Развитие ситуации в этой латиноамериканской стране и вокруг неё, словно в капле воды (или, может быть, в капле нефти?) отражает основные тенденции современной глобальной политики.
Первая из них — непрерывная эскалация агрессии со стороны США в схватке за мировые ресурсы: сырьевые, финансовые, технологические, кадровые и т. д. Несмотря на провал попыток «придушить» и полностью подчинить своей воле Россию, что привело к сенсационной победе Дональда Трампа на президентских выборах 8 ноября 2016 года, значительная часть американского истеблишмента не захотела (да и не могла) выйти из своей привычной «экологической ниши» (доллар, нефть, наркотики), что привело к острейшему внутриполитическому конфликту внутри Соединённых Штатов, который принял формы «холодной гражданской войны», причём в этой войне формально проигравшая сторона обладала явным организационным и даже «мировоззренческим» преимуществом, наработанным за десятилетия своего сначала скрытого (с 1967-1968 гг.), а затем — и явного (с 2001 г.) преимущества.
Показательно, что фигурой, соединявшей между собой эти периоды и воплощавшей в себе их единство, была как раз Хиллари Клинтон, активная участница Уотергейтского скандала, экс-первая леди и госсекретарь США, а на президентских выборах 2016 года — официальный кандидат от Демократической партии. Привычный ей стиль — всеми правдами и неправдами добиваться нужного результата — неожиданно дал сбой в самый решающий момент, и преимущество в три с половиной миллиона голосов избирателей обернулось для неё проигрышем в 77 голосов выборщиков от штатов «срединной», «корневой» Америки, чьё население страдало от социально-экономической депрессии и не получало никаких дивидендов от глобального процветания «двух побережий» США: как атлантического, так и, в особенности, тихоокеанского.
Но электоральная победа Трампа и сил, стоявших за ним, как очень быстро выяснилось, не означали перехвата ими рычагов реального управления американской политикой и экономикой. В результате государственная машина Соединённых Штатов на протяжении первых двух лет президентства нью-йоркского миллиардера работала максимум на 20-30% своей потенциальной мощности, т.е. практически вхолостую, что, несомненно, играло на руку глобальным конкурентам Америки: не только Китаю, но и России, а также в меньшей степени Европе. И, разумеется, привело к ощутимому падению международного авторитета США. Особенно ощутимого на фоне стратегического сближения Москвы и Пекина, чьи военно-стратегические и финансово-экономические потенциалы практически абсолютно дополняют друг друга.
Тем не менее «своя рубашка ближе к телу», и полностью принять повестку дня Трампа, работать с ним в одной связке его внутриполитические оппоненты, в оперативной части своей именуемые Deep State, или «глубинным государством», были категорически не согласны, делая всё, чтобы торпедировать не только результаты, но и саму идею возврата к более сбалансированной экономике и политике (известной как «концепция MAGA»: «Make America Great Again!»).
Но поражения США сначала в Сирии и на Ближнем Востоке, а теперь и перспектива ухода из Афганистана плюс объявление Трампом «торговой войны» против Китая сделали сторонников «наркоимперии нефтедоллара» куда менее самоуверенными, а их ресурсы — более ограниченными. Промежуточные выборы в США 6 ноября 2018 года показали, что, несмотря на все усилия оппонентов Трампа, получить над 45-м президентом США решающее политическое преимущество они не способны: республиканцы выиграли губернаторские и сенаторские гонки — правда, утратив контроль за нижней палатой Конгресса. В этих условиях продолжение «холодной гражданской войны» становилось опасным уже для всех её участников, и после «шатдауна» 22 декабря, а также связанного с ним «рождественского кризиса» американских фондовых рынков, поиски компромисса становились «задачей номер один».
Оставался лишь вопрос о том, кто будет «подан» в качестве главного блюда к столу переговоров. Именно в этом качестве Вашингтон и «взялся» за Венесуэлу. Но… что-то пошло не так… Хотя «за Гуаидо» Трамп явно получил и минимум трёхнедельную приостановку «шатдауна», и фактическую капитуляцию ФРС, пока пошедшей с ним на «мировую».
Прежде всего, поддержка самопровозглашённого: то ли «переходного», то ли «временного», — «президента Венесуэлы» Хуана Гуаидо внутри самой страны не настолько велика, чтобы заставить Николаса Мадуро отказаться от итогов президентских выборов и сложить свои полномочия. Под Гуаидо оказались не «выстроены» ни политическая оппозиция, ни силовые структуры, ни — что, возможно, самое главное — схемы финансирования. Если раньше — даже во время украинского Евромайдана — у США хватало денег для «предоплаты» нужных себе изменений в той или иной стране мира, избранной в качестве очередной «площадки демократических преобразований», то нынешние манипуляции с предоставлением Гуаидо доступа к венесуэльским активам, хранящимся на Западе (прежде всего в Великобритании и США), а также явная сконцентрированность глобальных СМИ на проблемах «сохранности» этих активов, прежде всего — золота, выглядят, мягко говоря, «потерей лица» для США и их союзников, поддержавших очевидного самозванца.
Пока трудно сказать, с чем мы в данном случае имеем дело: с явной профессиональной дисквалификацией американских «операторов» или же, напротив, со специально подготовленным «сливом» венесуэльской оппозиции, — но наблюдаемая там картина сильно отличается от традиционных, а тем более — успешных, для американской политики реализаций сценария «цветных революций». Особенно — в части информационной составляющей, поскольку в глобальном медиапространстве отсутствует обязательный в подобных случаях «форсаж» венесуэльской темы: нет сюжетов о «зверствах режима» и его «жертвах», про «спасителя народа» Гуаидо не кричат буквально «из каждого утюга» и так далее и тому подобное.
В данной связи стоит дополнительно заметить, что использование западными политиками «фейк-ньюс» для давления на своих оппонентов (малайзийский «боинг», «русские хакеры», «отравление Скрипалей» и т.п.) незаметно переросло в «фейк-политик» как зеркальное подобие «реал-политик» 70-х годов прошлого века.
Следовательно, в данном случае исход собственно венесуэльского конфликта для Америки не важен — ну, во всяком случае, не критически важен, — куда важнее достижение под этой «шубой» компромисса между «трампистами» и «антитрампистами», «сварка под флюсом» двух частей истеблишмента Соединённых Штатов. А Мадуро или Гуаидо будут представлять сегодня или завтра официальный Каракас — вопрос третий. Тем более что Россия и Китай заявили о своём непризнании государственного переворота в Венесуэле, если таковой состоится, а также фигуры Хуано Гуаидо в качестве её президента. Кстати, дипломатический демарш Евросоюза о таком признании — правда, как «временного президента» — не сопровождался закрытием официальных дипломатических представительств Венесуэлы в государствах ЕС, то есть налицо попытка Брюсселя, Берлина, Парижа etc. «усидеть на двух стульях сразу».
Примерно то же самое касается двух ключевых для венесуэльского конфликта государств Латинской Америки: Бразилии и Колумбии, — которые в рамках Организации американских государств (ОАГ) поддержали Гуаидо, а чуть ранее выдвинули свои воинские части к венесуэльской границе. Однако никаких активных действий, направленных против официального Каракаса, с их стороны не предпринимается, хотя и президент Бразилии Жаир Болсонару, и президент Колумбии Иван Дуке Маркес — явно проамериканские политики, готовые исполнить практически любой приказ из Вашингтона. Следовательно, такого приказа пока не поступало (или «час Ч» ещё не наступил).
Иными словами, если Николас Мадуро в ближайшее время по каким-то причинам сам не «выбросит белый флаг», нынешняя венесуэльская авантюра ничем хорошим для США не закончится, а все их многолетние и весьма, надо признать, эффективные усилия по загону Латинской Америки опять в своё «ковбойское стойло» (достаточно вспомнить судьбу Кристины Киршнер в Аргентине, а также Дилмы Русеф и её предшественника Лулы да Силвы в Бразилии или хотя бы недавние итоги выборов в Сальвадоре), приобретут незавершённый характер.
Впрочем, демонстративное пренебрежение Вашингтона даже внешними дипломатическими приличиями в венесуэльской проблематике можно рассматривать и как своего рода сигнал устрашения в адрес России, Китая и других стран мира, так или иначе препятствующих «глобальному доминированию» США, поскольку практика одностороннего признания фигур «нужных» политиков главами иностранных государств фактически легитимизирует глобальный процесс дестабилизации, который в советском исполнении образца ХХ века проходил под флагами «социалистических революций», а в нынешнем американском — под флагами «демократических ценностей», носящих весьма избирательный характер.
«Управление хаосом» грозит стать «хаосом управления», в рамках которого вся современная человеческая цивилизация может оказаться под угрозой разрушения и распада. Симулируют ли в этом случае США своё «геостратегическое помешательство» или на деле «тронулись рассудком» («абсолютная власть развращает абсолютно») — в данной ситуации уже не так важно. В любом случае их манипуляции достигли грани допустимого и приемлемого, что ставит все государства мира перед достаточно сложным выбором: смириться ли с «диктатурой психопатов» или же попытаться противостоять такому развитию событий.
В этом отношении нынешний венесуэльский кризис и характер его разрешения, несомненно, являются важнейшим «краш-тестом» для всей системы современных международных отношений, выстроенной в результате двух мировых войн с их неисчислимыми жертвами. Будем надеяться на то, что этот тест человечество пройдёт всё-таки успешно.
