— Александр Андреевич, вот уже ночью 16-го пришла эта горестная весть, что Виктора Ивановича Анпилова больше нет с нами. Вы же его близко знали, он публиковался у вас в газетах «День», «Завтра»…
— С Виктором Ивановичем Анпиловым наши пути пересеклись впервые в Никарагуа, в то время, когда это была страна, охваченная сандинистской революцией. Она была охвачена романтическим латиноамериканским прорывом к свободе, которая помнила и знала революцию Боливара, революцию Кастро на Кубе. Тогда Виктор Иванович там был корреспондентом Центрального телевидения СССР. И в провинции Нуэва-Сеговия, Сан-Педро-дель-Норте, в приграничных Гондурасу районах делал репортажи великолепные и отправлял их сюда, в Москву.
А потом, когда случилась беда, красная беда, когда рухнул Советский Союз, и из-под этих глыб не слышалось ни вопля, ни стона наших коммунистических витий, наших коммунистических командиров, которые учили нас сопротивлению, учили быть подобными Зое Космодемьянской и 28 панфиловцам… Так вот — тогда только Анпилов вывел на улицы Москвы свою рать, своих собиравшихся в ту пору еще сторонников. Я помню, в этом трагическом уже сентябре, после августа 1991-го, как по Москве носились его соратники, сторонники, как их забивали дубинами, как их бросали в отделения милиции. Я помню Виктора Ивановича в Тверском отделении милиции, в этой клетке, когда он сидел среди своих сторонников.
— Что это был за человек?
— Он был абсолютно русским человеком. Он был русский революционер. Он был в какой-то степени Стенькой Разиным, в какой-то степени — Емелькой Пугачевым. Анпилов носил в себе абсолютное русское восторженное народное сердце. Собирал под свои знамена народ. Вот тот низовой народ, который оказался брошенным командирами.
И этот народ, толпа, которая окружала Виктора Ивановича, — она густела, их — сторонников — становилось все больше и больше.
Я помню эти — именно анпиловские — красные шествия по Москве. Он откуда-то раздобыл ракетовоз, огромный, похожий на звероящера, гигантский, на тяжелых колесах тягач. И на этом тягаче установил звонницу. И на звоннице висели колокола. И этот монстр двигался по улицам Москвы, по Тверской, в сопровождении огромных толп. И гремели колокола. И Виктор Иванович сквозь мегафоны вещал о неизбежной победе, о красной революции, о защите Советского Союза. Он стал сталинец, он был ленинец, он был абсолютный революционер красный.
— И в октябре 1993-го Анпилов тоже был на баррикадах…
— Потом случился 1993 год. Да, Анпилов поддерживал осажденный Верховный Совет. Его люди сидели на баррикадах, его митинги проходили вокруг Дома Советов. А когда началась эта дикая стрельба у телецентра, он повел туда, на поддержку своих соратников, большие толпы, которые не успели подойти, и трагедия практически вся уже была завершена.
Не забуду, как его арестовывали, как ликовала либеральная победившая пресса, показывая Анпилова, который скрывался от ареста на каком-то чердаке, по-моему, в каком-то овине. И они показывали его ботинки — в знак того, что вот ботинки Анпилова. Это были ботинки странника, землепроходца. Они были грязные, избитые. Это не были швейцарские лощеные туфли или роскошные лакированные башмаки, которые привозят из Европы. Это были башмаки русского странника, который шел по русским векам, по русским пространствам, по русским весям.
…Он умер как солдат.
— В последние годы жизни Анпилов отошел от активной политической работы…
— Недавно облетела интернет его фотография, где он стоит один, одинокий, с пикетом одиночным в поддержку Грудинина. У него был вид трагический, он был уже стар, дрябл, вокруг него была пустота, он был как бы один, брошенный своими сторонниками, эта рать уже рассеялась, его былая рать. Это был потрясающий снимок такого богатыря русского, русского революционера.
И теперь, когда его не стало, я знаю, что мы все когда-нибудь встретимся на великой баррикаде, которую возводит Россия на пути зла, насилия, лжи, мерзости, мздоимства. Я буду счастлив там, на этой баррикаде, обнять Виктора Ивановича.
— А почему он один остался?
— Потому что я остался один. Потому что и ты останешься один.
— Ну, вы не один, ну что вы, — вас миллионы поддерживают.
— Я тебе все сказал, что мог сказать об Анпилове.
— Вы случайно не знаете координаты его родственников?
— Знаю. У него родственники — Степан Разин и Емельян Пугачев. Вот эти два его родственника, он сейчас с ними соединился. Они, наверное, сидят, беседуют…
