Системное вредительство

Системное вредительство

Сергей Черняховский

Навальный не опасен для власти, но вреден для страны

Участие Навального в московской избирательной кампании предельно вредно и для этой кампании, и для развития политической системы России, и для становления дееспособной оппозиции.

Московскую власть в лице Собянина жители города не любят, но и нельзя сказать, что ненавидят. Она им в целом относительно безразлична. Некоторые проблемы Собянин решает, но при этом создает новые. При прочих равных Москва предпочла бы кого-нибудь другого, но пока того, кто воспринимался бы как символ альтернативного развития города нет, она не рвется устранять нынешнего градоначальника.

Как давно показали соцопросы, выбирая между Собяниным и "Болотом", Москва предпочитает Собянина.

Не будь Навального, при всей слабости противостоящих ему кандидатов старых партий избиратели попытались бы разобраться в их отличиях. Кампания дала бы электорату возможность судить о политике не по уровню скандальной известности, а по различиям между партийными платформами и проектами.

А самим партиям это позволило бы говорить о том, каково их видение того, как нужно организовать городскую жизнь. Не в формате "сделаем тоже, только лучше" или "всех разгоним – все сломаем", а в формате альтернативного курса развития города при той или иной партийной власти.

Между тем, участие Навального продолжает формат, созданный в 1990-е и реанимированный зимой 2011-2012 гг.: формат спектакля, зрелища, претендующего на "разоблачение".

Навальный не предлагает и не может предложить свой вариант новой городской жизни, кроме бессмысленного "придут все новые и честные". Просто потому, что ни он, ни те элитные группы, которые стоят за ним и используют его как своего "универсального солдата", не могут прямо объявить о той модели политической жизни в городе и стране, которую они хотели бы реализовать. Не потому, что они ее не имеют, а потому, что тогда их никто не поддержит.

Поэтому их борьба против нынешней власти в стране и нынешнего городского руководства может осуществляться только путем дискредитации этого руководства, без публичного предъявления тех намерений, которыми они руководствуются.

В канун кампании о своем намерении поддержать Навального и работать над его экономической программой объявил покинувший страну Сергей Гуриев. Хотя покинув страну он заявлял, что больше не намерен участвовать в ее политической и общественной жизни, считая это небезопасным.

Кто-то прокомментировал это таким образом, будто Гуриев опасался преследования властей. Однако куда вероятнее, что он просто понял: втягивающие его в политическую жизнь группы ведут слишком опасную игру. Они не смогут его защитить, более того – готовы при необходимости принести его в жертву. Одних вовлекают – сами держатся в стороне. Под суд идут рядовые и случайные участники, в то время как статусные политические фигуры остаются в стороне.

Как только Гуриев уехал и заявил о выходе из игры, к нему специально выехал вице-премьер Дворкович, провел с ним закрытую беседу, после чего Гуриев заявил о поддержке Навального и об участии в его кампании. Заместитель премьер-министра сказал ему нечто такое, что тот понял: "Никуда не деться. Не выпускают".

Гуриев поддерживает Навального, выполняя либо поручение, либо требование Дворковича. Это даже не скрывается. Чье поручение выполнял Дворкович – можно анализировать отдельно.

Известно, правда, что Навальный получает в свой избирательный фонд очень много небольших переводов, поступающих равными порциями через одинаковые промежутки времени (как пишут – в десять секунд) на общую очень большую сумму. Известно также, что Навальный располагает очень большим объемом компрометирующей определенные статусные фигуры информации, которая тоже поступает к нему не менее организованно и ритмично.

Обо всем этом Навальный сказать не может. Точнее никто не позволит. Потому что, если скажет, его уже не поведут в отделение милиции или в суд. Его найдут с переломанными костями и позвоночником – и все прозападные СМИ восславят мученическую смерть благородного обличителя режима.

У Навального нет своего значимого электората. Потому что реально представляемые им интересы – это интересы очень небольшой элитарной группы сверхбогатых. Но у него есть люди для регулярной уличной массовки, изображающей народное негодование. И в силу более или менее удачного его изображения он может бороться за небольшой объем голосов тех, кто готов проголосовать "назло власти", но без внятного осознания того, чего сами они хотят.

По последним данным ВЦИОМа, сегодня за него могли бы проголосовать 9 % городских избирателей. На этом уровне его рейтинг держится почти месяц. В начале июля было 8 %. Даже скандал с его осуждением и временным освобождением прибавил лишь один процент голосов. До выборов остается три недели. Рейтинг застыл. А итоговый за счет повышения предположительной явки начал снижаться.

9% – это не мало. Это голоса московских бюргеров и обслуживающего персонала некоторых крупных кампаний. Но, в первую очередь, это голоса людей, тяготеющих к скандальности и эмоциональной протестности.

Навальный в общем-то не может вести политическую борьбу как таковую, потому что политическая борьба – это агрегация и артикуляция реальных интересов и реальные действий. Поэтому он ведет политтехнологическую борьбу, то есть борьбу имитаций. Происходит театрализация политического процесса. То есть, по своему объективному значению для развития последнего – это противодействие замене "политехнологий" на политику.

Основной инструмент этой театрализации – скандал. Главная задача заключается не в том, чтобы вызвать доверие к своей предполагаемой программе. К сожалению, в современной России программам все равно никто не верит и их не читают – хотя бы потому, что победитель их никогда не исполняет. Главная задача – частью развеселить публику, частью – вызвать восторг скандальными способностями, чтобы "недовольный незнающий" испытал наслаждение от того, как юродивый заденет кого-то, кого бюргера приучают почитать.

Отсюда главный прием – оскорбление и унижение оппонента. Все то, то четверть века используют в борьбе против страны представители известной генерации – от "прорабов перестройки" до говорящих голов "Эха Москвы" и союзных им СМИ: "коллективный шакал Табаки".

Оскорбить нужно как можно больше тех, кто готов будет публично возмутиться. Ведь тогда сами оскорбленные станут твоими пропагандистами – они так часто начнут повторять твое имя, что оно все больше будет казаться значимым фактором политической жизни. А, поскольку возмущаться тобой будут в общем-то сильные мира сего, то ты сам будешь восприниматься как сопоставимый им по силе. При этом в массовом обществе проявления силы по определению привлекательны.

Для развития политической системы, осознания обществом своих интересов и формирования сознательной активной гражданской позиции такая ситуация вредна. Потому что она тормозит их, закрепляя массы не в роли осознающих свои интересы граждан, а в роли наслаждающегося цирковым представлением зрителя.

Но есть и еще один интересный момент. То, что за месяц нарастающей скандальности Навальный добавил себе лишь 1 % голосов, показывает, что скандальность перестала занимать большую часть общества.

И это демонстрирует то, что подспудно было понятно и так: и Навальный, и его хозяева, и его штаб предельно далеки от настроений и интересов масс. Они просто чужды обществу и не понимают, чем это общество живет.

При этом тяга к скандальности, сама по себе будучи позитивной тенденций, в ситуации, когда она не сопровождается осмыслением своих интересов, оборачивается деполитизацией и безразличием. То есть, в конце концов – расширением возможностей для диктата своей воли теми или иными меньшинствами, и одновременно усилением возможностей осуществления авторитарной политики и укреплением авторитаризма.

Навальный не опасен для власти. Навальный вреден для страны. Как тараканы вредны для живущих в доме, хотя и не опасны для него самого.

Новая политика 16.08.2013