От вопросов государственной важности до насущных проблем литературы и обратно, с остановками где-то посередине, в «золотой середине». Пожалуй, такой диапазон беседы возможен только в России, где, согласно известной и, по-видимому, еще действующей формуле, поэт больше, чем поэт. На днях по приглашению Уральского отделения «Изборского клуба» с челябинскими литераторами встретился руководитель отделения «Изборского клуба» в Оренбургской области, председатель Оренбургского отделения Союза писателей России Михаил Кильдяшов.
Невзирая на занимаемые должности, гость вел себя просто и открыто. Да и принимающая сторона не глядела свысока, несмотря на молодость лет (по меркам Союза писателей) оренбургского гостя: Михаилу Кильдяшову в октябре исполнится 31 год. Напротив, челябинцы слушали с интересом этот, по большей части, монолог, время от времени задавая вопросы.
«Слово сохраняет все»
В нашем городе Михаил Кильдяшов не впервые. В аспирантские годы, лет десять назад, приезжал на конференции в ЮУрГУ. Поводом к нынешнему приезду в Челябинск послужило приглашение коллег из «Изборского клуба» Ильи Тыщенко, Сергея Магнитова, Андрея Болдырева. Приехал оренбуржец не с пустыми руками.
— Специально к приезду удалось издать книгу «Слово сохраняет все». Это книга публицистических статей. В названии своеобразная аллюзия с фонтанным домом рода Шереметьевых, где был девиз на латыни: «Бог сохраняет все». Несколько перефразировав, соединив два слова – «бог» и «слово», я пришел к такому названию. Собственно говоря, назвать это книгой публицистики будет предельно верно, хотя здесь есть и номинально критические статьи, отзывы о творчестве Александра Проханова, о творчестве сербского поэта Зорана Костича, о творчестве Сергея и Ивана Аксаковых. Действительно, определенный объем книги посвящен творчеству Проханова, в том числе две статьи о его поэзии. Согласитесь, Проханова как поэта мы мало знаем…
Что касается открытия отделения «Изборского клуба» в Оренбуржье, Михаил Кильдяшов признался, что долгое время они наблюдали за тем, как открываются отделения в сопредельных областях.
— Со временем мне удалось заинтересовать нашу администрацию. Наконец два года назад приехала большая делегация, состоялся круглый стол, прошел журналистский форум, и мы открыли отделение «Изборского клуба». Сегодня в него входят порядка 15 активистов, в том числе вице-губернатор Оренбургской области, представители духовенства, писатели. Честно говоря, я совершенно не претендовал на руководство Оренбургским отделением. Уже была общественная нагрузка, связанная с Союзом писателей, да и в силу молодости имелись сомнения. Но кто-то оказался ангажирован властью, кто-то – партийной деятельностью. Вот так и сложилось…
Мечта державная?
Литераторы попросили Михаила Кильдяшова рассказать подробнее о работе Оренбургского отделения «Изборского клуба» и о цели приезда в Челябинск.
— Что касается глобальной задачи, Проханов с течением времени поставил ее для региональных отделений. Так, каждое отделение должно сформулировать свою региональную мечту. Да, возможна оренбургская мечта, возможна ярославская мечта, возможна челябинская мечта. А из их суммы должна сложиться мечта державная. Но на что хочется обратить внимание, это и к вопросу о цели приезда: зачастую наши географические границы не совпадают с историческими, метафизическими границами. Челябинский и Оренбургский, два региона-побратима, мы номинально находимся в разных федеральных округах – Приволжском и Уральском. Тем не менее мы и географически во многом совпадаем, и исторически у нас колоссальные связи. Поэтому для формулировки оренбургской мечты необходимо побывать и на уральской земле…
Между тем челябинцы отметили, что формирование региональной мечты происходит достаточно медленно. Ускорить этот процесс можно было бы посредством влияния на органы власти. Тогда как «Изборский клуб» собрал в основном ученых, историков, писателей. Не хватает влиятельных представителей. Впрочем, и взгляды тех, кого собрали, не всегда совпадают.
— «Изборский клуб» – это движение по своей сути реакционное, реакционное на Болотную площадь 2012 года. Ведь именно после этого клуб и возник. И миссия Проханова в том, что он консолидировал очень разных людей. Вот так сведи, допустим, отца Тихона Шевкунова, православного священника, и Черняховского, убежденного коммуниста. Что между ними общего? Какая идеология могла бы стать для них скрепой? Только идея о сильной России. Дело не в том, кто состоит в «Изборском клубе», а в том, на чем они могут примириться. «Изборский клуб» был задуман как антилиберальное движение. Все те, кто отрицает разрушительные либеральные веяния, хотя бы на этой почве, на почве отрицания, соединиться могут и должны.
Слова коллеги о консолидации поддержал присутствовавший на встрече эксперт Уральского отделения «Изборского клуба» Андрей Болдырев:
— Клуб может себе позволить разные точки зрения, идеологическое брожение, спор. Если мы говорим об «Изборском клубе», то просто перечисление имен скажет о многом. Есть Александр Проханов с его формулировкой «Примирить красных и белых». Есть Захар Прилепин, который твердо держится ленинских позиций. Но эти два человека взаимодействуют в одном клубе и формулируют общие идеи. Далее – есть отец Тихон Шевкунов. Есть Иван Охлобыстин, фигура достаточно одиозная. Опять же их объединяет общая установка на то, что Россия должна выживать, Россия должна развиваться.
«Нам нужен патриотический Навальный…»
А Михаил Кильдяшов в вопросе о солидарности изборцев заглянул и того глубже:
— «Изборский клуб» в основной своей массе составляют люди, которые пережили потерю государства как личную трагедию. Почему Навальный вывел на последние свои митинги молодежь? Это именно то поколение, которое не знает, что значит потерять государство. Это люди значительно моложе меня, по возрасту мои студенты. Однажды на публике я осмелился назвать себя представителем послевоенного поколения, но мои сверстники действительно своеобразные дети войны, дети войны 90-х. Сегодня гипотетически представить не могу, как мы выживали, когда родители по полгода не получали зарплату. А теперь, если я на два месяца останусь без зарплаты, мои дети будут голодные. У них уже другой уровень детского комфорта. Поэтому Навальный и вывел тех, кто не знает, что такое потерять государство. В чем его сила для них? Он работает не с аудиторией, а именно с толпой. Это человек, умеющий заводить молодую толпу, пробуждать в ней инстинкт агрессии. Зато люди из патриотического лагеря, приходя в молодежную аудиторию, как правило, выдерживают менторский тон. Нам нужен патриотический Навальный, который выйдет к молодежной аудитории и коммуникативным оружием Навального будет вкладывать в их головы патриотические смыслы…
Засим прозвучал закономерный вопрос председателя Челябинской писательской организации Олега Павлова: «У «Изборского клуба» есть мысли или уже действующая политика по работе с молодежью? Или это только в болях?»
— Несколько лет назад меня спросили: «Какое главное для вас открытие вы сделали в Год литературы?» Я ответил, что это пробуждение как раз таки молодежи. Да, может быть, это совпало с Годом литературы и скорее всего совпало, но мы приходили в аудитории, и глаза ребят были уже совсем другие, слушали уже совсем по-другому. Почему? Потому что подсознательно они пережили ощущение тревоги, поняли, что нужен «щит над сердцем», как говорил Андрей Платонов, и они мечутся, ищут этот щит. Кто-то ищет его в Навальном. А кто-то, если придем мы, найдет эту защиту в слове. Вопрос, кто придет первым. Как в свое время говорили священники: «Если к вам сегодня пришел сектант, значит, виноваты мы, потому что мы к вам не пришли…» То же и здесь: если к молодежи пришел условный Навальный, в этом есть и наша вина.
Пушкин нас прочитал
«Почему не читает молодежь?» — спросил себя и присутствующих гость и процитировал одного из своих университетских преподавателей: «Наша жизнь слишком коротка, чтобы успеть набраться опыта, но каждая прочитанная книга – это прожитая жизнь».
— Это важно донести до молодежи. Мы боимся за наше молодое поколение, а, с другой стороны, меня успокаивает один момент. Мой младший сын как-то ко мне подошел и говорит: «Если я не прочитаю Пушкина, что со мной будет?» Я машинально ответил: «Тогда Пушкин прочитает тебя…» Потом сам над этой фразой задумался. А вскоре как раз погиб Гиви в Донбассе, погиб Моторола, и я стал изучать в Интернете: а что они читали? Что слушали? Что смотрели? Они вряд ли целыми днями читали классическую литературу или слушали сутки напролет классическую музыку. Но время пришло – и они встали, встали, потому что Пушкин прочитал их — пробудил в них вечные русские смыслы. Вот это единственная надежда, которую я храню в сердце.
Интересовали челябинских литераторов и взаимоотношения Оренбургской писательской организации с оренбургским же министерством культуры.
— Не будем кривить душой, среднестатистический чиновник посажен для того, чтобы корректно отказать, а не найти возможность решить вопрос. Приходишь к чиновнику: «Ну вы поймите, что культура – это то, что порождает смыслы… Породил смысл «Враги сожгли родную хату…», и кто-то умереть готов за этот смысл, жить ради этого смысла готов». А сегодня культура порождает пиар. Пришли универсальные администраторы. Не берусь судить о вашем регионе, но сужу из опыта поездок по другим областям: типаж министра культуры практически везде один и тот же. Такое ощущение, что министерство культуры должно быть, но как будто не знают, что с ним делать. Реформировать его в министерство пиара? А в целом там, где можно сотрудничать, сотрудничаем…
Дискуссия, переходя в ранг «о наболевшем», понемногу свелась к рассуждению о нынешнем статусе литераторов и писательских организациях вообще. Мнение Михаила Кильдяшова таково:
— Конечно, есть некоторая эйфория по поводу того, что к нам станут относиться так же, как в советские времена. Однако государство любит писателей не за эстетику. А за то, что они – державные строители, и, с точки зрения государства, это правильно. И писатель на это готов. Здесь нет никакого лакейства. Литература – дело державное. Но ту функцию, которую раньше выполнял, например, Фадеев, сегодня выполняет Соловьев, каждый вечер ведущий свои дуэли. То есть государственное строительство переориентировалось в сторону телевидения. Поэтому если нас назвали общественными организациями, приходится надеяться прежде всего на самих себя. Но живое русское слово нас никогда не предавало, и мы его предавать не должны.
