Твари хотят развалить страну

Твари хотят развалить страну

Максим Шевченко

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Здравствуйте. Это программа "Особое мнение". Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. И я приветствую в этой студии журналиста Максима Шевченко. Здравствуйте, Максим Леонардович.

М. ШЕВЧЕНКО — Здравствуйте, Татьяна.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Давайте начнём с темы по следам заседания по правам человека при президенте. Совет предлагает изменить действующее законодательство и отменить запрет на выдачу тел уничтоженных боевиков, людей, которых убили, признали боевиками. Вы знаете, что сейчас по закону тела родственникам не выдают.

М. ШЕВЧЕНКО — Я, собственно, был как раз тот, кто поднял этот вопрос на заседании совета в Грозном, потому что мне просто кажется, что эта мера — она не облегчает борьбу с терроризмом, а она позволяет репродуцироваться ненависти и насилию. Она ввергает людей в отчаяние, когда даже такая деталь уже, как тело убитого человека, виновен он или не виновен, это, кстати, не всегда понтно. Иногда, когда человек погибает в бою, террорист или боевик, понятно, что он боевик. А иногда, когда находят в Нальчике во время событий 2005 года, было убито очень много людей, кто-то из них, говорят, боевики, а кто-то не боевики. Кто-то попал просто под шальные пули. Их тоже не выдают. Скопом решили всех не выдавать.

Так вот, мне кажется, что эта невыдача — она просто репродуцирует ненависть, это какая-то нерусская традиция. Так поступали англичане во время восстаний сипаев, понимаете, исходя из своих представлений о мировоззрении сипаев, так поступали израильские власти по отношению к палестинцам. Но в Росси это дико. Мы относимся к телам врагов, ну, враг убит, ну, пожалуйста, хороните, только имейте в виду, что каждый, кто будет опять идти войной или устраивает теракты, тоже будет убит. Но как бы создавть ситуацию такого абсурда, парадокса, невыдачи тел, мне кажется, это неправильно. Их надо захоранивать, без помпы сказать — вот, вам выдали тело, хороните, никаких шествий, никаких манифестаций, вот, всё, тихо закопали на своём родовом кладбище или где-то. И забыли про это всё.

Ещё раз кто-то из вашей семьи полезет туда — с ним то же самое будет. Это дикий, варварский обычай. Он не в традициях наших народов.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Как вы считаете, каковы перспективы такого предложения?

М. ШЕВЧЕНКО — Я не знаю, каковы перспективы. Мне кажется, что власть последнее время стала более разумно относиться к умиротворению на Кавказе, к практике в том числе и разговора с теми, кто, к сожалению, ушёл в подполье не только на языке пулемётов, но также и какие-то комиссии по адаптации создаются. Вот, в Дагестане Рамазан Абдулатипов предложил новый какой-то виток, чуть ли не амнистия обсуждается, кому-то, понимаете? Амнистия — это уже, между прочим, уровень президента Российской Федерации. Ведь не может же глава региона объявить амнистию, или даже Хлопонин не может. Это толькео президент может.

То есть мне кажется, что разумная, гибкая политика, собственно, политика, а не просто, знаете, там, стрелять и убивать — она, мне кажется, принесёт гораздо большие плоды и результаты.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Ещё про совет по правам человека, но уже не вот этот, он большой федерального уровня. Про чеченцев. Дело в том, что глава республики Рамзан Кадыров рассказал, что он решил создать совет по правам человека при главе Чеченской республике.

М. ШЕВЧЕНКО — Когда он рассказал? В ходе заседания этого не было.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Нет, отвечая на вопросы журналистов.

М. ШЕВЧЕНКО — А, после, да?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — В Грозном.

М. ШЕВЧЕНКО — Ну, принял, потому что по ходу заседания этот вопрос дискутировался, ему предложили, он сказал, что у меня есть Нурди Нухажиев, это очень достойный человек, который прошёл две войны, которого все знают, он уполномоченный по правам человека. Совет, ну, не знаю, совет хорош, когда он работает. Советов я в своей жизни видел десятки. Большинство из них — это просто номинальность. Это не работающая структура. Всё зависит от людей, которые там будут.

Если там будут реально люди, которые будут работать, которые будут взаимодействовать, не знаю, с обществом, с властью, быть посредниками, тогда в этом будет какой-то смысл. Если просто создавать очередную фиктивну структуру, мне кажется, что время можно потратить на более полезные вещи.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — А насколько это вообще актуально для Чечни?

М. ШЕВЧЕНКО — Я считаю, что это регион, который в наименьшей степени сегодня на Кавказе, может быть, нарушаются права человека. Меня просто поражают некоторые правозащитники, которые не обращают внимание на Дагестан, где просто идёт кровавая бойня, кровавое мочилово, где убивают журналистов, политиков, спортсменов, бизнесменов, не обращают внимания на ряд других регионов, в том числе России, понимаете, где идёт вал и убийств, и жалобы на правоохранительные органы, хотя в последнее время стало значительно меньше. То, что Колокольцев, конечно, навёл порядок — это очевидно просто. Это даже видно по тому, как ведут себя некоторые полицейские.

Но к Чечне пристальное внимание. Почему? — я задался вопросом. Ну, в частности, я считаю, что слово "Чеченя" — оно известно в Европейском Союзе и в Америке. Про другие регионы там так не расскажешь. Их не понимают. Нет такого тренда. А Чечня — это тренд. Поэтому выискивают в Чечне какие-то вещи, которые на самом дел являются спорными. Их можно интерпретировать и как нарушение, и как борьбу с терроризмом, как какие-то ещё моменты, понимаете? Надо в них детально разбираться. Но представлять какими-то рекламными акциями публичными, что здесь вот так нарушается и точка, мне кажется, это не совсем правильный подход. Потому что поразительно, Дагестаном почти никто не занимается

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — В том числе российские федеральные власти.

М. ШЕВЧЕНКО — Федеральные власти Дагестаном очень даже занимаются последнее время.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Расскажите, в чём это проявляется.

М. ШЕВЧЕНКО — Это проявляется в том, что в Дагестане начались серьёзные аресты среди коррумпированной криминальной бюрократии Дагестана.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Мэр Махачкалы.

М. ШЕВЧЕНКО — Не только мэр Махачкалы Вот, недавно министр один, понимаете, вчера был арестован. Были арестованы ещё ряд людей. В Дагестане начались очень серьёзные перестановки. Власть очень серьёзно занялась Дагестаном. Очень серьёзно.

Я надеюсь, что это будет с толком. Но это настоящая война, которая объявлена криминалу в Дагестане. Я уже понимаю, что никто не говорит ни о каком. Нам, кстати, в перерыв не надо уходить?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Да, нужно. Я как раз собираюсь вас прервать.

М. ШЕВЧЕНКО — Давайте уйдём, а потом продолжим.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Да, договорим про Дагестан буквально через минуту с Максимом Шевченко.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Продолжается программа "Особое мнение", в которой сегодня выступает Максим Шевченко. Мы говорили о ситуации в Дагестане, которая стремительно меняется.

М. ШЕВЧЕНКО — Ситуация в Дагестане меняется только в трагическую сторону тоже. В той войне гидра бандитизма и криминала, которая сливается с дагестанской властью частично, во многом, скажем так. Пятна, в которых она не сливается в криминал и бандитизм с дагестанской властью, эти пятна единичные. И их надо очень сильно выискивать. Так вот, вот этой гидре, мне кажется, объявлена серьёзная война. Потому что уже понятно всем, что главная проблема Дагестана — это не ваххабизм какой-то абстрактный, понимаете, не листовки в Саудовской Аравии, это просто откровенные бандиты, убийцы, садисты, насильники, воры, грабители, которые являются госчиновниками, которые являются сотрудниками МВД. Вот, недавно был убит журналист Ахметнаби Ахметнабиев, журналист "Нового дела", человек, который…

В тот же день ещё был убит руководитель крупнешйего борцовского клуба "Горец", был ещё обстрелян сотрудник следственного комитета очень ответственный в Буйнакске. Но Ахметнаби, мы просто все его знали как журналиста. Был человек горячий, человек увлекающийся, человек, который шёл на конфликты в журналистском смысле этого слова, занимался острыми темами. Он был расстрелян. Это не первое покушение на него. Даже дураку ясно, что заказчик этого убийства внутри Дагестана. Даже дураку ясно, что, поняв, что убийцы Хаджимурата Камалова, главного редактора "Черновика", не понесут никакой ответственности, хотя на заседании в Грозном Сергей Ченчик, руководитель силовых структур Северного Кавказа и руководитель следственного комитета сказал, замруководитель следственного комитета по Северному Кавказу, что у нас есть показания, люди дали показания, три показания, значит, три человека дали показания, кто убийца, кто заказчик.

Когда мы ему сказали, я, в частности — извините, а кто заказчик? Вы что, вы не знаете, кто заказчик, что ли? Он говорит — очень трудно всегда выйти на заказчиков. Понятно всем, даже воробьям, что заказчики внутри Дагестана и внутри дагестанской элиты. Но журналистов, вот, они знают, что несмотря на то, что полдагестана указывает пальцами на потенциальных заказчиков, они не арестованы и не допрошены серьёзно.

По Камалову нет никаких последствий. Значит, можно убивать дальше. Вот, убивают второго яркого журналиста — Ахметнаби Ахметнабиева. А разные сайты, которые связывают с МВД Дагестана, пишут, что так и надо мол, что…

И некоторые депутаты народного собрания позволяют высказываться, что они были такими салафитами, понимаете, поэтому ничего страшного, что их убили. Вот такая интонация.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — А в этой ситуации что, нужна какая-то санкция федерального уровня?

М. ШЕВЧЕНКО — Я считаю, в этой ситуаци надо просто… федеральная власть должна, стиснув зубы, потому что я понимаю, что омерзительно иногда там работать, понимаете, стиснув зубы, продолжать чистить Дагестан от этой плесени, мусор и от этих тварей, которые имеют человеческий облик, понимаете, которые на самом деле имеют огромные богатства на фоне разорённых школ, разрушенных больниц, плохих дорог, обездоленных людей, которые мыкаются. В Дагестане нету ни нормального кредита до сих пор. Были какие-то банки, которые были просто прачечными. Наличные вывозили из Дагестана целыми фургонами и продолжают, наверное, вывозить, хотя уже сейчас в меньшей степени после ряда арестов серьёзных.

Поэтому, чесно говоря, убийство Ахметнабиева или руководителя клуба "Горец" — это последняя капля для многих журналистов. Мы надеялись, мы верили, Камалов, мы вступили в борьбу, мы публикуем документы, мы требовали раскрытия убийства журналистов. Ахметнабиев — это семнадцатый журналист, убитый в Дагестане с 1992 года, семнадцатый. И не раскрыто ни одно убийство. Нам говорят — раскрыто, там, арестован. Вот, силовики говорили. Нет, не арестованы. Не найдены убийцы ни Загира Арухова, ни Гаруна Курбанова. Я говорю сейчас про министров убитых, которые тоже были журналистами. Ни Малик Ахмедилов. Хотя говорят — там найден. Ничего не найден, это всё подставные тела. Это понятно всё. Подставные фигуры.

Так вот, пока они будут так к этому относиться, пока не начнётя серьёзная фундаментальная чистка всей этой клоаки, я считаю, что ничего не переменится. Если просто перекладывать карты, вот так перетасовывать с одного на другое место, ослабляя одних, но усиливая других, в корне не меняя ситуацию, ничего не переменится. Но федеральный центр начал серьёзную войну, войну за очищение этого региона. Быдло, из которого, как мы видели по ситуации с депутатом Худяковым, приезжает в Москву, понимаете, и здесь чувствует себя в Москве, как только хочет свободно.

Вот эти люди на дорогих автомобилях, тачках, с пистолетами ездящие по Москве, как… рассказывает, какие-то криминальные авторитеты. Вы просто не понимаете, Таня. В Дагестане это реалии, к сожалению, понимаете? Сильные вооруженные люди, наглые совершенно, плюющие на законы, плюющие на что угодно, могущие убирать кого угодно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Я таких довольно часто вижу в Москве, Максим.

М. ШЕВЧЕНКО — А я вижу в Москве, я вижу там, я вижу в разных местах. Но я при этом знаю другой Дагестан — умный, интеллигентный, высокообразованный, учёных, профессоров, докторов физических наук, математических наук, докторов, понимаете, прекрасных инженеров. Просто дайте дышать Дагестану. Дагестан — это прекрасная республика с прекрасным народом, с народами. Ну, можно сказать, народ Дагестана.

Но вот это вампирическое, как в него всосалось, вот эта бандитская бюрократия, так назовём, ещё, может быть, подбавив экспрессии, понимаете, вот, его внутренние силы, Дагестана, уходят бог знает куда. Такое ощущение, что война была не в Чечне, а в Дагестане сегодня, когда едешь по некоторым районам, смотришь.

Я очень люблю Дагестан. Мне бесконечно больно видеть, как бесконечно убивают его самых ярких, самых красивых, самых порядочных смелых людей, которые хотят своей Родине справедливости, которые на самом деле являются патриотами не только Дагестана, но и России. А салафитами, как их называют, они никакими не были. Но просто их критика криминалитета, которая живёт и здравствует, и воспринимается многими местными силовиками, не федеральными, подчеркну, а именно местными как проявление некого ваххабизма-салафизма.

Вот, интересно, крупные борцы с ваххабизмом, которые у нас в Дагестане арестовывались в последнее время и были награждены медалями разных спецслужб, оказываются ворами, убийцами, преступниками, бандитами. Может, стоит уже пора задуматься о тех мотивах, которые толкают молодых ребят на сопротивление криминально-бандитской системе всех форм денежных, социальных и так далее отношений.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Это федеральная власть должна об этом задуматься.

М. ШЕВЧЕНКО — Я надеюсь, что наконец-то она взялась за это. И я желаю Рамазану Абдулатипову удачи в этой страшной войне, которую он, по крайней мере, на словах, мы видим частично — на деле, объявил всей системе. Рамазан Гаджимуратович, это страшная битва, в которую вы вступили, в которой вашей жизни каждую секунду угрожает опасность. Вы это сами прекрасно знаете. Но у вас есть всегда есть союзники и внутри Дагестана, и вовне Дагестана, и имейте это в виду.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Я надеюсь, он вас услышал. Давайте про другие темы, пожалуйста, тоже успеем поговорить. Ситуация в городе Пугачёв Саратовской области. Жители вновь собираются на городской площади, вновь на митинг. И сегодня они жаловались следоватеям, там была открыта при ёмная СК такая выездная, жаловались на работу властей. Что там происходит? Почему из бытовой, в общем-то, истории опять это всё разрослось в межнациональный конфликт?

М. ШЕВЧЕНКО — Я считаю, что это всё является составляющей очень большой кампании, которая ведётся в медиа и в таком политическом пространстве с целью свержения Путина и устранения его власти в стране. Это кампания…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Федеральное СМИ участвует в кампании против Путина?

М. ШЕВЧЕНКО — Да, участвует. Потому что мы внимательно проанализировали в "Кавказской политике", кто и как задавал тон пугачёвским событиям, картине пугачёвских СМИ, пугачёвских событий в медийном пространстве. Кто начал называл граждан России, чеченцев, мигрантами? Я, кстати, на "Эхо Москвы" сегодня слышал в новостях — "чеченские мигранты". Что это за чеченские мигранты? Когда москвич приезжает в Пугачёв, он что, является московским мигрантом? Кто позволил так говорить о российских гражданам?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Не слышала сегодня у нас такого.

М. ШЕВЧЕНКО — А вот вы зря шестичасовые новости не послушали. Смотрите, кто. Значит, РИА Новости употребило словосочетание "чеченские мигранты", "чеченская диаспора", РБК, "Дождь".

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — А диаспора нельзя употреблять тоже?

М. ШЕВЧЕНКО — Таня, понимаете, это не диаспора. Там чеченцы живут десятилетиями. Они туда приехали не в последние годы. Там люди жили с советских времён. В советское время многие граждане работали по всей территории Советского Союза. Чеченцы не вчера там появились. Вот этот ублюдок, который зарезал этого парня — он как раз, он, кстати, уголовник со сроком, он туда приехал неделю назад. И к предыдущим чеченцам, которые там жили, никаких претензий не было. Это Руслан Моржанов, он очень дружил как раз с чеченцами, он вырос вместе с ними. Чеченцы взяли этого убийцу и его там побили, и в полицию сдали. Вопрос — кто организовывал всё это время? Кто подливал диффамацию?

Почему Навальный в своём блоге выставлял видео о том, что танки и БТР идут в Пугачёв, хотя это была откровенная ложь? Как после этого Навальный может быть кандидатом на пост мэра Москвы, когда он откровенный лжец и преступник?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Там довольно быстро разобрались с этим видео.

М. ШЕВЧЕНКО — Ничего не быстро. Человек, который претендует на звание политика, не имеет права выставлять такие… которая в чистом виде была провокация. Почему все либеральные блогеры туда кинулись, понимаете, все оппозиционные, и внезапно стали поддерживать? Что они стали поддерживать? Месяц назад в городе Энгельс Саратовской области отморозки убили жестоко ветерана войны и его жену. И эти отморозки не чеченцы и не кавказцы, поверьте. Примерно в то же время в другом городе Саратовской области, это было совсем недавно, паяльником запытали до смерти старика и его жену. То же самое. Почему эти события не становятся резонансными? Потому что их не подхватывают. Начало кампании по отделению Кавказа как слабого места власти, потому что, естественно, политика кавказская не выстроена в полной мере. Было дано опросом Левада-центра, где был задан вопрос — хотите ли вы, чтоб Чеченская республика отделилась из состава Российской Федерации? Социологические опросы зависят от опросов. Вот, как сформулировал вопрос… случайно этот вопрос был сформулирован или нет?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Максим Леонардович, вы мне про Пугачёв не рассказываете. Вы мне рассказываете про Левада-центр и…

М. ШЕВЧЕНКО — Я как политтехнолог вижу, что события в Пугачёве полностью организованы, выстроены.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — То есть сначала СМИ об этом написали, а потом люди начали приходить, так, что ли?

М. ШЕВЧЕНКО — Выстроены. Там уже в момент событий оказались какие-то люди, которые этими событиями управляли. Мы же читаем, что пишут саратовские блогеры об этом, которые разбираются, которые не являются психопатами, которые не являются либеральными оппозиционерами или безумными националистами. Они же всё описывают. Как там оказались манипуляторы. Я вообще считаю, что ФСБ должно заняться теми, кто организовывал события в Пугачёве. Потому что это в чистом виде попытка столкнуть народы России на пустом месте.

Там была бытовая драка, в которой один ублюдок зарезал, к сожалению, выпившего солдата бывшего в прошлом, понимаете? Выражаю соболезнования его родителям. Вот, отец этого солдата сразу сказал — водка во всём виновата. И правда водка виноват. Ну, казалось бы, всё, арестовали. Никто не собирается его отпускать. Сами чеченцы его принесли. Ну, судите его, пожалуйста. Что, толпа требует, чтоб его там распяли, что ли, чтобы повесили? Разорвали на части? Какие такие отношения с чеченцами? Почему я сегодня слышу, что чеченские мигранты начинают покидать Пугачёв? Я это слышу по "Эху Москвы", Таня. По респектабельной радиостанции федерального уровня. Чеченские мигранты. Чем отличается от словосочетания "еврейские мигранты", "русские мигранты", какая разница?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Подождите. Вот, смотрите…

М. ШЕВЧЕНКО — Вот, объясните мне, почему в одном случае это нацизм, а в другом случае это забота московских интеллигентов о самочувствии русского народа? Сами эти московские интеллигенты имеют к русскому народу весьма относительное отношение.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Я поняла.

М. ШЕВЧЕНКО — Вы поняли, да? А вы поняли, что это была специально организованная и дирижированная кампания?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Кем?

М. ШЕВЧЕНКО — Это вопрос, которым должны заниматься спецслужбы, я считаю. Потому что это вопрос — один из важнейших вопросов нашего времени. Я считаю, что такая кампания организуется для того, чтобы отвлечь внимание от чего-то. Это первый вариант. Второй вариант — чтобы нанести удар по чему-то.

Я просто вижу по набору СМИ, которые эту волну гнали и по блогерам, которые в сети её гнали, что эта команда совершенно определённая, понимаете? Сегодня… Апофеозом была статья Глеба Черкасова, замглавного редактора "Коммерсанта", которую я прочитал на Газете.ру вчера, где он просто сказал — выстроить вокруг Кавказа стену любой ценой, отделить Кавказ любой ценой, выстроить стену. То есть они из России хотят превратить Израиль, под себя создать, и выстроить стену, как в Палестине. Это просто преступники. Я не понимаю, почему эти преступники… вот, любой кавказец, который это сказал бы, его уже зачищали бы.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Надо прерваться на три минуты буквально, потом продолжим.

М. ШЕВЧЕНКО — Давайте прервёмся.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Это "Особое мнение" Максима Шевченко.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Продолжается программа "Особое мнение", в которой сегодня выступает Максим Шевченко. Обсуждали мы ситуацию в городе Пугачёв.

М. ШЕВЧЕНКО — Мы обсуждали ситуацию не в городе Пугачёв, а каким образом бытовой конфликт…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Я пыталась с вами обсудить…

М. ШЕВЧЕНКО — Ну, Таня, мы же не были с вами в городе Пугачёв. Что нам обсуждать то, что в городе Пугачёв? Но мы видим с вами как журналисты, как специалисты в медийном вопросе, как организовывается кампания и образ событий города Пугачёв, как он транслируется на всю Россию.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Интересно, кто это может так управлять мощно всеми разом, включая федеральные?

М. ШЕВЧЕНКО — Спросите Черкасова, который пишет — выстроить стену вокруг Кавказа. Его спросите, Коммерсант, вы Алишера Усманова спросите, кто может управлять. Спросите их, кто им позволил писать такие вещи. То есть пусть пишут, что хотят. Мы-то знаем, что люди делятся на три категории. Первая — это люди, которые всегда между собой найдут общий язык — русские, кавказцы, евреи, там, выходцы из Средней Азии, украинцы и так далее. Люди все разные, со своей религией, со своими взглядами. Но у них есть общее.

Второе — это быдло, для которого нет ничего общего. Это кавказское быдло, это быдло из других городов, понимаете, нашей страны, пьяное, которое шатается. Чем отличаются эти ублюдки, которые напали на Худякова, от тех, кто с бутылками, пьяные, не знаю, зарезали ветерана войны в Саратовской области? Да ничем. Только масштабом.

И третья — это твари. Твари — это те, которые развалили Советский Союз, ради того чтоб самим жить комфортно и которые сейчас хотят развалит Российскую Федерацию. Это чётко написано в статье Черкасова — мы хотим развалить её, отделить Кавказ, чтобы жить хорошо самим. Вот, они хорошо жить хотят самим. Я обращаюсь ко всем людям, обладающим имперским сознанием — объединяйтесь. Нашей с вами Родине угрожают твари. Мы не должны допустить, чтоб в каком-нибудь 1991 они опять… Тогда они отделяли Среднюю Азию, говоря, что мы кормим Среднюю Азию.

Теперь они отделяют Кавказ. Мы не должны позволить им это сделать во второй раз. Если они это будут делать, мы возьмёмся за оружие, мы защитим нашу страну и нашу Родину от распада. Русские, кавказцы, все патриоты, которым дорога Россия. Я это говорю официально. И считайте — это мой ответ на эту омерзительную, пакостную, подлую и гнусную статью Глеба Черкасова.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Глеб Черкасов не может вам ответить сейчас в прямом эфире. Поэтому с вашей страны это будет не очень справедливо.

М. ШЕВЧЕНКО — Он уже всё написал это. Понимаете, он уже Россию представил убогой, ублюдочной просто территорией, в которой можно выстроить стену внутри страны.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — В этой студии Глеба Черкасова нет, и он вам ответить в данный момент не может. Поэтому я предлагаю закончить…

М. ШЕВЧЕНКО — Он выражает мнение достаточно важного…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Ок, я поняла. Давайте теперь поговорим на другую тему.

М. ШЕВЧЕНКО — Давайте на другую.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Спасибо. Верховный суд России запретил ношение хиджабов в школах Ставропольского края, вернее, подтвердил этот запрет. Тут же все стали обсуждать, насколько это решение может вообще сочетаться или не сочетаться с тем, что у нас есть, например, закон о защите чувств верующих.

М. ШЕВЧЕНКО — Да никак не может сочетаться, потому что это полный произвол, я считаю. Это абсурдное решене сиюминутное и конъюнктурное абсолютно. Потому что на самом деле есть разумный закон, который готовится в государственной думе, где сказано, что на усмотрение регионов. По согласованию.

Я вообще не вижу проблем в том, чтобы православный мальчик носил крест, еврейский мальчик носил кипу, а мусульманская девочка носила платок. Не на одежду надо внимание обращать, а на то мировоззрение, которое в головах людей. Вот, когда молодые девочки 15 лет знают, что выгоднее стать проститутками, потому что это позволит им жить хорошо и безбедно, понимаете, вот это надо запрещать. Когда радикально ваххабитская идеология человеконенавистничества вбивается в головы людей, это надо запрещать. А не то, что законопослушные ногайцы из ногайского села, которое всегда было консервативным одевают своим девочкам платки и доводить этот сюжет до Верховного суда. Это безумие в чистом виде. Это ещё один удар по единству страны. Это сделано специально в начале уразы. Я тоже хочу понять, мы когда-нибудь поймём, почему это сделано именно в день начала мусульманского поста. Специально, чтобы возбудить в сердцах мусульман России, законопослушных граждан, отчаяние и уныние, чтобы они чувствовали, что Российское государство устами Верховного суда просто плюёт им в душу на самом деле.

Потому что я не могу понять, какая угроза в том, что ногайская девочка в далёком ставропольском селе ногайском пойдёт в школу в платке. Эта девочка отличница. Вот, девочка, из-за которой всё началось, она медалистка. Если бы она была какая-то сектантка, которую родители не пускали учиться… а она шла на золотую медаль. Когда учительница её безумная начала всю эту тему.

Теперь, конечно, у этой девочки стресс, теперь она начала хуже учиться. Какой был смысл всей этой операции? Кого-то подпиарить?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Не знаю. То, что образование носит светский характер в школе.

М. ШЕВЧЕНКО — Тань, ну а кому мешает крест, кипа или платок? Как это влияет на светский характер? В школах нельзя преподавать радикальную религиозную идеологию. Да и не религиозную тоже. В школах нельзя учить детей разврату. Ещё не так давно в школах распространяли комиксы, когда пятиклассника учили презервативы одевать, понимаете, были такие. У нас был на деньги фонда Сороса, я своими глазами видел, в московских школах в том числе, как заниматься безопасным сексом, что гомосексуализм — это хорошо, что люди рождаются некоторые.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Прям хорошо?

М. ШЕВЧЕНКО — Да, некоторые люди рождаются. Детей учили. Некоторые люди рождаются сразу вот так вот ориентированными на свой пол.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Теперь можно изучать основы православной культуры.

М. ШЕВЧЕНКО — И, слава Богу, изучают. Вот, самая успешная область России, Белгородская, мы недавно были там с Прохановым, кстати, вместе.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Наслышана.

М. ШЕВЧЕНКО — Вот, самая успешная область. С 1992 года там преподаются основы православной культуры. Я считаю, что это прямая связь с тем, что Белгородская область — это самая равзитая, самая лучшая русская православная область, в которой нет никаких конфликтов межнациональных. Там учится немало студентов, в том числе с Кавказа. Никто не слышал. Мы спрашивали Савченко, губернатора, про конфликт. Он сказал — не бывает у нас конфликтов. Бывают, говорит, бытовые, нормальные — из-за девушки поспорили, ещё что-то такое, как у молодёжи бывает.

В целом я считаю, что у нас есть это будущее России. Есть, понимаете, православные области, где люди живут нравственно, стараются жить нравственно. Есть Чеченская республика, где люди тоже стараются жить нравственно, где мусульмане живут по преимуществу.

А есть большие города, где живут твари, там, иногда, понимаете, которые владеют медиапространством и пытаются разрушить страну, чтобы им самим жить комфортно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Вы всё о своём.

М. ШЕВЧЕНКО — Я не о своём. Я интерпретирую то, что написал замглавного редактора "Коммерсанта".

Это всё одно к одному. Я не понимаю мотив решения Верховного суда. Я просто его не понимаю. Я не могу его понять. Не укладывается в моей логике. Я знаю людей, которые сидели в тюрьмах за то, чтобы иметь право носить крест в советское время, понимаете? Я вырос в контакте с этими людьми, с православными исповедниками, которые шли на муки, шли в карцер, когда им начальник зоны требовал — отрекись от Христа. И зона потом за них вставала.

Я не понимаю, как разумное государство может запрещать такую простую, элементарную, неопасную для государства вещь. Вот, это не укладывается у меня в голове.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — А это какие-то проблемы в целом политики на федеральном уровне, или что? Или это перегибы на местах, что называется?

М. ШЕВЧЕНКО — Я считаю, это в чистом виде перегибы на местах, потому что есть регионы, где эта проблема просто не встаёт. Дети ходят с православными крестами, дети ходят в кипах, дети ходят в платочках, и ничего вы про это не услышите, никаких проблем нету, понимаете? В сельских школах так ходят, в Татарстане так ходят девочки, мальчики, там, не знаю, в шапочках. Что их, тоже теперь раздевать, что ли?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — Я объясню. Это не вопрос министерства образования, а вопрос губернаторов.

М. ШЕВЧЕНКО — Конечно, это вопрос губернаторов, которые лучше знают свою территорию, которые знают, что есть, допустим, село старообрядческое. Помните, где девочку без платочка тоже в школу не пустят. Вы думаете, старообрядцы так охотно, что ли, детей пускают простоволосыми? Посморите, как жили терские казаки до революции. Вот, нам говорят — платков не было в России. Да у них хиджабы были, у этих православных казачек, вот такие платки домиком, изпод которого ни одной волосинки видно не было. Сегодня, наверное, милиция бы этих русских православных женщин тормозила бы как ваххабиток на улице, понимаете, проверяя их документы. Со строгими лицами русские православные казачки сидят, смотрят в камеру, рядом на какой-то дистанции её муж сидит в погонах, с саблей, не прикасаясь, потому что неприлично прикасаться мужчине и женщине было на людях.

Почему мы не должны наши русские обычаи восстанавливать? Почему мы должны жить, как живёт эта либеральная европейская погань, понимаете, которая уже упраздняет понятия мужчины и женщины. Мы не хотим этого совершенно. Мы здоровые, нормальные люди, русские, кавказцы, другие, мы найдём общий язык между собой. Мы создадим свою особую страну с особой цивилизацией, в сотрудничестве между разными народами.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР — И смогут ли в такой стране быть все равны?

М. ШЕВЧЕНКО — Ну, конечно, разумеется… потому что право не связано ни с хиджабами… конечно, могут. Почему нет? Конечно, могут. Но просто право — оно не зависит ни от хиджабов в нормальной стране, такой, как Россия, по крайней мере, должна быть,