В современном мире с конца ХХ века происходит череда тревожных событий, связанных с трансформацией геополитического и геоэкономического ландшафта на планете, постоянно вспыхивающими мирными и военными конфликтами и кризисами. На феноменальном уровне все действительно выглядит пугающе – начиная с событий первой и второй Чеченских войн в России (1994-1996, 1999-2009 годы), военной агрессии в Югославии (1999 год), Ливии (2011 год), события на Украине (2014 год), в Сирии (начиная с 2015 года). Нарастает прессинг со стороны США (и Европы) в адрес России, Ирана, КНДР, Китая и санкции даже обретают ранг закона. Одновременно происходят финансовые кризисы (особенно сильные в 1998 и 2008 годах), бешено вздымаются волны миграции, которые заполоняют страны Европы и одновременно «вымывают» страны постсовесткого пространства (в странах Прибалтики население снизилось вдвое и практически не осталось ни рабочих мест, ни рабочих рук), радикализуются террористические организации. В мире нарастает неопределенность и турбулентность. Причем, наряду с объективными социально-историческими закономерностями истории в причинный комплекс динамики планетарного мироустройства все сильнее и агрессивнее вклинивается субъективный фактор, основными представителями которого становятся деловые и политические элиты наиболее развитых стран, капитал в лице транснациональных и многонациональных корпораций (ТНК и МНК) и лобби мирового капитала в государственном политическом истеблишменте различных, в первую очередь западных стран. Активность этих субъектов становится все сильнее, а изменение соотношения мировых экономических и политических сил, рост конкуренции между разными группами капитала постоянно трансформируют комплекс детерминации социальных событий, часто усиливают неопределенность.

Всем думающим людям «в среднем» понятны причины нарастания турбулентности в мире: в условиях а) распада советского блока, б) перехода к новой мировой экономике и в) перехода к шестому технологическому укладу происходит «дележ» новых ресурсных и рыночных пространств, перераспределение сил между крупнейшими игроками, изменение «весов» и влияния на мировые процессы крупнейших игроков (разных стран, ТНК и МНК), что влияет на объективные процессы и порождает новые тектонические подвижки в миропорядке.

Разобраться во многих внешне непонятных проблемах поможет анализ духовных оснований социального феномена маргинализма и рожденной в его недрах концепции К.Р. Поппера – идейного основателя той формы активности в материальном и идеальном мире, которую реализует сегодня коллективный Запад и социально-культурной сущностью и основанием которого является маргинализм.

Понятие «маргинал» появилось в научной литературе относительно недавно. Существуют немного отличающиеся смыслы понятий «маргинал», «маргинальный». Однако основное значение заключается в фиксации феномена пограничности и отчужденности от конкретной культуры, нахождения за пределами культурной традиции, в состоянии внекультурности или межкультурности. В первую очередь, маргиналы – это люди и группы людей культурно (часто и территориально) вышедшие за пределы своей исторической национальной культуры и одновременно органически не примкнувшие к другой культурной традиции, а среди имеющих несколько родовых и культурных корней одновременно (как результат смешанных браков) органично не примкнувшие ни к одной культуре. Причем, маргиналами на территории той или иной страны могут являться как представители культур, традиционно населяющих данную территорию, но переставшие быть ее носителями («Иваны, не помнящие родства»), так и иноплеменные индивиды и группы, не являющиеся представителями традиционной для данной территории культуры. В любом случае, это некие социальные группы, оказавшиеся вне или между традиционными национальными культурами. Существует подобный аналог в культурно-цивилизационном формате – феномен лимитрофности[1], который нужно понять как межцивилизационность, «цивилизационную маргинальность». Феномен маргинальности как нахождения между политическими, деловыми, профессиональными, теоретически-концептуальными феноменами как субкультурами в рамках социальных или идеальных культурных традиций (например, в философии реализующийся в виде эклектики) также существует и играет большое значение. Однако решающее в самоопределении личности и выделении маргинального слоя является выпадение из национальной культурной  традиции, тогда как другие виды маргинальности оказываются второстепенными, накладываясь друг на друга и вступая в своеобразный резонанс с национально-культурной маргинальностью.

У маргиналов на территориях традиционных культур есть разные пути культурной самореализации:

— «культурное возвращение» для оказавшихся вне собственной культурной традиции;

— духовно-культурная ассимиляция иноплеменников в традиционную культуру («культурное обращение»);

— кровно-родственная ассимиляция иноплеменников в традиционную культуру через смешанные браки;

— самоконсервация иноплеменников (диаспоры), постоянное (и агрессивное) требование социально-культурных прав и гарантий, толерантности, мультикультурализма, предъявление претензий на существующие социально-культурные блага, как правило, культурно-исторически не обусловленные;

— попытка захвата власти и подчинения себе традиционных культур или их сегментов (сфер экономики, политики, права, ключевых сфер профессиональной деятельности), выстраивание на территории страны собственной социально-культурной матрицы (как правило, губительной не только для традиционной культуры, но и для самой данной субкультуры – как иноплеменной, так и вышедшей из недр традиционной культуры)[2].

Некоторые типы ассимиляции в России оказываются весьма успешными и конструктивными – духовно-культурной ассимиляции (здесь множество выдающихся примеров, например таких разных, как И.В. Сталин, К.К. Рокоссовский, Л.Д. Ландау) и кровно-родственной ассимиляции как последствия смешанных браков в России, представители вторых, третьих и далее поколений которых несут в себе порой колоссальный творчески-созидательный набор качеств с одновременной укорененностью в базовой культуре, дающей корни и укрепляющей ствол самой традиционной культуры, порой выдающимся образом (А.С. Пушкин тому далеко не единственный пример). Хотя одновременно возможны и маргинальные рецидивы, обратное выпадение индивидов и социальных групп из культуры в маргинальное пространство.

В феномене маргинальности необходимо выделить его особую разновидность, которую назовем маргинализм. Это агрессивная, убежденная, последовательная маргинальность, за которой стоит нежелание ни вернуться в свою традиционную культуру, ни ассимилироваться в иную традиционную культуру, стремление остаться некоторой самодостаточной и над-культурной личностью. Чаще всего эти люди произрастают в высших культурных слоях («элитах»). Такие люди всегда были и есть во всех культурах, в собственной гордыне высокомерно презирающие и культуру (чаще всего любую), и людей культуры (практически всех окружающих, кроме себе подобных) – наподобие героя М. Горького Ларры («отверженного») в «Старухе Изергиль». Но эти люди также нуждаются в некоторых метафизических, мировоззренческих, мыслительных, этических формах духовного обоснования собственного бытия, самоутверждения, самооправдания, социальной самореализации.

Стремление некоторой части европейских и российских элит выделиться, обособиться в своем «величии» приводило к различных духовным и практическим действиям, к порождению разных концепций и течений и/или к присоединению к ним. Так, в XVIII-XIX веках такими модными концепциями стали макиавеллизм как форма политической активности, масонская идеология и организации масонов, различные мистические и оккультные учения и секты. В начале ХХ века такими концепциями для части мировых элит стали национал-социализм, фашизм, милитаризм с их учениями расового и этнического превосходства, позволившие на время объединить часть наций для решения геополитических и геоэкономических задач элит ряда стран во главе с Германией и Японией. Другая часть элит (западный либеральный мир во главе с Великобританией, позднее США), кроме мистических и масонских концепций, пыталась найти основания в религиозных течениях протестантизма, в концепциях субъективного идеализма, логического позитивизма, неопозитивизма, прагматизма и т.д.

Тенденцию этого идеального и практического поиска усилила эволюция капитализма во второй половине ХХ века – переход от торгового и промышленного к финансовому капиталу, к транснационализации и глобализации капитала. Перед мировым капиталом (собственниками, элитами) после Второй мировой войны встала триединая задача: а) минимизация влияния или уничтожение коммунистической идеологии и практики социалистического строительства; б) максимальное ослабление национально-государственных форм организации человечества, ограничение национального суверенитета стран, в том числе путем «встраивания» государственных политических элит в деловые интересы крупнейших финансово-промышленных групп, формирование глобального общепланетарного рынка, управляемого деловыми кругами и их сообществами, поиск и конструирование новых форм организации планетарного сообщества в соответствии со своими интересами; в) метафизическое, концептуальное, моральное обоснование и оправдание предлагаемого нового бытия в глазах самих деловых и политических элит различных стран, а также граждан этих стран и всего мирового сообщества.

Для решения этих задач западными элитами применялись различные финансово-экономические, политические, правовые, идеологические, информационные, а также диверсионные (в том числе культурно-диверсионные), террористические и иные действия, развивались и совершенствовались формы тайных организаций капиталистов[3], мистических сект, осуществлялись философские и научные разработки в различных социально-гуманитарных сферах – особенно в экономике, философии, социальных науках.

Однако Вторая мировая война и послевоенные успехи СССР привели к пониманию слабости всех существовавших концепций и практик по сравнению с марксизмом (материализмом) и практическим советским опытом. На фоне выдающихся успехов СССР после войны общее «полевение» европейской культуры было неизбежно. Развивавшийся успех советского строительства в 50-60-е годы ХХ века требовал поиска дополнительных теоретических и практических инструментов для уничтожения советского блока, противостоянию эффективности пролетарского интернационализма в лице Коминтерна, активизации капиталистического проекта в наиболее развитых странах, дополнительного идеологического оправдания капитала, идеологии «свободы», целей капиталистического социального проектирования и развития. В этой связи в Западной Европе началась активная направленная и организованная борьба капитала и западных элит против коммунизма, левых движений, которые активно и тайно переделывались, особенно руками ЦРУ[4]. В итоге такой деятельности были достигнуты серьезные успехи в дискредитации советского строя, его демонизации, создании и массовом распространении враждебной коммунизму идеологии, распространении ценностей радикального либерализма («свободы»), боязни сильного государства, одновременно – в снижении направленной социальной активности, распространении духовной апатии, декаданса, постмодерна, аморальности, ослаблении трендов конструктивного самостоятельного национального развития в послевоенной Европе.

В этих условиях, дополнявшихся началом массовой миграции населения из бедных стран, наряду с распространившимся мультикультурализмом, все более распространенным и массовым социальным явлением в среде самого капитала и вовлекаемых им в планетарные процессы социальных слоев и группа становится маргинализм, охвативший в особенности определенные социальные группы населения (деловые, политические, профессиональные элиты). Именно он становится основанием и причиной возникновения идеологии космополитизма как своего внешнего проявления, именно он становится наиболее устойчивой мировоззренческой субкультурной платформой для развития активности капитала на планете. Западным элитам постепенно стало понятно, что проект антикоммунизма послевоенного формата, хотя и был достаточно успешен, но не решил всех задач и нужно искать новых решений, искать новые пути развития. Так, если раньше для того, чтобы жить богато достаточно было отнимать у других, нарушать принципы справедливости, морали и т.д., держать своих наемных работников или целые страны на основе силы, если раньше достаточно было в собственной идеологии а) просто «уходить в подполье» масонских лож или тайных сект, прятаться от общества, не показывая (не предъявляя) миру (кроме таких же, как они сами) свое истинное лицо, ценности, цели (по этому пути и шли элиты, создавая сначала тайные общества типа масонов, затем секты – в настоящее время в США особенно сатанинские различного типа), либо б) доказывать всем, что внеморальность – это удел великих слоев или народов (макиавеллизм, национал-социализм, фашизм, японский милитаризм, американский либерализм и т.д.), то теперь, в условиях глобальных масштабов и ширящейся информационной открытости приходилось найти новые инструменты и ресурсы, чтобы на их основе изменить само общество, его мораль, ценности и т.д.

И такая конструкция нашлась в путанной, необоснованной, вначале казавшейся «несерьезной» и со всех сторон критикуемой концепции К.Р. Поппера. Однако на волне деградационности и деконструктивности западного постмодернизма в философии, социологии, культуре, его неконкурентоспособности с идеологическими конструкциями советского строя критический попперовский рационализм с его обоснованием социальной инженерии и развитием буржуазно-парламентского типа вдруг оказался по сравнению с другими очень продвинутым, востребованным, дающим эффективное оправдание активности и любым действиям капитала, его ценностям, морали, миропониманию, формирующим основания для интеллектуального и аксиологического обеспечения реализации важнейших потребностей капитала, и одновременно дающим инструмент для успокаивания панических и протестных настроений в обществе. Концепция К.Р. Поппера фактически стала той соломинкой, за которую ухватился капитализм, особенно в лице транснационального капитала (ТНК, МНК), другие различные маргинальные слои и группы. Она открывала возможность переделывать мир открыто, прямо на глазах общества и вовлекая все общество, деформируя значительные его части из традиционных в маргинальные, формировать на этой основе международные политические коалиции и организовывать деловое сообщество. Концепция К.Р. Поппера дала наиболее широкие возможности для теоретического обоснования и оправдания практических действий маргинальных (наднациональных) сетевых структур (деловых, профессиональных, военно-политических, даже террористических), интернациональных общественных организаций (для аккумуляции активности граждан в безвредных или полезных для капитала направлениях) и т.д. Эти социальные группы относительно невелики по численности, но чрезвычайно агрессивны в неприятии традиционного мира подавляющего большинства, мирового демократического сообщества в его истинном смысле – как народного большинства. Концепция К.Р. Поппера лучше других обосновывает концепцию корпоративно-сетевого финансово-делового глобализма (которая лишь прикрывается теорией однополюсной глобализации с центром в США), модель элитарного устройства мира под управлением деловой и политической элиты англосаксонского мира и США. Потому что на деле такой глобализм – не попытка доминирования одного государства («однополюсная глобализация»), а попытка доминирования глобальных «космополитических» деловых и политических элит, используя военно-политическую и интеллектуально-технологическую мощь, собранную со всего мира и сконцентрированную сегодня в США. Хотя при этом сами США как государство и народ подчинены ей как сконцентрированный ресурс – наподобие гусеницы, которую оса парализует ядом, оставляя живой, а личинки осы затем заживо пожирают эту гусеницу. Эта «оса капитализма» теперь начала пожирать и собственный средний класс в развитых странах – А.И. Фурсов убедительно обосновывает тезис об уничтожении среднего класса богатыми, в том числе старофеодальными элитами Запада, сначала в социалистическом лагере, затем в Южной Америке, а теперь – в самих Европе и США, вследствие исчезновения образа и поддержки идеологии справедливости и равенства в лице советского строя[5]. И действительно, в связи с изменениями на планете, связанными с крушением советской системы, началось резкое сужение социальных программ и в самих развитых странах – за 25 лет после крушения мировой системы социализма в несколько раз уменьшилось состояние среднего класса США и стран Европы и одновременно в несколько раз увеличилось состояние западной финансовой элиты, усилилась концентрация капитала в руках нескольких десятков мировых семей и дух с половиной сотнях ТНК.

Даже путем простейшей экстраполяции несложно представить образ будущего, к которому ведут тенденции развития такого типа – это «свобода» по-американски (то есть полное своеволие деловых элит), полное игнорирование интересов народных масс и традиционных культур, отсутствие суверенности государственных политических и экономических процессов, разруха, война, терроризм и нищета на территориях, попавших в зоны «национальных интересов» США, но не относящихся к метрополии и т.д. Сутью и целью такого миропорядка является состояние, когда в метрополии царит относительное благоденствие, а на эксплуатируемых территориях будут жить неграмотные нищие люди, не имеющие собственного образования, науки, современного производства, которые будут без конца ссориться по разным поводам, будут разделены на враждующие социальные группы и регионы, ввергнуты в состояние перманентной гражданской войны. Это лишь основные черты «нового порядка», который пытаются устанавливать по всему «демократизируемому» Западом миру с помощью «пятых колонн» национальных коллаборационистов. Это та модель, которая является целью (образом будущего), а частично уже результатом такого типа развития, о чем нужно говорить народу. Такой образ будущего, к слову, в сущности своей совпадает с англосаксонской феодально-колониальной элитарной системой на новом витке развития человечества, и он неспроста называется неоколониализмом. Именно такая модель в действительности скрывается за всеми построениями «свободного мира» и теоретика этого «открытого общества» К.Р. Поппера.

Не нужно думать, что традиционный мир полностью повержен и борьба с маргинализмом окончилась победой последнего. Параллельно процессу маргинализации в мире сохраняется, усиливается и развивается традиционность, нарастает протест против разрушения сложившегося мироустройства на основе национально-государственного принципа, усиливается тенденция к сохранению и укреплению национально-государственной традиции[6], потребность чего осознается как необходимость даже либеральными мыслителями[7]. В настоящее время именно противостояние между традиционностью и маргинальностью стало основой травли Д. Трампа со стороны геоэкономической части американского и европейского истеблишмента и делового сообщества, противостояния США как государства и группы ТНК, подчинивших себе Америку и на волне прибыльности геоэкономических проектов фактически уничтоживших ее внутреннюю экономику. Ведь политика финансовых магнатов США с самого возникновения была нацелена на то, чтобы всеми средствами способствовать развитию английского капитала, прикрываясь государственными интересами США, и, наоборот, уничтожать и всячески препятствовать развитию того, что мешает этому – национального суверенитета США как государства и всех стран мира. Причем, начиная с конца ХХ века, откровенно в ущерб национальным интересам народа США: в этой самой развитой стране мира сегодня более 50 млн. безграмотных (то есть, не умеющих читать и писать, тем самым вычеркнутым из современной культуры); США – единственная страна в мире, не имеющая собственной национальной валюты. И тем не менее противостояние США всему миру продолжается, англосаксы не могут сдержать своей агрессивности и патологического инстинкта присвоения, в том числе угнетая огромную часть населения США[8]. Эта другая Америка не интересует деловых и политических глобалистов, ставших «космополитическими», «глобальными», а в сущности своей – внекультурными, маргинальными.

Протест нарастает и в общественных слоях других стран – достаточно вспомнить массовые манифестации самых разных политических и общественных сил в Гамбурге 7-8 июля 2017 года во время проведения саммита G-20 под лозунгами сопротивления мировым элитам, все сильнее нарушающим принципы справедливости. Традиционный мир – мир культур, народов, суверенных стран, справедливости, морали – не соглашается с его запланированным уничтожением.

Наиболее активную и последовательную позицию в этом отношении занимает Президент России В.В. Путин, ставший фактическим лидером сохранения традиционного демократического мироустройства. Начиная с Мюнхенской конференции по безопасности 10 февраля 2007 г., где он завил, что мир должен быть справедлив, морально ответствен и демократичен (в исконном смысле «власть большинства при учете интересов и мнений меньшинства», как сформулировал эту мысль В.В. Путин), мир должен быть многополярен, взаимоуважителен, взаимоответствен, предполагает «развитие межцивилизационного диалога»[9]. Далее было его выступление на юбилейной 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, где он заявил о необходимости сохранения нынешнего миропорядка устроенного по национально-государственному принципу и во главе с ООН, а также ставшую легендарной его первую встречу с Президентом США Д. Трампом во время саммита G-20.

Однако силы маргинализма не ослабевают и потому исследование данного феномена имеет огромную значимость как для понимания планетарных процессов, так и для понимания внутрироссийских процессов[10].

Одним из ключевых теоретических оснований феномена маргинализма является концепция К.Р. Поппера. Это учение есть отражение мировидения человека, попавшего в межкультурное, меж-метафизическое пространство. К.Р. Поппер не стал ни правоверным иудеем, ни австрийцем, ни немцем или англосаксом, не примкнул ни к одной базовой философской традиции (материализм, объективный идеализм, субъективный идеализм, позитивизм, религиозная философия). Он стал намеренно и надменно отстраняться практически от всего, созданного до него (за редким исключением), претендуя на создание некоторого нового философского мира и социальной теории с «чистого листа», все остальное подвергая критике, часто презрительной, саркастической. Причем, различные аспекты социальной реальности, разные философские и социально-теоретические конструкции оценивались в его внутренней системе ценностей по-разному. Что-то он ненавидел и агрессивно критиковал (марксизм, коммунизм, СССР, одновременно национал-социализм, тоталитаризм, попутно заложив идейную основу отождествления этих в сущности своей принципиально различных феноменов, в философии и социальной науке – это учения Платона, Г. Гегеля, К. Маркса), к чему-то он относился брезгливо-презрительно, не удостаивая внимания и откидывая мелкими фразами, к чему-то он относился с уважением (древнегреческий и западный либерализм, в философии и социальной науке – это учения Сократа, И. Канта, Д. Юма, некоторых логиков, даже личность К. Маркса), к чему-то – с тайным благоговением и почтением (англосаксонские элиты). Представим некоторые важные для общественного сознания предельные смыслы концепции Поппера как мыслительной квинтэссенции маргинализма[11].

В метафизике Поппера основой полагается вечная и незакономерная («иррациональная») текучесть форм, постоянный морфогенез, основой бытия становится квазиустойчивость. Базовым оказывается умение существовать в постоянной текучести форм, между формами (традициями), персональная конкурентоспособность индивида в этом потоке бытия. Движение при этом мыслится как турбулентность, которая полагается и как условие, и как смысл, и как потребность (если для традиций и людей традиции турбулентность это «беда», то для маргинала – «мать родна», основа бытия). Отсюда – агрессивное противодействие устойчивости любых объектов, форм, традиций, поскольку в рамках них маргинализм неконкурентоспособен. Хаос, неустойчивость становятся условием существования маргинализма, поскольку они «питают» квазиустойчивые (в том числе маргинальные в обществе) образования (формы). «Игра» на потоках, поиск потоков, организация потоков, управление потоками, воздействие на потоки с целью ресурсного обеспечения собственного квазиустойчивого бытия – суть и смысл бытия маргинализма. Здесь интересна художественно-образная модель бизнеса, исчезающего между мирами[12].

Другой важный момент. Базовая и принципиальная позиция концепции К.Р. Поппера заключается в отказе историческому процессу в наличии законов и закономерностей. В принципе, вопрос о природе и характер законов исторического процесса в неживой и живой природе, в обществе – вопрос сложнейший, дискуссионный, на него было дано множество ответов и проблема продолжает обсуждаться. Но Поппер предложил отказаться от этих законов. Логика проста – раз законы эти сложны и неоднозначны, не приводят к однозначным результатам, это значит, что они не законы вовсе и таких законов нет и быть не может. Весь исторический процесс определяется конкретными здесь-и-теперь ситуациями, последовательность которых, сложившаяся во времени, и есть этот исторический процесс. Нет «больших законов» ни в экономике, ни в обществе, нет закономерности перехода от первобытнообщинного строя к рабовладельческому, от него к феодальному, к капиталистическому и главное – нет никакой закономерности перехода к коммунизму. Людям нужно самим работать и «побуждать других работать над теми проблемами, которые их более всего интересуют» – таков лейтмотив концепции Поппера. Поэтому человек может и должен совершенно «свободно» и «активно» действовать как соучастник творения истории.

Причем, в самом этом тезисе нет ничего принципиально нового или философски «криминального» – это было понятно давно, поднято на флаг в эпоху Возрождения, в протестантизме в религии, в идеологии Просвещения в целом и в марксизме (как просвещенческом феномене) в частности, в котором исповедовалась диалектика объективного и субъективного в историческом творчестве (например, в трудах Г.В. Плеханова). Но у Поппера далее утверждается, что единственным инструментом творения истории является ситуативная социальная инженерия, которая становится не просто возможной, но именно альтернативной объективности законов развития в обществе. Происходящее в социальном мире фактически трактуется как рукотворный феномен, допуская и предполагая доминирование «свободной» активности общества в историческом творчестве. Нетрудно понять, что это позволяет также не только допускать, но прямо предлагать игнорирование и разрушение культурных традиций в соответствии с «логикой ситуаций», задачами решения конкретных проблем. Причем, мир цинично создается как безосновный, беспочвенный, ситуативный. Это оказалось созвучным логике бизнес-элит и деградирующих феодальных англосаксонских политических элит (неспроста К.Р. Попперу вручены высшие государственные награды Великобритании), логике других маргинальных слоев населения и лимитрофных культур.

Одним из логически вытекающих и важнейших компонентов концепции Поппера является трактовка понимания истории как интерпретации, открывающая «свободу» в трактовке истории как идеального образа состоявшейся в прошлом и настоящей (текущей) реальности. Именно здесь скрыто обоснование и оправдание заполонившей в последнее время мир тотальной лжи Запада.

Действительно, в мире сейчас продуцируется и распространяется масса лжи, она доминирует в пропаганде западного мира. Дело доходит до полного искажения существующей и исторической реальности. Приведем лишь несколько из многих тысяч примеров. Так, в США большинство граждан уверено, что именно США победили во Второй мировой войне и внесли в победу наибольший вклад, одновременно далеко не все помнят, кто с кем и против кого воевал, с кем воевала Германия, Италия, воевали ли вообще СССР-Россия. Среди Японцев более 70% уверены, что атомную бомбу на Хиросиму и Нагасаки сбросил Советский Союз. На Украине – не помнят, что С. Бендера и Р. Шухевич были пособниками нацизма, в Прибалтике проводят марши ветеранов СС, хотя нацизм осужден международным Нюрнбергским трибуналом. На Украине, в странах Балтии, в Польше сносят советские памятники, изменяют названия улиц, уничтожают следы коммунизма и России, искажают учебники, лгут в СМИ, да и сами уже не знают и не помнят исторической реальности.

Человек традиции привычно полагает, что понимание истории должно быть объективно и полно. Да, история временами может оказаться идеологичной (в содержании либо в акцентах и оценках), но история не может быть ложна (необъективна). Даже идеологичность истории в традиционном мировосприятии, в традиционной науке осуждается, не принимается, в традиционной культуре с непониманием и отторжением говорится о феномене «переписывания истории» с изменением политики и идеологии и т.д. То есть основной курс в традиции – на полное и объективное знание истории как фундамент понимания настоящего и деятельности в настоящем, основательный и устойчивый плацдарм для освоения будущего.

Поэтому в нашем представлении – представлении людей традиции – происходящее в мире искажение истории и информации вообще – это какая-то чудовищная и нелепая ошибка, выкрутас истории, ложь правительств, заговор западных элит и т.д. – и в этом есть элементы истины. Но это – не сущность данного феномена, но лишь фрагмент его поверхности. Сущность скрыта глубже. Ведь все или значительное большинство людей, причем, особенно граждане самых развитых (образованных) стран, соглашаются, поддерживают и тем более не протестуют ни против лжи, ни против внедрения лжи в головы их самих и их детей, ни даже против уничтожения других стран и народов под лживыми предлогами. Как же элиты проделывают это на глазах своих граждан и оправдывают все это в глазах своих граждан, формируя достаточно высокий уровень согласия на такие решения? Не может же какой-то народ жить в постоянной сознательной лжи – это противоестественно, ибо нельзя вечно черное заставлять считать белым и наоборот. Если человек постоянно и патологически лжет, он неминуемо (хотя и постепенно) выпадает из мира общения, к нему перестают относиться как к серьезному и достойному человеку, как к уважаемому народу и нации и т.д. А в данном случае мы имеем сотни тысяч и миллионы людей, согласившихся на это, принявших эти «правила игры». Но ведь при этом они должны утверждать себя как достойных людей, быть уверенными в своей правоте, истинности своих утверждений. То есть, они должны быть уверены, что говоря ложь, они говорят правду. Более того, они должны быть уверены, что если объективная истина противоречит твоим устремлениям, ценностям, желаниям, то это – ложь.

Однако этот абсурд оказывается возможным и обоснованным, если следовать концепции К.Р. Поппера, который сформировал мировоззренческую и методологическую платформу для формирования восприятия истории не как истинного знания, а как интерпретации, заменяя понимание и объяснение истинной истории на ее интерпретацию и свободно допуская ее искажения[13]. Концепция Поппера не просто сказала, что историю можно интепретировать по-разному, что возможно бесконечное множество интерпретаций истории, но именно утверждает как базовое положение о том, что такая трактовка истории не просто возможна, но именно так и только так и нужно воспринимать историю, свободно и творчески творить ее как интерпретации, определяемые текущими ситуациями и решением текущих проблем. Концепция Поппера убеждает всех, что это, именно это и нужно делать, «доказывает», что это органическое требование самой жизни. Это был величайший концептуальный подарок буржуазным элитам, особенно англосаксонским, которые и без того опираются на субъективный идеализм Д. Юма и склонны к субъективному мировосприятию в более мягкой форме (вспомним, как с легкой иронией обсуждает Артур Конан Дойл своего героя Шерлока Холмса, сознательно игнорировавшего все, находившееся за пределами его профессиональной компетенции, включая устройство Солнечной системы). Таким образом, распоясавшаяся в мире и потерявшая все границы ложь основательно базируется именно на концепции К.Р. Поппера.

Приведем некоторые мысли и аргументы К.Р. Поппера. Поскольку каждое поколение приобретает новый опыт, это «открывает ему новые возможности относительно прошлого и позволяет пересмотреть отношение к нему»[14]. Казалось бы, в этом нет ничего «криминального» – отношение может меняться. Но за ловкими тонкими «проходками» Поппера кроется совершенно иное и буквально следом за этим читаем: «Так что каждое поколение в некотором смысле имеет не только право, но и обязанность переписывать историю»[15]. Нет никакой доказательной связи и логических оснований между первым и вторым утверждением – «менять отношение к истории» и «переписывать историю». Это принципиально разные вещи. Но именно в этом – постоянно неуловимом у Поппера перетекании мысли, тонком изменении смыслов и кроется его главная методологическая находка, ставшая грозным оружием современного либерализма. И таким образом в концепции Поппера осуществляется «оправдание» искажения истории, которое, оказывается, теперь и не искажение вовсе, а «новая интерпретация». Оказывается, если историю (или информацию о реальности) нельзя изменить, то ее можно пере-интерпретировать. Именно о таком либерализме русский советский композитор Валерий Гаврилин совершенно точно записал в своем дневнике: «Либерализм …лжив, увёртлив и трудно уловим. Он путает ясное отношение к вещам и сбивает с прямой дороги. Либерализм – это порядочность негодяев».

Приведем примеры. Если Европа сегодня «за мир и толерантность», то она, следуя методологии Поппера, не просто вправе, но именно обязана пересмотреть свои взгляды на историю, устранить из нее войны («забыть»), несправедливость, исключить из памяти нацизм и фашизм, борьбу с ними народов СССР и всего мира, уничтожить памятники, названия улиц, переписать учебники, сменить информационные образы истории в СМИ, Интернете и всех информационных ресурсах. Превратить народы в непомнящих родства, традиции – драматичные или героические в их реальной истории – в ненужный отживший хлам. Другой пример: если Украина, Польша, Прибалтика сегодня устремились в Европу, то их народам нужно забыть про все связи с СССР-Россией, про историю Великой Отечественной войны, про свое социалистическое прошлое, снести все памятники и переименовать улицы, перепивать учебники истории, используя подход, предложенный еще М.С. Грушевским, который уже ввел ложь и искажение истории в основание преподавания истории, в учебники истории и по этим методикам созданы и уже десятилетия изучаются в школах детьми Украины, стран Прибалтики, а теперь и постсоветской Центральной Азии. Сошлемся на пример, присланный автору данной статьи к.полит.н. В.Л. Савичевым, который обратил внимание на одно из подобных выступлений в исполнении Е. Шульман, сотворившей на глазах «профанов» очередную талантливую мифологизацию[16]. В ее выступлении за один час 50 минут создается и воспроизводится 59 мифов. В выступлении она даже не стесняется заявлять, что реальной ситуации не знает, но при этом с апломбом приводит примеры, которые совершенно противоречат статистике. Это – классический пример либерального мифотворчества и формирования пропагандистского симулякра, создаваемого для того, чтобы обменять реальные ресурсы на современный аналог стеклянных бус.

Предложенный в данной статье подход позволяет более точно объясняет сущность происходящего в мире, выявляет природу активности маргинальных слоев и групп, ее авторов, их цели, систему аргументации, инструменты, тактику, стратегию. Одновременно становятся более понятными аргументы «против», и инструменты противодействия такой активности со стороны традиционных культур и концепций.

 

[1] Бухарин С.Н., Ракитянский Н.М. Россия и Польша: Опыт политико-психологического исследования феномена лимитрофизации. – М.: Институт русской цивилизации, 2011.

[2] Подробнее см.: Селиванов А.И. Традиционность и маргинальность в XXI веке: противостояние, взаимодействие, влияние на социальную динамику// Информационные войны. 2013. №3 (27). С. 87-91. (http://pstmprint.ru/wp-content/uploads/2016/12/INFW-3-2013-12.pdf)

[3] Истерика против разоблачения тайных обществ, обвинения в конспирологии, «теории заговора» – это лишь конспирация самого капитала и мировых элит. Тайные сообщества капитала и элит существуют, они ведут активную консолидированную деятельность на планете и влияют на многие мировые процессы. Конечно, нельзя сводить к этому все движущие силы развития планетарного сообщества, но абсолютно необходимо учитывать этот фактор (см. особенно: Фурсов А. Конспирология / Криптополитэкономия капитализма как основа изучения западных элит. 24.06.2016 //https://izborsk-club.ru/9551)).

[4] Сондерс Ф. С. ЦРУ и мир искусств: культурный фронт холодной войны. 2-е изд. — М.: Институт внешнеполитических исследований и инициатив, Кучково поле, 2014

[5] Фурсов А.И. РФ в начале XXI века (опыт системно-исторической оценки)// Москва. 2002. № 1. С. 192–204.

[6] Андреев А.П., Селиванов А.И. Русская традиция. – М.: Алгоритм-Пресс, 2004; Селиванов А.И. Государство против корпораций: Часть 5. Русская традиция государственности: кто и почему «за» и «против»// http://lawinrussia.ru/content/gosudarstvo-protiv-korporaciy-chast-5-russkaya-tradiciya-gosudarstvennosti-kto-i-pochemu-za

[7] См. особенно: Фукуяма Ф. Сильное государство. Управление и мировой порядок в XXI веке. – М.: Изд-во АСТ, 2010.

[8] Подробнее см.: Селиванов А. Война миров: англосаксонский мир против русского мира// Изборский клуб. 16.04.2016/ https://izborsk-club.ru/9054#_ftn5; Селиванов А. Пути противодействия американской агрессивности// Изборский клуб. 24.01.2018/ https://izborsk-club.ru/14698.

[9] Выступление В.В. Путина на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности. Мюнхен, 10 февраля 2007 г. // https://ru.wikisource.org/wiki/Речь_Путина_в_Мюнхене_(2007)

[10] Подробнее см.: Селиванов А.И. Социальное развитие в теории и практике маргинализма// Сибирский учитель. 2017. №6 (115). http://www.sibuch.ru/node/2243

[11] Более подробное обсуждение философских аспектов учения К.Р. Поппера см. в работе: Селиванов А.И. Метафизика маргинализма: идейные основания концепции исторического развития К. Р. Поппера// Сибирский учитель. 2017. №5 (114). http://www.sibuch.ru/node/2230. Следующая статья планируется к выходу в журнале «Сибирский учитель», 2018, №1.

[12] См. особенно: Козлов Ю. Проситель. – М.: Центрполиграф, 2001.

[13] Поппер К.Р. Нищета историцизма. – М.: Издательская группа «Прогресс» – VIA, 1993; Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. В 2 т. – М.: Международный фонд «Культурная инициатива», Фонд Сороса (США), 1992.

[14] Поппер К.Р. Историческое объяснение// Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. С. 334.

[15] Там же.

[16] https://www.youtube.com/watch?v=n13hg-zFeyA&t=2639s