Владимиру Сергеевичу Бушину — 95 лет. Жизнь, которую он проживает, величественна и вдохновенна. Он — сын красной эры, сын Победы, которая вела его сквозь кромешные битвы и позволила увидеть победный салют. Он — сын той восхитительной страны, что возвела удивительные города, великолепные университеты и научные центры, воздвигла атомные станции, умчалась в космос и создала нового человека — человека Победы. Этот человек был рождён, чтоб сказку сделать былью.
Да, Бушин — сын этой красной советской эпохи. Но когда она завершилась, и вероломные победители стянули с Кремлёвского дворца красный стяг, Бушин из сына эпохи превратился в её отца, её хранителя, её часового. Победители 1991 года устранили у Мавзолея пост №1, когда под звон курантов шествовали по брусчатке рослые воины, занимая место у бронзовых дверей Мавзолея, сверкая штыками. Теперь их нет. Но у этих дверей стоит Владимир Бушин. Он оберегает покой великого Ленина, охраняет могилу Иосифа Сталина, как жрец, бережёт покой тех, кто лежит в красной кремлёвской стене. Горе тому, кто посягнёт на великие советские ценности, своим словом или неосторожным замечанием коснётся красных святынь. Бушин бьёт его на лету, как сокол бьёт нелепую утку. Когтит, выклёвывает глаза, и тот после налёта Бушина остаётся ощипанным, смешным, и все видят его голую кожу в мелких пупырышках.
Куда они делись, все бесчисленные вожди и учителя, которые научали нас жить по красным законам, любить красное Отечество и жертвовать ради него своей жизнью? Куда все они улетучились? Одни умолкли навек, не пережив крушения страны. Другие трусливо затаились, спрятались в кучу палой листвы и живут там, как сонные зимние ёжики. Третьи, и их немало, переметнулись на сторону победителей, стали топтать и хулить то, что недавно воспевали и славили. Бушин одиноко и грозно оставался на своём священном посту. Он не изменил своей вере, не поменял своих взглядов. С годами эти взгляды становятся всё ослепительней.
Бушин — это человек-эталон. Среди множества хаотических, наполненных переменами современных явлений должны существовать эталоны. Должен быть эталонный метр, чтобы этим метром можно было измерить расстояние от Земли до Луны, чтобы космические корабли вводили в свои программы эту эталонную меру длины. Должен существовать эталонный килограмм, с помощью которого точно измерят вес Земли на тот случай, если найдётся архимедов рычаг, и нашу Землю удастся приподнять. Бушин — человек-эталон. И тому, кто стремится к совершенству человеческих поступков, стремится к этическому совершенству, безупречному литературному стилю, чистоте и возвышенности помыслов, — тому Бушин может служить эталоном.
Бушин — великолепный публицист, непобедимый фехтовальщик. От его рапиры отскакивают неловкие и дурные дуэлянты. Он — удивительный писатель с безупречным вкусом той великолепной литературной школы, к которой принадлежали Шолохов и Твардовский. Он — государственный мыслитель, проникающий в суть современных явлений. И если власть преподносит нам эти явления как наливное яблоко, Бушин всегда сумеет разглядеть скрывшегося в нём червя. Будучи атеистом, не склоняясь перед церковным алтарём, Бушин — глубоко религиозный человек. Он молитвенник и хранитель красной эры — эры верующих и беззаветных людей, для которых вера без дел мертва, а их дела — это беспощадная атака, обморочный труд на военном заводе, дела тех, кто рождены, чтобы сказку сделать былью.
Какое счастье — жить в одно с Бушиным время, открывать газету «Завтра» и слышать струящийся бушинский слог, его сверкающий гнев, видеть, как мерцают его восхитительные шутки. Какое счастье — обнять Бушина, пожать его крепкую руку, сказать ему: «Дорогой Владимир Сергеевич, дорогой Володя! Поздравляю тебя с возрастом библейского патриарха. Ты — статуя на носу красного корабля. Ты — витязь в красных доспехах. Когда красная эра окончилась, ты подхватил её, падающую, на свои руки, поцеловал её в уста и оживил, как спящую красавицу. Чокнемся с тобой рюмкой в день твоего славного юбилея. Да воскреснет советский бог, и да расточатся врази его!»
