Изборский клуб провёл онлайн-конференцию об альтернативной стратегии мирового развития

21 октября 2020 года состоялась онлайн-конференция Изборского клуба «Российская аналитика об альтернативной стратегии мирового развития». Конференция была проведена в рамках масштабного Всероссийского молодежного аналитического форума, проходившего в Российском университете дружбы народов.

Предлагаем вашему вниманию стенограмму конференции.

Виталий АВЕРЬЯНОВ, заместитель председателя Изборского клуба, доктор философских наук:

– Уважаемые друзья, Изборский клуб рад приветствовать вас в рамках Форума молодежной аналитики. Для начала нужно сказать несколько слов о форуме в целом и о том, что мы услышали вчера на пленарном заседании. На мой взгляд, в основании этого форума фундаментально лежит очень удачная, многообещающая и перспективная постановка вопроса. Аналитика понимается как новый ракурс в развитии самосознания, в первую очередь российского интеллектуального класса, а также страны как самосознающего социального организма. В чем отличие этой постановки вопроса от традиционной, принятой в рамках академической науки и экспертного подхода?

Академическая наука, как правило, выступает с позиции некоего нейтралитета и, так или иначе, некоей «объективности», иногда поверхностной. Экспертное сообщество зачастую выступает как субъект, ангажированный лицами, принимающими решения, или какими-то структурами, корпорациями. Аналитика, в отличие от этих двух ракурсов – это более широкая платформа осмысления. Это не партийная, не ведомственная, не клановая субъектность. Она зачастую является именно гражданской субъектностью. А при возникновении более-менее полной палитры таких аналитических центров, подходов (взгляд не с одной колокольни, а со многих колоколен на окружающую нас реальность), должно возникнуть новое качество.

Внутри этого аналитического поля могут возникнуть мощные полюса, которые, собственно и составляют то, что наши коллеги часто называют «концептуальной властью». Пока в России это разработано недостаточно, и форум, насколько я понимаю, призван подтолкнуть движение в этом направлении. Нужно, чтобы аналитическое поле в России стало более живым, чтобы оно перестало вариться в собственном соку и стало ближе к состоянию концептуальной власти, или, как говорили в XIX веке, к состоянию «властителей дум». С нашей точки зрения (а Изборский клуб стоит именно на этом векторе развития, он всегда работал в этом ракурсе) это приведет к усилению России. Наличие такой сильной аналитики, нескольких мощных полюсов аналитики усилит субъектность, в том числе и государственную, а также общественное самосознание в целом.

Работа, о которой мы сегодня будем говорить и вокруг которой будем дискутировать, возникла не случайно и имеет свои глубокие корни. В 2005 году под эгидой Центра динамического консерватизма вышла работа «Русская доктрина». Работа «Русский ковчег», о которой мы сегодня будем говорить, в каком-то смысле является ее новым этапом, развитием. Я показываю для тех, кто не видел, журнал «Изборский клуб» № 1 за этот год, в котором эта работа вышла в печатном виде, так же она доступна на сайте Изборского клуба. Среди инициаторов разработки «Русский ковчег» очень большую роль сыграли представители Екатеринбурга — фонд «Русский предприниматель», Сергей Писарев и его коллеги из предпринимательского сообщества. Интересно, что эти же люди в свое время были одними из главных инициаторов «Русской доктрины».

Отправной точкой работы является убеждение, что в XXI веке Россия силою обстоятельств будет вынуждена провозгласить и даже возглавить альтернативную глобализацию. В «Русском Ковчеге» мы прямо пишем, что у каждой цивилизации есть свой природно-космический, одновременно духовный и прагматический функционал. Так вот, безраздельно лидировавшая последние десятилетия западная цивилизация, которая выдвинула узкий, но весьма могущественный слой транснациональной элиты (буквально 100 — 150 семей), исчерпала свой лимит на эксперименты. Текущий кризис, который разгорается под прикрытием пандемии коронавируса, показал, что им (Западу как цивилизации в целом и его верхушке в особенности) нельзя доверить задачи модерации мирового развития. Подобно тому как ОПГ волков нельзя доверять задачу охраны овчарни, выращивания и стрижки овец. Человечество ищет и найдет иного координатора.

Куда же денется Запад и его транснациональная верхушка, захотят ли они делиться своей властью с кем-то другим? Ответ на этот вопрос можно найти в недавней истории. Чтобы выжить, они будут приспосабливаться, как это ни тяжело для них. Запад в XX веке был вынужден смириться с победами антиколониального движения, он также был вынужден адаптироваться к новой реальности, созданной Россией с ее социалистическим проектом — и в ответ на это на Западе построили свое социальное государство — social welfare state. Это было совершенно не в природе их волчьего капитализма, эта была именно адаптация. Разрушив СССР и восточный блок, «волки» почувствовали себя ничем не ограниченными и вновь безнаказанными.

Выиграли ли от социального проекта XX века сами народы Запада? Безусловно, выиграли. Но теперь закончилось это везение милых западных обывателей, на которых ориентировались наши перестройщики и либералы, пытаясь переделать под них Россию. Старая парадигма израсходовала себя…

На данный момент Запад не просто разбойничья, грабительская и мародерская цивилизация, дело зашло гораздо дальше. Мы видим уже нарождающуюся Цивилизацию Потопа, многие черты которой напоминают мир исполинов, описанных в Библии. Некоторые считают, и это во многом справедливо, что та допотопная цивилизация тождественна Атлантиде, о которой рассказывается в одном из диалогов Платона.

С экспертной точки зрения работа «Русский Ковчег: Альтернативная стратегия мирового развития» строга и при этом остро актуальна. Стратегически она нацелена на близкое будущее. Вместе с тем, в основе ее лежит фундаментальный подход к истории и мифологии. Проделаны специальные исследования, которые позволяют вычленить сущностные черты допотопной цивилизации. Что-то удается почерпнуть из классических исторических источников, что-то — из религиозных, что-то — из преданий и легенд многих племен. (Дело в том, что мифы о великом потопе встречаются у огромного большинства народов не только Старого Света, но и у аборигенов Америки, Австралии и Океании — и объяснить суть этих мифов и многие их сходства банальным заимствованием и бродячими сюжетами не представляется возможным.)

Итак, на выходе мы видим вот какую картину: всего имеются три очень часто встречающихся на всех континентах объяснения предпосылок, причин той катастрофы, весьма сходной с ветхозаветным потопом. Во-первых, наказание от богов за пороки людей. Во-вторых, конец космического цикла, который, кстати говоря, сопряжен с небывалым моральным упадком и все той же предельной порочностью людей. Третья причина, о которой говорят разные источники, очень сильно напоминает мотивацию нынешней Цивилизации Потопа, а именно: якобы причиной катаклизма стало перенаселение земли, заставившее богов искать пути к радикальному сокращению человечества.

Если с идеями о людской деградации и конце цикла все более-менее ясно, то вопрос о перенаселенности не может не вызывать сомнений у критически мыслящих историков. Разрешение этих сомнений лежит в том, что «избыточность населения» — это не что иное как легенда прикрытия хищничества Атлантиды, попрания ею справедливости. Миф о перенаселенности и требование к сокращению количества людей и тогда, и теперь насаждается «сильными», чтобы ввести всех в заблуждение относительно настоящей причины искусственной нужды и нехватки ресурсов. И это предположение нашло себе блестящее подтверждение в целом ряде источников, в частности, вавилонских, греческих и иудейских.

Таким образом, как и сейчас, тогда алчность господствовавшего «класса» исполинов, угнетавших остальное человечество и «пожиравших» плоды его трудов — была подлинной причиной кризиса. Заметьте, и сегодня, разглагольствуя о «нулевом росте» народонаселения, сокращении нагрузки на матушку-землю, экологической катастрофе и т.п., глобалисты стараются обойти стороной вопрос о диспропорциях в потреблении, о том, что львиная доля этой нагрузки приходится именно на «золотой миллиард» и на его элиту, не желающую менять свой образ жизни. А если и говорят, то глухо, не делая на этом акцентов, и сразу же забывая об этом, как только они переходят к практическим предложениям и лозунгам. В общем ограничить потребление ресурсов они готовы только за чей-то чужой счет.

Другие черты предпотопной цивилизации, о которых упомяну тезисно: крайние формы гордыни и превозношения господствующего слоя над остальными, каннибализм, поедание и использование человеческих эмбрионов и абортированных плодов, крайняя сексуальная распущенность, включая содомию, инцесты и педофилию, нравственное повреждение, повлекшее за собой и повреждение генетическое. Сами исполины представляли собой нечто вроде намеченного современными трансгуманистами и представителями евгеники плана по усовершенствованию человека. Они были огромного роста и физической силы, обладали «улучшенными возможностями» и здоровьем, были непобедимыми воинами.

Наконец, еще один источник сведений об Атлантиде, на который обычно не ссылаются — оккультно-масонский. Дело в том, что многие тайные общества Запада возводят свою генеалогию не столько к Древнему Египту, сколько именно к допотопной цивилизации, осколки которой сохранялись на Ближнем Востоке. К таким осколкам следует отнести, в частности, Ханаан, а также «прославленные» в веках Содом и Гоморру. Об этом есть много свидетельств. Взять хотя бы краеугольную легенду масонерии об Адонираме, «сыне вдовы», строителе Храма Соломона. Он является для них чем-то вроде пародии на Христа, будучи закладной жертвой в основании их мистерий. Называя себя «детьми вдовы», вольные каменщики тем самым напрямую указывают, от кого они получили свою традицию. Ведь эта вдова происходила именно из «нефилим», тех самых исполинов, которых уничтожил Потоп. Уничтожил, но не до конца, — зерно это должно прорасти и возродиться, в чем и есть главная миссия целого ряда эзотерических обществ!

Так что, как видите, именование современного Запада Цивилизацией Потопа — это не просто метафора. Совпадения разительны и неслучайны. Один из главных архитекторов новоевропейской цивилизации и науки, ключевой деятель «розенкрейцерского Просвещения» Френсис Бэкон проекту своей утопии дал название «Новая Атлантида». И этот проект последовательно реализуется.

Вместе с тем, я бы не хотел быть неверно понятым. «Русский Ковчег» — это не историко-мифологический труд, и не работа, написанная в целях построения новой конспирологии. Данные вопросы решаются у нас попутно, — просто оказалось, что их трудно не зацепить, не заметить. Но всей этой проблематике посвящена в нашей работе лишь одна часть из четырех. А главным образом «Русский Ковчег» о другом: он излагает развернутую концептуальную альтернативу, целую программу, как мы ее называем, «изменения самих изменений». Ведь сам поток изменений в глобальном мире направлен, по нашему мнению, в совершенно неверном и гибельном для человечества направлении. Об этом и говорит метафора «Всемирного Потопа».

«Русский Ковчег» — это то, что могло бы стать повесткой Русской цивилизации, хотя современная РФ от такого решения, к сожалению, пока что далека. В своей работе мы дали развернутую программу, включающую и ценностную иерархию, и новый идеологический синтез, и достаточно подробный набросок свойств Цивилизации Ковчега в таких сферах как наука, образование, воспитание, культура, экономика и социальное устройство, экология, демография, здравоохранение, новый политический уклад («инфократия»), новая система международных отношений. Как вы понимаете, в беседе нет возможности это пересказать, даже намекнуть на все ключевые положения не получится. Можно лишь привести некоторые примеры.

Будет более доходчиво, если мы сравним некоторые тезисы Ковчега с соответствующими ориентирами Цивилизации Потопа. Так, глобалисты строят мир «монструозных» мегаполисов, они видят будущее пространство разделенным на огромные технократические анклавы и окружающую их «пустыню», «зону отчуждения», где постепенно будет угасать избыточная, ненужная часть человечества, так сказать, его балласт.

Для Русского Ковчега характерна идея высокотехнологичной поместно-усадебной урбанизации. Усадьбами в России, как известно, называли не только дворянские гнезда. Крестьянский двор — это тоже усадьба. России нужна массовая удобная современная усадьба как база для народа, состоящего из многодетных семей. При этом народа с высокой степенью внутренней сложности и функционального разделения труда. Нам не подходят идеи «гарантированного дохода» для миллионов иждивенцев, идеи «прекариата» как частично занятых, или «консьюмериата» как класса идиотических потребителей. Все эти «лишние» слои общества Цивилизация Потопа рано или поздно спишет со счетов.

Наша альтернатива — сеть относительно небольших поселений по типу «город-сад» или «город мастеров». Пространства России пока еще мало обжиты — и такой путь органичен для нас. В отличие от многих стран Третьего мира, проблемой России является не избыток, а дефицит населения. Вместо навязываемой нам ставки на приток трудовой миграции и фактически отдачу целых регионов на откуп пришлым — Ковчег несет идею «реколонизации» Сибири и Дальнего Востока. Для чего нужно, во-первых, мотивировать коренные народы России на многодетность, бурное демографическое развитие и, во-вторых, привлечь в Россию культурно близких мигрантов, разделяющих ценности и идеалы Цивилизации Ковчега. Мигранты, как внутренние, так и внешние, должны сообразовать свою жизненную стратегию с приоритетными планами развития России, работать на тех участках, где они нужны Русскому Ковчегу. Внешние мигранты должны заслужить право на гражданство.

Нам будут нужны рабочие руки, и это при том, что мы не откажемся от роботизации и автоматизации производства. В «инфономике» Ковчега значительно расширятся такие сферы труда как высокое ремесло, экологичное сельское хозяйство, будет очень большой слой педагогов и наставников, людей, занимающихся наукой и новыми технологиями, возникнут новые направления спорта, практик, связанных с развитием высших психофизических способностей. Наконец, будут прорывные направления, преодолевающие замкнутый контур планетарной цивилизации. Данные направления потребуют в качестве главного ресурса именно человека, а не биоробота. Это новая космическая отрасль, отрасль по освоению океанов и ряд других. В общем, нам предстоит такой путь развития, на котором проблема, куда девать людей, чем их занять — попросту не стоит.

Мегалополия насадила по всему миру «ложную демократию», имитационную систему, где во власть рекрутируются не избранники народа, а ставленники капитала и правящих кланов. Это стало возможным потому, что природа глобальной антисистемы — атомизация общества, разобщенность. Соответственно, в Цивилизации Ковчега должна быть возрождена на новом уровне общинность и артельность, земства, кооперативная самоорганизация людей. Все это выльется в новый социально-корпоративный уклад, общество гильдий, отраслей, цехов — но не кланов, во главе которых стоят оторванные от страны олигархи. Олигархический уклад по природе своей является щупальцами Цивилизации Потопа, он служит перетоку капитала и любой ценной социальной энергии из колоний в паразитарную метрополию.

Если Цивилизация Потопа нагнетает страхи экологической катастрофы как суррогата Страшного Суда — Ковчег должен вернуть на свое место главную ценность: жизнь и развитие человека, а не лицемерные и мизантропические стоны во имя дикой природы и чистого воздуха. Если отойти от упадочной экофилософии Запада  — многие цивилизации и народы с облегчением воспримут новую, предложенную Русским Ковчегом повестку равновесной экологии, поскольку рокфеллеровские «зеленые» создают головную боль для всех, особенно для активно развивающихся экономик. Освободить мир от назойливой опеки Greenpeace и WWF, от стиля мышления Греты Тунберг, от махинаций с новой энергетикой и сверхдорогой экологистской индустрией — это тоже миссия России.

Вместо информационного общества Ковчег будет строить Социум Знания, возрождать массовую культуру чтения и самообразования, пестовать кладезь мировой культуры в ее высших образцах, а не засорять мозги и души низкопробщиной. Для этого потребуется техническая альтернатива интернету, превосходящая его, полная линейка основных сервисов и платформ на основных языках союзников Ковчега, и в первую очередь на русском языке.

И так далее, и так далее, фактически по каждому пункту программы мы видим принципиальное отталкивание Ковчега от мировой глобальной антисистемы.

Сегодня это уже не какая-то славянофильская утопия, а суровое требование времени. Ибо гибридная война идет. От нашего выбора зависит, согласимся ли мы на добровольный концлагерь, станем ли частью глобального «покорного общества», «довольными коровами Курцвайля».

Мне кажется, что выбор подавляющего большинства наших соотечественников очевиден. Мы захотим остаться свободными — причем не в их понимании свободы, а в нашем. Что имею в виду? К примеру, может возникнуть вопрос: вне традиции человек свободен или он подпадает под какое-то иное рабство нетрадиционным силам и влияниям? Скорее второе. Или другой пример: свобода от детей, так называемые «чайлдфри» — это свобода или нет? Жить не рожая детей (кстати говоря, в этом и есть сущность Содома) не значит быть свободным, это значит забирать жизнь, потреблять ее, то есть в конечном счете быть не производителем жизни и заботы о ком-то, но быть зависимым от внешнего источника благ. В религиозной оптике такое состояние понимается как рабство страстям, то есть крайняя степень несвободы. Но даже в светской логике подобный «свободный» человек полон зависимостей, подобно тому как паразит не свободен от того, за счет кого он существует.

Рождающий и воспитывающий детей человек не запирает на себе энергию потока жизни, а пропускает ее дальше, воспроизводит ее, становясь благодатным проводником жизни. А человек, осознанно отказывающийся от этого ради экономии своих сил, считающий, что дети будут его «конкурентами» за ресурсы — становится искрящей и дымящейся петлей «короткого замыкания», застойной жизни. Самое ужасное в Цивилизации Потопа — что они эту застойную, болотную, вонючую человеческую породу с ее страстишками и пороками хотят сделать бессмертной, увековечить. Такова мечта трансгуманистов. Поистине это были бы бессмертные мертвецы, звереющие от своего бессмертия…

О преимуществах России (Северной Евразии) пред лицом разного рода катастроф говорят многие эксперты, в том числе и западные. Среди очевидных таких преимуществ ее географическая защищенность от землетрясений, цунами, отчасти и от климатических сдвигов, а также обильный ресурс ископамых, плодородных почв, лесов, пресной воды. Россия все еще сохраняет свой геополитический и военный вес, хотя ее элиты всей душою прикипели к Цивилизации Потопа. Вообще переход к новой форме социального устройства сопряжен с весьма радикальной сменой элит, можно сказать, революционной. Эта главная проблема, отделяющая нынешнюю РФ от Русского Ковчега.

Страны Периферии не обладают таким геополитическим весом как Россия. Запад не в силах отказаться от своей парадигмы и в этом смысле он несет потоп «в себе». Китай слишком прагматичен и приземлен, в лучшем случае он может сориетироваться на Россию, но сам стать застрельщиком альтернативного пути развития не способен.

Когда Русский Ковчег заработает, он поставит перед другими цивилизациями такие задачи как деколонизация международного права и международных отношений, создание новой системы международных институтов. Ядро новой системы нам видится как Союз трех держав — Индии, Ирана и России. В нашей работе а также в сопутствующих исследованиях, проведенных в Изборском клубе и в Институте динамического консерватизма за последние годы, содержится глубокое и детализированное обоснование того, почему союз должен быть именно таким. Сейчас я не буду это подробно разъяснять. Этот тройственный союз станет балансиром нарождающегося двухполюсного мира «Запад против Китая». Выражаясь терминами Карла Шмитта, возникнет трехглавый номос Земли, а потенциально может возникнуть и пятиглавый. Внутри новой международной системы у Русской цивилизации есть все шансы занять место арбитра.

Крайне важный элемент суверенности — финансовая независимость от воротил Цивилизации Потопа. Страны, использующие в международной торговле валюты, подконтрольные глобальной финансовой олигархии, являются латентными колониями. И России, и Индии, и Ирану жизненно важно добиться такого положения, чтобы влияние финансовых центров мировой Антисистемы на экономику Союза Трех было минимизировано. Безусловно, Союзу трех пришлось бы подтягиваться технологически, чтобы создать самодостаточную и прочную мир-систему. Здесь весьма выгодным для Цивилизации ковчега мог бы быть стратегический союз с Японией. Подчеркну, Союз трех будет принципиально равноправным и открытым, к нему смогут присоединиться и другие державы.

Собственный цивилизационный контур с собственной финансовой системой предполагает и собственную стратегию научно-технологического развития. Нам нужны не просто умные, а мудрые технологии — особенно в таких сферах как генная инженерия, искусственный интеллект, новые виды оружия. Человек должен сохранить контроль над своей техникой и создать в новых условиях специальную систему предохранения от ошибок, когда сверхсложные системы и программы контролируются не только людьми, но и специально созданными «контрольными программами», заточенными на поиск и выявление рисков, мутаций и сбоев, несущих угрозу человеку и человечности. Это и будет решением вопросов безопасности и одновременно «нравственной» сбалансированности научного и технологического развития.

Какова экономическая программа Ковчега? Здесь ключевое звено — решительное изменение подходов к собственности. Оптимальной формой разрешения противоречий между частной и государственной формой использования национальных богатств является корпоратизация. Это строй, который позволит максимально справедливо (в равной доле) распределять блага между всеми гражданами страны, а также их объединениями. Фактически речь идет о построении солидарного рыночного государства-корпорации, ассоциированными собственниками которого будут все его граждане. И в этом пункте содержится резкий разрыв с идеологией капитализма, с его антисистемной ролью, в которой он в последние столетия утвердился. Предпринимательская инициатива в Цивилизации Ковчега не будет скована, экономика будет многоукладной — однако общество будет защищено от хаотического развития с выскакиванием наверх новых олигархов и мафиозных кланов, узурпирующих контроль над теми или иными сегментами экономики.

Открою небольшой секрет нашей экономической философии: мы видим, что правящие в глобальной мире семьи живут не по принципу равной свободной конкуренции, совсем нет. Свободная конкуренция — миф. Там, в мире ста богатейших семей действуют те же принципы «общины», ответственности частного лица перед большой семьей, кланом. Но это сообщества не открытые Большому Обществу, а построенные по принципу хищного меньшинства, которое ведет постоянную скрытую войну за отгрызание ресурсов от Большого Общества. Миссия Ковчега другая — энергия общины как социально-экономического феномена должна быть направлена на всеобщее благо, на кооперацию, на сотрудничество по принципу нашего великого мыслителя Федорова: «жить не для себя и не для других, а со всеми и для всех».

Хищные мафиозные сообщества и группировки по мере их выявления должны в Цивилизации Ковчега планомерно уничтожаться. Политическое влияние крупной собственности как потенциально монополистической должно быть законодательно ограничено и морально табуировано.

Работа вышла в феврале, и мы из-за карантинной кампании не успели толком развернуть презентационные мероприятия. Поэтому и реакции пока немного. Но у нас в ходе самого процесса создания труда появилась из достаточно надежных источников информация, что сама постановка вопроса о России как Ковчеге рассматривается в Кремле в качестве одного из наиболее перспективных вариантов новой национальной идеологии. Хотелось бы надеяться, что там дозрели до столь масштабной повестки. Но верится с трудом…

Вардан БАГДАСАРЯН, доктор исторических наук:

– Первоначально я хотел отнестись к самой идее молодежного аналитического форума скептически, и меня поймут те люди, кто связан с преподавательской деятельностью. Конечно, сегодня кажется, что аналитическая сторона в работе молодежи совершенно отсутствует.

Предлагаем схему, на ней представлена теория поколений. Говорят о поколении Y, о поколении Z. Поколение Z характеризуется как «цифровая эмиграция». Смыслы совершенно уходят. Даже если брать эту теорию поколений, при всем скептическом отношении к данной американской разработке, то после поколения Z приходит новое четвертое поколение – поколение пророков, где будет опять запрос на большие смыслы, на большой нарратив. В этом отношении Молодежный аналитический форум – это очень правильная затея вернуть молодежи смысловые ориентиры.

Теперь, собственно, к проекту. Мне представляется, что очень удачно был избран образ именно ковчега. Я хотел бы обратить внимание на 2 аспекта. С одной стороны, это потоп, разрушающийся мир. Та система мира, победа которой была объявлена в 1991 году, приводит к подобному кризису, который случился тысячелетиями прежде. Этот потоп надвигается, и мы уже видим симптомы гибели данной системы мироустройства. И вот альтернатива ковчега. В чем видится такая метафорическая перекличка? Мы помним, что Ной собрал представителей каждой твари по паре. Русский ковчег – это мир миров, не унифицированное существование, а возможность существования разного, но объединенного единой общностью ковчега.

Вначале о потопе. Нобелевские премии вручались тем, кто доказывал, что никаких кризисов в современной системе капитализма быть уже не может. Когда в 2008 году грянул кризис, он был первоначально воспринят как финансовый, потом как экономический. Затем стали говорить, что это кризис системный, ценностный. И наконец, дошли до постановки вопроса: «А что в основе этого кризиса?» Он не ограничивается финансами и экономикой, этот кризис антропологический. Дает сбой та модель человека, которая стала нормативной, о которой очень хорошо было сказано в фильме. Если брать аспекты антропологического кризиса, то это — традиционное общество, модерн, постмодерн. Если для традиционного общества был характерен человек религиозный (религия как ценностный фундамент), то для человека модерна – более характерна идеология. И то, и другое предполагало некую мировоззренческую целостность, смысловую парадигму.

У человека постмодерна я бы выделил 2 этапа. Первый этап – распад смыслового единства, то, что психологи определяют как «социальная шизофрения». Второй этап – купирование смыслов как таковых, обессмысливание жизни человека, что можно определить психологической характеристикой «социальный дебилизм» (без обиды, это как социологический диагноз).

Обратим внимание на те прогнозы, которые делают на Западе. В частности, раз в 5 лет выходят глобальные тренды ЦРУ, тут имеются в виду прогнозы 2012 и 2017 годов. Там провозглашается, что эра национальных государств закончилась, модель «Вестфальского мира» завершилась, и предлагаются и описываются разные сценарии. Либо это «заглохшие моторы» (анклавизация), либо «джин из бутылки» (как некий восставший региональный актор, который мировое сообщество подавит), либо мир корпораций. И, наконец, наиболее желаемый сценарий, это слияние, т.е. фактически легитимизация мирового правительства, хотя это все описывается в другом категориальном аппарате. Характерно, что в этих прогнозах, а мы понимаем, что это не только прогнозы, но и проектирование мироустройства, нет модели выдвижения некой ценностно-смысловой альтернативы. Они не допускают ковчега, они не допускают, что мир может развиваться иначе, чем в логике регресса-прогресса — в рамках той парадигмы, которую закрепил за собой Запад.

Есть ли основания и реальные возможности для выдвижения альтернативы? На слайде представлены длинные статистические ряды Мэддисона. На основании этих статистических рядов задались вопросом, каково отношение в доходах ВВП на душу населения 10 % наиболее богатых стран к 10 % наиболее бедных стран мира. Что получилось? Получилась вот такая картина. С того момента, который условно определяется как утверждение системы капитализма, происходит постепенный социальный распад мира – богатые богатеют, отрываются от полюса бедности. С периода колониальной экспансии этот разрыв увеличивается.

Существовал только один-единственный период за всю историю человечества, это период существования СССР, когда Россия вышла со своей другой альтернативной ценностной повесткой в мир. И это повлияло на то, что мир стал развиваться в другую сторону, не в сторону раскола общества мировых цивилизаций стран, а в сторону солидаризации — как бы кто не относился к этому периоду отечественной истории. Рухнул Советский Союз, и мы наблюдаем, что в геометрической прогрессии растет этот самый раскол. Слайд наглядно показывает то значение альтернативного проекта, который связывается и исторически, и сегодня с Россией. В действительности, в чем альтернатива? Развитие, как видится, может осуществляться в 2-х форматах. Либо развитие за счет конкуренции, и нам навязывается взгляд, что развиваться можно только так, и это путь Запада. Либо происходит развитие за счет солидаризации. Эта тема солидаризационного развития тоже прозвучала в представленном фильме.

Развитие западной общественно-политической мысли. Если мы посмотрим этот мейнстрим развития Запада, то, так или иначе, идея конкуренции в разных сферах – это фундамент западного проекта. Есть богоизбранные и богоотверженные в католицизме и протестантизме. Есть цивилизованный мир и мир варварства. Есть борьба за существование, в которой есть победители и проигравшие. Идея конкурентного развития определяет западный проект.

Россия. Совершенно другая идея под разными идеологическими вывесками, но как раз прямо противоположный подход – развиваться можно и нужно иначе, развиваться на основе солидаризации, на основе соборности, на основе коммунистической модели развития. Это под разной терминологией суть одного – развитие не за счет борьбы друг с другом и конкуренции, а развитие за счет единения и солидаризации. Часто заимствовались западные идеи, но что марксизм, что гегельянство, даже ницшеанство перетолковывались в России не в том духе и виде. Если на Западе эти идеи шли именно в конкурентной парадигме, то в России указанные идеологические доктрины перетолковывались совершенно в русском духе, как идеи солидаризации.

Есть ли социологические основания или это исключительно ценностная манифестация? Есть проект «Мировые ценности», ведомый с 1981 года. Это западный проект, Р. Инглхарт методолог этого проекта. Результатом замеров с 1981 года является следующее. Вот последний замер, здесь более 100 различных показателей, который сводятся к двум полюсам: полюс традиционализм-секуляризм и полюс индивидуализм-коллективизм. Что мы наблюдаем? Во-первых, страны цивилизационно кластеризуются. Православные страны, несмотря на то, что сейчас находятся в разных блоках, по сей день, ценностно близки друг другу. Во-вторых, мир Запада и мир России находятся на разных полюсах. Это социологическое доказательство того, что альтернатива не просто возможна, она на ценностном уровне бытия народов есть.

Более того, если мы посмотрим на это с проекции 1981 года, то увидим — в каком направлении движутся разные страны. Весь мир идет к постмодерну (секуляризм и индивидуализм). Запад идет во главе этого похода и тащит за собой остальной мир. Китай по этим замерам стоит на месте. И только Россия, несмотря на все произошедшее в 90-е годы, в ценностном отношении показывает данную альтернативу. Это не вкусовые интерпретации, это социологические тренды современного мира. Если мы говорим: «А кто выдвинет эту альтернативу?» — на графике все предельно очевидно.

(00:50:26) В отношении «мира миров». Я напомню, что это исходная альтернативная постановка вопроса. Созданная на Западе империя — Священная Римская империя, но германской нации. С точки зрения христианства — как может быть христианская империя, где нет ни эллина, ни иудея, быть империей какой-то нации? Изначально в этом расхождении 2 пути: путь «мира миров», который начался еще с Византии и был продолжен Россией и путь «унификации под определенный стандарт». В этом отношении можно говорить о принципиальной модели нациестроительства. Если западный путь, в разных его вариациях, стирал это многообразие либо навязывал определенную модель, то русский путь всегда был «путем ковчега». Это не идея «давайте создадим модель ковчега», это способ существования России, который в цивилизационном отношении был всегда. Русские люди – здесь и Рокоссовский, и Айвазовский, и Багратион – это особая специфика, особый путь на уровне миробытия России.

В этом году мы отмечали 75-летие Победы в Великой Отечественной войне. Хотелось бы напомнить, что единственным, кто предложил тогда альтернативу по отношению к миру нацизма был Советский Союз. Ни Британская империя с ее колониальным расизмом, ни США — фактически такое же расистское государство, как и Третий рейх. Вспомним расовые сегрегации, суды Линча, и т. д. — и только в 1960-е годы — под влиянием, в том числе, 1945 года — все это было отменено. Об этом в интерпретации истории Второй мировой войны сегодня говорят очень слабо. Но именно наше общество представляло альтернативу надвигающейся фашизации.

Конечно, надо начинать с самой России. На каком-то этапе в России «модель ковчега» попытались подменить чем-то иным. Россия стала подменяться тем, что можно совокупно определить, как Анти-Россия. Это можно посмотреть по разным параметрам бытия (российские ценности и то, чем их пытались подменить). Вместо коллективизма — индивидуализм, вместо солидаризации — конкуренция, вместо идеократии — деиделогизация, вместо мессианства как спасения мира – интеграция в мировое сообщество, вместо трудовой собственности – частная собственность, вместо человека как социальной личности – человек-индивидуум, вместо альтруизма – прагматизм, вместо героя-жертвы – герой-супермен и т.д. Попытки подмены были на каждом из параметров бытия, и они продолжаются, поэтому строительство мирового ковчега на основе русской (российской) платформы предполагает оздоровления и возвращения к себе самой России. В свое время Обама выступал и говорил, что Россия – это региональная держава. Его выступление цитировали не полностью. Обама сказал, что Россия – региональная держава не в плане территорий, контролируемых геополитически, а потому что у неё (и это говорят наши противники) нет сегодня глобальной альтернативной идеологии. Это говорят и Бжезинский, и Обама, и другие. Понятно, что данная идеология (и об этом говорилось в фильме) должна появиться, и вероятно тут ничего сочинять не надо, эта система жизнеустройства альтернативного бытия, которая всегда была в России.

И последнее. Надо было как-то «аккумулятивно» завершить, и мне на ум пришло, что начали с метафоры ковчега, а другая метафора – это метафора монастыря. Гоголь писал: «Велико незнание России посреди России. Все живет в иностранных журналах и газетах, а не в земле своей… Очнитесь! Монастырь ваш – Россия!» Монастырь – преломление, духовная автаркия, с одной стороны. Идеократическое устроение, устроение сверху вниз, трудовое коллективное хозяйствование, братское единение – это те основы монастырского соборного бытия, которые, вероятно, могут стать фундаментом альтернативной цивилизации. Здесь метафора монастыря и метафора ковчега соединяются меж собой, это то, что в семантическом плане можно в качестве указанной альтернативы предложить. Спасибо!

Иван ЗАМОЩАНСКИЙ, кандидат философских наук:

– Здравствуйте! Очень рад присутствовать на вашем мероприятии, с интересом слушал то, что здесь говорилось. Действительно, мы попробовали «приземлить» довольно-таки сложную концепцию на умы студентов. Я сам читал эту работу и видел, что она действительно глубокая. Мне казалось, что студентам очень сложно будет работать с такими понятиями, тем более тем студентам, которые сейчас обучаются в нашем Уральском федеральном университете. Я имею в виду, что они давно уже отвыкли от того, чтобы читать такие работы. Даже не то чтобы отвыкли, а им сложно подумать.

Тем не менее, может быть, не с точки зрения осмысления, а с точки зрения обнаружения вакуума это сработало для меня удивительно. Мы обнаружили в студентах потребность в том, чтобы найти какое-то учение, которое было бы отечественным и, в то же время, не было бы насквозь только сугубо консервативным, т.е. в нем были бы обоснованы какие-то идеи, связанные с технологиями. В этой концепции очень удачно обыграно, что это делается с гуманистических позиций.

Я обнаружил для себя удивительную вещь, что многие студенты довольно-таки критично относятся к западной потребительской культуре. Они видят в этом некоторый закат, потому что сами довольно серьезно в нее вовлечены. Когда я рос, для меня казалось, что она где-то там, и это было привлекательно. Сейчас она здесь, и сталкиваясь с ней, они видят, что в ней есть мертвые части. Поэтому возникает вакуум – а что мы можем предложить? Что есть у нас, какие конкурентные преимущества? Они задавали мне эти вопросы. Я, будучи кандидатом философских наук, естественно, на эти вопросы должен был искать ответы. Но какой-то целостной концепции и целостного видения, чтобы им предоставить, у меня не было.

Мне вместе с Сергеем Писаревым, Александром Давыдовым было интересно посмотреть, как это уляжется. Конечно, они не все поняли. Конечно, были методические и логические недочеты в их изложении, но в целом восприятие данной концепции было положительно принято в психологическом и мировоззренческом плане.

Некоторые просто подходили и говорили – «Спасибо», в основном это были православные студенты. Они не стеснялись сказать это со сцены, не стеснялись сказать это Сергею Писареву. Мы брали у них интервью, и у нас есть очень трогательный репортаж по этому поводу. Он для меня трогательный, потому что я не ожидал такого эффекта. Мне было страшно за Сергея, за его концепцию, мне казалось, что не примут, не поймут, еще и как-то плохо среагируют. Он все-таки один из авторов концепции, самой идеи, поэтому изначально я испытывал такую тревогу. В целом до сих пор ребята ждут, ребята хотят продолжать дискуссии, хотят вовлекаться в это, хотят добавлять что-то от себя сюда, т.е. им каким-то образом нужна такая организация, такой разговор и такое самоопределение. Я бы так это выразил – именно самоопределение.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Спасибо, Иван Игоревич! Да, это ценный опыт. Надеюсь, мы будем его распространять среди студенческого сообщества, в том числе, благодаря тому форуму, в рамках которого мы сейчас выступаем. Я хотел предоставить слово Юрию Васильевичу Крупнову, предварительно сказав, что в конце 2019 года вышла большая работа его и его коллеги Юрия Громыко, которая называется «Россия – Ноев ковчег». Она вышла чуть раньше нашей, фактически мы считаем, что это движение в том же русле, это партнерская работа. То, что такая идея вбрасывается в общество из нескольких источников, на мой взгляд, это очень удачно. Здесь, с одной стороны, возникает полифония, а с другой стороны, мы видим дополнительную объективную ценность идеи.

Юрий КРУПНОВ, председатель Движения Развития:

– Прежде всего, спасибо, что пригласили выступить, потому, что в любом случае центральные концепты нужно обсуждать помимо всего. Здесь не может быть никаких вопросов. Во-первых, самое главное, этот концепт был брошен в начале 2000-х годов именно в Екатеринбурге. В этом смысле Екатеринбург для нас, для меня лично представляется крайне интересным нестандартным местом, где сегодня, с одной стороны брошен концепт Сергеем Писаревым «Россия – Ноев ковчег». А с другой стороны, мы все понимаем, что за последние 10 лет появился — на сумасшедшие инвестиции — Ельцин-центр, который не просто прославляет 90-е годы, а является агрессивным концептом в ядре неолиберального крыла, который у нас есть в элитах (очень существенного крыла). С третьей стороны, мы никак не можем забывать и думать о том, что в 1918 году именно в Екатеринбурге произошла страшнейшая трагедия, ключевая для развития нашей страны и мира – это убийство царской семьи в подвале Ипатьевского дома. И сегодня — колоссальная нагрузка на память о царской семье, о той трагедии, бесконечные споры и т.д.

Для меня важнейшее исходное утверждение связано с тем, что Екатеринбург сегодня очень серьезно опережает Москву. Это не плюс Москве. Все финансы, колоссальный интеллектуальный ресурс – это, прежде всего, Москва. Но с точки зрения идеологического действия Екатеринбург в этом смысле сегодня столица. Я считаю, это нужно всячески продвигать, фиксировать, поскольку из этого очень серьезное следствие. Получается, что в каком-то смысле Москва стремительно утрачивает свою столичность.

Развал СССР – величайшая трагедия, вселенская, всемирная. Я согласен с Багдасаряном, он абсолютно правильно сказал, что этот нынешний потоп (не в метафорическом, а в прямом смысле) начался с развала СССР в 1990 году. Я считаю, что это вселенское событие произошло не из-за национализма Прибалтики или еще какого-то национализма, не из-за безусловно тяжелейших конфликтов в Нагорном Карабахе. Это вторичные конфликты, вторичный национализм. Исходная проблема — в московском национализме. Московский национализм не в этническом формате, а с точки зрения московских элит, которые захотели вписаться в глобальную систему, пожертвовав всем: страной, совестью, имуществом, 1,5 десятками миллионов человеческих жизней в Российской Федерации, по сути организовав «Вторую Вторую» мировую войну. Это первый момент.

Второй момент. Я бы сказал, что концепт очень сложный. Несмотря на материалы, книги, которые уже написаны, он фактически каждый раз открывает себя заново.

Есть две опасности, которые против этого концепта. Первая опасность – декларация избранности американского типа. Понятно, вокруг нас цивилизация потопа, гадкий подлый Запад, и тут мы, такие хорошие, прекрасные, добродушные, всех любим, ни с кем не ссоримся, и вообще мы молодцы. Знаю Вас очень давно и понимаю, что это не ваше мировоззрение. Для нас события 1990-1991 годов, собственно, и есть начало потопа и, прежде всего, здесь, в Москве, в России. Вопрос-то не в том, что там, в Америке негров обижают, а мы хорошие. Проблема гораздо страшнее. Мы предали свое первородство, мы вышли из истории, мы стали вписываться в западный мир, в отдельные его части. Потоп идет везде, по всему миру, и мы в потопе, и мы уже тонем, почти утонули.

Второй пункт, в котором я не согласен с представленным концептом: для меня потоп и ковчег – это не метафора, абсолютно не метафора. Тем более вопрос потопа, это не образ в сусальных картинках: какой-то кораблик, волны затапливают. Потоп – примерно, как потоп в ванне, когда там сломалась канализационная труба, и все течет, все портится. Потоп – это, прежде всего, рассеивание, диссипация, энтропия. Мабуль (потоп с древнееврейского, библейского) – это и есть истление времени. Мы все живем в потопе.

Ковчег-то и предлагает страшное преобразование самих себя для того, чтобы выбраться из этого потопа, и чтобы понимать катастрофичность и возможность ухода оттуда. Это не метафора, это прямое действие здесь и сейчас, в том числе в эту секунду, когда мы с вами ведем коммуникацию.

Ковчега не существует, его надо строить. Мы его должны строить в себе, в каждом нашем сообществе, в учебе, в работе, в семье и т.д. Так я понимаю концепт Сергея Писарева, представленный в начале 2000-х, сначала маленькой брошюрочкой 10-12 страниц. Я специально заострил, чтобы не превращать концепцию ковчега в какое-то наше самооправдание, нашей деградированности, нашей неспособности быть сегодня лидерами мира. Это все надо еще сделать, надо заслужить. Это мне кажется очень важным.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Материалы, которые сейчас прозвучали, носят страстный, я бы сказал, характер. Даже презентация профессора Багдасаряна достаточно харизматичная, в ней есть пассионарность. То, что сейчас Юрий Васильевич продемонстрировал, это не случайно. Аналитика как раз и отличается от экспертной работы тем, что в ней есть эмоциональная составляющая и неравнодушие.

Я с Юрием Васильевичем сейчас не буду вступать в дискуссию, только скажу, что потоп и ковчег и являются метафорами, и не являются одновременно, здесь можно и так, и так трактовать. Хотелось бы предостеречь от пренебрежительного отношения к понятию «метафора». Продуктивная генеративная метафора – это всегда гораздо больше, чем метафора. Мы сейчас с вами ушли бы в теоретическую плоскость, но одно другому не мешает, не отменяет.

Интерпретация, которую вы озвучили, связана с тем, что у любой популяризации всегда есть свои минусы. Любая популяризация по сравнению с тем продуктом, который она популяризирует, конечно, в чем-то упрощает и схематизирует подход. Безусловно, русская цивилизация даже в том виде, в каком она существует сейчас, несмотря на то, что она вся, как вы правильно сказали, в потопе — по своему потенциалу, по своему существу выступает в качестве могильщика западной цивилизации. Запад интуитивно это чувствует, поэтому русский фактор и воспринимается как опасность даже сейчас и последние 20 лет, когда, казалось бы, Россия как конкурент ослабла, а ее альтернативный глобальный проект разрушен. Здесь я бы сослался еще на Александра Зиновьева, о котором вчера много говорили на круглом столе. Он очень хорошо знал Запад, и он справедливо полагал, что Россия и русский народ оказались главными конкурентами ростовщического западного проекта. То, что мы называем мировую глобальную транснациональную сетевую цивилизацию (хочу подчеркнуть, не Америку, не США, не Запад, а сетевую цивилизацию, которая присутсвует везде, по всему миру), – это не какое-то преувеличение. Резкость этой характеристики обусловлена именно тем, что мы здесь видим определенный вызов, онтологический вызов. Борьба идет очень серьезная, борьба не на жизнь, а на смерть, если называть вещи своими именами. О том, что в последние 25-30 лет в России ее проект был разрушен, говорится и в нашей работе, и блестяще показал сегодня Багдасарян, и на графике это было хорошо видно.

Кстати говоря, у нас многие авторы ссылаются на вычисления Ангуса Мэддисона. Это и Андрей Кобяков, который на основе этих вычислений как раз вывел объективную ценность идеи нового Союза Трех — России, Индии и Ирана — как едва ли не единственный шанс создать мощную экономическую основу для суверенного развития цивилизации Ковчега. Также Владимир Тимаков в том же номере «Изборского клуба», опираясь на эти же методики и расчеты Мэддисона, показал этот перелом 1940-х годов, о котором мы сегодня слышали от Багдасаряна, когда «раса господ» набирала вес и мощь. И только в ходе Второй мировой войны, с уничтожением фашизма, эта «раса» потерпела серьезное поражение. Сейчас, последние 30 лет, она пытается взять реванш, и очень успешно. Потому и угроза потопа обострилась многократно, что мы имеет экспоненту в развитии этой цивилизации, набирания ей небывалого веса.

Алексей КОМОГОРЦЕВ, ведущий эксперт Изборского клуба:

–Добрый день! Сначала я бы хотел сказать несколько слов по поводу замечания Юрия Васильевича. Естественно, в первую очередь, надо начинать с себя. Но при этом не следует забывать, что за теми, несомненно, деградационными, процессами стоят определенные силы. Не нужно пережимать палку в сторону конспирологии, но при этом надо четко отдавать себе отчет, с чем мы имеем дело. Кстати, мифологический блок нашего большого исследования, связанного с ковчегом, как раз проливает свет на концептуально-идеологический фундамент транснациональной цивилизации, как Виталий Владимирович сказал, или Большого Западного проекта. В частности, там показано, что во многом то, с чем мы сейчас имеем дело, то, что прогрессирует по другую сторону границы, имеет свои концептуально-идеологические корни как раз в этой самой допотопной цивилизации. Здесь подробно об этом говорить не буду, это расписано и в нашем коллективном докладе, и у меня есть отдельная большая статья о состоянии предпотопного человечества, там это все можно посмотреть. На чем бы мне хотелось сделать акцент в первую очередь? Наверное, я солидаризируюсь с Варданом Эрнестовичем и скажу, что совершенно необходимы в настоящий момент новые формы работы с молодежью, учитывающие специфику современного молодежного сознания. Я имею в виду, в частности, так называемое клиповое сознание.

Естественно, есть некий запрос на смысл. Как человек, имеющий детей и общающийся с подрастающим поколением, я это вижу. Но не менее серьезный вопрос – есть ли соответствующие формы? Сколь бы ни был глубок смысл, если мы облекаем его в непонятные формы, в какие-то скучные формы, молодежь это просто не воспримет. Это очень серьезная проблема, которую стоит рассматривать отдельно. Формы работы с молодежью – это первое. В этих рамках надо говорить о разработке какой-то ценностной и смысловой альтернативы и способов ее донесения до широкой молодежной среды. Понятно, что будущее мы должны стараться формировать. От того, как мы будем работать с молодежью, это самое будущее и зависит. Потому что, как это ни банально, молодежь и есть наше будущее, будущая элита, которая будет управлять страной и будет устанавливать дальнейшую российскую государственность.

Что же это за конструктивная альтернатива? Наверное, нам надо говорить о формулировке новой парадигмы развития, попытка чего была предпринята в проекте «Русский Ковчег». Необходимо создание новой технократической мифологии. Что значит новая парадигма развития? Речь идет о преодолении перекоса, который мы имеем в настоящий момент, связанный с чисто технологическим и технократическим вектором развития современного прогресса.

Это и есть западный мейнстрим — мейнстрим Большого Западного проекта или, если угодно, Транснационального проекта. Один из главных векторов альтернативной парадигмы, программы развития, лично для меня, связан с развитием резервных психофизических способностей человека, которые в потенциале могут превышать все заигрывания с геномами и т.д., и т.п. Одна из программных установок новой парадигмы развития довольно хорошо разработана в рамках учения русского космизма, его философии. Необходимо актуализировать это пространство смыслов, уже разработанное классиками русского космизма, адаптировав их к условиям текущей реальности. Тот же самый Николай Федоров много говорил и писал о недопустимости одностороннего развития технологий, этого самого превалирования технократического вектора. Он говорил о развитии человека, о преображении человека. Только преобразованный человек может преобразовывать окружающую реальность и космос. Я хочу заострить внимание на этом моменте. Преображение и преобразование очень тесно связаны. Не преобразившийся человек, не стремящийся к преображению не может гармонично преобразовывать реальность.

В рамках западного проекта мы и имеем дело с попыткой преобразований без внутреннего преображения. Вот что может отличать современный трансгуманизм от новой парадигмы развития, о которой я сейчас и говорю. Продолжатель идей русских космистов Иван Антонович Ефремов писал об этом в «Лезвии бритвы». Он как раз пытался в свое время нащупать данные пути изменения социума. Как раз в рамках современной, текущей парадигмы развития аспект внутреннего преображения, преобразования личности человека и социума выбрасывается. Это фундаментальная разница между учением русских космистов и современной научно-технической парадигмой развития — трансгуманизмом.

Хочу сказать, что на Западе есть достаточно серьезные силы, которые это все понимают, которые рефлексируют на том, о чем мы сейчас с вами говорим. Я в свое время с удивлением отметил, что в начале 2000-х годов в Юнеско был подготовлен и опубликован специальный доклад об «Обществе знания». К работе были привлечены многочисленные, весьма серьезные эксперты. В чем же квинтэссенция, суть доклада? Речь шла о том, что необходим переход от общества потребления к социуму знаний. Интеллектуалы на Западе, по крайней мере, какая-то их часть, рефлексируют на кризис общества потребления и тоже пытаются искать выход из этой ситуации. Нам это следует учитывать в том смысле, что в принципе, помимо работы с молодежью, нужна работа с потенциальным западным восприемником наших концепций, необходима популяризация идеи с расчетом на западного человека. Я говорю широко «человек запада», но это может быть и «человек востока», можно вспомнить о проекте союза Россия-Иран-Индия и т.д., и т.п. Я считаю, что помимо отечественного человека, который способен воспринять все эти идеи, нужно ориентироваться и на западного зрителя, читателя.

По поводу альтернативной парадигмы развития и рефлексии представителей Запада на эту тему я бы еще хотел сказать. Люблю вспоминать пример, связанный с известным фильмом Стэнли Кубрика «Космическая Одиссея», где в принципе показаны и тупиковость чисто технократической цивилизации, и бунт искусственного интеллекта против человека, и финальное преображение, преобразование человека, его трансформация, и то, как искусственный интеллект предпринимает попытки помешать этой трансформации. В принципе, на Западе есть потенциальная аудитория, в том числе интеллектуальная, которая способна воспринять все эти идеи.

Возвращаясь к конкретике, конечно, нам нужны большие программы, нам необходимо очень хорошо сформулированное конструктивное предложение. В частности, одно из предложений – это возвращение в Большой космос, освоение планет Солнечной системы. Как правило, многие сомневаются в целесообразности этого шага, говорят: «Что вы! У нас на Земле столько всего недоделанного. Куда нам в космос?» Говорят про большие расходы, большие затраты. В данном случае, возвращение в космос означает некий цивилизационный импульс, выход на новый фронтир развития — с последующим развитием технологий и получением новых источников энергии. Это один из элементов новой парадигмы развития.

Тот момент, что мы ставим перед собой большие цели, мега-цели будет привлекать внимание, в том числе, и внимание молодежи. Вспомним, как СССР стал локомотивом развития, в частности, благодаря своей советской космической программе, благодаря амбициозным целям, которые были поставлены. Именно такие цели привлекали внимание и вызывали симпатию среди самых разных народов и даже западных элит. Любой большой путь начинается с маленького шага. Этот шаг сделан в рамках того, что сформулированы первые принципы, которые легли в основание нашей большой работы, посвященной Ковчегу. Надо двигаться дальше. Надеюсь, что это большое собрание послужит прологом к дальнейшему движению. Спасибо!

Владимир МОЖЕГОВ, ведущий эксперт Изборского клуба:

– Я специально не готовился, но поделюсь мыслями, которые возникли в обсуждении. Я воспринимаю работу «Русский Ковчег» как некоторое концептуальное ядро, которое требует развития во всех направлениях. Это заявка на большой проект, который призван стать глобальным. В самой работе затронуто несколько тем. Это и антропология — учение о человеке, а такого учения в современном либеральном мире вообще нет. Это и социология — учение об обществе и государстве, которого либеральный проект не приемлет. Это новые идеи, идеологемы.

Алексей Юрьевич Комогорцев говорил, что в работе с молодежью нужно, прежде всего, говорить языком культуры. В свое время товарищ Грамши говорил о завоевании царства культуры. Необходимо развитие нового концептуального искусства, это важнейший момент.

Я хочу согласиться с Юрием Крупновым, что говорить о Западе как о каком-то коллективном зле у нас нет оснований. Скорее нужно говорить о христианской цивилизации, которая находится в жесточайшем кризисе. Та же Германия до конца Второй мировой войны считала, что ведет борьбу с бюрократическим Западом. Трамп в сегодняшней Америке – это Запад или не Запад? С кем он ведет войну? Та же либеральная революция под троцкистскими знаменами — с кем ведет войну? Она считает, что ведет войну с Западом, с традиционной христианской цивилизацией.

Уместнее говорить о какой-то совместной борьбе традиционного мира против мира глобального, против глобалистской идеологии, которая сейчас ведет войну с христианской цивилизацией и с белой расой, являющейся носителем христианского и римско-имперского кода. В этом смысле важно взаимодействие с Европой и со всем остальным миром.

Философия истории – один из важнейших моментов, который нужно развивать в проекции глобального Русского Ковчега. Философия история должна быть основана на священной истории, на христианской истории. Священная история – это вещи небесные, их надо экстраполировать на землю. Я бы говорил о борьбе двух цивилизаций — христианской и антихристианской – то есть о мессианской войне, которая идет между двумя глобальными мессианскими проектами. Проект христианский (мы ждем мессию, второе пришествие Христа) и другой мессианский проект, антихристианский (он ждет нового мессию). Вне этой парадигмы, мне кажется, невозможно адекватно описать сегодняшнюю реальность.

Александр ЕЛИСЕЕВ, кандидат исторических наук:

– Добрый день, уважаемые коллеги! Мы сейчас живем в эпоху так называемого «информационного общества». Тут можно спорить о дефинициях, в любом случае, очевидно, что значение информации увеличивается постоянно и напоминает некую геометрическую прогрессию. Можно, в принципе, говорить об информационной эпохе, которая предполагает некую информократию, т.е. информация становится все в большей степени властвующей силой.

Тут есть две тенденции. Первая тенденция, к сожалению, сейчас превалирует. Ее выражают в основном так называемые «цифровые гиганты» типа Google, Facebook и т.д. Их роль постоянно возрастает как в экономическом, так и в политическом плане. Одним из показателей этого процесса можно считать слушания в Палате представителей США, которые состоялись летом этого года. В ходе них этим гигантам были заданы жесткие и неприятные вопросы. Самое интересное, что здесь приняли участие многие демократы, хотя эти гиганты благоволят именно Демократической партии США. Тем не менее, какая-то часть демократов начинает понимать, что тут пахнет некой опасностью, что появляется некий мощный новый субъект, который возглавляет превалирующие тенденции развития информационных потоков. Конечно, основной упор тут делается на коммерческом аспекте, т.е. речь идет о торговле информацией. Причем имеется в виду как правило информация, которая доставляет человеку некое удовольствие.

Необходимо противопоставить альтернативу. Этой альтернативой можно назвать производство концепции. Главную роль здесь должны играть сообщества концептуалистов-аналитиков, которые выражали бы именно духовный аспект информационного общества. Не коммерческий, экономический аспект, а именно духовный. Эти сообщества могли бы стать чем-то вроде информократического ордена. Также можно говорить о некой информократической аристократии. Надо отметить, что речь должна идти об аристократии служения, а не об аристократии привилегий. Иначе все опять сведется к коммерциализации. Например, в свое время часть аристократии в Англии, «новое дворянство» — коммерциализировалось и отошло от архетипа аристократии.

Тут можно вспомнить античную политологию, в частности Полибия, который утверждал, что оптимальным является такое государственно-политическое устройство, в котором сочетаются три начала: монархическое, аристократическое и демократическое. Про аристократическое я уже сказал, стоит коснуться и двух других начал: монархического и демократического. Начнем с демократического — это, условно говоря, уровень Народа. Опять же можно вспомнить классическую античную политологию, которая утверждала, что настоящая демократия возможна лишь в условиях малых пространств. Под малыми пространствами можно понимать некие самоуправляемые общины. Я бы предложим такую приблизительную модель для России: 5 тысяч неких самоуправляемых волостей, общин, которые объединяются вокруг городов нового типа.

Сейчас мегаполис стал тормозом развития. Кстати, цифровизация, глобализация и прочие процессы как раз предполагают развитие мегаполисов. Например, на Западе существую прогнозы, согласно которым скоро 90-95 % населения будут согнаны в мегаполисы. Получается уже гигаполис, совершенно скученная цивилизация. Можно представить альтернативу – это создание новых небольших высокотехнологических, но, в то же время, экологически чистых городов, вокруг которых объединяются разные поселения и предприятия – как аграрного, так и промышленного типа, как сельского, так и городского. Эта модель, кстати, соответствует архетипу средневекового русского города, который как раз представлял собой пространство свободное (не скученное, как на Западе). Там было очень много садов, как отмечали многие авторы (в частности византийские) в отличие от западного скученного города, в котором все было очень тесно, постройки громоздились одна на другую. При этом русский город не противостоял сельской округе, которая являлась его продолжением. Западный же город был жестко отграничен от сельской округи.

Такую общину, о которой я говорю, можно было бы назвать «волостью. Слово «волость» этимологически близко к слову «власть». Вот вам демократия, ибо волость — самоуправляема. Если от каждой из 5 тысяч волости будут избираться по одному представителю, то можно собирать некий Земский собор или, как его можно назвать, Съезд Советов, это уже вопрос дефиниций. Данный съезд мог бы собираться регулярно или по каким-то поводам — и взаимодействовать с главой государства.

Сам глава выступает как автократ, как арбитр между различными социальными группами, между общинами, ассоциациями общин, поселениями, сообществами тех же самых аналитиков-концептуалистов и т.д. Это самодержавный арбитр, автократ. Вот у нас автократия, демократия и аристократия. В данном случае представители от народа и в тоже врем, представители от экспертных сообществ доносили бы свое мнение до указанного автократора.

Тут была бы реализована формула славянофилов, выдвинутая еще в XIX веке: царю – сила власти, народу – сила мнения. Над ней очень часто иронизировали, особенно сторонники концепции ограничения власти, либерально настроенные политологи, которые говорили, что власть – это власть, а мнение есть мнение. Мы видим, как я отмечал в самом начале, что информационное общество предполагает информократию, и роль мнения в политическом пространстве возрастает. Тут мы имеем информократическую власть, которую осуществляет как народ, так и сообщество экспертов, точнее аналитиков-концептуалистов, при ведущей роли самодержавного арбитра. Вот три начала, которые вполне вписываются в парадигму информократического развития и утверждения информационного общества.

Еще к слову о метафорах. На мой взгляд, необходимо обращать внимание именно на эту самую метафорическую основу. Потоп глобальный, потоп глобализации, потоп цифровизации, потоп коммерциализации. Этот потоп и есть поток, который все захлестывает, вымывает. Необходимо эту метафору сообщать, чтобы люди видели, наглядно понимали, что происходит.

Что символизирует вода? Она символизирует первоначальную материю. «Земля была безлюдна и пуста, и дух Божий носился над водою», как говорится в книге Бытия. Это вода, из которой возник, собственно говоря, оформленный мир вещей. Это тварная первоматерия, хаос, из которого потом вырос оформленный мир.

И сейчас мы видим как бы символическое пробуждение этого хаоса, которое захлестывает нашу реальность, как бы размывает ее, вымывая отсюда средства и энергию. Вода – это количество, хаотическая, неоформленная, аморфная и так далее. Дух – это качество, дух – это оформленность, дух – это некое световое начало, которое должно подчинить себе материю и преобразовать ее, просветлить ее внутреннее пространство.

Метафорически ковчег – это тот дух, который сегодня мы продуцируем, направляем и с помощью которого мы должны победить, преобразовать и оформить тот хаос первоматерии, который захлестывает планету.

Валерий БОРИСОВ, редактор сайта «Россия – Ноев Ковчег»:

– Один из предыдущих ораторов затронул тему, что мы должны больше работать в информационном пространстве. Я полностью присоединяюсь. Наш сайт-библиотека «Россия – Ноев Ковчег» существует больше 10 лет. В последнее время мы решили активизировать его актуальность. Мы выбрали для себя порядка 5-6 основных направлений. Наши эксперты регулярно дают комментарии и интервью на эти темы не общефилософского, а конкретного и живого характера. Это следующие темы: Необходимость принятия государственной идеологии в России, Развитие реальной интеграции России и Белоруссии, Крепкая семья как основа российского общества, Патриотизм и укрепление государства, Православие как одна из основных «скреп», Поддержка реального сектора экономики и развитие цифровых технологий. Наши эксперты регулярно высказываются на данные темы, и это получаются очень живые и актуальные материалы. Приглашаю всех на наш сайт. Кроме того, мы активно обмениваемся ссылками с нашими дружественными ресурсами. Также приглашаю к сотрудничеству дружественные интернет-ресурсы. Вместе мы сила! Сайт «Россия – Ноев Ковчег» уже, наверное, всем известен. Наши эксперты: г-н Крупнов, г-н Громыко (Институт опережающего развития), господа Писарев, Давыдов. Вот такая «могучая кучка».

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Заметьте, тема России-Ковчега освещается на сайте около 10 лет во всех ее аспектах, в генезисе ее происхождения. Так что, есть в России такой долгоиграющий проект.

Константин ЧЕРЕМНЫХ, ведущий аналитик Изборского клуба:

– С того времени, когда был написан доклад о русском ковчеге, в мире произошли качественно новые явления. С одной стороны, есть явления мирового порядка, которые уже до этого в мире происходили. А с другой стороны, есть совершенно необычные, беспрецедентные реакции на то, что происходит. Они характеризуют то состояние мировых элит, о котором говорилось в начале конференции. Первое новое явление, которое с тех пор произошло, это пандемия, о которой мы говорили. Это не первая в мире пандемия. Пандемии происходили в разные века, на них по-разному реагировали элиты, по-разному реагировали церковные институты. Всегда были люди, центры, группы лиц, которые зарабатывали на пандемиях по принципу «кому война, а кому мать родна».

То же самое происходит и здесь. Есть бенефициары фармацевтические, биологические, распределительные. Последние — система, которая занимается на уровне высшего национального истеблишмента распределением ресурсов. Все они получают свой бенефит от происходящего, но помимо этого мы получаем совершенно неожиданного нового сторонника пандемии, которого я сейчас процитирую. «В некотором смысле нынешняя пандемия привела нас к новому открытию более простого и устойчивого образа жизни. Уже сейчас мы видим, как Земля может восстановиться, если мы позволим ей отдохнуть. Воздух становится чище, вода чище, а животные вернулись во многие места, откуда они ранее исчезли. Творение стонет из-за постоянного спроса на рост, бесконечного цикла производства и потребления, истощающего естественный мир. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы ограничить рост глобального изменения температуры ниже порога в 1,5 градуса, употребленного в Парижском климатическом соглашении». Это говорит Папа Римский Франциск. Я не помню, чтобы когда-нибудь глава Римской католической церкви говорил, что мор есть благо, а развитие есть зло. Тем не менее, сейчас это звучит именно так и никак иначе.

На что и на кого рекомендует ссылаться нынешний святой престол? Цитирую. «Не будем также забывать о мнении коренного населения, многовековая мудрость которого может научить нас лучше жить в отношениях с окружающей средой». Это говорилось 1-го сентября. Дальше говорится о том, что ближайший Синод епископов в Ватикане будет посвящен проблеме дождевых лесов Амазонки. Дополню, что это леса, которые страдают от мракобесного президента Болсонару, которого поддерживает мракобесный президент Трамп.

В выступлении Вардана Багдасаряна говорилось о Pax Christiana. Это не Pax Christiana, это Pax Pagana. Так это выглядит с данной стороны. В том же самом выступлении понтифика высказывается много благих пожеланий о том, чтобы международные финансовые институты «скостили» долги бедным странам, о том, чтобы вакцина по миру распространилась не за деньги, а бесплатно. Все это очень хорошо, но есть еще одно крылатое выражение: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Почему я об этом говорю? Те самые международные институты, к которым он апеллирует, высказывают слово в слово ту же повестку дня, которую Папа Римский на самом деле повторяет. Она принадлежит не ему, он ее усвоил и повторяет. Данные инициативы исходят от международных институтов, реально управляющих процессом. Они, – и это говорится просто, откровенно, прямо, конкретно и в деталях с трибун Европейского Союза во главе с нынешней Германией, – состоят во введении под тем же предлогом климатической катастрофы карбоновых пошлин на сталь, цемент и электричество. Когда речь идет об электричестве, то подразумевается, что речь идет об искусственном создании подпорки для лобби так называемых возобновляемых энергетических источников, которое осуществляется посредством внеэкономического принуждения, за счет идеологических рычагов. В связи с этим надо говорить о том, что могли бы сделать мы, представители русской цивилизации и представители думающих слоев, интеллектуальных кадров и мы с вами в частности. С нашей стороны востребована, как минимум, оценка, а, как максимум, альтернативная программа выхода из той ситуации, в которую мир поставила пандемия и ее последствия.

Второе необычное явление, которое успело произойти с тех пор и сейчас происходит – это выборы в Соединенных Штатах. Они происходят не в первый раз. В них лидируют демократы, это тоже происходит не в первый раз. Но что здесь совершенно уникально, так это лицо, которое имеет нынешняя Демократическая партия Соединенных Штатов. Эта партия, из которой вычищены напрочь (абсолютно, полностью) на последних праймериз в стенах и Палате представителей Конгресса какие-либо представители не просто людей религиозных (формально там многие люди состоят в церковных деноминациях). Вычистили тех людей, которые не разделяют программу, которую они сами не называют неолиберальной, а которая называется прогрессистской.

К этой программе добавилось нечто помимо идей климатической катастрофы, выразившихся в то что называется зеленый новый курс. Оно добавилось кроме известного гендерного вопроса, который тоже дошел до крайней степени мальтузианства. Одно дело, это права гомосексуальных меньшинств, а другое дело права трансгендеров, когда речь идет просто о том, чтобы на идеологическом уровне оправдать механизм невоспроизводства людей. Ко всему этому добавляется еще один элемент джентльменского набора любого демократического кандидата, баллотирующегося в любую палату Конгресса или даже на местном уровне. Это позитивное отношение к нарколегализации. Впервые в составе действующей палаты представителей есть люди, которые выдвинуты и которые получают донорские средства исключительно от американской марихуановой промышленности. Есть такой человек по имени Эрл Блюменауэр, который возглавляет ни больше, ни меньше как Фонд Комитета по торговле, то ведомство палаты представителей, которое отвечает и за внутриамериканскую, и за мировую торговлю. Этот человек избран исключительно за счет американской марихуановой промышленности. Естественно, не следует удивляться, что в других частях мира молодые, делающие карьеру политики, вроде Владимира Александровича Зеленского, ориентируясь на развитый мир, воспроизводят эти тезисы также на уровне законодательства.

Вот такой стала Демократическая партия, и более того это имеет не только внутриамериканское значение – данную мысль только что высказал Том Вудер, старший советник президента Института политики Азиатского общества. Камала Харрис теперь имеет потенциал стать самым влиятельным вице-президентом США после Эла Гора в глобальной борьбе с изменением климата. Сам Байден впервые предложил Президенту Китая Си Цзиньпину совместно объявить свои цели по сокращению выбросов в преддверии Парижского соглашения. Это будет особенно актуально, когда в Белом Доме окажется создан новый климатический орган, аналогичный Совету национальной безопасности, как предлагал Джон Подеста.

Харрис особо указана на необходимость того, чтобы Китай и Индия (откуда происходят ее предки) также сделали больше в рамках ее платформы соразмерно действиям США, и предложила провести в начале 2021 года саммит крупнейших эмитентов, в котором она (г-жа Харрис) должна сыграть ключевую роль. Это к вопросу о Союзе трех и о том, какому давлению сейчас будет подвергнут не только Китай, но и Индия. Китай уже на это давление ответил. На Ассамблее ООН Китай обещал полную декоммунизацию к 2060 году. Мы говорим о том, что Китаю свойственен прагматизм. Конечно, свойственен, поскольку Китай является монополистом по производству редкоземельных металлов, необходимых для солнечной энергетики. Я не хочу сказать, что этот прагматизм полностью характеризует китайскую цивилизацию. Мы должны понимать, что эта цивилизация, во-первых, не построена на авраамических религиях. А, во-вторых, Китай думает большими отрезками времен и вполне может себе позволить сейчас таким образом адаптироваться к тому тренду, о котором я говорил (потом авось что-нибудь изменится в мире). Во всяком случае, как-то реагировать на то, что происходит, Китай не будет. А ведь кто-то должен реагировать.

Помимо всего того, что происходит, та кампания демократов, которая ведется сейчас, представляет собой тактику выжженной земли по отношению к американским консерваторам, что отражается на европейском континенте. Посмотрим, что происходит сейчас в Италии, что происходит в Греции, где консервативные партии, так называемые новые правые партии, криминализируются, просто приравниваются к преступным элементам. Я совершенно не удивлюсь, если в ближайшее время многие люди из этих партий не просто попросят российское гражданство, а попросят нашей защиты. Это вопрос, который нужно ставить, на который нужно реагировать. Он требует, возможно, разработки какого-то документа, не просто приглашающего приезжать к нам, но и выражающего защиту тех людей, которые мыслят теми же категориями в странах Европы, многие из которых уже поддержали нас в разных ситуациях. Например, в ситуации с Белоруссией единственная фракция Германского Бундестага, которая высказалась против общего тренда осуждения, была «Альтернатива для Германии».

Третье, к сожалению, касается того самого региона, где был построен ковчег, около горы Арарат. Здесь тоже есть новый тренд, который тоже касается той же Демократической партии США и вообще трансформации Американского Конгресса. Так случилось, что в армянском лобби в Соединенных Штатах правые после смерти Кирка Керкоряна составляют меньшинство, которого не слышно. А те люди, которые громче всех стараются одновременно и поддержать, и соблазнить армянский народ, принадлежат к той самой категории лиц, которых Вардан только что назвал «Анти-Россией», и к тем самым лицам, которые создали то, что называется Рашагейт.

Это камень преткновения между Россией и Америкой, между русскими консервативно-мыслящими людьми и американскими — для того, чтобы такой диалог не состоялся и был невозможным. Чтобы на этом месте был огромный завал, который невозможно было бы преодолеть. Это сделали именно те самые люди, в частности г-н Шифф, который к армянству вроде бы отношения не имеет, но, тем не менее, считается едва ли не ведущей фигурой этого тренда. Виген Акопян 15 октября написал очень хорошую статью и предсказал, что в случае победы Байдена нынешнее армянское руководство займет откровенную антироссийскую сторону независимо от того, что Россия будет делать.

Что я хочу сказать по поводу конструктивной стороны. В нашем медиа-мейнстриме, к сожалению, происходит постоянный тренд перекладывания с больной головы на здоровую. Если вспомнить наши телеканалы последние три года, часто ли мы видим там Среднюю Азию? 9-го мая в Ашхабаде был не только Парад Победы, но и шествие Бессмертного полка. Об этом на наших телеканалах говорилось ровно 5 минут в не рейтинговой программе. Как будто это нас совершенно не касается. И когда выясняется, что на Турцию в этом регионе смотрят больше, чем на Россию, возникает вопрос – а кто виноват? Чем занималась наша информационная политика, чем занималась наша дипломатия?

Я вернусь сейчас к нашей Русской доктрине, труду 2005 года. Когда мы говорили о дипломатическом корпусе, то мы говорили о том, что в сфере дипломатии необходима такая организация, чтобы она предусматривала некую форму ответственности. Если дипломат провалил то или иное направление, он должен отвечать. То же самое касается информационной сферы. Мне кажется, этот вопрос поставить необходимо, потому что та ситуация, которая сложилась, является результатом откровенных провалов: а) в дипломатии; б) в информационной политике.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

Сама постановка вопроса о потопе – она ведь не является каким-то домыслом, каким-то мифопоэтическим представлением. Она во многом отражает тот алармизм, который существует во всем мире. И, кстати говоря, он имеет гораздо больший градус именно на Западе. О чем мы в своей работе очень подробно пишем: это алармизм, градус которого повышается с каждым годом. Какие подходы, какие способы выхода из критической ситуации предлагает сам Запад? В первую очередь это, конечно, известная теория устойчивого развития; это современные трансгуманистические подходы, так или иначе вписывающиеся в рамки «золотого миллиарда».

Вот если мы будем говорить о некоем мейнстриме, не о биоконсервативных идеологиях, не о ортодоксально-христианских, голоса которых слабо слышны, прямо скажем, в западных СМИ, то мы увидим: вот эти доминирующие теории сегодня не способны решить проблему выхода из кризиса.

В нашей работе мы приводим два ярких примера, как я их называю, «бегства от потопа» и «затычки для потопа». Первый из них принадлежит Илону Маску, который, как известно, очень большой любитель фантастики. И он свою идею построения нового космического проекта — американского и глобального — во многом выводит именно из идеи звездного ковчега, в свое время озвученной впервые у выдающегося фантаста Роберта Хайнлайна. И мотивирует он это тем, что у человечества так или иначе, рано или поздно, возникнет необходимость спасаться бегством с планеты Земля. Это вот такая концепция, которая, прямо скажем, является своего рода, я бы так сказал, пародией на русский космизм, пародией на космизм Федорова, Циолковского, Вернадского и так далее.

А «затычка для потопа» – это, в частности, концепция известного Ника Бострома, трансгуманиста, одного из ведущих сейчас аналитиков на Западе, который недавно выступил с теорией «черных шаров». Она сводится, по сути, к тому, что необходимо создать специальные органы полицейского контроля над научной и технологической деятельностью, потому что именно с этой стороны придет новая страшная угроза, так называемый «черный шар», который может разрушить человеческую цивилизацию.

Затычка для потопа – тоже метафора достаточно яркая, которая показывает суть, пафос этого подхода. Подхода, конечно же, лукавого, потому что все люди, которые так или иначе занимались инновациями, знают, что мировые глобальные монополисты очень внимательно и очень эффективно отслеживают так называемые закрывающие технологии и не дают им возможность роста и внедрения — поскольку это их бизнес-интересы.

Безусловно, это лукавая идеология, лукавый подход, лукавое предложение, которое в очередной раз воспроизводит известную парадигму: мирового правительства, создания новой системы мирового контроля и отказа государств хотя бы от части их суверенитетов в пользу транснационального суверенитета. Так или иначе, западная мечта вращается вокруг этой идеи.

Михаил КИЛЬДЯШОВ, кандидат филологических наук, член Изборского клуба:

– Здравствуйте, дорогие братья и сестры. Всем здравия духовного и телесного по нынешним временам. Вот, по моему глубокому убеждению, Россия была ковчегом всегда. Ковчег – это единственная из возможных форм бытования России. И нам не пришлось строить ковчег. Такой Россия нам досталась от предков. Наша задача его, этот ковчег, подлатать, несколько просмолить, оснастить какими-то новыми возможностями. На мой взгляд, сегодня наиболее остро стоит вопрос маршрута ковчега. Позволю себе такую вольную интерпретацию. Ведь тот голубь, выпущенный Ноем, который потом вернулся на Ноев ковчег с оливковой ветвью в клюве – это не только знак милости Божией, знак того, что земля открылась среди многих вод. Это, в том числе, и маршрут движения ковчега: по траектории полета голубя ковчег возвращался к земле.

То есть, сегодня у нас с вами ковчег есть, но звучит пушкинский вопрос «Куда же нам плыть?» В моем представлении, маршрут – это всегда некий синтез времени и пространства. И вот, в последнее время, вспоминаются две такие мысли, два высказывания. Первое — бахтинское, сам Бахтин говорил о хронотопе, что это когда время вливается в пространство и течет по нему. И другая мысль Сергея Дурылина, который говорил, что «русский человек временем обижен. Пространства ему на родной земле дано много, а времени жизни для постижения этого пространства не хватает».

И вот, в полной изоляции, мы оказались обижены еще и пространством. Чтобы течь в полную мощь, необходима пространственная широта и глубина. Мы оказались в самоизоляции, оказались обижены пространством.

Однако же цивилизацией самоизоляции человечество стало задолго до ковида. Это самоизоляция смартфонов, самоизоляция социальных сетей, самоизоляция исторического беспамятства. И вот сегодня, пролагая маршрут, нам с вами необходимо эту цивилизацию карантина преодолеть. Сегодня происходит, на мой взгляд, в связи с этим самым карантином, нечто такое, что в человеческое сознание в полной мере не укладывается, даже в сознание самого отчаянного фантаста. Вот это ковидное состояние непредсказуемо, его тяжело спрогнозировать. Поэтому та аналитика, о которой мы сегодня говорим, в полной мере не может предложить спасительных вариантов для цивилизации. Ведь аналитика всегда основывается на каком-то предшествующем ясном опыте. А то, что происходит сегодня – это некий морок, сюрреализм, то, чего в человечестве в принципе никогда не было.

Из этого состояния можно выйти только путем прозрения. Маршрут «Русского ковчега» – это путь прозрения, это маршрут прозрения. А как филолог я понимаю, что лучший путь прозрения может указать русская классическая литература. Вот в эти дни я пытаюсь всячески найти какую-то устойчивую метафору, устойчивый образ, притчу из русской классической литературы, которая описала бы наше нынешнее состояние и одновременно подсказала бы выход из него.

Как мне думается, наиболее подходящей такой метафорой является легенда или притча из романа «Братья Карамазовы». Помните наверняка эпизод разговора Ивана Карамазова с чертом? И вот эта история про философа-атеиста, который умер и увидел загробную жизнь, отказался идти к Царствию небесному. Миллион лет пролежал у дороги, по которой необходимо было идти, и потом все-таки встал, свой квадририллион верст прошел, добрался до райских врат. Только увидел их, это райское пространство – и через две секунды спел осанну.

И вот, как мне думается, западная цивилизация – это как раз миллион лет, которые пролежал грешник, этот атеист, потому что западная цивилизация отказывается от пути, отказывается от веры. В ней преобладает скепсис, который она не может преодолеть, она все подвергает сомнению.

Путь пройденный, этот квадриллион лет – это, скорее всего, на сегодняшний день, путь восточной цивилизации, бесконечной Китайской стены, надежда на то, что путь будет длиться, длиться и длиться, он будет каким-то образом прогрессировать в разных сторонах жизни. А русский путь, русское время, русское пространство, русский маршрут – это те самые драгоценные две райские секунды.

В своей истории мы их переживали не раз. Русская история вообще состоит из двух райских секунд. Крещальная купель, погружение князя Владимира в крещальную купель – это две райские секунды. Пушкин, поставивший точку в «Евгении Онегине» и «Медном всаднике» в Каменноостровском цикле пережил эти две райские секунды. Красное знамя победы над Рейхстагом – это тоже наши две райские секунды. Возглас Гагарина «Поехали!» перед полетом в космос – это тоже две секунды. Жертвенный подвиг нашего земляка оренбургского Александра Прохоренко, вызвавшего огонь на себя – это опять-таки об этом же.

Поэтому маршрут «Русского ковчега» – это точка движения, конечная точка. Мы себе ее очень хорошо исторически представляем в виде вот этой метафоры. Запад ее может не знать, и не знает ее. Восток ее тоже в полной мере не знает. А ощущение конечного пути как двух райских секунд и пропетой осанны в нас живет духовно-генетически. Поэтому «Русский ковчег», еще раз скажу, сопрягается с проблемами голубя, которого мы отпускаем с «Русского ковчега», с маршрутом «Русского ковчега» и с двумя желанными райскими секундами. Вот такое добавление в нашу концепцию, которое возникло в связи с последними событиями.

Все-таки «Русский ковчег» мы написали вне ковида, а согласитесь, он свои существенные коррективы имеет.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Да, согласен. Но в то же время я поддерживаю дискурс, который задал Константин Анатольевич Черемных. Хотел бы сказать, что актуальность работы «Русский ковчег» и ее некоторая достоверность в результате событий 2020 года лишь возросли. И само выступление Черемных это продемонстрировало. То есть, та диагностика, которая была дана в начале года, многократно подтвердилась в эти месяцы весенние, летние.

Сергей ЛУПОЛЕНКО:

– Вот что мне показалось интересным. Идея ковчега как такой замкнутой единицы, способной самовоспроизводиться, интересна. Но, мне кажется, для молодежи, в том числе, интересно, как эта идея работает в актуальной проблематике. Например, в России есть известная проблема, связанная с пенсионной реформой. То есть, достаточно большую часть населения волнует этот вопрос. Есть вопрос выборов, который сейчас проявился в полный рост в Беларуси, и я подозреваю, что следующий вопрос в актуальной такой повестке дня в России будет: а как устроена справедливая система выборов, которая может обеспечить воспроизводство власти на ковчеге?

Александр ЕЛИСЕЕВ:

– Тут можно вспомнить, например, и опыт самой Беларуси. Мы обращаем внимание в первую очередь на протесты «антилукашенковские», которые там идут. Но ведь была сделана и попытка создания некоего массового противовеса этим протестам, стали собирать сторонников Лукашенко. И самое интересное, что их стали делегировать от предприятий. Все-таки имеет место огромное количество людей, которые искренне симпатизируют Лукашенко. Они понимают ту угрозу, которую несут люди, устраивая так называемые протесты. В частности, ими открыто была заявлена идея приватизации предприятий. Понятно, что это смерть белорусской промышленности как таковой.

Трудовые коллективы — непосредственные общины людей, которые заняты конкретным производством, в первую очередь, промышленным. Вот эти общины людей-производителей должны стать одной из базовых ячеек настоящей демократии. Это, опять-таки, малые пространства, о которых я уже говорил в предыдущем своем выступлении. Малые пространства, на которых возможно осуществление прямой, непосредственной демократии. Это понятно: чем меньше коллектив, тем легче людям договориться. Они знают друг друга лучше, у них больше самоуправляемости, прозрачности и так далее.

Малое пространство общины – это и есть реальная демократия. Община эта может быть территориальной, может быть производственной, а может сочетать эти два принципа: территориальный и производственный. Вот это естественная демократия малого пространства. Но далее можно сказать, что вот это малое пространство, малая община — есть некая модель ковчега. Его же необязательно воспринимать как нечто огромное, но можно представить как нечто малое, родственное, семейное, общинное. Это сочетание большого пространства и малого пространства может создать некую необходимую диалектику.

Каждое предприятие, каждая община может быть рассмотрена как ковчег, который сохраняет оформленность, качественность, духовность пред лицом некоей массовизации, цифровизации, глобализации и так далее. Это действительно основа, базис для реальной демократии. А взаимодействие этих общин может составить уже демократию на уровне Большого пространства.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Как вы видите, в работе «Русский ковчег» возникает своего рода синергия нескольких тем, нескольких пластов. В данном случае, пространственного развития, отказа от мегалополии, перехода к усадебному характеру расселения, малым поселениям, малым городам. И вот переход к этой новой демократии или инфократии, как там она в некоторых местах называется. То есть, возникает связь между политическим и географическим, между социальным и новым информационным уровнем. И «Русский ковчег» – не набор неких пожеланий, а это определенная смысловая ткань, внутренне связанная. Вот это достаточно характерное его свойство.

Владимир МОЖЕГОВ:

– Вот я был в прошлом году в баварской деревушке, и я вижу, что это ковчег реальный. Там люди живут так, как они жили 500 лет назад. Они ходят в церковь, они встречают Рождество, они встречают Пасху. Да, там людей немного, многие разъезжаются. Но, тем не менее, такие островки ковчега есть повсюду. И наша, конечно, цель – не столько воевать с глобальным Западом, сколько искать везде в мире эти островки, и на свою сторону их призывать.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Надо сказать, что изначально в идее ковчега, в том числе 8 лет назад, это обращение к людям доброй воли, скажем так, и в том числе на Западе как мотив звучало очень существенно. В нашей работе, может быть, он был немножко приглушен потому, что мы обратили внимание на приоритеты, на некую системную связку, которую мы в первую очередь увидели в Евразии.

Это ни в коей мере не исключает того, о чем вы говорите, и даже наоборот, поскольку существует такая легенда, что в России и на Украине готовятся плацдармы для переселенцев, потому что скоро будет катастрофа. Где-то там разные источники говорят о катастрофе то ли в США, связанной с Йеллоустоном, то ли в связи с потеплением (подъем уровня моря). Кто-то говорит про то, что в Израиле будут серьезные проблемы. То есть переселенцы предполагаются самые разные, но Россия рассматривается как место, прибежище для них.

Мифы это или не мифы – сложный вопрос, но так или иначе, данный мотив не случайно настойчиво воспроизводится в разных средствах массовой информации, в том числе и на Западе, в том числе и в некоторых аналитических докладах. Поэтому, когда вы говорите про наличие малых ковчегов на Западе и людей доброй воли, которые способны услышать этот посыл, для нас это несомненно. На Западе же есть эти течения. Они актуализируются последние 10 лет даже больше, чем это было четверть века назад.

Алексей КОМОГОРЦЕВ:

– Недавно вышел очень любопытный российский фильм, фантастика. Называется он «Аванпост». Там происходит некое вторжение на Землю, выясняется, что это инопланетяне. В процессе фильма многие из землян превращаются в зомби, причем это россияне. И небольшая группа российских военных демонстративно кроваво их расстреливают. Но при этом выясняется, что инопланетяне уничтожали практически всё население Земли для того, чтобы спастись самим на её территории и спасти своих детей. И конечный эпизод фильма: наши герои убивают взрослых инопланетян, но при этом они принимают детей инопланетян на территорию ковчега.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Хорошая реклама фильма. Ну что, коллеги, на этом мы завершаем. Надеюсь, что мы сегодня не напрасно потрудились и вбросили в наше общественное сознание, в том числе в сознание нашей студенческой молодежи внушительную инъекцию, в некотором роде осуществили вакцинацию идеей цивилизации-ковчега. Спасибо!