаправленное желание навредить России — нет, он просто должен выполнять свои предвыборные обязательства.
Дональд Трамп в какой-то степени подобен Реджепу Эрдогану: он сделал ставку на народ, на массу и выиграл. А народ, в отличие от элит, продажных и держащихся за свою власть не прощает, когда его обманывают. Тем более американский народ, до зубов вооруженный и уверенный в собственной значимости вследствие того, что Конституция США на деле, а не на словах гарантирует своим гражданам права и свободы. Добавим к этому, что американцы еще и религиозные фанатики, которые буквально исповедуют Евангелие — по крайней мере, таков электорат Трампа. Здесь с обманом не забалуешь. Кентукки, Айову или Луизиану обмануть будет гораздо сложнее, нежели либералов Нью-Йорка или Калифорнии. Но Трамп обманывать их и не будет, поэтому цены на нефть в Америке неминуемо будут падать. Бензин он сделает доступным для всех — даже для беднейших слоев черных и латиноамериканских кварталов. Несмотря на контрмеры ОПЕК, он будет санкционировать увеличение добычи и продажи нефти. А это, в свою очередь, приведет к падению доходов Саудовской Аравии и иных нефтяных «королевств», равно как и России.
Однако Саудовская Аравия наверняка пойдет на соглашение с Белым домом, поскольку низкая цена добычи саудовской нефти по-любому будет обеспечивать ей пусть минимальную, но маржу. В отличие, кстати, от российских затратных способов добычи. Так или иначе, саудовцы скорее всего признают свою капитуляцию и будут договариваться с Трампом о восстановлении своего статус-кво. Тем более что правление Хиллари Клинтон ничего хорошего не обещало Саудитам — она прямо угрожала королевству, что перенесет «арабскую весну» на его территорию. Не думаю, что Трамп будет поддерживать эту идею.
— А какую идею он будет поддерживать? Есть ли у него свои рецепты отношений с исламским миром?
— Я думаю, что Трамп будет поддерживать любые способы политической консерватизации исламского пространства, которые могли бы привести к контролю над распространением радикальных и демократических политических взглядов, и идеологий, вызванных к жизни политикой демократов и предыдущих американских правительств. Я напомню, что мусульманский радикализм, по сути, стал глобальным явлением с вторжения бушевских орд на территорию Ирака и Афганистана (43-й президент Соединенных Штатов Джордж Буш отдал распоряжения о вторжении вскоре после теракта 11 сентября 2001 года — прим. ред.) и последующих манипуляций демократов с использованием несчастных «Братьев-мусульман» (террористическая группировка, запрещенная на территории России — прим. ред.) для дестабилизации классических постколониальных государств в мусульманском мире.
Между прочим, сама идея «арабской весны» была интересной и во многом востребованной временем, просто те силы, на которые при этом возлагалась ответственность, были совершенно не готовы воплотить этот масштабный проект в жизнь. Я прежде всего подразумеваю уже упомянутых «Братьев-мусульман». Мирные способы свержения постколониальных режимов, таких как сирийский, тунисский или египетский были невозможны — рано или поздно ситуация должна была прийти к глобальному джихаду, инициатива должна была перейти от «Братьев-мусульман», вполне демократического исламского политического движения, к джихадистам и салафитам, что в итоге и случилось. Поэтому одной из задач Дональда Трампа, за которую он должен отчитаться перед своими избирателями, будет уменьшение угрозы от глобального джихада. Этого он может достичь только давлением на ближневосточные режимы, их укреплением и усилением их консервативного влияния на исламскую улицу, то есть установлением хотя минимального контроля над исламским миром.
(Для сведения: пресс-секретарь «Братьев мусульман» и член руководства Партии свободы и справедливости Махмуд аль-Мунир назвал победу Трампа «катастрофой для арабского и мусульманского мира». В этой связи «Братья-мусульмане» даже отменили антиправительственную демонстрацию в египетской столице Каире, назначенную на 11 ноября— прим. ред.)
Американская политика, повторюсь, очень прагматичная вещь. Янки всегда действуют, исходя из своих интересов и способов достижения этих интересов. А интересы Дональда Трампа в ближайшие года два будут сводиться к исполнению обязательств перед своими избирателями. Безусловно, Трамп и его команда хотят победить и в следующем четырехлетии, остаться в Белом доме на второй срок. Для того чтобы это случилось, американцы должны быть довольны работой своего избранника, тем, что он безукоризненно исполняет то, что обещал. Именно из этого будет исходить вся политика США. Не из того, что новый президент захочет как-то по-иному договориться с Россией или мусульманами, а из того, чтобы укрепить свои позиции на американском континенте, восстановить статус американской империи и занять кресла в Белом доме на несколько четырехлетий вперед.
«НЫНЕШНЯЯ СИТУАЦИЯ МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К СБЛИЖЕНИЮ РОССИИ И ЕВРОПЫ»
— А насколько велики шансы Трампа удержаться в Белом доме? Это одинокий ковбой или за ним все-таки кто-то стоит?
— Шансы достаточно велики: Трамп получил огромную поддержку (290 голосов коллеги выборщиков по результатам всенародного голосования — прим. ред.), Сенат и Конгресс США контролируются республиканцами. Это совершенно уникальная ситуация. Теперь остается выполнить обещанное. Корпоративизация экономики — причем корпоративизация в чистом виде, такого муссолиниевско-джентилевского типа, но только с оглядкой на американский свободный рынок, без элементов социализма, естественно. Трамп совсем не социалист. Когда я говорю «корпоративизация», я подразумеваю не негативный контекст — это скорее корпоративные методы излечения экономики. Главными оппонентами Трампа и тех, кто стоит за ним, следует считать глобалистских финансовых спекулянтов и глобалистские финансовые элиты, которые, собственно, и уничтожают экономику США, лишая американцев рабочих мест и переводя их в статус кредитных рабов. А Трамп будет стремиться — и это не мои домыслы, а его предвыборные обещания — к восстановлению социального статуса американцев, которые стали заложниками банковских кредитов, утратили рабочие места и живут практически в долг. Для этого ему необходимы стимулирующие протекционисткие меры в отношении американской экономики. Будучи президентом, имея под контролем Сенат и Конгресс или хотя бы ведя с ними переговоры, он имеет все шансы, чтобы реализовать эту политику. Тем более что советником Трампа является небезызвестный республиканец Ньют Гингрич, бывший спикер палаты представителей Конгресса США.
У нас очень часто твердили, что американские неоконсерваторы потерпели поражение. Но взглянем на Гингрича — это классический неоконсерватор правого толка, из разряда американских патриотов (выступает против абортов, излишних расходов на охрану окружающей среды и на «социалку», против однополых браков и нелегальной миграции, за бескомпромиссную борьбу с терроризмом — прим. ред.). Так что, я думаю, неоконсервативная политика будет продолжаться, но только в еще более имперском ключе. The New York Times даже называет Ньюта Гингрича одним из наиболее вероятных кандидатов на пост нового госсекретаря США.
— Приход американских неоконсерваторов к власти — разве это не сулит России общие точки соприкосновения с США?
— Для России это все, конечно, очень хорошо — духовная близость, скрепы, консервативные ценности, «долой гей-браки» — но исключительно на скрепах далеко не уедешь. Историей все-таки движет экономика и экономические интересы, а не политтехнологические фантазмы. А экономические реалии в данном случае таковы, что закрытие американского рынка приведет к тому, что цена на нефть, как я уже сказал, может упасть. На что же можно надеяться? Хотя бы на то, что Трамп будет привлекать инвестиции в Америку. Стало быть, Россия начнет вкладывать в североамериканский континент все больше и больше денег, будут расти фонды, которые хранятся в американских бумагах. Но это все хорошо с точки зрения роста американского рынка. А вот для российской экономики последствия этого надо внимательно проанализировать.
— А как будут складываться отношения США со второй экономикой мира, то есть с Китаем?
— Как раз одна из крайних мер, которые Трамп непременно должен будет реализовать, — это частично закрыть американский рынок для китайских товаров. Безусловно, это означает торговую войну с Китаем, как в свое время было с Японией при Рейгане. Республиканца Рональда Рейгана Трамп вообще считает своим кумиром и во многом станет продолжать его политику. А это предвещает, что Китай испытает огромную социальную нестабильность и будет искать новые рынки для сбыта своих товаров. О чем это говорит? О том, что китайцы все серьезнее и активнее станут относиться к своему проекту «Великий Шелковый путь» — через Россию или же в обход России, справа или слева. Потому что после закрытия США главным рынком сбыта для КНР дорогостоящих хороших товаров, дающих высокую добавочную стоимость, станет Европа.
А если Европа начнет закрываться? Если в ЕС неолибералы тоже будут терпеть поражение за поражением, и к власти будут приходить правительства с изоляционистским взглядом на экономику и на политику? Состоящие из активистов Австрийской партии свободы, Национального фронта Ле Пен, Альтернативы для Германии, из тех, кто голосовал за Brexit в Великобритании? Я не думаю, что все это приведет к тому, что китайцы обретут Европу как альтернативный рынок. Но надежных транспортных евразийских коридоров пока нет, поэтому я пока вижу для Пекина серьезные проблемы.
— Проблемы Пекина, нашего евразийского партнера, должны всерьез волновать Москву?
— Проблемы Китая — это почти напрямую проблемы России. Поэтому с точки зрения духовных скреп и других умозрительных абстракций победа Трампа — это для нас очень хорошо. Но с точки зрения экономики нам надо готовиться к серьезнейшим испытаниям, к которым, боюсь, мы не очень готовы.
— Зато теперь уже точно придется выстраивать несырьевую модель экономики и продолжать стратегию импортозамещения.
— Да, единственный способ остаться в живых — это выстраивать несырьевую экономику и повышать конкурентоспособность наших товаров на мировом рынке. Но на это времени практически уже нет — как всегда в России.
— Неужели не осталось никаких других скрытых возможностей?
— Думаю, нынешняя ситуация может привести к сближению России и Европы. Это очень интересный момент. Европейцы — при наличии исламского мира, контролируемого американцами и задыхающегося в огне гражданской войны, на фоне ослабления киевского и прибалтийских режимов, которые создавались демократами как санитарные зоны между Германией и Россией, при возможном поражении либеральной коалиции в Германии и приходе к власти в Германии и Австрии национально ориентированных патриотических сил — могут повернуться лицом к Москве. Это будет выигрышно для российской экономики. В Америке нам ловить нечего. Наше будущее — в развитии связей с Европой. Россия как периферийное по отношению к глобальному миру государство вынуждено стать сырьевым европейским придатком. Эту функцию Российская империя выполняла последние 300 лет, поставляя в европейские государства дерево, зерно, лен. Британскому флоту — пеньку, лен и дерево, британским и французским матросам — зерно. Почему бы России и сейчас не вернуться на позиции младшего европейского партнера и получить взамен современной технологии? Европейцы всегда расплачивались с российским правительством технологиями — конечно, не первого уровня, но достаточно качественными, скажем так, второго уровня. Это стало бы выходом для российской экономики.
«ЕДИНОЙ РОССИИ» НАДО ТЕПЕРЬ СРОЧНО ПЕРЕКРАШИВАТЬСЯ И ИЗОБРАЖАТЬ ИЗ СЕБЯ НАЦИОНАЛ-ПАТРИОТИЧЕСКИХ КОНСЕРВАТОРОВ»
— Спровоцирует ли победа Трампа какие-то перестановки или даже тектонические сдвиги в российской элите? Ведь, скажем, главу правительства Дмитрия Медведева и многих членов его кабинета считают клинтоновскими ставленниками…
— Да, полагаю, что победа Трампа приведет к серьезным проблемам для так называемой медведевской фракции. Собственно, теперь возникает очень интересная ситуация. Вспомним, что «Единая Россия», чьим лидером является Дмитрий Медведев, симпатизирующий, условно, Клинтон, победила на выборах и взяла большинство в Госдуме. А партия «Родина» и другие патриотические силы, которые могли бы выступить партнерами Трампа и которые заявляли о его поддержке, были жестоко выкинуты из Думы, и не просто потерпели поражение, а были растоптаны разными неконституционными способами в ходе предвыборной кампании. Неважно, где это происходило — в Дагестане или ином другом регионе России. И я думаю, что ГД, где превалирует медведевское большинство — того самого Медведева, чья команда является «симпатизантами» Клинтон — вряд ли та Дума, которая сможет нормально выстраивать отношения с командой Трампа. Несмотря на аплодисменты, которыми российский парламент встретил известие о победе нового американского президента.
Не секрет, что «Единая Россия», возглавляемая Медведевым, — это партия экономических либералов, которые делают ставку на сотрудничество с глобальными финансовыми институтами. Но, наверное, надо теперь срочно перекрашиваться и изображать из себя этаких национал-патриотических консерваторов. Посмотрим с интересом на то, как это будет.
— А что же Путин? У него с Трампом изначально выстраивались какие-то особые отношения…
— Владимир Путин, безусловно, стоит здесь особняком. Его публичная риторика не совпадала, на мой взгляд, с риторикой либерально-бюрократического большинства, победившего на выборах. Путин вообще поддерживал Трампа с самого начала. Я думаю, что Путин является для Трампа прекрасным партнером, поскольку он его не предавал ни одной секунды. Владимир Владимирович с самого начала сделал ставку на Трампа и в очередной раз выиграл, причем выиграл ослепительно. Он практически единственный из мировых лидеров, который открыто делал ставку на Трампа. И я надеюсь, что Трамп — приличный человек, он слышал, он знает об этом, что должно обернуться для Путина, безусловно, некоей благоприятной возможностью в диалоге с новой американской администрацией.
— В чем Путин и Трамп могут выступить партнерами?
— Роль России в мировом порядке только одна — это младший партнер Запада в жандармском контроле за Евразией. Но жандармом Европы Россия больше не будет. После крушения советского блока Россия утратила этот статус. Зато РФ осталась в статусе жандарма Азии. Безусловно, ресурсы Азии (прежде всего Средней Азии), на которые претендуют конкурентный Китай, Россия и в какой-то мере Европейский союз, станут зоной особого интереса.
Я думаю, что Россия будет вынуждена сейчас договариваться с американцами об усилении контроля за Средней Азией для того, чтобы поставить какой-то барьер на пути китайской экспансии. А китайская экспансия, безусловно, будет усиливаться, поскольку китайцы станут искать новые рынки в обмен на американские и новые источники денег. Потому что их деньги, вложенные в американский рынок, наверняка начнут обесцениваться.
«БУДЕТ СДЕЛАНО ЧТО-ТО УЖАСНОЕ, НА ЧТО НЕЛЬЗЯ НЕ ОТВЕТИТЬ ВОЙНОЙ»
— У Трампа есть какие-то опасности и риски на дальнейшем пути к власти? То есть его могут не допустить до Белого дома, не избрать в коллегии выборщиков? Наконец убить?
— Конечно, есть. Прежде всего риск в том, что демократические элиты чувствуют себя униженными и оскорбленными. У них из лап вырвали победу, в которой они были уверены, и теперь они ощущают себя несправедливо ограбленными на полпути к успеху. Безусловно, так как они выражают интересы глобального правительства, а не американского народа, этакого мирового консенсуса неолибералов — они будут пытаться брать реванш. Как они это могут сделать? Только работая на усложнение внутриполитической и внутриэкономической ситуации в США. Через четыре года американский народ должен сказать Трампу: «Ты нас подвел, ты не справился, мы тебе поверили, а ты нас обманул».
Я думаю, что демократы, безусловно, будут работать на дестабилизацию внутриамериканской ситуации, поэтому нас всех ждет серьезный финансовый кризис. Я напомню, что любой переход к власти республиканцев обычно приводит к быстротечной жестокой войне. Буш-старший, придя к власти, был вынужден начать войну в Ираке. Ирак вторгнулся в Кувейт. А Буш-младший развязал войну в Ираке и Афганистане, поскольку неизвестные до сих пор до конца террористы атаковали Нью-Йорк 11 сентября.
Думаю, сейчас тоже что-то неизбежно произойдет. И произойдет в первый год правления Трампа, что вынудит нового хозяина Белого дома заниматься не американскими внутренними делами, а опять вести какую-то войну, мстя за поруганные американские честь и достоинство, за кровь американских граждан. Допустим, будет взорвано какое-нибудь посольство США, или корабль Четвертого флота (а то и пассажирский лайнер) пойдет ко дну, или будет сбит самолет. Будет сделано что-то ужасное, такое, на что нельзя не ответить войной. Это опять-таки заставит Трампа пойти на внутренний консенсус с финансовой олигархией, демократами и опять сделает власть республиканцев не до конца стабильной, какой была, собственно, власть Буша-старшего, Буша-младшего, и сейчас вот может оказаться власть Трампа.
Надеюсь, Дональд Трамп это понимает. Поэтому он будет наносить серьезные удары по финансовой олигархии. Какие? Но тут-то он, конечно, рисковать не будет. Скажем, просто обрушение биржевых рынков стало бы самым серьезным ударом. Но это будет ударом также и по американской экономике. Поэтому надо подготовить что-то в ответ — какие-то социальные меры:корпоративные, меры протекционистские. Вопрос в том, будет ли ему хватать денег на то, чтобы сражаться с финансовой олигархией, стоящей за демократами — вот в чем главный вопрос. Я думаю, что в Америке в настоящее время разворачивается очень серьезная прелюдия к новой возможной гражданской войне, поскольку противоречие между двумя группами элит переходит из ситуативного в системное.
— Это будет война между элитами или новая редакция войны между Севером и Югом 1861 года, в которой сошлись разные классы и даже разные расы?
— Гражданская война — это всегда война между элитами. Народ является просто мобилизующим фактором.
— Но где может пройти фронт этой новой гражданской войны? Опять между Севером и Югом?
— Смотрите, Трамп — это фактически Север. Это классический янки, северянин. Различие между Югом и Севером заключалось не только в том, что Север привлекал рабочую силу и обеспечивал промышленную революцию, а Юг был рабовладельческим, а в том, что именно Север обеспечивал рост промышленности, развитие колонизации американского континента, а Юг был вписан в мировую глобальную финансовую и торговую систему.
Юг не только покупал рабов, но и продавал хлопок, сахар и так далее. Поэтому рабовладельческий Юг США был партнером, допустим, республиканской Франции или парламентской Англии, в которых рабовладение было запрещено, но которые с интересом покупали кофе или табак из какой-нибудь Южной Каролины, потому что это было дешево, это было выгодно. В итоге, выходит, что в мировой экономике руководствуются не какими-то интересами абстрактных прав и свободы (это оставляют разного рода идеалистам), а руководствуются извечным принципом: выгодно покупать дешево, продавать дорого. Именно поэтому либеральная Франция, либеральная Англия вкладывались в российское крепостничество, сдерживая развитие конституционно-правовых реформ в Российской империи. Потому что крепостное право фактически — государственное и дворянское рабовладение в России — обеспечивало низкую стоимость товара, который Англия и Франция (Великобритания в первую очередь) покупали в России для того, чтобы потом продавать на развитых рынках Запада, на своем внутреннем рынке и так далее. Это парадокс мировой экономики. Рабовладение — более рентабельная вещь (тем более организованное рабовладение), чем свободный рынок, где рабочий наделен правами и социальными свободами.
Однако Трамп — классический янки, классический северянин. Нам сегодня кажется, что Республиканская партия — это такие расисты, ку-клукс-клановцы. Ничего подобного! Республиканская партия — это именно те наследники Линкольна, которые когда-то одели своих солдат в синюю форму и пошли воевать за то, чтобы Америка стала империей номер один. А южане — это не просто одетые в серую форму конфедераты, отстаивающие право владеть черными. Это те, кто отстаивал право на бесконтрольную эксплуатацию рабов с целью выгодного и рентабельного участия в глобальном распределении труда на мировом рынке. Это была война американского патриотизма с глобализмом. Тогда глобализм проиграл.
Что роднит тогдашний рабовладельческий Юг с современными неолибералами? Сегодняшние неолибералы вполне признают новые формы рабовладения, труд мигрантов. Да, в истории уже существовал такой протонеолиберальный юг, который потерпел поражение в кровавой борьбе с американскими правовыми порядками, с идеей патриотизма, делающей ставку именно на американско-имперское военное и экономическое господство. В этом контексте Трамп — это продолжатель дела Линкольна, продолжатель Рузвельта, продолжатель Рейгана и так далее.
— Эта гражданская война, о которой вы говорите, неминуема? Ее следует ждать уже в первый год правления Трампа?
— Я не уверен, что она вообще произойдет, но ее вероятность велика. Я вижу конфликт, и этот конфликт принципиальный, конфликт онтологический.
— Разве те беспорядки, которые сейчас продолжаются в США в штате Орегон, Калифорнии, иных штатах — это не провозвестие гражданской войны, не первая ее страница?
— Это пока просто гражданские протесты, но они показывают достаточно серьезный раскол в обществе. Пропаганда, которую вели против Трампа, оказала серьезное мобилизующее влияние на значительную часть американского либерального населения. И их теперь невозможно переубедить, что Трамп не является гомофобом, сексистом, расистом, фашистом, нацистом и, в общем, исчадием зла. Как же можно не верить Hafington, The New York Times, New Yorker и так далее? Это же священные писания нашего либерального времени. То, что они говорят, правда для миллионов и не подвергается сомнению, как папская булла когда-то не подвергалась сомнению миллионами католиков. Либеральный электорат теперь никто не убедит в том, что Трамп хорош. Даже если он будет исключительно хорошим, эти люди все равно будут считать его новой реинкарнацией немецкого фюрера, который случайно пришел к власти в США благодаря тому, что оболваненная тупая масса, жующая гамбургеры, проголосовала за нового Гитлера. Это будет абсолютно так, я уверен. Не исключено, что, как в романе Стивена Кинга «Мертвая зона», найдется какой-нибудь такой парапсихолог, который вычислит, что Трамп — это новая война, и захочет его убить. Не исключаю такую возможность.
— Да, Трампу предрекают череду покушений.
— Ну Кинг это просто описал, Кинг — радикальный демократ, живущий в штате Мэн, великий писатель, у меня нет никаких вопросов по поводу его таланта и значения. Но, безусловно, он не поклонник Трампа. Я думаю, что против Трампа будут мобилизованы могущественные силы либерального и голливудского истеблишмента, просто нереально могущественные.
«ДАИШ — ЭТО МИФ, КОТОРОГО В РЕАЛЬНОСТИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ»
— Какие ресурсы есть у самого Трампа? Часть республиканцев накануне выборов от него отказалась…
— Республиканская партия — это не КПСС, не «Единая Россия». Там нет всеобщего голосования, когда все голосуют за. Там все гораздо сложнее. Эта сложность, в частности, обеспечивается тем, что американская элита очень пластичная. Эти партийные рамки — это не рамки обязательной политической позиции. Это скорее клубы, внутри которых возможны договоры, переговоры, нюансы и так далее. Все американцы и американская элита сходятся в одном: мы являемся главными в этом мире, на этом этапе развития человечества мы самые крутые. Разница заключается лишь в тактике. Но стратегия одна: мы главные, мы первые. Можно, конечно, сказать, что стратегии мирового правительства и американской империи различаются, это разные позиции господства над миром. Но американское мировое правительство не может пока не опираться на американский контингент как на свою главную базу. Поэтому, собственно говоря, если компромисс возможен, то он возможен на тему: «Ребята, давайте править миром». Сейчас попробуем так, завтра — по-другому. И это всегда является в Америке правильным компромиссом. Поэтому внутри Республиканской партии непримиримых противоречий нет, это все тактические вопросы: надо ли дружить с Путиным или не надо, хороший Саакашвили или плохой, сенатор Маккейн прав или не прав? Я вас уверяю, это настолько несущественные темы для них, что они легко отодвинут их в сторону либо придут к консенсусу.
— Если Трампа не остановят на пути к власти, если его дело признают правым, и он удержится на 8 лет в Белом доме, что ждет США под его началом?
— Если республиканцы предпримут то, что сделал в свое время Рузвельт, когда пришел к власти, пообещав американцам выйти из Великой депрессии и призвав Джона Кейнса, создателя новой экономической теории… Рузвельт создал такую кейнсианскую модель социального государства, к чему призывает и Трамп. Если и теперь произойдет что-то подобное, это обеспечит на долгие годы стабильность американскому истеблишменту, прежде всего республиканскому, который будет придерживаться именно этой неокейнсианской модели. Безусловно, это будет поддержано населением, может привести к новой золотой эре, какой были для Америки 1940 — 50-е годы. Если бы Рузвельт не умер, то, поверьте, он бы никогда не проиграл. Он, собственно, и умер президентом, а в противном случае он просто был бы пожизненным императором (поправку об ограничении президентского правления двумя сроками ввели уже после его смерти). Если Трампу удастся пройти путем Рузвельта, то есть обеспечить сверхблагополучие американского народа за счет изоляции и развязывания какой-либо войны где-то за пределами США (неопасной, естественно, для Америки, при которой американцы поддерживали бы тайно обе стороны, но одну сторону явно, а другую неявно, как это было с Великобританией и с Гитлером, и с Советским Союзом), это вернет США статус прямого контроля, разорив поднимающиеся регионы мира и обеспечив приток капитала, заказов и промышленный рост. Это можно сделать только за счет кризиса, заставив мир покупать американские товары.
Как это можно сделать? Это можно сделать экономическими способами, то есть, понижая себестоимость товаров, что практически невозможно. Потому что сегодня американский рабочий не готов работать как китайский рабочий. Второй вариант — вынудив весь мир покупать американские товары. Это можно сделать разными способами принуждения, военной силой — в первую очередь.
— Сдержит ли Трамп одно из своих главных обещаний — разберется ли он с запрещенной в РФ террористической группировкой ДАИШ?
— ДАИШ— это же пропаганда, это миф, которого в реальности не существует. Это несущественная вещь, которую можно оставить пропагандистам и разного рода военным, которые на этом зарабатывают себе звездочки.
— Но на этом мифе поднимался и сам Трамп, твердивший в теледебатах с Клинтон: надо победить ДАИШ, надо победить…
— Поверьте, это вообще не проблема, это просто пиар-ход, с помощью которого осуществлялась политика демократов на Ближнем Востоке. «Аль-Каида» (террористическая группировка, запрещенная в РФ — прим. ред.) — да, она была реальной, но она стала слишком самостоятельна, слишком весома. С «Аль-Каидой» не могли справиться десятилетиями, потому что она не была локализована. Нельзя было сказать: «Вот тут столица «Аль-Каиды». «Аль-Каида» была везде, фактически она стала партизанской подпольной сетью, с которой как ни воюй, как ни оккупируй страну за страной, все равно не можешь с ней справиться. Не можешь предложить обывателю победу над «Аль-Каидой». Даже голова Усамы Бен-Ладена еще не являлась победой над «Аль-Каидой», потому что на смену ему пришли Айман аз-Завахири, Абу-Мусаб аз-Заркави и так далее. И этот ряд будет тянуться еще бесконечно. «Аль-Каида» неуловима. Поэтому одной из задач «Исламского государства» было: оттеснить на второй план непобедимую «Аль-Каиду», которую на самом деле нельзя разгромить военным способом. И создать нечто, что можно разгромить военным способом.
Вот и создали. Вот столица — Ракка, в Ракке сидит так называемый халиф. Вот какие-то психопаты давят людей автобусами и расстреливают больных паралитиков из винтовки. Ясно, что это такое зло, которому нет названия. Но это зло еще имеет столицу — Ракку. Поэтому возьмем штурмом Ракку, и все будет хорошо. И организуем триумф, проведем нового Верцингеторига (вождя восстания объединенных галльских племен против Цезаря — прим. ред.) по улицам нового Рима. Поэтому это все вообще не стоит обсуждений. ДАИШ — это абсолютные выдумки, которые не имеют значения. Если бы не пропагандистский шум вокруг ДАИШ, для нас стало бы очевидно, что это просто какая-то локальная террористическая группировка в одной из арабских стран, и ничего более.
«ВРЯД ЛИ ТРАМП СТЕРПИТ ТАКИЕ ПУБЛИЧНЫЕ ОСКОРБЛЕНИЯ, КОТОРЫЕ ДОПУСКАЛИ ЯЦЕНЮК И АВАКОВ»
— Как Трамп и Путин будут договариваться по Сирии и будут ли договариваться?
— Это вопрос непростой. Я не уверен, что прямо сейчас Трамп взял да разбежался и заключил Башара Асада в объятия и сказал, что Асад — наш друг навеки. Я думаю, что ближневосточный сюжет, как я уже сказал, будет определяться двумя стратегическими позициями. Первое — это сохранение господства США над важнейшим энергетическим регионом мира, который и является исламской цивилизацией. И второе — это уничтожение или вытеснение оттуда партнеров американских демократов. Демократы это затеяли, чтобы потеснить республиканских партнеров и создать свои источники нефти. Все эти короли, эмиры, мубараки и т. д. — это были давние партнеры республиканцев. А кто сегодня может сотрудничать с республиканцами?
Думаю, что Реджеп Эрдоган. Если Фетхуллах Гюлен, которого прикрывали демократы, Клинтон и Обама, хотел переворота в Турции, то для Эрдогана Трамп, казалось бы, надежный партнер. Но Эрдогана обвиняют в исламизме. Даже президент России сказал: «Он распространяет исламизм». Что такое исламизм? Я думаю, что Эрдоган сумеет объяснить это и презентовать Трампу, их встреча после инаугурации последнего будет одной из важнейших. Исламизм — это некий такой патриотический консервативный проект борьбы с терроризмом, борьбы с наследием демократов, которые предали всех и вся, и Эрдогана в частности. Надеюсь, что у турецкого лидера получится заручиться поддержкой нового президента США, и Вашингтон увидит в Анкаре надежного партнера и единственную страну, которая может навести порядок на Ближнем Востоке и победить терроризм, угрожающий Соединенным Штатам. Я думаю, что это будет главное, что Эрдоган будет продавать.
В этом контексте, полагаю, Россия на Ближнем Востоке является вторым номером для Трампа, даже третьим. Потому что вторым номером после Турции является, конечно, Иран.
Понятно, что Иран длительное время был идеологическим врагом, но в первую очередь не США, а Израиля, поскольку именно Израиль конкурирует с Ираном за Ближний Восток. Однако конкуренция диалектически является обратной стороной партнерства. Принципиальных конфликтов между Ираном и Израилем по большому счету нет, они вполне могут разделить зоны влияния.
Есть ли принципиальный конфликт между США и Ираном? Заметим, что уже Обама пошел на резкое сближение с Ираном. Что касается Трампа, то здесь, я думаю, все будет также связано с нефтяной политикой. Если новый американский президент будет обрушивать цены на нефть, то здесь интересы Тегерана и Вашингтона вряд ли совпадут. Иран ведь тоже заинтересован в выходе на мировые рынки, и выхода нет, поскольку нефть является для Ирана сейчас главным источником валюты, страна находится в тяжелейшем экономическом кризисе. Однако по преодолению разного рода преград, которые будет чинить ОПЕК и Россия, возможно, что их интересы совпадут, и они найдут общий язык. Тем более с Трампом будет разговаривать рационалистский Иран, который долгие годы заявлял себя борцом с ДАИШ, с «Аль-Каидой», с распространением политического ваххабитского ислама. Почему бы ему не найти общий язык с республиканцем-консерватором? Иран уже давно не революционное государство эпохи аятоллы Хомейни, это полусветское, полуклерикальное, даже «брежневское» государство — скажем так, эпохи позднего СССР. Поэтому конвергенция с Ираном очень даже возможна.
— Теперь что касается Украины. Как при новом американском президенте будут решаться судьбы Донбасса, вопросы Крыма?
— Донбасс вообще неразличим в мировом масштабе. В данном контексте это мелкая проблема, которую Россия использовала для того, чтобы Украина не стала членом НАТО. Сам по себе Донбасс, конечно, не мелочь, а серьезное событие, но не в контексте того, о чем мы сейчас говорим. А Украина…. Дело в том, что украинские правители так долго оскорбляли Трампа в социальных сетях, и не просто оскорбляли, но и унижали, что я не думаю, будто Трамп этого не заметил. Вряд ли харизматичный республиканец, который является мужиком, этаким мускулинным ковбоем, стерпит такие публичные оскорбления, которые допускали Арсений Яценюк, Арсен Аваков и иже с ними. Поэтому не исключено, что на Украину придут новые элиты, новое американское правительство будет сдерживать конфронтацию Украины с Россией. Логика простая: если произойдет отказ от атлантического экономического партнерства (а он, по всей видимости, произойдет), американский рынок закроется для иностранных европейских товаров, то европейцам нужна будет какая-то компенсация. А ею может стать только Россия или рынок Ближнего Востока. Для этого нужно заставить Украину признать статус-кво, восстановить отношения Европы с Россией. Только это будет достаточная компенсация Европе за закрытие американского рынка и протекционизм, который Трамп обещает своим избирателям. Но украинское правительство майдана, выросшее на глобальной политике демократов и политике дестабилизации и конфронтации, совершенно не вписывается в эту концепцию. Я думаю, что их ждут непростые времена. Недаром Михаил Саакашвили мгновенно дистанцировался от Киева, сбежал из Украины и заявил, что он большой друг Трампа, всегда его любил, уважал и не имеет ничего общего с этой коррумпированной киевской шпаной.
— Однако это как раз хорошо для Донбасса…
— Минские соглашения будут выполняться семимильными шагами. А по этим соглашениям, напомню, Донбасс возвращается обратно в состав Украины, хотя на каких-то особых условиях. А вот если сменится власть в Киеве, то и для Донбасса изменятся правила игры в гораздо более лояльную для него сторону. Допустим, в Киев вернется Виктор Медведчук (экс-глава администрации президента Украины до 2005 года — прим. ред.), который является главным советником Путина по Украине и одним из конструкторов российско-украинской политики. Я не исключаю такой вероятности, я говорю украинцам: ждите Медведчука и всех, кто приедет вместе с ним. С одной стороны, это будет политика такая: «Ще не вмерла України, ні слава, ні воля», а с другой — залечивание всех ран между Россией и Европой, где Украина опять захочет занять место посредника, правда, уже без Крыма и после гражданской войны.
— Но Трамп вряд ли поспешит признать Крым. Или есть малейшая возможность этого?
— Это европейская тема, а не американская. Крым — это головные боли европейцев. Зачем американцам за Европу такие вопросы решать? Это европейцы хотят восстановить отношения с Россией, это европейцам надо сейчас провести трехходовку: как — первое — восстановить отношения с Россией в полном объеме, второе — не признать Крым в полном объеме, потому что это потеря лица и капитуляция, и третье — одновременно сделать вид, что Крыма не существует как проблемы. Тем более не исключено, что Турция гораздо быстрее Европы признает Крым. Собственно, Турция уже восстанавливает отношения с Россией, несмотря ни на какой Крым, который для Турции гораздо более значимая территория в историческом и культурном плане, нежели для Европы. Потому что Крым — это бывшая территория Турции, которая отошла Российской империи. Однако Эрдоган может пойти на такой шаг.
