О.Журавлева ― Добрый вечер! Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в гостях — журналист Максим Шевченко. Максим, здравствуйте!
М.Шевченко ― Добрый вечер! Добрый революционный вечер, я бы сказал.
О.Журавлева ― Да. Вас тут как раз спрашивали.
М.Шевченко ― 7 ноября мой любимый праздник. Всех с праздником, дорогие товарищи. Но, к сожалению, сейчас не красный, а черный день календаря.
О.Журавлева ― Подождите. Парад там и вся эта красота…
М.Шевченко ― Это же в календаре он обозначен не так. Но сегодня да, я был тоже на Петровке и на Охотном ряду. Там был митинг. И по все стране, во всех городах прошли демонстрации под красными знаменами.
О.Журавлева ― Подождите. А парад на Красной площади был сегодня?
М.Шевченко ― Нет, я не видел парада на Красной площади. Я просто ушел, чтобы не опоздать на «Эхо Москвы». К Мавзолею Ленина возлагали многие цветы, я думаю.
О.Журавлева ― Скажите, а какой смысл сейчас притворятся, что праздник 4 ноября? Его сегодня никто не празднует.
М.Шевченко ― В смысле для кого? Путин празднует и патриарх празднует. Вот они подошли… Путин икону Казанскую поцеловал, патриарх благословил его. Два человека точно празднуют, а это уже, как говорится… Нам же сказал Володин в свое время, что Россия — это Путин. Значит, празднует Путин — празднует Россия, продолжая логику Вячеслава Викторовича.
О.Журавлева ― Мне кажется, Путин 7 ноября праздновал всю свою сознательную жизнь, и было все хорошо.
М.Шевченко ― Мы об этом ничего не знаем. Об этом даже фотографий нету. А 4 ноября — есть. На мой взгляд, это, вообще, абсурдный совершенно праздник. Его просто не существует, потому что, чего там праздновать-то? Если только не давать ему смысл, который пытаются современные технологи спрятать, что это было восстание народа против предательской коллаборационистской элиты, которая пыталась присягнуть королю Сигизмунду, продать им оптом и в розницу нашу Родину.
О.Журавлева ― Королевича призвать на престол.
М.Шевченко ― Королевича на престол Владислава и так далее. И все бояре, вся правящая элита тогда грезила вхождением в цивилизованный мир, который тогда ассоциировался с Речью Посполитой, естественно. В цивилизованный мир они прекрасненько вошли, умертвив патриарха Гермогена, который писал письма, собственно, из тюрьмы. Синодальная никонианская церковь к этому мало имеет отношения, потому что это было до раскола, и не факт, что патриарх Гермоген поддержал бы реформы Никона в том виде, в каком они были, и синодальное пленение.
Но так или иначе, народ поднялся в Нижнем Новгороде. Это было очень жесткое поднятие народа, когда облагали данью купцов: либо ты даешь сына в ополчение, либо деньги. Если не даешь ни сына, ни деньги, то там очень жестко поступали. И отставной военный (раненный он был) князь Дмитрий Пожарский, человек замечательный просто, я его очень почитаю. В европейской истории аналог Дмитрия Пожарского — это рыцарь Флориан Гайер, который встал на сторону на рода в крестьянскую войну. То же самое аристократ, перешедший на сторону народа. Больше там аристократов кроме Пожарского замечено не было.
О.Журавлева ― А чего народ хотел, как вам кажется?
М.Шевченко ― Народ хотел изгнания оккупантов, захватчиков и наказать продажный бояр. Потому что, как говорится, все переходило в совершенно иной формат. Недаром Поволжье стало центром ополчения. Потому что это были богатые русские места, Волга, купеческие районы, купеческий город Нижний Новгород.
Поэтому выгнали бояр, а потом совершили, так как не было перспектив-то развития…
О.Журавлева ― Всех бояр не выгнали, насколько мы понимаем.
М.Шевченко ― И дальше купились на эти сладкие разговоры о едином мире всех сословий. И созвали Земский собор, на котором избрали, как им кажется, маленького Мишу Романова. Перед этим, правда, казаки повесили сына Марины Мнишек. Вот когда вы проезжаете Октябрьскую площадь… Калужская…
О.Журавлева ― Да, трехлетнего.
М.Шевченко ― Шестилетнего. Его вешали так этого мальчика: его еще за ноги потянули. Так как он маленький петля не могла его задушить, палач его за ноги потянул. Потому что ребенка тяжело вешать, вообще. Вот, что, в частности, как с этим было связано.
Поэтому если уж мы говорим о истории, то мы сегодня имеем только два художественных произведения в прозе и в кино об этом событии. Это роман господина Загоскина «Русские в 1612 году», высмеянный Гоголем, как, мне кажется, в «Ревизоре», там упоминается. И второе — это фильм Хотиненко про то, как какой-то чудак из пушки всех поляков победил, пострелял. Ничего другого мы не имеем.
О.Журавлева ― Я про единство вас хотела спросить.
М.Шевченко ― Но само по себе, что народ изгоняет продажную коллаборационистскую элиту, которая хочет войти в мировое сообщество, куда народ не хочет входить на правах раба и оккупированного населения, мне очень близка. Но именно эту составляющую у нас и не празднуют. У нас делают вид, что это какой-то праздник единства между правящей элитой и народом, что мы все одни. Забудем классовые противоречия, национальные.
Как забыть? Вот на 4 ноября как раз выступление под него было гаранта Конституции президента о русском языке очередное.
О.Журавлева ― О, да!
М.Шевченко ― Сначала мы все помним травлю профессора Гасана Гусейнова. Я политически не согласен с Гасаном Чингизовичем по многим вопросам: по палестино-израильскому конфликту, по ряду других вопросов. Но, безусловно, ученик Лосева Аза Алибековна Тахо-Годи и Сергея Сергеевича Аверинцева, которого я тоже имел знать, для меня лучше разбирается в филологии, чем все сотрудники силовых структур вместе взятые.
Но в чем проблема-то? в 16-м году президенту России кто-то подсунул бумагу — будем говорить про злодеев, — и он зачитал, что сохранение русского языка является вопросом национальной безопасности. А у нас кто занимается национальной безопасностью в России? Правильно: Лубянка. Поэтому у нас теперь главные филологи вследствие того, что защита русского языка — это вопрос национальной безопасности, сидят на Лубянке и в ее региональных филиалах. Надо ли им это? Я не уверен. Потому что, мне кажется, им есть чем заниматься и без этого.
О.Журавлева ― Слушайте, но если выделят хорошие деньги на русификацию всего на свете — борьбу с «пещерными русофобами»…
М.Шевченко ― Секундочку. Деньги пилят, пилят и пилят те, кто, на мой взгляд, никакого вклада в развитие русского языка не привносят. Русский язык развивают Владимир Сорокин, Дмитрий Быков, Гасан Гусейнов, Александр Проханов, в конце концов, огромное количество прекрасных писателей, поэтов либерального, патриотического направления. На русском языке пишет чеченский прекрасный писатель Канта Ибрагимов. Его великий роман «Седой Кавказ» очень советую всем прочитать. Или, например, «Аврора», страшная трагическая повесть.
То есть язык русский развивается, реальный язык трудом. Как говорила Марина Цветаева в переписке с Рильке, по-моему, «литературу делают волы». То есть надо работать, развивать.
О.Журавлева ― Вы говорите о литературе, а Путин-то говорил о том, что «пещерные русофобы» за границей тем…
М.Шевченко ― Да господи, Путин сказал: «Да хоть у нас будет четыре Пушкины и три Толстых, — ну, что с ними? — их просто переведут и всё». Вот интересный подход.
О.Журавлева ― А в сортире кого мы будем мочить?
М.Шевченко ― Это ладно. Тут как раз я не обвиняю, потому что это была ситуация войны с терроризмом, когда лексика эта оправдана. Она оправдана стилистически.
О.Журавлева ― Ну, он теперь стилистически оправдана всё время.
М.Шевченко ― Не важно. В тот момент — ни малейших претензий. Стилистически, безусловно, на фоне терактов Басаева, на фоне бесланской трагедии эта формула была оправдана стилистически.
О.Журавлева ― Но потом были и другие, согласитесь.
М.Шевченко ― Были другие. Но я сейчас не это обсуждаю. Просто мне кажется, что кто-то очень сильно подставляет президента в этом его крестовом походе за защиту русского языка. Выглядит он странно.
О.Журавлева ― Только ленивый не вспомнил: Путин и вопросы языкознания.
М.Шевченко ― Нет, вопрос языкознания — это совсем другой вопрос. Там разгромлена была школа марристов, то есть академика Марра, которая была чудовищна сама по себе, поверьте.
О.Журавлева ― Это правда.
М.Шевченко ― И как ни парадоксально именно в этом акте Сталин спас именно классическое языкознание и классическую филологию, заступившись за нее, потому что иначе бы просто доели эти сторонники яфетических возгласов четырех классических филологов. И не было словаря Ожегова.
О.Журавлева ― Но, тем не менее, вы говорите, что президента кто-то подставляет и, на мой взгляд, ставит в глупое положение.
М.Шевченко ― Да, у нас теперь появилось две фигуры дискуссии о русском языке: между Путиным и Гасаном Гусейновым — это теперь фундаментальная, как говорится, филологическая реальность.
О.Журавлева ― А зачем про интернет и Википедию Владимиру Владимировичу наговорили всяких странностей?
М.Шевченко ― Я просто не знаю, что такое патриотическая Википедия. Это Википедия, которую пишут сотрудники Пригожина и кто-то еще? Мне кажется, что вся система Российской Федерации — это система, которая основана…
Там есть три этапа. Первое: наполнение бюджета за счет сырьевой ренты, то есть, условно говоря, сырьевые, газовые, нефтяные компании и всякие экспортные, так или иначе, госкорпорации бюджет наполняют. Дальше к этому бюджету подходят целые толпы разного рода приближенных к трону, жадною толпой стоящие у трона, Свободы, Гения и Славы палачи! Таитесь вы под сению закона, пред вами суд и правда — всё молчи!.. И подают заявки на то, чтобы эти деньги из бюджета потратить по выдуманным разным поводам и присвоить себе.
Дальше начинается конкуренция этих выдуманных поводов. На борьбу с «оранжевой угрозой», на защиту русского языка, на развитие национальных песен и плясок народов, на создание отечественной Википедии, на программу «2020», например, окончание которой мы через два месяца будем все с вами отмечать.
Я вот не поленился, вспомнил, что там нам пообещали по программе «2020» в 2008 году. Нам обедали на 37% рост ВВП и увеличение благосостояния населения невиданное. Вот сейчас как раз подведем итоги скоро.
О.Журавлева ― Давайте про наши потрясающие достижения. Почему ничего не получается?
М.Шевченко ― Почему ничего не получается? Вот загадочно. Мы вспомнили программу «2020». У нас осталось 23 дня в ноябре и 31 день в декабре. А 1 ноября мы все посмотрим, как они сумели… Я просто напомню, что там планировалась увеличить ожидаемую продолжительность жизни на 2,5 года.
О.Журавлева ― А вот недавно было заявление про то, что у нас она потрясающе выросла.
М.Шевченко ― Да, население у нас, во Владимирской области убыль ежегодная и по стране тоже. Рост ВВП на 37–38%. Рост производительности труда на 40–41% Снижение энергоемкости ВВП на 17–19%. Это самое смешное: рост реальных располагаемых доходов населения на 53–54%. Рост инвестиций в основной капитал на — держитесь за стулья, не падайте — 80–85%. Разрабатывали это — кто? Правильно: ВШЭ и наук РАНХиГС под управления товарища Мау. И все это было волшебно. Деньги выделялись не мерянные.
Ничего этого не достигнуто, естественно. Всё это полная хрень, полный трэш, и все сейчас об этом стараются не вспоминать. Почему? Потому что тогда еще, на мой взгляд, Счетная палата следила сквозь пальцы на то, что происходит, еще не было таких массовых арестов. Сейчас вот нацпроекты… Поэтому «2020» как бы деньги потрачены. Никто же не говорит, что не могут деньги потратит, как вот на Госсовете — на здравоохранение деньги потратить не могут — некуда.
О.Журавлева ― Суешь им — они не берут.
М.Шевченко ― А они не могут потратить, потому что по закону как бы… Ну так бы они рады. Вот «2020» вся разворована программа. Вся выведена в Марбелье, в Испанию, за границу, в Швейцарию. Она вся там находится — на Кипре, на Виргинских островах, на Каймановых и так далее. Тут, как говорил Владислав Юрьевич Сурков, который сейчас занялся исследованиями о глубинном народе, оффшорная аристократия полностью обеспечила свое благосостояние, благосостояние своих детей…
О.Журавлева ― Вы мне объясните, а как это силовики у нас…?
М.Шевченко ― Тогда все помалкивали, потому что это всё, как говорится, было для укрепления, очевидно, элиты на момент переходных процессов между Путиным и Медведевым, пока там шло жонглирование. Вот раздача этих денег… А сейчас-то другая задача. Сейчас надо укрепить к 24-му году. Что получается? Сейчас Счетная палата — не могу не похвалить Кудрина — стала более детально считать, куда расходуются средства, выделяемые на нацпроекты. То есть уже просто-напросто не свистнешь, как это было в те годы, когда «2020» была.
О.Журавлева ― Мне кажется, они очень много констатировали, что вот туда были выделены средства…
М.Шевченко ― Нет, сейчас это страшно. Плюс эти страшные аресты. Там дагестанское правительство арестовано, губернаторы арестованы. Много кто арестован, сотни чиновников по всей стране арестованы. Им стало страшно, потому что всякое отношение к госбюджету — хоть 10 рублей из госбюджета, имеешь к ним отношение — уже статья. Или тяжелая или какая-то…
Поэтому выясняется, что за рамками воровства у них нет практически возможности эти деньги освоить. Увеличился, скажем так, страх перед воровством. Это обычная была процедура, то есть ты получаешь тендер, твои знакомые получают тендер, заранее оговоренный. По этому тендеру выводятся деньги, потом банкротишься через какое-то время. Деньги выводишь… как правило, это оффшорные компании. И дальше с тебя, как говорится, маленький спрос. У тебя появляется дача где-нибудь в Майями, дети живут там и следят за твоими активами. В Австрии, допустим, как некоторых депутатов, как у Метельского, например… Но я его не обвиняю, просто мы констатируем. А ты, как говорится, живешь себе дальше, переходишь на другую работу, в другое министерство или уходишь в банк, например.
А сейчас им стало страшнее. И выясняется, что нет вообще ничего в стране: нет промышленности, нет инфраструктуры, нет больниц региональных нормальных; нет этой сети медицинской, на которую даже можно было бы потратить эти деньги. И рады бы люди взять, они просто не знают уже как сделать. Потому что внутри техника не производится, на закупку импортной техники медицинской надо, наверное, какие-то специальные разрешения и согласования, потому что это надо переводить в валюту все эти дела.
Лизинг не создан в должной мере в этой сфере. Да даже если бы и было создан — врачей нету. Нехватка врачей чудовищная. Вот вчера мы обсуждали на НТВ. Меня за долгие годы впервые позвали на НТВ, между прочим.
О.Журавлева ― Я поздравляю вас.
М.Шевченко ― Я не знаю, как там будет дальше…
О.Журавлева ― Но вырезали или оставили?
М.Шевченко ― Нет, там был прямой эфир. Но вот смотрите, допустим, зашла речь у нас о дефиците врачей.
О.Журавлева ― Путин же уже решил проблему.
М.Шевченко ― Во Владимирской области, например, у нас следующие сведения: есть 3821 врач, дефицит — 1033 врача, не хватает. Это только Владимирская область. Не очень большая, недалеко от Москвы. А что же дальше, что других регионах? Полностью разорение, полностью развал. И так во всем.
О.Журавлева ― Слушайте, мы недавно видели новости. Последняя учительница уехала из деревни и всё…
М.Шевченко ― Учительницы уехали. Города у нас древние во Владимирской области, древние центры производства, пережившие царское… возникшее при князьях Шуйских, когда Владимирская, Ивановская область была одним целым. Кстати, это про смуту опять-таки, параллели проводятся. Там Вязники — родина Фатьянова.
О.Журавлева ― Да-да, смута не закончилась.
М.Шевченко ― Нет, я о чем говорю — что это сохранялось всегда: до революции, в годы революции, после революции, в годы войны сохранялось . Исчезло всё в последние 15 лет. Потому что макроэкономические показатели, которыми хвастаются наши власти, это на самом деле показатели доходов узкой группы людей, к которым основная масса населения не имеет никакого отношения. Это абсолютно асоциальная, антинациональная политика. Знаете, какая вторая страна, где абсолютно такая же экономика, как в России? Это Чили.
Почему наша власть так боится упоминать сегодня Чили? Потому что структура чилийской экономики абсолютно такая же. У нас тут Пиночета хвалили все. Миша Леонтьев хвалил Пиночета и даже был с ним знаком. Юлия Латынина хвалила Пиночета, либералы хвалили Пиночета, правые хвалили Пиночета. Там сегодня восстание просто в Чили. Потому что такая же точно система: плоский налог, узкая власть семей, которая имеет отношение к экспорту меди. Как и в России. Просто в России у нас не только медь, а нефть, газ, еще марганец, лес — всё вывозят. А остальные просто в нищету отброшены.
Но в Чили-то был какой плюс? Там было правительство социалистов. Была эта замечательная женщина, отца которой, генерала, единственного не поддержавшего путч Пиночета замучили. Ее тоже держали, пытали в тюрьме. Потом она была отправлена в ГДР. Вот при ней замедлился рост экономический, но, считай, сверхдоходы правящей верхушки очень узкой, как и в России тоже. Они же обожают это всё. Но сильно улучшилось социальное положение бедных и беднейших слоев. Бедность уменьшилось Пока в России этот пиночетовский курс сохраняется… К сожалению, мы не чилийцы, к сожалению, мы не выходи на улицы, как в Чили…
О.Журавлева ― Никакого чилийского чуда у нас тоже пока не видно.
М.Шевченко ― Да нет там никакого чуда. Это было на пиночетовских фашистских штыках. Каждый, кто оправдывает чилийское чудо, должен оправдать тогда расстрелы на стадионе и пытки. Почитайте мемуары очевидцев этого переворота, как они ходили по улицам Сантьяго — пиночетовцы — выискивали евреев и говорили: «Ты еврей?» У бивали тех, кого они считали евреем. Потому что для них был синоним: еврей — значит, коммунист.
Поэтому кто у нас тут хватит пиночетовский этот опыт? Это самое мерзкое, что только было вообще когда-либо. И это в Россию привнесено. Поэтому они так боятся. У нас сейчас дрожат просто подмышки говорить о Чили. Потому что полностью идентичная структура экономики. Две страны в мире, где такая же власть экспортной правящей элиты: Чили и Российская Федерация.
О.Журавлева ― Можно про элиту один короткий вопрос? У нас задержали экс-чиновника Минкультуры Бориса Мазо по запросу Испании. Задержали его в Австрии, а в России он уже заочно арестован и обвиняется в хищении 450 миллионов рублей из бюджета, выделенных на строительство комплекса зданий Эрмитажа. Объясните мне, как эти люди все уезжают куда-то?
М.Шевченко ― У нас все практически компании оффшорные. Вам же Елена Шувалова рассказывает про Москву. Она вчера на «Эхе Москвы» была, рассказывала. Практически московский бюджет формируется из наших с вами налогов. Вот вы получаете зарплату, платите налоги, из этого формируется бюджет. Всё практически компании, которые пилят, рубят, строят, модернизируют, наши машины забирают — ни фига тут не платят. Это практически все оффшорное, все уходит туда. Водоснабжение по всей России — оффшорные компании за водоканал отвечают.
О.Журавлева ― По-другому спрошу: почему позволяется это делать?
М.Шевченко ― Потому что это система экономики такая. Потому что это суть государства. Это не против закона. А именно это и есть это государство.
О.Журавлева ― Почему этих людей арестовывают заочно?
М.Шевченко ― Не поделились, или не с теми поделились. Или с теми, с кем поделились, вот эти потеряли как бы свое влияние. Это структура государства, эта власть компрадорской элиты, которая зарабатывает на вывозе отсюда трех составляющих: полезных ископаемых, капитала и человеческого ресурса. На человеческом ресурсе так называемом MBI сидят, значит, Вышка и вот это сидит всё. Все сюда Болонскую систему провозили. Всё это превращается в торговлю на самом деле дипломами и вывоз туда подготовленных людей, потому что здесь им просто нету работы. Здесь нет просто больше ни науки, ни технологии. Всё уничтожено.
Ресурсы — это понятно, как. Я, допустим, знаю, как золото добывается в Иркутской области. Ничего, никакой инфраструктуры социальной. Просто копают, копают — «Полюс» — золото и еще, как говорится, требуют от области, чтобы она сама решала вопросы. Просто всё выжать из этой земли, всё добыть, вывезти туда. И третье — это просто в чистом виде капитал. А это оффшорная система экономики, которая не только не уменьшилась, несмотря на задачи, которые ставились в свое время… Но сейчас все оффшорное: ЖКХ оффшорное почти всё, вот эти все оффшорные… Да, есть госкорпорации, которые не оффшорные.
О.Журавлева ― То есть и Эрмитаж, видимо, тоже.
М.Шевченко ― Конечно. Чего? Берется строительная кампания, регистрируют ее на Кипре или на Виржинских островах. Она получает тендер. Как бы местная, но акционеры — это оффшорная компания. И деньги туда выводите. Чего тут такого сложного?
О.Журавлева ― Ощущение, что вы рисуете картину экономики, идеологии, силовых структур абсолютно разрушенного государства, где не нужно никому население.
М.Шевченко ― Государство — это инструмент принуждения в интересах правящего класса.
О.Журавлева ― Согласна.
М.Шевченко ― Правящий класс — это примерно несколько процентов от населения.
О.Журавлева ― Кем они собираются управлять? — вопрос.
М.Шевченко ― Они стараются управлять этими финансовыми потоками, этими тремя структурами дохода. Вы кто по образованию — вы историк?
О.Журавлева ― Нет.
М.Шевченко ― Вы филолог.
О.Журавлева ― Нет, я не филолог.
М.Шевченко ― Хорошо. Вот Володя Кара-Мурза, царство ему небесное, был историком. Мы с ним обсуждали Бориса Александрович Рыбакова, я помню, у которого он учился и которого чтил, несмотря на то, что их взгляды, наверное, совпадали. Вот Борис Александрович Рыбаков, великий советский историк описал славян. Вот славяне торговали… тогда из славянских земель везли на Запад рабов, пеньку и какой-то, очевидно, капитал шел. То есть какое-то сырье. Товаров практически не было.
Вот, пожалуйста, они привели нашу территорию, нашу землю при всех этих воплях о патриотизме, о великом государстве, о русском языке в ту же самую ситуацию, которую описывал Рыбаков. Отсюда везут туда человеческий материл: мужчин и женщин. Плюс те, кто получает как бы лицензированное право через Болонскую систему диплом туда уехать.
О.Журавлева ― Слушайте, их не вывозят. Они уезжают сами.
М.Шевченко ― Это же одно и то же. Сейчас, конечно, в трюмы не грузят галер. Но, по сути, создают условия, потому что здесь нет условий никаких вообще.
О.Журавлева ― Здесь делается всё, чтобы эти люди уезжали.
М.Шевченко ― Конечно, потому что на этом зарабатывают. Экспорт любых типов туда. Экспорт — это главное, что правящая верхушка… Это экспортное государство, которое отсюда вывозит всё, что только можно продать. Землю, чернозем — будут чернозем вывозить кубанский или какой-нибудь воронежский. Лес — пол-Сибири готовы вырубить. Воду — воду готовы вывозить. Марганец, сырье, всё что угодно. Никакой социальной нагрузки, никакой инфраструктуры. Я говорю не про всех совершенно людей дела. Я знаю предприниматели, которые пытаются, но вопреки такому сопротивлению строить заводы.
О.Журавлева ― Почему этих людей норовят привлечь к каком-нибудь уголовному делу, посадить, запугать?
М.Шевченко ― Потому что развитие национального капитализма, развития национальной буржуазии прямо враждебно интересам экспортного государства. Вот Романовская империя была экспортным государством. Причиной революции 905-го года был конфликт между экспортной империей при всех воплях о 300-летии дома Романовых и в при всех, как говорится, выездах царской семьи, это было абсолютно экспортное государство, которое туда экспортировало хлеб и выдавала сюда концессии Джеймсу Хьюзу, который создал Донбасс.
Очень жестокая, кстати, была эксплуатация местного населения там. Хотя донецкие люди благодарны Хьюзу за то, что он создал эту территорию, которая была дикой степью. Или, допустим, Нобелю, который разрабатывал бакинскую нефть. Вот они получали, заимствовали с Запада английский, французский капитал, как правило. И дальше, как говорится, по долгам расплачивались. Плюс к этому контролировали хлебный экспорт.
Как только началось развитие внутреннего какого-то внутреннего производства — Сибирь начала осваиваться, Нижегородские ярмарки, русская буржуазия, которая опиралась на старообрядческий капитал, на еврейский капитал, на немецкий, на капитал меньшинств, как правило — создать свои банковские системы, началась война просто против этого. Это прекрасно описывает Витте в своих мемуарах. Это описывал Пыжиков своей прекрасной книге «Грани русского разлома», если мне память не изменяет. Великолепная книга, анализирующая конфликт двух типов капитала.
То есть правящее государство экспортное и национальная буржуазия — это привело к революции 905-го года…
О.Журавлева ― Вы сами это сказали.
М.Шевченко ― Когда национальная буржуазия, хозяева «Трехгорной мануфактуры» финансировали восстание в Москве.
О.Журавлева ― И не только они. И другие промышленники тоже поддерживали.
М.Шевченко ― Сегодня есть очень порядочные, честные промышленники, которым не дают дышать. Почему? Казалось бы, ах, коррумпированная система. Смотрите на это политически и стратегически. Сам принцип экспортного государства на заинтересован в развитии внутреннего капитализма, поскольку внутренний капитализм поставит обязательно вопрос о национальной субъектности, а стало быть, о национальной независимости капитала.
О.Журавлева ― Слушайте, когда-то не так давно вы хвалили Путина за то, что он олигархов, капиталистов к ногтю прижал.
М.Шевченко ― Я тоже считаю, что это было одно из его немногих хороших деяний.
О.Журавлева ― А теперь, получается, нужно опять капиталистов растить, чтобы они уже, наконец, Путина к ногтю прибрали.
М.Шевченко ― Олигархи — внимание! — это на национальный капитализм. А олигархи — это те, то создают устойчивые каналы вывода денег за границу.
О.Журавлева ― Хорошо, ладно, термины разные.
М.Шевченко ― Не просто термины, а это просто разные капиталистические, социальные слои. Олигархи — враги развития внутреннего капитализма, промышленного производства и абсолютно друзья экспортного государства. Собственно, экспортное государство — это союз между олигархами, между капиталом, между коррумпированным чиновничеством, между силовиками, которые это всё прикрывают.
О.Журавлева ― Хорошо, вы считаете, что в России промышленники должны все-таки те немногие, которые есть, встать на сторону революции?
М.Шевченко ― А у них какой еще выход есть? А иначе они будут рабами, которые будут давать взятки и просить, чтобы их талант развития производство… чтобы им разрешили это всё делать. Они же существуют не благодаря, а вопреки. Как только на них падает глаз Саурона, этого большого государства, как только они достигают какого-то уровня успеха, к ним обязательно приходят рейдеры, как они приходят к Павлу Николаевичу Грудинину. Сегодня происходит уничтожение «Совхоза имени Ленина». Грудинин подробно рассказал на пресс-конференции вчера о всех интересантах. Это судейский корпус Московской области. Это Палихата, который финансировал президентскую компанию Ксении Собчак. Я утверждаю, что Собчак в доле, что она в теме уничтожения Павла Грудинина.
О.Журавлева ― Это экономическое или политическое влияние?
М.Шевченко ― А это связанные вещи. Не бывает политики без экономики. Не бывает надстройки без базиса. Экономический интерес лежит в основе любого политического действия. Поэтому они Левченко атакуют, Иркутскую область. Поэтому они на Коновалова так набрасываются. Поэтому Клычков пока сидит тихо в Орловской области, но то же самое будет. Поэтому Савченко атакуют.
Потому что везде, где создается региональных экономический рост — это вызывает ненависть органическую государства, которое является государством колониального типа. Они в этом не заинтересованы совершенно, потому что это меняет внутренние центры экономического развития, меняет политическую систему. Возникают люди, которые думают не о том, как им в Марбелье купить дачу, а о том, как им вложить в свои города — Красноярск, Новосибирск. У вас весь хозяин ЖКХ Сибири сидит там, в Австралии — Мельниченко, — постоянно думает, как ему третью яхту за 800 миллионов евро построить.
Просто монополия. Колониальное, экспортное, антинародное государство, которое празднует День народного единства. Поэтому именно сегодня мы вспоминаем Ленина, вспоминаем 7 ноября. Это единственный день национального развития, национального единства, когда большинство… да, при всех минусах, при всех эксцессах, при всем терроре, при всей ненависти…
О.Журавлева ― Слушайте, уже 100 с лишним лет прошло. Может быть, какая-то другая есть система?
М.Шевченко ― Может, тогда вы не будете праздновать американскую революцию? Чем вам плохо король Георг? Всё было хорошо. Чего там Адам Смит?..
О.Журавлева ― А вы празднуете американскую революцию? Я нет.
М.Шевченко ― Конечно. Слушайте, я Франклина, Джефферсона, Мэдисона и Адамса — это мои любимые герои из той эпохи. Это совершенно прекрасные людей.
О.Журавлева ― Я вас не про праздник спрашиваю. Я говорю о том, что мы ходим по кругу. Всё то же самое.
М.Шевченко ― Я не являюсь американофобом. Принципы, на которых построена американская демократия, мне кажутся очень правильными и разумными. И более того, США, напомню, были единственным союзником фактически молодой Советской республики. 20-е, 30-е годы без помощи США…
О.Журавлева ― Они еще при царе присылали благотворительных хлеб, когда в России был голод.
М.Шевченко ― Это разные вещи. В общем, они очень помогли со ветской власти в ее становлении. Это было не случайно. Вот, Оля, я вам могу привести, допустим, следующий пример. Вы же мать, у вас есть дочь, по-моему?
О.Журавлева ― Да.
М.Шевченко ― Вот декретный отпуск, вы же знаете, что это такое. Что это за декрет такой, вы не расскажете мне?
О.Журавлева ― Ну, естественно, тогда же, когда проходили все декреты.
М.Шевченко: В 17 ―м году одним из первых декретов советской власти был декрет, что женщина-труженица имеет право на оплачиваемый отпуск. Это был первый в истории человечества декрет о защите права женщины быть матерью и при этом не работать, а отдыхать.
О.Журавлева ― О да, это отдых.
М.Шевченко ― Ну вы же не должны стоять у станка с ребенком, там рядом в поле, как героиня Некрасова в чистом поле.
О.Журавлева ― А раньше, кстати, при фабрике были ясли, чтобы можно было бегать и кормить.
М.Шевченко ― Да, конечно, и силиконовая пыль. Как сегодня в Москве иду по улицам — вот не могу не сказать — вижу, как ребята таджики у нас в районе Зачатьевского монастыря пилят и пилят эти тротуары, камень. Ни одного респиратора не увидел. Пыль летит вдоль по улице, каменная пыль. Ребята дышат. Силикон — и туберкулез. Откуда такой туберкулез. И почему нет респираторов? Не потому, что они не хотят их надевать. Потому что им не дают, потому что это рабы, который тут используют на глазах жирных, зажравшихся москвичей, которые согласны, очевидно, с этим.
Я считаю, что эти люди должны бороться за свои права, и мы должны бороться за их права. Вот не надо куда-то ездить.
О.Журавлева ― Движение «За права человека» помните?
М.Шевченко ― Я за Льва Пономарева целиком и полностью. Порядочнейший, замечательный человек.
О.Журавлева ― А сегодня, знаете, что закрыли?
М.Шевченко ― Светова вы хотели…
О.Журавлева ― Нет. Есть Центр содействия коренным малочисленным народам Севера — тоже ликвидировали.
М.Шевченко ― Павла Суляндзига. Ну, потому что, как говорится, надо заглядывать начальству в глаза подобострастно, а не как Павел делал — отстаивать права народов Севера реально и поднимать вопрос о территориях и землях, на которых крупные добывающие компании пытаются залезть. Там или ловить рыбу или еще чего-то. Компенсацию платите малым народом Севера, помогайте, защищайте. Поэтому Павлу и закрыли организацию, только поэтому.
О.Журавлева ― Послушайте, но закрывается всё, что касается прав человека…
М.Шевченко ― Они хотят закрыть страну, внутреннее развитие страны — общественное, политическое, экономическое — им не надо.
О.Журавлева ― Объясните, почему в Чили выходят на улицы люди, когда у них поднимают тариф на метро?
М.Шевченко ― Ну, потому что в Чили огромные левые традиции, которые не преданы интеллигенцией — раз. Там Альенде — это национальный герой. Плюс в Чили и в Латинской Америке католическая церковь — это не те, кто ходит под ручку с начальниками, а это священники, которые приходят в бедные фавелы, которые приходят к униженным и оскорбленным, как это описано в великом романе Жоржи Амаду «Генералы песчаных карьеров». Только там не генералы у него… В общем, фильм и роман по-разному называется.
Я не говорю, что это они, но просто там есть общество, которое структурировано горизонтально, которое консолидировано этнически, религиозно, классов, социально. Здесь уничтожено всё практически.
О.Журавлева ― Значит, нам нужно народное единство.
М.Шевченко ― Но только наше. Народное единство против криминального оккупационного режима, который уничтожает наш народ.
О.Журавлева ― Это Максим Шевченко. Меня зовут Ольга Журавлева. Всем спасибо, всего доброго!
